1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
8 |
9 |
10 |
11 |
12 |
13 |
14 |
15 |
Эпилог
Было уже около полудня по местному времени, когда флайер, взятый ею напрокат в Форбарр-Султане, перенес ее через широкое озеро. Берег окаймляли увитые лозняком склоны, за которыми вздымались крутые холмы, поросшие кустарником. Местность была малонаселенная - лишь по берегам тут и там были рассыпаны небольшие поселения, а у одной из оконечностей озера расположилась живописная деревня. Скалистый мыс венчали развалины старинной крепости. Корделия сделала над ними круг, сверяясь с картой относительно этого ориентира. Отсчитав три крупных поместья к северу от крепости, она снизилась над четвертым и посадила флайер на дорожку перед домом.
Старинный дом, выстроенный из местного камня, почти сливался с поросшей на склоне холма растительностью. Корделия втянула крылья, выключила двигатель и положила ключи в карман, но продолжала сидеть, в нерешительности взирая на разогретый солнцем фасад.
Из-за угла показалась высокая фигура в странной униформе - коричневой с серебром. Человек шел неторопливо, рука его привычно покоилась на кобуре. Она поняла, что Форкосиган где-то неподалеку, потому что это был сержант Ботари. Он казался вполне здоровым, по крайней мере физически.
Она выпрыгнула из флайера.
- Э-э, добрый день, сержант. Адмирал Форкосиган дома?
Он прищурился, вглядываясь в нее, потом лицо его прояснилось, и он отдал ей честь.
- Капитан Нейсмит. Мэм. Да, он здесь.
- Вы выглядите гораздо лучше, чем при последней нашей встрече.
- Мэм?
- На флагмане. При Эскобаре.
Он обеспокоенно нахмурился:
- Я... не помню Эскобар. Адмирал Форкосиган говорит, что я был там.
- Понятно. - 'Они забрали твои воспоминания? Или ты стер их сам? Кто знает...' - Мне жаль слышать это. Вы служили храбро.
- Правда? Меня комиссовали, потом.
- Да? А что на вас за форма?
- Ливрея графа Форкосигана, мэм. Он взял меня в свою личную охрану.
- Я уверена, что вы будете хорошо служить ему. Могу я увидеть адмирала Форкосигана?
- Он за домом, мэм. В той стороне.
И он побрел дальше, видимо, совершая обход территории.
Корделия двинулась вокруг дома, взметая подол непривычно длинной юбки. Темный цветочный узор ее нового наряда радовал глаз. Она купила это платье вчера в Форбарр-Султане, отчасти ради забавы, но в основном из-за того, что ее бежевая экспедиционная форма с бетанскими знаками отличия привлекала слишком много внимания. И еще она распустила волосы, разделив их на пробор и закрепив двумя эмалевыми гребнями, также купленными вчера.
Чуть выше по склону холма начинался сад, окруженный низкой стеной из серого камня. Нет, не сад, поняла она, подойдя ближе, а кладбище. Там, стоя на коленях на голой земле, трудился старик в потрепанной рабочей одежде, высаживающий с лотка цветочную рассаду. Когда Корделия прошла в узкую калитку, старик поднял голову, и она безошибочно узнала его. Он был чуть выше своего сына, мышцы его от возраста истончились и вытянулись, но черты лица были те же.
- Генерал граф Форкосиган, сэр? - Она машинально козырнула ему и только потом сообразила, насколько странно это должно выглядеть при ее наряде. Он с трудом поднялся на ноги. - Я кап... я Корделия Нейсмит. Друг Эйрела. Не знаю, рассказывал ли он вам обо мне. Он здесь?
- Добрый день, мадам. - Но выпрямился почти по стойке 'смирно' и поприветствовал ее до боли знакомым коротким кивком. - Он мало что говорил о вас, и я никак не думал, что буду иметь честь встретиться с вами. - Он с трудом улыбнулся, словно отвечавшие за это движение мускулы заржавели от долгой неподвижности. - Вы даже не представляете, как я рад, что ошибся. - Он указал через плечо на вершину холма. - Там наверху есть беседка с видом на озеро. Он... э-э, проводит большую часть времени там.
- Понятно. - Она разглядела тропинку, вившуюся мимо кладбища и дальше вверх по склону. - Хм. Не знаю, как лучше выразиться... он трезв?
Он глянул на солнце и поджал морщинистые губы.
- К этому часу, вероятно, уже нет. Первое время, вернувшись домой, он пил только после обеда, но постепенно стал начинать все раньше. Меня это ужасно беспокоит, но я ничего не могу поделать. Хотя если его язва снова начнет кровоточить, я могу... - Он запнулся и напряженно всмотрелся в ее лицо, пытаясь прочесть на нем подтверждение своим смутным предположениям. - По-моему, он принял эскобарское поражение слишком близко к сердцу. Его отставка была совершенно необязательной.
Корделия догадалась, что старый граф не был посвящен императором в некоторые аспекты эскобарской кампании. 'Это не провал надломил его дух, а успех', - подумала она. Вслух же она сказала:
- Верность императору является для него делом чести, я знаю. - 'Возможно, последним бастионом этой самой чести, а ваш император сравнял его с землей ради достижения своей грандиозной цели...'
- Почему бы вам не подняться к нему, - предложил старик. - Хотя... должен вас предупредить, сегодня у него не слишком хороший день.
- Я понимаю. Спасибо.
Он провожал ее взглядом, когда она вышла за ограду и стала подниматься по извилистой тропинке, затененной листвой деревьев. В основном это были завезенные с Земли деревья, но среди них попадались и другие разновидности - видимо, местного происхождения. Особенно впечатляла живая изгородь, заросли которой были опушены цветами (по крайней мере, она предположила, что это цветы - Дюбауэр знал бы точно), напоминающими розовые страусовые перья.
Беседка оказалась строением из потемневшего от непогоды дерева в слегка восточном стиле. Отсюда открывался прекрасный вид на сверкающее озеро. По ажурным стенам взбирались лозы, будто прикреплявшие ее к каменистой почве. Беседка была открыта со всех четырех сторон. Вся обстановка состояла из пары потрепанных шезлонгов, большого выцветшего кресла, скамеечки для ног и маленького столика, на котором стояли два графина, несколько бокалов и бутылка с густой белой жидкостью. Форкосиган сидел, откинувшись в кресле: глаза закрыты, босые ноги на скамье, пара сандалий небрежно отброшена в сторону. Корделия остановилась на пороге беседки, с наслаждением разглядывая его. На нем были старые черные форменные брюки и очень штатская рубашка с неожиданно ярким цветастым рисунком. Он явно не брился сегодня. Она разглядела, что на пальцах ног у него растут небольшие жесткие черные волоски - такие же, как на руках. Она решила, что ей определенно нравятся его ноги; безусловно, ей не составит труда проникнуться дурашливой нежностью к каждой частичке его тела. Но его болезненный вид радовал гораздо меньше. Усталый, и даже более чем усталый.
Он приоткрыл глаза и потянулся за хрустальным бокалом с янтарной жидкостью, затем вроде бы передумал и взял вместо него белую бутылку. Рядом с ней стояла небольшая мерная стопка, но он пренебрег ею, сделав глоток белой жидкости прямо из горлышка. Издевательски ухмыльнувшись бутылке, он сменил ее на хрустальную стопку. Отхлебнул, подержал напиток во рту, наконец проглотил и еще глубже погрузился в кресло.
- Жидкий завтрак? - поинтересовалась Корделия. - Так же вкусно, как овсянка с сырным соусом?
Его глаза распахнулись.
- Ты, - хрипло проговорил он спустя мгновение, - не галлюцинация. - Он попытался встать, но потом, видимо, передумал и снова упал в кресло, оцепенев от смущения. - Я не хотел, чтобы ты видела...
Корделия поднялась по ступеням в тень беседки, пододвинула один из шезлонгов к его креслу и уселась. 'Черт, - подумала она, - я смутила его, застигнув в этаком виде. Как успокоить его? Со мной он будет всегда чувствовать себя непринужденно...'
- Я пыталась позвонить тебе, когда прилетела вчера, но так и не смогла тебя застать. Должно быть, это исключительное пойло, раз ты ждешь от него галлюцинаций. Налей мне тоже, пожалуйста.
- Думаю, тебе больше понравится другое. - Он налил ей из второго графина. Вид у него по-прежнему был несколько ошалевший. Движимая любопытством, она попробовала содержимое его рюмки.
- Фу! Это не вино.
- Бренди.
- В такой ранний час?
- Если я начинаю сразу после завтрака, - пояснил он, - то к обеду обычно уже достигаю бессознательного состояния.
А до обеда уже недалеко, подумала она. Его речь сперва ввела ее в заблуждение: Форкосиган говорил совершенно ясно, лишь чуть медленнее и нерешительнее обычного.
- Наверное, должна существовать и менее ядовитая общая анестезия. - Золотистое вино оказалось превосходным, хотя несколько суховатым на ее вкус. - Ты каждый день этим занимаешься?
- Боже, нет. - Он поежился. - Самое большее - два-три раза в неделю. Один день пью, другой - маюсь похмельем. Похмелье не хуже опьянения отвлекает от тягостных мыслей... А еще частенько мотаюсь по поручениям отца. За последние пять лет он здорово сдал.
Он постепенно приходил в себя, когда первоначальный страх показаться ей отвратительным начал отступать. Он выпрямился в кресле, знакомым жестом потер лицо, словно пытаясь стереть оцепенение, и попытался завести непринужденный разговор:
- Какое красивое платье. Гораздо лучше той оранжевой штуки.
- Спасибо, - ответила она, охотно ухватившись за предложенную тему. - К сожалению, не могу сказать того же о твоей рубашке - это случайно не образчик твоего вкуса?
- Нет, это был подарок.
- Ты меня успокоил.
- Что-то вроде шутки. Несколько моих офицеров скинулись и подарили ее мне по случаю моего первого производства в адмиралы, перед Комарром. Я всегда вспоминаю их, когда надеваю ее.
- Очень мило. В таком случае, наверное, придется привыкать к ней...
- Трое из четверых уже мертвы. Двое погибли у Эскобара.
- Понятно. - Вот тебе и беззаботная беседа. Корделия покачала в руке бокал, перекатывая оставшееся на дне вино. - Знаешь, ты отвратительно выглядишь. Бледный какой-то, одутловатый.
- Да, я перестал тренироваться. Ботари совсем разобижен.
- Я рада, что у Ботари не было слишком больших неприятностей из-за Форратьера.
- Все висело на волоске, но мне удалось его вытащить. Помогли показания Иллиана.
- И все же его отправили в отставку.
- Почетную отставку. По медицинским показаниям.
- Это ты присоветовал своему отцу взять его на службу?
- Да. Похоже, это было как раз что надо. Он никогда не будет нормален в нашем понимании этого слова, но по крайней мере у него есть форма, оружие и кой-какие правила, которым надо следовать. Похоже, это дает ему психологическую опору. - Он медленно провел пальцем по краю стопки с бренди. - Видишь ли, он был ординарцем Форратьера в течение четырех лет. Когда его перевели на 'Генерал Форкрафт', он уже был не в себе. На грани раздвоения личности: расслоение воспоминаний и все такое прочее. Жуткое дело. Видимо, роль солдата - единственная человеческая роль, с которой ему под силу справиться. Она позволяет ему обрести некоторое самоуважение. - Он улыбнулся ей. - А вот ты, наоборот, выглядишь просто восхитительно. Ты можешь... э-э... погостить подольше?
В его лице читалось неуверенное желание, безгласная страсть, подавленная нерешительностью. 'Мы так долго сомневались, - подумала она, - Что это уже стало привычкой'. Потом она поняла: он опасается, что она всего лишь приехала в гости. Чертовски далекий путь для дружеской беседы, любовь моя. Ты-таки пьян.
- Сколько захочешь. Когда я вернулась домой, то обнаружила, что... там все изменилось. Или я сама изменилась. Все разладилось. Я переругалась почти со всеми и улетела, едва избежав... э-э, серьезных неприятностей. Мне нет дороги назад. Я подала в отставку - отослала заявление с Эскобара... Все мои вещи - в багажнике флайера, на котором я прилетела.
Она упивалась восторгом, вспыхнувшим в его глазах: до него наконец дошло, что она приехала насовсем. Ну, значит, все в порядке.
- Я бы встал, - проговорил он, потеснившись в кресле, - но почему-то сначала у меня отказывают ноги, а уж потом - язык. Я бы предпочел упасть к твоим ногам несколько более достойно. Я скоро приду в норму. А пока, может, ты переберешься ко мне?
- С радостью. - Она пересела. - Но я не раздавлю тебя? Я ведь не пушинка.
- Вовсе нет. Терпеть не могу миниатюрных женщин. Ах, вот так гораздо лучше.
- Да. - Она пристроилась у него на коленях, обвила руками его грудь, опустила голову ему на плечо и еще охватила его одной ногой, чтобы уж окончательно завершить захват. Ее пленник издал какой-то непонятный звук - то ли смешок, то ли вздох. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
- Знаешь, тебе придется отказаться от идеи алкогольного самоубийства.
Он склонил голову набок.
- А я-то думал, что действую достаточно тонко.
- Не слишком.
- Ну что ж, не возражаю. Это чертовски неудобный способ.
- Да, ты встревожил своего отца. Он так чудно на меня посмотрел.
- Надеюсь, не враждебно. У него есть такой особый испепеляющий взгляд. Доведен до совершенства десятилетиями практики.
- Вовсе нет. Он мне улыбнулся.
- Боже милостивый. - В уголках его глаз появились смешливые морщинки. Корделия рассмеялась и повернула голову, чтобы получше рассмотреть его лицо. Так-то лучше...
- Я и побреюсь, - пообещал он в порыве энтузиазма.
- Только не переусердствуй из-за меня. Я ведь тоже ушла на покой. Как говорится, сепаратный мир.
- Действительно, мир. - Он уткнулся ей в волосы, вдыхая их аромат. Мышцы его расслабились - будто кто-то разом ослабил чересчур туго натянутую тетиву.
***
Спустя несколько недель после свадьбы они отправились в свою первую совместную поездку - Корделия сопровождала Форкосигана в его регулярном паломничестве в императорский военный госпиталь в Форбарр-Султане. Они ехали в автомобиле, позаимствованном у графа; за рулем сидел Ботари, исполнявший явно привычную для себя роль водителя и телохранителя в одном лице. Корделии, которая уже начинала понимать сержанта достаточно хорошо, чтобы видеть сквозь его непроницаемую маску, он казался напряженным.
Он неуверенно взглянул поверх головы Корделии, сидящей между ним и Форкосиганом.
- Вы рассказали ей, сэр?
- Да, обо всем. Все нормально, сержант.
Корделия поощрительно добавила:
- Я думаю, вы поступаете правильно, сержант. Я... хм, очень довольна.
Он слегка расслабился и почти улыбнулся.
- Спасибо, миледи.
Она исподволь наблюдала за ним, размышляя о той уйме проблем, которые он привезет сегодня нанятой им деревенской женщине из Форкосиган-Сюрло, и серьезно сомневаясь в том, что он способен справиться с ними. Она решила слегка прозондировать почву.
- А вы уже думали о том... что расскажете девочке о матери, когда она вырастет? Рано или поздно она захочет узнать.
Он кивнул, помолчал, затем заговорил:
- Скажу ей, что она умерла. Скажу, что мы были женаты. Здесь плохо быть незаконнорожденным. - Его руки стиснули руль. - И она не будет. Никто не будет называть ее так.
- Понимаю. - 'Удачи тебе', - подумала она. Затем перешла к более легкому вопросу: - Вы уже знаете, как собираетесь назвать ее?
- Елена.
- Очень мило. Елена Ботари.
- Так звали ее мать.
Корделия была так удивлена, что у нее невольно вырвалось:
- Я думала, вы ничего не помните об Эскобаре!
Спустя какое-то время сержант проронил:
- Эти лекарства можно перехитрить, если знать, как.
Форкосиган вскинул брови. Для него это тоже явно было новостью.
- И как же вам это удалось, сержант? - спросил он, тщательно сохраняя нейтральный тон.
- Один мой знакомый как-то научил меня... Вы записываете то, что хотите запомнить, и думаете об этом. Потом прячете записку - так же, как вы прятали свои секретные документы от Раднова, сэр - они тоже так и не смогли догадаться. Потом, как только вас приводят обратно, когда еще не перестало тошнить, достаете ее и перечитываете. Если можете вспомнить хотя бы один пункт из списка, то обычно удается восстановить в памяти и остальное - еще до того, как они снова придут за вами. Потом опять проделываете то же самое. И опять. Еще помогает, если у вас есть какой-нибудь предмет. Вещь на память.
- А у вас был... э-э... предмет? - спросил Форкосиган, явно завороженный неожиданным откровением.
- Прядь волос. - Он снова надолго замолчал, потом добавил: - У нее были длинные темные волосы. Они хорошо пахли.
У Форкосигана был просветленный вид человека, нашедшего ключ к сложной загадке. Корделия, ошеломленная и даже несколько напуганная тем, что скрывалось за словами сержанта, откинулась в кресле и поспешила углубиться в изучение вида за окном. Впрочем, там действительно было на что посмотреть. Она залюбовалась пестрым пейзажем, проблесками воды и зелени в низинах между холмами, наслаждаясь ясным солнечным светом и свежим летним воздухом - таким прохладным, что для прогулки вовсе не нужны были никакие защитные устройства. Впрочем, она увидела и кое-что еще. Форкосиган проследил за направлением ее взгляда.
- А, ты заметила их?
Ботари слегка улыбнулся.
- Тот флайер, который нас не обгоняет - ты знаешь, кто это? - спросила Корделия.
- Имперская безопасность.
- Они всегда сопровождают тебя до столицы?
- Они сопровождают меня везде. Трудно убедить их, что моя отставка - это всерьез. До твоего приезда я развлекался тем, что отрывался от их слежки. Например, в лунные ночи я напивался и гонял на флайере по тем каньонам на юге. Флайер у меня новый, очень скоростной. Это их жутко бесило.
- О небо, да это же верное самоубийство. Ты правда вытворял такое?
Он выглядел слегка пристыженным.
- Боюсь, что так. Я тогда не думал, что ты можешь приехать. Это щекотало нервы. Я не пускался в такие адреналиновые эскапады с подросткового возраста. Военная служба вполне удовлетворяла эту потребность.
- Чудо еще, что ты не разбился.
- А я и разбился. Однажды, - признал он. - Ничего особенного, всего лишь небольшая авария. Кстати, хорошо, что напомнила - мне надо забрать флайер из ремонта. А то они с ним уже целую вечность возятся. От алкоголя я становлюсь вялым, как тряпка, поэтому у меня еще не хватило смелости летать без ремней безопасности. Так что никто, кроме флайера и нервов агента Негри, не пострадал.
- Два раза, - неожиданно прокомментировал Ботари.
- Прошу прощения, сержант?
- Вы разбивались дважды. - Уголки губ сержанта подергивались. - Вы не помните второй раз. Ваш отец сказал, что его это не удивляет. Мы помогли... э-э, вытянуть вас из каркаса безопасности. Вы были без сознания еще целый день.
Форкосиган явно был потрясен.
- Вы разыгрываете меня, сержант?
- Нет, сэр. Можете посмотреть на обломки флайера. Они разбросаны на полтора километра по Дендарийскому ущелью.
Форкосиган прочистил горло и вжался в кресло.
- Понятно.
Он помолчал, а затем добавил:
- Как... неприятно иметь такой пробел в памяти.
- Да, сэр, - вежливо согласился Ботари.
Корделия оглянулась на преследующий их флайер, видимый через просвет между холмами.
- Они наблюдали за нами все время? И за мной тоже?
Форкосиган улыбнулся, видя ее замешательство.
- Надо полагать, с того момента, как ты ступила на землю космопорта Форбарр-Султаны. Так уж вышло, что я стал популярен после Эскобара. Пресса, которая является здесь третьей рукой Эзара Форбарры, выставила меня этаким героем отступления, вырвавшем победу из пасти поражения и так далее... В общем, невообразимая чушь. У меня от нее желудок болит даже без бренди. Зная заранее то, что знал я, можно было бы справиться с этим делом гораздо лучше. А я пожертвовал слишком большим количеством крейсеров, прикрывая корабли десанта... хотя, конечно, такой ход был вынужденным, его диктовала чистая арифметика...
По выражению его лица Корделия поняла, что мысли его снова бродят по проторенному лабиринту неосуществленных возможностей. 'Будь проклят Эскобар, - думала она. - Будь проклят твой император, принц Серг и Гес Форратьер, будь проклято все стечение обстоятельств, превратившее мальчишеские грезы о героизме в кошмар, полный убийств, преступлений и обмана. Ее присутствие явилось неплохим лекарством, но этого было недостаточно; в нем все еще оставалось что-то неладное, незалеченное.
По мере приближения к Форбарр-Султане с юга холмистая местность перешла в плодородную равнину, гораздо гуще населенную. Город раскинулся на широкой серебряной реке: самые старинные правительственные здания, в большинстве своем - перестроенные древние крепости, гнездились на высоких уступах и командных высотах на берегу. Далее к северу и югу тянулись новые районы.
Между историческим центром и жилыми массивами были сосредоточены правительственные учреждения - конструктивистские квадратные монолиты. По пути к одному из прославленных городских мостов они проехали через этот комплекс, минуя целый квартал выгоревших дотла зданий, вздымавших к небу свои почерневшие каркасы.
- Господи, что здесь произошло? - спросила Корделия.
Форкосиган кисло улыбнулся.
- До мятежа, прокатившегося здесь два месяца назад, это было министерство политвоспитания.
- Я слышала кое-что об этом на Эскобаре, по дороге сюда, но даже не представляла, что беспорядки были столь бурными.
- Они и не были бурными, а очень даже тщательно спланированными. Лично я думаю, что это был довольно рискованный метод решения проблемы. Хотя, конечно, это несомненный шаг вперед в изяществе исполнения после 'Сбрасывания из окна Тайного Совета', устроенного Юрием Форбаррой. Можно сказать, прогресс методов... Я и не думал, что Эзар сумеет загнать джинна обратно в бутылку, но, похоже, ему это удалось. Как только Гришнов был убит, все вызванные им на подмогу войска, которые по какой-то неясной причине были оттянуты на защиту императорской резиденции, - тут он хмыкнул, - тут же развернулись и очистили улицы. Мятеж просто растаял, если не считать нескольких фанатиков и кучки несчастных, потерявших близких в эскобарской войне. Дела повернулись скверно, но в новости это не просочилось.
Они пересекли реку и наконец подъехали к знаменитому госпиталю - огромному, почти городу внутри города, раскинувшемуся среди обнесенного стеной парка.
Мичман Куделка, облаченный в зеленую больничную пижаму, с угрюмым видом лежал на своей койке, мерно помахивая рукой. Сперва Корделия приняла это за приветствие, но отбросила эту идею, увидев, что рука продолжает механически покачиваться. Куделка выглядел гораздо старше, чем прежде.
При виде своего бывшего командира он сел и улыбнулся, обменявшись приветственными кивками с Ботари. Улыбка его расползлась еще шире, когда он увидел за спиной Форкосигана Корделию.
- Капитан Нейсмит, мэм! То есть я хотел сказать - леди Форкосиган! Вот уж не думал, что когда-нибудь снова увижу вас.
- И я тоже. Рада, что ошиблась, - она тоже улыбнулась.
- Поздравляю, сэр. Спасибо за записку. Я немного скучал без вас последние недели, но... Я вижу, у вас были дела поинтереснее. - Благодаря его добродушной улыбке это замечание прозвучало вполне безобидно.
- Благодарю, мичман. А-а... что приключилось с вашей рукой?
Куделка скривился.
- Я упал этим утром. Что-то замкнуло. Доктор обещал заскочить через пару минут и все наладить. Могло быть и хуже.
Корделия заметила, что его руки покрыты сетью тоненьких красноватых шрамов - следами имплантации искусственных нервов.
- Значит, вы можете ходить. Это приятно слышать, - приободрил его Форкосиган.
- Да, вроде того. - Он просветлел. - И еще они наконец наладили управление моим кишечником. Неважно, что я ничего не чувствую в том районе, но зато я избавился от этой чертовой дыры в брюхе!
- Вам очень больно? - робко спросила Корделия.
- Не слишком, - быстро отозвался Куделка. Она поняла, что он лжет. - Но самое неприятное, если не считать неуклюжести и потери равновесия, - это путаница в чувствах, выкрутасы моей новой нервной системы. Ложные донесения разведки. Например, когда видишь цвета левой пяткой, или ощущаешь то, чего на самом деле нет - скажем, когда кажется, что по всему телу кто-то ползает, - или не чувствуешь того, что есть на самом деле, например, жара... - Его взгляд упал на перевязанную правую лодыжку.
Пришел врач, и разговор прервался. Куделка снял рубашку, доктор закрепил у него на плече индикатор импульсов и начал отлавливать замыкание, передвигая по коже чувствительный хирургический зонд. Куделка побледнел и сосредоточенно уставился на свои колени. Наконец рука прекратила раскачиваться и безвольно упала.
- Боюсь, придется отключить ее до конца дня, - извинился врач. - Мы наладим ее завтра, когда будем заниматься группой приводящих мышц правой ноги.
- Да, да, - отмахнулся от него правой рукой Куделка. Доктор собрал свои инструменты и удалился.
- Я знаю, вам кажется, что это длится бесконечно, - сказал Форкосиган, глядя на расстроенного Куделку, - Но каждый раз, приходя сюда, я замечаю улучшение. Ты еще выйдешь отсюда, - доверительно добавил он.
- Да, хирург говорит, что вытурит меня отсюда уже через пару месяцев, - с улыбкой ответил Куделка. - Но врачи сказали, что я больше не годен для действительной. - Его улыбка погасла, лицо исказилось гримасой отчаяния. - О, сэр! Они отправят меня в отставку! Все это бесконечное кромсание - и впустую! - Он отвернулся к стене, смущенный собственной вспышкой эмоций.
Форкосиган тоже отвел взгляд, не навязывая ему своего сочувствия, пока Куделка снова не повернулся к ним с тщательно приклеенной улыбкой.
- Хотя их можно понять, - бодро продолжил Куделка, обращаясь к подпирающему стену Ботари, решившему, по всей видимости, довольствоваться ролью молчаливого слушателя. - Пара хороших ударов по корпусу, вроде тех, что ты закатывал мне на тренировках, и я начну биться, как рыба на суше. Не слишком хороший пример для моих людей. Наверное, мне придется подыскать... какую-нибудь канцелярскую работу. - Он посмотрел на Корделию. - А что случилось с вашим мичманом? Тем, которому попали в голову?
- Последний раз я видела его уже после Эскобара... Да, за два дня до отъезда. У него все по-прежнему. Его выписали из больницы. Его мать уволилась с работы, чтобы ухаживать за ним дома.
Куделка пристыженно опустил глаза, и у Корделии защемило сердце.
- А я тут разнылся из-за каких-то судорог. Простите.
Она молча покачала головой, боясь, что голос может подвести ее.
Позднее, оставшись в коридоре наедине с Форкосиганом, Корделия уткнулась ему в плечо. Он крепко обнял ее.
- Теперь понимаю, почему ты завел привычку напиваться с утра. Я бы тоже сейчас не отказалась глотка чего-нибудь крепкого.
- После следующего визита мы поедем обедать, и там можем вместе пропустить по стаканчику, - пообещал он.
Следующим их пунктом назначения было исследовательское крыло. Заведующий проектом военврач сердечно поприветствовал Форкосигана, и лишь слегка опешил, когда Корделия без всяких объяснений была представлена ему как леди Форкосиган.
- А я и не знал, что вы женаты, сэр.
- С недавних пор.
- О? Поздравляю. Я рад, что вы заехали посмотреть на одного из них, сэр, пока они еще не все поспели. По правде сказать, это самая интересная часть. Не желает ли миледи подождать снаружи, пока мы займемся нашими делами? - Он выглядел несколько смущенным.
- Леди Форкосиган полностью в курсе.
- Кроме того, - весело добавила Корделия, - у меня к этому личный интерес.
Доктор выглядел несколько озадаченным, но провел их в помещение мониторинга. Корделия с сомнением уставилась на полдюжины оставшихся емкостей, выстроенных в ряд. Дежурный техник как раз подвозил на каталке оборудование, позаимствованное, видимо, из родильного отделения какой-то другой больницы.
- Доброе утро, сэр, - жизнерадостно поздоровался он. - Решили посмотреть, как будет вылупляться наш цыпленок?
- Лучше бы вы подыскали для этого какое-нибудь другое выражение, - проворчал доктор.
- Да, но ведь и родами это не назовешь, - весьма резонно заметил его помощник. - Технически они уже однажды родились. Вот сами и скажите, как это называть.
- У нас это называют 'откупорить бутылку', - внесла свою лепту Корделия, с интересом наблюдавшая за приготовлениями.
Техник, раскладывавший на столе измерительные устройства, пристроил колыбельку под нагревательной лампой и с нескрываемым любопытством глянул на Корделию.
- Вы ведь бетанка, миледи? Моя жена видела сообщение о женитьбе адмирала в новостях - внизу, там где мелкий шрифт. Я сам никогда не читаю светскую хронику.
Удивленный доктор поднял глаза, но затем снова углубился в свои инструкции. Ботари прислонился к стене и полузакрыл глаза, скрывая под маской равнодушия свой интенсивный интерес. Доктор и техник завершили приготовления и пригласили их подойти ближе.
- Раствор готов, сэр? - спросил техник доктора.
- Готов. Ввести в питающую трубку 'C'... -
Постоянно сверяясь с инструкциями на мониторе, врач проследил за тем, чтобы нужная смесь гормонов была введена через соответствующую трубку.
- Пять минут ожидания, отсчет... пошел. - Доктор повернулся к Форкосигану. - Удивительная машина, сэр. Вы ничего не слышали насчет финансирования и выделения технического персонала для создания таких установок?
- Нет, - ответил Форкосиган. - Я официально выхожу из этого проекта, как только последний живой ребенок будет... выпущен, завершен, или как там это называется. Дальше вам придется пробивать эту затею через свое прямое начальство. Вероятно, потребуется найти этому какое-нибудь военное применение, чтобы оправдать затраты, или хотя бы придумать что-нибудь более-менее правдоподобное.
Доктор задумчиво улыбнулся.
- По-моему, это стоящее дело. Может оказаться приятным разнообразием после разработки новых способов человекоубийства.
- Пора, сэр, - объявил техник, и врач вернулся к настоящему.
- Плацента отделяется хорошо - сжимается, как положено. Знаете, чем больше я изучаю это, тем сильнее восхищаюсь хирургами, которые произвели операцию над матерями. Нам надо посылать побольше студентов-медиков на другие планеты. Извлечь плаценту, не повредив ее - наверное, самая... так. И вот так. Распечатываем. - Врач завершил приготовления и открыл крышку. - Разрезаем мембрану... и вот наша девочка. Отсос, быстро.
Корделия заметила, что Ботари, по-прежнему стоящий у стены, тоже задержал дыхание.
Мокрый и барахтающийся младенец сделал первый вдох и закашлялся от холодного воздуха. Ботари тоже начал дышать. По мнению Корделии, малышка была довольно миленькой - совсем не такой окровавленной, как те выношенные in vivo новорожденные, которых она видела по видео, и гораздо менее красной и помятой. Младенец громко и настойчиво завопил. Форкосиган подскочил от неожиданности, и Корделия расхохоталась.
- Ах, она просто чудо. - Корделия подошла ближе, чтобы заглянуть поверх плеч медиков, которые делали измерения и брали анализы у своей крошечной, недоумевающей, ошарашенной и моргающей подопечной.
- Почему она так громко плачет? - нервно спросил Форкосиган, который, как и Ботари, точно прирос к месту.
'Знает, что родилась на Барраяре', - хотелось ответить Корделии. Вместо этого она сказала:
- Ну, ты бы тоже заревел, если бы стадо великанов вытащило тебя из теплой уютной дремоты и начало перебрасывать туда-сюда, будто мешок с крупой.
Корделия с медтехником обменялись шутливо-сердитыми взглядами.
- Ну ладно, миледи, - техник передал ей младенца. Доктор тем временем вернулся к своей бесценной машине.
- Моя невестка говорит, что их надо прижимать к себе, вот так. Не держать на вытянутых руках. Я бы тоже так верещала, если бы думала, что меня держат над пропастью и вот-вот уронят. Вот так, малышка. Ну-ка, улыбнись тете Корделии. Вот мы и успокоились. Интересно, успела ли ты запомнить сердцебиение своей матери? - Она поплотнее завернула малютку в одеяльце и принялась баюкать ее. Та почмокала губками и зевнула. - Какое странное и долгое было у тебя путешествие.
- Хотите заглянуть внутрь машины, сэр? - обратился к Форкосигану доктор. - И вы тоже, сержант. В прошлый раз у вас было столько вопросов...
Ботари покачал головой, но Форкосиган подошел поближе выслушать технические объяснения, которые врачу явно не терпелось дать.
Корделия поднесла ребенка сержанту.
- Хотите подержать ее?
- А можно, миледи?
- Господи, не вам у меня надо спрашивать разрешения - скорее уж наоборот.
Ботари осторожно взял ее на руки - она практически потонула в его огромных ладонях - и заглянул в ее личико.
- А вы уверены, что не перепутали? Я думал, у нее будет большой нос.
- Все проверено и перепроверено, - заверила его Корделия, надеясь, что он не спросит, откуда ей это известно; по крайней мере, она была вполне уверена в истинности своих слов. - У всех младенцев маленькие носики. До восемнадцати лет вообще трудно сказать, какими они будут, когда вырастут.
- Может, она будет похожа на мать, - с надеждой проговорил сержант.
Корделия тоже втайне понадеялась на это.
Доктор закончил показ внутренностей своей чудо-машины Форкосигану; тот сумел сохранить вежливую мину и выглядел лишь слегка выбитым из колеи.
- Хочешь подержать ее, Эйрел? - предложила Корделия.
- Спасибо, лучше не надо, - поспешно отказался он.
- Тренируйся. Может, когда-нибудь пригодится. - Они обменялись взглядом тайной надежды, и он сдался.
- Хм. Мне доводилось держать кошек, которые были тяжелее этого создания. Это вне моей компетенции. - Он с облегчением передал малышку медикам, которым она понадобилась для завершения записей о физических данных.
- Так, посмотрим, - проговорил доктор. - Это та самая, которую мы не отправляем в императорский приют, верно? Куда мы ее отвозим после окончания контрольного периода?
- Меня попросили позаботиться об этом лично, - без запинки ответил Форкосиган. - Ради сохранения анонимности родителей. Я... мы с леди Форкосиган доставим ее к законному опекуну.
Физиономия доктора приняла необычайно глубокомысленный вид.
- О! Понятно, сэр. - Он старался не смотреть на Корделию. - Вы возглавляете проект. Вы можете делать с ними все, что пожелаете... Никто не будет задавать вопросов, я... я могу вас заверить, сэр, - горячо проговорил он.
- Хорошо, хорошо. Сколько длится контрольный период?
- Четыре часа, сэр.
- Отлично, мы как раз можем пообедать. Корделия, сержант?
- Э-э, можно мне остаться здесь, сэр? Я не голоден.
Форкосиган улыбнулся.
- Конечно, сержант. Людям капитана Негри полезно размяться.
По дороге к машине Форкосиган спросил:
- Над чем это ты смеешься?
- Я не смеюсь.
- У тебя глаза смеются. Если честно, искрятся как бешеные.
- Да все этот врач. Боюсь, мы нечаянно ввели его в заблуждение. Ты разве не понял?
- Видимо, нет.
- Он думает, что это мой ребенок. Или твой. А может, наш общий. Я прямо-таки видела, как вертятся колесики у него в голове. Он думает, что наконец выяснил, почему ты не вытащил пробки.
- Боже милостивый. - Он уж было собрался повернуть обратно.
- Нет, нет, пусть его, - удержала его Корделия. - Ты сделаешь только хуже, если попытаешься отрицать это. Уж я-то знаю. Меня уже и прежде обвиняли в грехах Ботари. Пускай себе фантазирует.
Она помолчала. Форкосиган вгляделся в ее лицо.
- А теперь о чем задумалась? Огонек в глазах погас.
- Размышляю о том, что сталось с ее матерью. Я уверена, что встречалась с ней на флагмане. Длинные темные волосы, зовут Эленой... это могла быть только она. Невероятно хороша собой. Немудрено, что Форратьер обратил на нее внимание. Но так молода для таких ужасов...
- Женщинам не место на войне, - мрачно заметил Форкосиган.
- Да и мужчинам тоже, по-моему. Зачем ваши люди пытались стереть ее воспоминания? Это ты приказал?
- Нет, эта идея принадлежала хирургу. Ему было жаль ее. - На лбу его залегла напряженная складка, взгляд стал отстраненным. - Это было чудовищно. Тогда я этого не понимал. Теперь, кажется, понимаю. Когда Форратьер натешился досыта - а он с ней сам себя превзошел, даже по его меркам, - она была в полной прострации. Я... я опоздал, ей уже ничем нельзя было помочь, но я решил, что убью его, если это повторится снова, и к черту весь план императора. Сперва Форратьера, потом принца, потом себя. Командование перешло бы к Форхаласу...
- Так вот, Ботари... выпросил у Форратьера ее тело, если можно так выразиться. Забрал ее в свою каюту. Форратьер решил, что это для того, чтобы продолжать мучить ее - видимо, в подражание его драгоценной персоне. Он был польщен, и оставил их в покое. Ботари как-то удалось подпортить наблюдательные камеры в своей каюте. Никто даже смутного представления не имел, чем он там занимается в каждую свободную минуту. Но он пришел ко мне со списком лекарств, которые просил тайно ему достать. Обезболивающие мази, кое-какие противошоковые средства - очень продуманный список. Боевой опыт сделал его специалистом по оказанию первой помощи. Тогда до меня дошло, что он не мучает ее, а просто водит Форратьера за нос. Может, Ботари и безумец, но отнюдь не дурак. Он на свой лад любил ее, и ему хватило смекалки скрыть это от Форратьера.
- В подобных обстоятельствах это не кажется таким уж безумным, - заметила Корделия, вспоминая, что планировал Форратьер для Форкосигана.
- Да, но то, как он это делал... я пару раз мельком видел кое-что. - Форкосиган шумно выдохнул. - Он ухаживал за ней в своей каюте - кормил ее, одевал, мыл - и все время вел шепотом диалог сам с собой. Говорил за них обоих. Вероятно, он придумал для себя целый иллюзорный мир - мир, в котором она любила его, вышла за него замуж... что они живут как нормальная счастливая супружеская пара. Почему бы сумасшедшему не мечтать о нормальной жизни? Должно быть, она страшно пугалась, когда приходила в себя.
- Боже. Мне жаль его почти так же, как ее.
- Ну, не идеализируй. Он ведь и спал с ней, и я не сомневаюсь, что он ограничивал свои фантазии о семейной жизни одними словами. И вобщем-то его можно понять. Разве мог Ботари при нормальных обстоятельствах хотя бы на сотню километров приблизиться к такой девушке?
- Хм, едва ли. Эскобарцы выставили против вас свои лучшие силы.
- Похоже, именно это воспоминание об Эскобаре он решил сохранить. Для этого нужна была невообразимая сила воли. Его обрабатывали несколько месяцев подряд.
- Уф, - выдохнула Корделия, чье воображение тут же нарисовало ряд неприятных картин. Хорошо, что у нее есть еще несколько часов на то, чтобы успокоится, прежде чем она снова увидится с Ботари. - Пойдем выпьем, как собирались, а?