1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
8 |
9 |
10 |
11 |
12 |
13 |
14 |
15 |
Эпилог
Корделия Нейсмит, капитан Бетанского Экспедиционного корпуса, ввела в корабельный компьютер последние навигационные данные. Сидевший рядом с ней старший пилот, Парнелл, проверял контакты и антенны своего шлема и устраивался поудобнее в мягком кресле, готовясь принять нейроуправление в ходе предстоящего скачка через пространствено-временной туннель.
Ее новым кораблем стал массивный тихоходный грузовоз, лишенный какого бы то ни было вооружения - обычная рабочая лошадка с торгового маршрута между Эскобаром и Колонией Бета. Но с Эскобаром вот уже шестьдесят дней не было прямой связи - с тех самых пор, как барраярский флот вторжения заблокировал эскобарский конец туннеля, словно пробка - горлышко бутылки. Согласно последним дошедшим сообщениям, флотилии Эскобара и Барраяра продолжали маневрировать в медлительном смертоносном танце, пытаясь обрести тактическое преимущество, и пока что не вступали в крупномасштабный бой. Предполагалось, что барраярцы десантируют свои наземные войска на планету лишь после того, как полностью возьмут под контроль эскобарское пространство.
Корделия связалась с инженерным отсеком:
- Нейсмит на связи. Вы готовы?
На экране появилось лицо инженера, с которым она познакомилась всего два дня назад. Он был молод и, подобно ей, снят со службы в Экспедиции. Нет смысла расходовать на этот вояж опытных и знающих военных. Как и на Корделии, на нем была обычная астроэкспедиционная форма. Ходили слухи, что для Экспедиционного корпуса разрабатывается новая форма, но пока что ее еще никто не видел.
- Все готово, капитан.
В его голосе не чувствовалось страха. 'Что ж, - подумала Корделия. - Наверное, он еще слишком молод, чтобы по-настоящему поверить в смерть после жизни'. Она осмотрелась напоследок, устроилась поудобнее и глубоко вздохнула.
- Пилот, управление переходит к вам.
- Управление принято, мэм, - официально ответил тот.
Спустя несколько секунд она ощутила неприятную волну тошноты, и внезапно накатило липкое, тревожное ощущение - такое бывает, когда просыпаешься после кошмара, которого не можешь вспомнить. Скачок был завершен.
- Управление переходит к вам, мэм, - устало пробормотал пилот. Пережитые ею несколько секунд равнялись для него нескольким часам.
- Управление принято, пилот.
Корделия тут же склонилась над комм-пультом и запросила данные о тактической обстановке в зоне их местонахождения. Вот уже целый месяц никто не пытался прорваться через этот туннель, и она горячо надеялась, что барраярцы потеряли бдительность и отреагируют не сразу.
А вот и они. Шесть кораблей, два из которых уже начали маневрировать. Вот тебе и 'потеряли бдительность'.
- Пройдем прямо между ними, пилот, - распорядилась Корделия, вводя данные в компьютер. - Хорошо, если нам удастся увести с позиций их всех.
Два первых корабля уже приблизились и открыли огонь, стреляя неторопливо и аккуратно - спешить им было некуда, а стало быть, не было необходимости тратить энергию на беспорядочную пальбу. 'Мы для них просто мишень для тренировочной стрельбы, - подумала она. - Что ж, будет вам тренировочная стрельба'. Все корабельные системы, не относящиеся к защите, померкли, да и сам корабль, охваченный плазменным огнем, будто бы застонал от перегрузки. Но вот они вырвались из зоны обстрела барраярцев.
Она вызвала инженерный отсек:
- Проекция готова?
- В полной готовности.
- Пошел.
В двенадцати тысячах километров позади них возник бетанский дредноут, как будто только что выскочивший из п-в-туннеля. Он набирал ускорение, немыслимое для такого крупного корабля; на самом деле, его скорость соответствовала их собственной. Он следовал за ними, как привязанный.
- А-ха! - Корделия торжествующе захлопала в ладоши и крикнула в интерком: - Они клюнули! Они все начали маневрировать. О, все лучше и лучше!
Преследовавшие их корабли сбавили скорость, готовясь развернуться и взяться за более крупную дичь. Четыре корабля, которые до сих пор благонравно караулили свои посты, тоже начали разворот. Несколько минут у них ушло на то, чтобы занять выгодную позицию. Несколько барраярских кораблей напоследок дали по бетанскому грузовозу залп, скорее напоминавший салют; теперь все их внимание было поглощено его большим собратом. Барраярским командующим, несомненно, казалось, что они заняли превосходную тактическую позицию, выстроившись в линию и открыв по дредноуту сокрушительный огонь. Этот маленький кораблик, изображающий из себя боевой крейсер, мимо них к Эскобару не проберется, деваться ему некуда. Они его подберут потом, на досуге.
Силовые экраны корабля уже отключились, ускорение снижалось: проектор поглощал энергию со страшной силой. Но с каждой минутой они уводили барраярцев все дальше от охраняемой ими норки.
- Мы сможем продержаться еще около десяти минут, - сообщил инженер.
- Хорошо. Оставьте резерв на самоуничтожение аппаратуры. Командование настаивало, что в случае захвата барраярцам не должно достаться и двух сцепленных молекул, которые могли бы помочь им разгадать эту головоломку.
- Это же преступление - губить такую прекрасную машину. Умираю от желания заглянуть в нее.
'Может, и умрешь, если барраярцы захватят нас', - подумала Корделия. Она направила все наблюдательные мониторы назад - к началу их маршрута. Далеко-далеко позади, у выхода из п-в-туннеля, возник теперь уже настоящий бетанский корабль - не военный, грузовой, - который без всяких помех рванул к Эскобару. Это был один из новейших кораблей торгового флота, с которого содрали все вооружение и экраны и переоборудовали для выполнения всего двух функций: нести тяжелую полезную нагрузку и лететь сломя голову. За ним появился второй корабль, следом - третий. Вот и все. Они уже успели набрать такую фору, что барраярцам ни за что не догнать их.
Бетанский дредноут взорвался, рассыпавшись впечатляющим радиоактивным фейерверком. К несчастью, изобразить обломки было невозможно. 'Интересно, скоро ли барраярцы сообразят, что их провели? - подумала Корделия. - Надеюсь, у них есть чувство юмора...'
Теперь ее корабль, потерявший почти всю энергию, свободно дрейфовал в пространстве. Корделия ощутила странную легкость, и тут же поняла, что это не кажущийся эффект - отказывает искусственная гравитация.
У шлюза, ведущего к катеру, они встретились с инженером и двумя его помощниками, передвигавшимися по коридору долгими скачками, переходящими в плавный полет: гравитация испустила дух. Катер, которому предстояло стать их спасательной шлюпкой, был упрощенной моделью - тесной и неудобной. Они вплыли в него и задраили люк. Пилот скользнул в кресло управления, опустил на голову шлем, и катер отошел от умирающего корабля. Инженер подплыл к Корделии и вручил маленький черный ящичек.
- Я подумал, что эта честь по праву принадлежит вам, капитан.
- Ха. Готова поспорить, что вы бы и с собственным обедом не справились, - ответила она, пытаясь разрядить обстановку. Они прослужили на этом корабле всего каких-то пять часов, но все равно это больно. - Мы уже достаточно отошли, Парнелл?
- Да, капитан.
- Джентльмены, - произнесла она и сделала паузу, обводя взглядом свой экипаж. - Я благодарю вас всех. Отвернитесь, пожалуйста, от левого иллюминатора.
Она повернула рычажок на коробочке. Снаружи бесшумно вспыхнул ослепительный голубой свет, и все кинулись к крошечному иллюминатору, успев увидеть лишь последний красноватый отблеск: корабль плавился, сворачивался вовнутрь, погребая военные тайны в дрейфующей могиле.
Они торжественно пожали друг другу руки - одни были при этом вверх головой, другие - вверх ногами, прочие плавали под другим углом. Затем все расселись по местам. Корделия устроилась за навигационным пультом рядом с Парнеллом, пристегнулась и наскоро проверила все системы.
- Теперь начинается самое сложное, - пробормотал Парнелл. - Я бы все-таки предпочел набрать максимальное ускорение и попробовать оторваться от них.
- Может, нам и удалось бы уйти от этих неповоротливых линкоров, - признала Корделия. - Но их скоростные курьеры нас живьем съедят. По крайней мере, мы выглядим как астероид, - добавила она, подумав об искусном зонд-отражающем камуфляже, покрывающем катер словно ореховая скорлупа. Помолчали; Корделия собиралась с мыслями, сосредоточиваясь на предстоящей задаче.
- Ладно, - произнесла она наконец, - пора уходить отсюда. Скоро здесь станет слишком людно.
Она не сопротивлялась ускорению, позволив ему вжать ее в спинку кресла. Устала. Она и не думала, что усталость может оказаться сильнее страха. Эта дурацкая война значительно расширяет психологический кругозор. Хронометр явно врет. Наверняка прошел уже год, а не час...
На контрольной панели замигал маленький индикатор. Страх волной накрыл ее, разом смыв усталость.
- Отключить все, - распорядилась она, кинувшись нажимать на кнопки, и через мгновение уже погрузилась в невесомую темноту. - Парнелл, задай нам небольшое естественное вращение. - Вестибулярный аппарат и подступившая к горлу тошнота подсказали ей, что ее приказ исполнен.
Теперь она окончательно потеряла чувство времени. Кругом царили мрак и тишина, изредка нарушаемые шепотом или шорохом ткани о пластик, когда кто-то шевелился на своем сидении. Воображение рисовало, как барраярские зонды ощупывают корабль, прикасаются к ней, проводя ледяными пальцами по позвоночнику. Я - камень. Я - пустота. Я - тишина... Тут тишина нарушилась: позади кого-то вырвало, кто-то шепотом чертыхнулся. Проклятое вращение. Остается надеяться, что на этот раз он успел взять пакетик...
Внезапно шлюпку тряхануло, и возникла сила тяжести - правда, под довольно странным углом. Парнелл выдохнул проклятие, похожее на всхлип.
- Буксирный луч! Вот и все. - Корделия облегченно вздохнула, потянулась к приборной панели и вернула корабль к жизни, поморщившись от непривычно яркого света. - Ну что ж, давайте поглядим, что нас поймало.
Ее руки порхали над панелью. Глянув на наружные мониторы, она поспешно нажала на красную кнопку, стирающую память корабельного компьютера и распознавательные коды.
- Что там за чертовщина? - встревоженно спросил подошедший к Корделии инженер, заметив этот лихорадочный жест.
- Два крейсера и скоростной курьер, - оповестила она его. - Похоже, они слегка превосходят нас числом.
Он невесело хмыкнул.
Из комма рявкнул бестелесный голос; она поспешно уменьшила громкость.
- ...не объявите о капитуляции, мы уничтожим вас.
- Это спасательный катер A5A, - ответила Корделия, стараясь, чтобы голос звучал ровно. - Под командованием капитана Корделии Нейсмит, Бетанский Экспедиционный корпус. Мы - невооруженная спасательная шлюпка.
Из комма раздалось удивленное 'пф!', а голос добавил:
- Еще одна чертова баба! Медленно же до вас доходит.
Послышалось какое-то неясное бормотание, затем голос снова вернулся к официальному тону:
- Вас возьмут на буксир. При первых же признаках сопротивления вы будете уничтожены. Понятно?
- Вас поняла, - ответила Корделия. - Мы сдаемся.
Парнелл с досадой покачал головой. Корделия отключила комм и повернулась к нему, вопросительно изогнув бровь.
- По-моему, нам все-таки стоит попробовать оторваться, - сказал он.
- Нет. Эти ребята - профессиональные параноики. Самый нормальный, которого я встречала, терпеть не может комнат с закрытыми дверями - мол, никогда не знаешь, что творится по другую сторону. Если они говорят, что будут стрелять, лучше им верить.
Парнелл с инженером переглянулись.
- Валяй, 'Нелл, - сказал инженер. - Скажи ей.
Парнелл прочистил горло и облизнул пересохшие губы.
- Мы хотим, чтобы вы знали, капитан - если вы считаете, что... э-э, лучше было бы взорвать катер, то мы не возражаем. Никто из нас не жаждет попасть в плен.
Корделия изумленно мигнула, услышав такое предложение.
- Это... очень храбро с вашей стороны, старший пилот, но совершенно излишне. Не льстите себе. Нас выбрали как раз потому, что мы мало знаем. Вы лишь смутно догадываетесь, что за груз был на борту этих кораблей, и даже я не в курсе технических деталей. Если мы разыграем покорность, то у нас по крайней мере есть шанс выкарабкаться из этого живыми.
- Мы не о допросах думали, мэм. Мы имели в виду... другие их обычаи.
Повисло тягостное молчание. Корделия вздохнула, погружаясь в водоворот печальных сомнений.
- Ничего, - произнесла она наконец. - Их дурная репутация сильно преувеличена. Некоторые из них - вполне приличные люди. - 'Особенно один, - насмешливо подсказал ей рассудок. - И даже если предположить, что он все еще жив, неужто ты действительно рассчитываешь отыскать его в этой неразберихе? Отыскать его, спасти от тех подарочков, которые ты сама же только что привезла сюда из оружейной лавки преисподней, да при этом еще ухитриться не изменить своему долгу? А может, это тайный сговор о самоубийстве? Понимаешь ли ты саму себя? Познай себя'.
Наблюдавший за ней Парнелл мрачно покачал головой.
- Вы уверены?
- Я в жизни никого не убивала. И не собираюсь начинать со своих товарищей. Оставьте это, ради Бога!
Парнелл понимающе хмыкнул, подтверждая справедливость последнего замечания; ему не удалось до конца скрыть облегчение.
- И потом, мне есть ради чего жить. Война не может длиться вечно.
- Кто-то ждет дома? - спросил он, и когда она повернулась приборной панели, проницательно добавил, - Или где-то здесь?
- Ох, да. Где-то здесь.
Он сочувственно покачал головой.
- Это тяжело. - Всмотревшись в ее застывший профиль, он попытался ободрить ее: - Но вы правы. Рано или поздно наши ребята вышибут отсюда этих ублюдков.
Она машинально выдохнула 'ха!' и помассировала лицо кончиками пальцев, пытаясь снять напряжение. Ее мысленному взору предстало невероятно яркое и отчетливое видение: огромный военный корабль раскалывается на части, и из него, как из гигантского стручка, рассыпается его живое содержимое. Замороженные, стерильные семена, дрейфующие в безвоздушном пространстве, раздувшиеся от декомпрессии и вращающиеся. Интересно, возможно ли будет после этого распознать лицо? Она повернулась спиной к Парнеллу, давая понять, что разговор окончен.
Барраярский скоростной курьер подобрал их примерно через час.
В первую очередь ее поразил знакомый запах: металл, машинное масло, озон, пот... Запах барраярского корабля. Крепко придерживая Корделию за локти, двое высоких солдат в черной форме отконвоировали ее через узкую овальную дверь в один из отсеков огромного флагмана - главный тюремный отсек, догадалась она. Ее и четверых ее людей безжалостно раздели, тщательно обыскали, подвергли медицинскому осмотру, голографии, потом сняли отпечатки сетчатки, установили личность и выдали бесформенные оранжевые пижамы. Ее людей куда-то увели. Вопреки собственным недавним уверениям, ее мучила тошнотворная мысль, что сейчас с их сознания начнут снимать слой за слоем в поисках информации, которой у них нет. 'Успокойся, - увещевал ее рассудок. - Наверняка барраярцы приберегут их для обмена пленными'. Внезапно охранники вытянулись по стойке 'смирно'. Она повернулась и увидела высокопоставленного барраярского офицера, входящего в палату обработки. Ярко-желтые нашивки на воротнике темно-зеленого парадного мундира обозначали офицерский чин, с которым Корделии еще не приходилось сталкиваться; через мгновение она потрясенно сообразила, что это цвет вице-адмирала. Определив его ранг, она уже знала, кто он такой, и теперь с интересом разглядывала его. Форратьер, вот как его зовут. Командует барраярской армадой совместно с крон-принцем Сергом Форбаррой. Наверное, именно он выполняет основную работу; она слышала, что его прочат на пост нового военного министра Барраяра. Так вот как выглядит эта восходящая звезда.
Он был слегка похож на Форкосигана - немного выше ростом, хотя весит, наверное, столько же, но не за счет костей и мышц, а за счет жира. У него тоже были темные волосы, чуть более вьющиеся, чем у Форкосигана, и меньше тронутые сединой. Даже возраст примерно тот же, хотя этот тип был немного смазливей. Вот глаза у него совсем другие - темно-карие, бархатные, опушенные длинными черными ресницами. Корделии никогда еще не доводилось встречать у мужчины таких прекрасных глаз. Но в них таилось нечто, пробудившее в глубине ее подсознания еле слышный вопль: 'Ты думала, что сегодня уже изведала глубины страха, но ты ошибалась: вот он, настоящий страх, всепоглощающий, без надежды'. Это было странно, ведь такие красивые глаза по идее должны казаться привлекательными. Она отвела взгляд, решительно сказав себе, что смятение и внезапная неприязнь - всего лишь следствие расшатанных нервов, и принялась ждать.
- Назовитесь, бетанка, - прорычал он. Эти слова вызвали у нее дезориентирующее чувство дежа-вю.
Пытаясь обрести равновесие, она четко отсалютовала и нахально заявила:
- Капитан Корделия Нейсмит, Бетанская Астроэкспедиция. Мы - военное подразделение. Боевая часть. - Эта приватная шутка, естественно, не дошла до него.
- Ха. Разденьте ее и разверните.
Он отступил назад, наблюдая. Двое ухмыляющихся охранников подчинились приказу. 'Не нравится мне такое начало...' Она натянула маску невозмутимости, призвав на помощь все скрытые запасы хладнокровия. Спокойно. Спокойно. Он просто хочет запугать тебя. Это сквозит в его глазах, в его голодных глазах. Спокойно.
- Немного старовата, но сойдет. Я пришлю за ней позже.
Охранник всучил ей пижаму. Она одевалась медленно, чтобы разозлить их: это был как бы стриптиз наоборот, точно выверенные движения напоминали японскую чайную церемонию. Один из солдат зарычал, а другой грубо отпихнул ее назад, к камере. Она кисло улыбнулась своему успеху, подумав, что хотя бы в чем-то еще может распоряжаться своей судьбой. 'А если я смогу заставить их избить меня, то будут ли мне начислены дополнительные очки?'
Они затолкали ее в голую металлическую камеру и оставили там. Она продолжила игру, теперь уже просто ради собственного удовольствия: грациозно опустилась на колени и застыла в церемониальной позе - правый носок, как и положено, лег на левый, руки покоятся на бедрах. Прикосновение напомнило ей об омертвевшем участке на левой ноге, не воспринимавшем ни жара, ни холода, ни давления - этот сувенир остался у нее от предыдущего столкновения с барраярской армией. Корделия прикрыла глаза и позволила мыслям течь свободно, надеясь, что у ее тюремщиков создастся тревожное впечатление глубокой и, возможно, опасной сосредоточенности. Притворная агрессивность лучше, чем ничего. Около часа она провела в коленопреклоненной позе, сохраняя неподвижность; когда непривычные мышцы стали напоминать о себе особенно болезненно, охранники вернулись.
- Адмирал вас требует, - лаконично проговорил один. - Идем.
Корделию снова повели через бесконечные коридоры корабля; ее сопровождали двое конвоиров. Один ухмылялся и раздевал ее глазами. Другой глядел на нее с жалостью, что тревожило гораздо сильнее. Она задумалась, насколько время, проведенное с Форкосиганом, заставило ее забыть об опасностях плена. Они дошли до отсека офицерских кают, и остановились перед одной из овальных металлических дверей. Ухмыляющийся солдат постучал, и получил разрешение войти.
Эти адмиральские апартаменты сильно отличались от ее простой каюты на 'Генерале Форкрафте'. В первую очередь величиной - переборки, разделяющие две смежных каюты, были снесены, образуя таким образом втрое большее пространство. Все помещение было обставлено чрезвычайно роскошной мебелью. При ее появлении адмирал Форратьер поднялся с бархатного стула, однако она не сочла это жестом вежливости.
Он с хитрым видом обошел вокруг Корделии, наблюдая, как ее взгляд обследует комнату.
- Ну как, здесь получше, чем в тюремной камере, а? - поинтересовался он.
- Похоже на будуар шлюхи, - ответила она, играя на публику.
Ухмыляющийся солдат прыснул, а второй так вообще рассмеялся в открытую, но сразу же умолк под гневным взглядом Форратьера. Интересно, что такого смешного она сказала? Тут до нее начало доходить назначение некоторых деталей обстановки, и она поняла, что, сама того не ведая, попала в точку. Вот, например, что за странная статуэтка там в углу? Хотя, надо признать, она не лишена определенных художественных достоинств.
- И притом обслуживающей довольно своеобразных клиентов, - добавила она.
- Пристегните ее, - приказал Форратьер, - и возвращайтесь на свои посты. Я позову вас, когда закончу.
Ее уложили на спину на широкой неуставной кровати, закрепив руки и ноги мягкими браслетами, каждый из которых был соединен с углом кровати короткой цепью. Просто, устрашающе, никаких шансов вырваться.
Жалевший Корделию охранник, пристегивая ее запястье, едва слышно шепнул:
- Простите.
- Да ничего, - выдохнула она в ответ. Они мимолетно обменялись якобы равнодушными взглядами, скрыв этот тайный разговор от наблюдающего за ними Форратьера.
- Ха. Это вы сейчас так думаете, - все с той же гадкой улыбочкой промурлыкал второй охранник, застегивая другой ремешок.
- Заткнись, - прошипел первый, кинув на него яростный взгляд. Между ними повисло нечистое, гнетущее молчание. Наконец охранники удалились.
- Похоже на постоянную установку, - обратилась Корделия к Форратьеру. Она была странным образом зачарована: вся эта ситуация напоминала оживший гадкий анекдот. - А что вы делаете, когда не удается поймать бетанок? Ищете добровольцев?
Он нахмурился, но через мгновение лицо его снова разгладилось.
- Продолжайте в том же духе, - поощрил ее он. - Меня это развлекает. Это сделает окончательную развязку еще более пикантной.
Форратьер расстегнул воротник мундира, налил себе вина из совсем уж неуставного мини-бара, и присел рядом с ней с непринужденным видом человека, зашедшего проведать больного приятеля. Он внимательно разглядывал ее, и красивые карие глаза светились от предвкушения.
Она пыталась не дать волю нервам; может, он всего лишь насильник. Простой насильник - это еще вполне терпимо. Такие наивные, детские души, даже не слишком противные. Даже у порочности есть относительная шкала...
- Я не знаю никаких военных тайн, - сообщила она. - Вы зря тратите время.
- А я и не думаю, что вы что-то знаете, - равнодушно отозвался он. - Хотя в ближайшие несколько недель вы, несомненно, возжаждете рассказать мне все, что вам известно. Ужасное занудство. Меня все это не интересует. Если бы мне нужна была ваша информация, медики в два счета вытянули бы ее из вас. - Он отхлебнул вина. - Хотя любопытно, что вы сами заговорили об этом - возможно, чуть позже я отправлю вас в лазарет.
Ее желудок сжался. 'Идиотка, - мысленно заорала она на себя, - ты хоть понимаешь, что уничтожила все шансы уклониться от допроса? Но нет, наверняка это стандартная процедура психологической обработки. Он просто обрабатывает тебя. Тонко, неуловимо. Успокойся...'
Он снова сделал глоток.
- Знаете, мне кажется, я получу немалое удовольствие от зрелой женщины - это разнообразит мой досуг. Может, молоденькие и выглядят привлекательнее, но с ними слишком просто. Никакого азарта. Могу сказать уже сейчас, что с вами будет чертовски интересно. Для впечатляющего падения необходима большая высота, не правда ли?
Корделия вздохнула и уставилась в потолок.
- Ну, я уверена, что это будет весьма познавательно. - Она попыталась вспомнить, как отключалась от действительности во время секса со своим прежним любовником - в самый скверный период их отношений, незадолго до того, как у нее наконец хватило духу вытурить его. Может, сейчас будет немногим хуже...
Улыбаясь, Форратьер поставил бокал на столик у кровати, выдвинул ящик и достал оттуда маленький ножик - острый, как старинный скальпель. Рукоятка была усыпана драгоценными камнями: они успели сверкнуть, прежде чем рука адмирала закрыла их. С отсутствующим видом Форратьер принялся вспарывать оранжевую пижаму, снимая ее, точно кожуру с фрукта.
- Разве это не казенное имущество? - осведомилась Корделия, но тут же пожалела о том, что заговорила: голос сорвался на слове 'имущество'. Это все равно что бросить подачку голодному псу - он будет прыгать еще выше.
Довольный Форратьер хмыкнул. Он намеренно позволил ножу соскользнуть и ойкнул с притворной досадой. Лезвие на сантиметр вошло в ее бедро. Он жадно наблюдал за ее реакцией. Нож попал в участок, лишенный чувствительности; она не чувствовала даже горячей струйки крови, побежавшей из раны. Его глаза сузились от разочарования. Корделии удалось сдержаться и не посмотреть на рану. В этот момент она пожалела, что так мало знает о состоянии транса.
- Сегодня я вас не изнасилую, - как бы между прочим сообщил он, - если вы думали об этом.
- Это приходило мне в голову. Не понимаю, что заставило меня предположить такое.
- Сегодня у нас мало времени, - пояснил он. - Сегодня, так сказать, только закуска в начале банкета. Простой бульон, без всяких изысков. Все сложные вещи придется приберечь на десерт - это будет через несколько недель.
- Я не ем десерта. Слежу за фигурой, знаете ли.
Он усмехнулся.
- Вы просто прелесть. - Он отложил нож и снова отпил из бокала. - Знаете, офицеры всегда поручают работу подчиненным. А я поклонник древней земной истории. Мое любимое столетие - восемнадцатое.
- А я бы подумала - четырнадцатое. Или двадцатое.
- Через день-два я отучу вас перебивать меня. Так о чем я? Ах, да. Так вот, в одной из старинных книг я набрел на очаровательнейшую сцену, в которой одну знатную даму, - он поднял бокал, словно провозглашая тост в ее честь, - насилует больной слуга по приказу своего господина. Очень пикантно. Увы, венерические болезни отошли в прошлое. Но я могу отдать приказ больному слуге, хотя заболевание у него не физическое, а душевное. Настоящий, неподдельный параноидальный шизофреник.
- Каков хозяин, таков и слуга, - бросила она наугад. 'Я долго не продержусь; у меня скоро начнется истерика...'
Ее реплика была вознаграждена кислой улыбкой.
- Видите ли, он слышит голоса, как Жанна д'Арк, вот только они, по его словам, демоны, а не святые. Иногда у него бывают и визуальные галлюцинации. И он очень крупный мужчина. Я использовал его и раньше, причем неоднократно. Он не из тех, кто легко... э-э, привлекает женщин.
В этот момент раздался стук в дверь, и Форратьер повернулся к ней.
- А, заходи, сержант. Я как раз говорил о тебе.
- Ботари, - выдохнула Корделия. Пригнув голову, в дверной проем протиснулась высокая фигура со знакомым лицом борзой. Как, каким образом этот тип смог разгадать ее тайный кошмар? В памяти пронесся калейдоскоп образов: пестрая листва леса, треск нейробластера, лица мертвеца или полумертвеца, фигура, нависшая над ней, точно тень смерти.
Она заставила себя сосредоточиться на настоящем. Узнает ли он ее? Его взгляд еще не коснулся ее; он не отрывал глаз от Форратьера. Слишком близко они посажены, эти глаза, и один чуть ниже другого. Такая необычная асимметрия еще более усиливала и без того весьма изрядное уродство лица. Кипящее воображение Корделии рванулось к его телу. Это тело - оно тоже какое-то неправильное, скорченное... совсем не похожее на прямую, статную фигуру человека, потребовавшего от Форкосигана права быть первым. Неправильно, неправильно, ужасающе неправильно. Сержант был на голову выше Форратьера, и все же он будто бы пресмыкался перед своим хозяином. Его позвоночник свернулся от напряжения, когда он устремил горящий взор на своего... мучителя? Что мог такой истязатель разума, как Форратьер, делать с таким материалом, как Ботари? Боже, Форратьер, неужто в своей вызывающей аморальности, в своем чудовищном тщеславии ты воображаешь, что способен управлять этим примитивным, необузданным существом? И ты смеешь играть с этим угрюмым безумием, затаившимся в его глазах? Ее мысли бились в такт с бешеной скачкой пульса. В этой комнате две жертвы. В этой комнате две жертвы. В этой...
- За дело, сержант. - Форратьер указал через плечо на Корделию, распростертую на кровати. - Трахни-ка мне эту бабенку. - Он подвинул кресло поближе и приготовился смотреть, внимательно и радостно. - Давай, давай.
Ботари все с тем же непроницаемым лицом расстегнул брюки и подошел к изножию кровати. Тут он впервые на нее посмотрел.
- Будут какие-нибудь последние слова, 'капитан' Нейсмит? - ехидно поинтересовался Форратьер. - Или ваш запас остроумия наконец иссяк?
Она смотрела на Ботари, охваченная острой жалостью, почти на грани любви. Он был словно в трансе - его вела похоть без удовольствия, возбуждение без надежды. 'Бедный ублюдок, - подумала она, - во что же они тебя превратили'. Забыв о словесном поединке, она искала в своем сердце слова не для Форратьера, а для Ботари. Какие-нибудь целительные слова - я не прибавлю новый груз к его безумию... Воздух в каюте казался холодным и липким, и она дрожала, чувствуя испытывая безграничную усталость, беспомощность и печаль. Он припал к ней, тяжелый и темный, как свинец, и кровать под ним заскрипела.
- Я верю, - наконец медленно произнесла она, - что мученики очень близки к Богу. Мне очень жаль, сержант.
Он воззрился на нее, приблизив лицо, и смотрел так долго, что она усомнилась, услышаны ли им эти слова. Его дыхание было зловонным, но она не отвернулась. А затем, к полному изумлению Корделии, он встал и застегнул брюки.
- Нет, сэр, - проговорил он своим монотонным басом.
- Что? - изумленно выпрямился Форратьер. - Почему?
Сержант нахмурился, подбирая слова, и наконец изрек:
- Она пленная коммодора Форкосигана, сэр.
Форратьер недоуменно уставился на нее, но через несколько мгновений его лицо осветилось пониманием.
- Так вы бетанка Форкосигана!
Все его хладнокровное веселье разом испарилось, зашипев, как капля воды на раскаленном металле. Бетанка Форкосигана? На миг в сердце Корделии вспыхнула надежда, что имя Форкосигана послужит паролем к спасению, но эта надежда тут же угасла. Нет, эта мразь никоим образом не может приходиться Форкосигану другом. Теперь Форратьер смотрел не на нее, а сквозь нее - словно она была окном, из которого открывался изумительный вид. Бетанка Форкосигана?
- Значит, теперь я держу этого самовлюбленного высоконравственного сукина сына прямо за яйца, - яростно выдохнул он. - Это будет даже лучше, чем в тот день, когда я рассказал ему о жене. - С его лицом происходила удивительная метаморфоза: казалось, маска любезности начала оплавляться и отваливаться кусками. Ощущение было такое, будто, шагая по твердой земле, внезапно натыкаешься на жерло клокочущего вулкана. Тут он словно вспомнил о своей маске и попытался собрать ее расползающиеся обломки - но лишь отчасти преуспел в этом.
- Должен признаться, вы совершенно ошеломили меня. Какие возможности открываются! Ради такой идеальной мести не жаль прождать восемнадцать лет. Женщина-солдат. Ха! По-видимому, он счел вас идеальным решением нашего взаимного... затруднения. Мой идеальный воин, мой дорогой лицемер, Эйрел. Могу поспорить, вам о нем многое неизвестно. И знаете, почему-то я совершенно уверен, что он не упоминал обо мне в разговорах с вами.
- Не по имени, - согласилась она. - Но категорию вашу упоминал.
- И что же это за категория?
- Насколько я помню, он использовал термин 'отбросы армии'.
Он кисло усмехнулся. - Женщине в вашем положении я бы не рекомендовал обзываться.
- О, так значит, вы включаете себя в эту категорию? - машинально парировала она, но сердце ее сжалось, оставив в груди гулкую пустоту. Как Форкосиган мог оказаться сосредоточием безумия этого человека? Его глаза сейчас напоминают глаза Ботари...
Улыбка адмирала сделалась жестче.
- В свое время куда я себя только не заключал... в чьи только объятия. И не последнее место занимал в этом ваш любовник-пуританин. Пусть твое воображение пока остановится на этом, лапушка, дорогуша, прелесть моя. Встретив его сейчас, трудно поверить, каким веселым вдовцом был он в прежние времена, когда еще не ударился в эту отвратительную ханжескую добродетель. - Он рассмеялся.
- Твоя кожа такая светлая. Он прикасался к тебе - вот так? - Форратьер провел ногтем по внутренней стороне ее руки, и она задрожала. - И твои волосы. Я совершенно уверен, что он очарован этими вьющимися волосами. Такие шелковистые, и такой необычный цвет. - Он нежно накрутил одну прядь на палец. - Надо подумать, что мы сделаем с этими волосами. Можно было бы, конечно, сразу снять скальп, но все же хочется придумать что-нибудь более творческое. Возможно, я возьму с собой один локон, достану его на совещании штаба и начну будто бы рассеянно поигрывать им, пропускать сквозь пальцы - посмотрим, как скоро это привлечет его внимание. Подкреплю его сомнения и растущий страх... хм, одним-двумя случайными замечаниями. Интересно, скоро ли он начнет запинаться и путаться в своих раздражающе безупречных докладах... Ха! А потом отправить его на недельку-другую на задание, все еще сомневающегося, все еще не уверенного...
Он взял со столика усыпанный самоцветами нож и срезал густую прядь, аккуратно свернул ее и спрятал в нагрудный карман. И все это время не переставал любезно улыбаться.
- Конечно, нужно быть осторожным, чтобы не доводить его до бешенства - он иногда становится таким гадко неуправляемым... - Он провел пальцем по левой стороне подбородка - там, где у Форкосигана был шрам. - Гораздо легче начать, чем остановиться. Хотя в последнее время он заметно присмирел. Твое влияние, лапушка? Или он просто стареет?
Он небрежно швырнул нож на столик, потер руки, громко расхохотался и улегся рядом с Корделией, ласково зашептав ей на ухо:
- А после Эскобара, когда нам уже не нужно будет считаться со сторожевым псом императора, передо мной откроются беспредельные возможности. Столько вариантов... - И он пустился строить планы, смакуя каждую непристойную подробность, как будет пытать через нее Форкосигана. Эти видения полностью захватили его, лицо побледнело и покрылось потом.
- Не может быть, чтобы такое сошло вам с рук, - проговорила она слабым голосом. Теперь она уже не скрывала своего страха, и слезы бежали из уголков ее глаз, оставляя на висках мокрые дорожки и скрываясь в волосах - но его все это уже не интересовало. Она-то думала, что уже низверглась в глубочайшую бездну страха, но теперь пол под ней провалился, и она снова падала в бездонный колодец, переворачиваясь на лету.
Похоже, к Форратьеру отчасти вернулось самообладание; он встал и обошел кровать кругом, не отрывая от нее взгляда.
- Все это так освежает. Знаешь, я совсем взбодрился. Наверное, я все-таки займусь тобою сам. Ты должна радоваться. Я ведь гораздо привлекательнее Ботари.
- Не для меня.
Он расстегнул брюки и приготовился забраться на нее.
- Ты и меня прощаешь, прелесть моя?
Она чувствовала себя замерзшей, усохшей, исчезающе маленькой.
- Боюсь, что мне придется оставить это Бесконечно Милосердному. Вы мне не по силам.
- Позже на этой неделе, - пообещал он, ошибочно приняв ее отчаяние за дерзость и еще более распаляясь от того, что сопротивление продолжается.
Сержант Ботари слонялся по комнате, качая головой и шевеля узкой челюстью: Корделия помнила, что так у него выражается сильное волнение. А поглощенный ею Форратьер не обращал никакого внимания на движение у себя за спиной. Так что он даже не успел как следует удивиться, когда сержант ухватил его за курчавые волосы, рванул голову назад и умело полоснул ножом по горлу от уха до уха, одним быстрым движением перерезав все четыре главных кровеносных сосуда. Кровь, ужасающе горячая кровь фонтаном хлынула на Корделию.
Форратьер конвульсивно дернулся и обмяк - приток крови к его мозгу прекратился. Сержант Ботари выпустил волосы своей жертвы; Форратьер рухнул на кровать между ног Корделии и соскользнул на пол, исчезнув из поля зрения.
Сержант продолжал стоять у кровати, слегка пошатываясь и тяжело дыша. Корделия не помнила, кричала она или нет. Неважно - ведь никто не обращает внимания на крики из этой комнаты. Руки и ноги у нее оцепенели, лицо онемело, сердце бешено колотилось.
Она прочистила горло.
- Хм, благодарю вас, сержант Ботари. Это был, хм, рыцарский поступок. Не могли бы вы теперь еще и отвязать меня? - Ее голос невольно дрогнул, и она сглотнула, злясь на себя.
Она наблюдала за Ботари в завороженном ужасе. Абсолютно невозможно было предсказать, что он сделает в следующий момент. Бурча что-то себе под нос с крайне недоумевающим видом, он неуклюже расстегнул ремешок на ее левом запястье. Корделия быстро перекатилась на бок и освободила правую руку, затем села и отстегнула лодыжки. Некоторое время она сидела на постели, скрестив ноги, совершенно голая и залитая кровью, растирая онемевшие конечности и пытаясь привести в движение оцепеневший разум.
- Одежда. Одежда, - пробормотала Корделия вполголоса. Она заглянула за край кровати: покойный адмирал Форратьер лежал там со спущенными штанами, на лице его застыло изумление. Чудесные карие глаза потеряли свой влажный блеск и уже начали стекленеть.
Стараясь держаться подальше от Ботари, она спустилась с кровати и принялась лихорадочно шарить по шкафам, выстроившимся вдоль стен. В паре ящиков обнаружилась коллекция 'игрушек' Форратьера, и она поспешно захлопнула их, испытав приступ дурноты: ей стало ясно, что означали последние слова Форратьера. Извращенность этого человека достигала поистине грандиозных масштабов. Шкафы были набиты мундирами, но на них было слишком много желтых нашивок. Наконец нашлась и черная полевая форма. Вытерев кровь мягким халатом, Корделия торопливо натянула ее на себя.
Тем временем сержант Ботари опустился на пол, свернулся в комок и положил голову на колени, продолжая что-то невнятно бубнить. Корделия опустилась на колени рядом ним. Неужели у него начались галлюцинации? Она должна поднять его на ноги и вывести отсюда. С минуты на минуту их застанут с поличным. Но где им спрятаться? И если вдуматься, может, это лишь адреналин, а вовсе не здравый смысл подсказывает ей бежать? Возможно, есть другой выход?
Она все еще размышляла, когда дверь внезапно распахнулась. Впервые она вскрикнула. Но бледным как смерть человеком, стоявшим в проеме двери с плазмотроном в руке, оказался Форкосиган.