(Lois McMaster Bujold, "Memory",1996)
Перевод (c) - Анны Ходош (annah@thermosyn.com), ред. от 07.09.2001
Медленно прошла неделя. Сперва краткие ежедневные совещания по комму с Грегором удовлетворяли Майлза, но с каждым последующим из них, которое накладывалось на предыдущее с минимальным ощущением какого-либо прогресса, осторожность Службы безопасности стала казаться Майлзу уж слишком леденящей. Он пожаловался на это Грегору.
- Ты всегда был нетерпелив, Майлз, - заметил Грегор. - Для тебя ничто не движется достаточно быстро.
- Иллиан не должен дожидаться врачей. Другие, может, и должны, но не он. У них есть уже какое-нибудь заключение?
- Версию кровоизлияния в мозг они исключили.
- Кровоизлияние в мозг исключили в первый же день. Что тогда? Как насчет чипа?
- Есть некоторые очевидные свидетельства износа или повреждения чипа.
- Это мы тоже уже предполагали. Какого рода? Когда? Каким образом? Почему? Какого черта они там делают все это время?
- Они все еще работают над тем, чтобы исключить возможность других неврологических проблем. И психологических тоже. А это явно нелегко.
Майлз сгорбился и проворчал: - В идею психоза органической природы я тоже не поверю. Этот чип простоял у него слишком долго безо всяких проблем и симптомов вроде этого.
- Ну... похоже, именно в этом и дело. Иллиан носил в своем мозгу это дополнительное устройство работающим дольше, чем любой другой человек. Так что тут нет стандартов для сравнения. Он сам - точка отсчета. Никто не знает, что делают с человеком тридцать пять лет накопленной искусственной памяти. Может, это мы сейчас и выясняем.
- И все же я думаю, что нам стоит выяснять побыстрее.
- Они делают все, что могут, Майлз. Тебе придется просто ждать, как и всем нам.
- Ага, как же...
Грегор отключился. Майлз невидящим взглядом уставился на пустое пространство над видео-пластиной. Проблема со сжатой информацией в том, что она всегда так расплывчата. Самый смак в подробностях, в сырых данных; в них заложены крохотные подсказки, ключи, питающие демона интуиции, пока он не станет здоровым и упитанным, а порой не вырастет настолько, чтобы превратиться в настоящую Теорию или даже в Доказательство. Майлза от реальности отделяло по меньшей мере три слоя: врачи СБ выжимали сводку для Гароша, который готовил сведения для Грегора, который процеживал данные для Майлза. К этому моменту в дистиллированной информации оставалось недостаточно фактов, чтобы из них составить мнение.
Леди Элис Форпатрил вернулась из своей официальной поездки на Комарру на следующее утро и тем же днем позвонила Майлзу по комму. Он взял себя в руки, готовясь принять удар свалившихся на него общественных обязанностей; подавленный внутренний голос завопил "Караул!" и безуспешно заметался в поисках укрытия. Этот самый внутренний голос просто вытянули из его норы за пятки и поставили на ноги, дабы он мог маршировать, куда прикажет леди Элис.
Однако вместо приказов первыми ее словам было: - Майлз, как давно ты знаешь обо всей этой чудовищной бессмыслице, творящейся с Саймоном?
- Э-э... пару недель.
- И никому из вас, троих юных олухов, ни разу не пришло в голову, что я захочу об этом знать?
Юные олухи - Айвен, Майлз и... Грегор? Она действительно расстроена.
- Ты ничего не могла бы сделать. Ты была на полпути к Комарре. И у тебя уже было задание, имеющее наивысший приоритет. Однако, признаюсь, я об этом просто не подумал.
- Болваны, - выдохнула она. Ее карие глаза горели, словно угли.
- Хм-м... А кстати, как дела? На Комарре?
- Не так уж безумно хорошо. Родители Лаисы скорее расстроились. Я сделала все что могла, чтобы успокоить их страхи, особенно если учесть, что кое-какие их опасения весьма небезосновательны. Я попросила твою мать сделать остановку на Комарре по пути сюда и еще раз с ними переговорить.
- Мать едет домой?
- Надеюсь, скоро.
- А... ты уверена, что моя мать - лучшая кандидатура для этой цели? Она может быть ужасно прямолинейной в своих высказываниях о Барраяре. И не всегда особо дипломатична.
- Нет, зато она абсолютно честна. И она владеет этим особым умением - заставлять самые невероятные вещи казаться совершенно осязаемыми; во всяком случае, на то время, пока говорит о них. Люди в конечном итоге с ней соглашаются, а потом целый месяц удивляются, как же это случилось. Как бы то ни было, я исполнила все надлежащие формальности и обязанности свахи Грегора.
- Так ... состоится женитьба Грегора или нет?
- О, конечно, состоится! Но есть разница между вещами, сделанными с трудом и выполненными безукоризненно. Существует немалое напряжение, которое мне не удалось ослабить. А я не намерена оставлять в подвешенном состоянии то, с чем могу справиться. И наградой мне станет добрая воля обеих сторон. - Она свирепо нахмурилась. - Кстати, о доброй воле или нехватке таковой... мне сказали, что Саймон лежит в клинике в штаб-квартире СБ, и я, конечно, тут же отправилась его навестить. А этот идиот, генерал как-бишь-его-там, меня не пустил!
- Гарош? - рискнул угадать Майлз.
- Да, вот именно. Видно, что этот тип - не фор. Майлз, ты можешь что-нибудь сделать?
- Я? Это не в моей власти.
- Но ты же работал с этими, этими... этими людьми много лет! Предполагается, что ты должен их понимать.
"СБ - это я", - сказал он однажды Элли Куинн. Тогда он был крайне горд отождествить себя с этой могущественной организацией, будто бы они слились, образовав нечто вроде киборга высшего порядка. Что ж, теперь его ампутировали, а СБ, похоже, ковыляет себе дальше с совершеннейшим безразличием к этому факту. - Я больше с ними не работаю. А если бы и работал, то я пока лишь скромный лейтенант. Лейтенанты не отдают приказов генералам, даже лейтенанты-форы. Меня Гарош меня тоже не пустил. Думаю, тебе нужно поговорить с Грегором.
- Только что говорила. Он отозвался по этому вопросу раздражающе туманно.
- Может, он не хочет доставить тебе боль. Я так понял, что состояние рассудка Иллиана сейчас весьма тревожное - он не узнает людей, ну и так далее.
- А как он может кого-то узнавать, если к нему не допускают никого, кого он знает?
- Хм-м. Отлично подмечено. Слушай, я вовсе не намереваюсь защищать перед тобой Гароша, он и меня самого здорово раздражает.
- Видимо, раздражает недостаточно, - отрезала леди Элис. - У этого Гароша и вправду хватило наглости заявить мне - мне! - что это зрелище не для дам. А я поинтересовалась у него, что он делал во время мятежа Фордариана. - Ее голос сошел на нет, превратившись в шипение сквозь зубы - ухо Майлза могло обмануться, но ему показалось, что он различил сдавленное казарменное ругательство. - Насколько я понимаю, Грегор учитывает возможную перспективу своей длительной работы с Гарошем. Естественно, он не выразил это именно такими словами, но из всего я поняла: Гарош убедил Грегора, что, мол, его статус и.о. начальника СБ слишком недавний и хрупкий, ему не выдержать вмешательства столь опасно неправомочной личности - да еще и женского пола, - как я. Саймон никогда не испытывал подобных опасений. Как бы я хотела, чтобы здесь оказалась Корделия! Она всегда гораздо лучше меня разделывалась с этой чушью насчет мужского превосходства.
- Если так можно сказать, - заметил Майлз, вспомнив о судьбе, настигшей Фордариана от руки его матери. Но леди Элис совершенно права: Иллиан всегда вел себя с ней как с ценным, хоть и особенным, членом той команды, на которую опирался Грегор. Новый и более профессиональный подход Гароша должен был оказаться для нее некоторым шоком. Помолчав, Майлз продолжил: - У Гароша прекрасная позиция для убеждения Грегора. Он полностью контролирует поток информации, поступающей императору. - Хоть это и нельзя назвать изменением обычного хода вещей; таким способом оно делалось всегда, однако когда шлюзом заведовал Иллиан, Майлза сей факт почему-то никогда не беспокоил.
Темные брови Элис дрогнули, но вслух она не произнесла ничего. Под ее хмурым, изучающим взглядом молчание стало еще... ощутимее.
Чтобы разрушить неловкость, вызванную его неосторожными словами, Майлз легкомысленно предложил: - Ты можешь устроить забастовку. Никакой свадьбы, пока Грегор не выкрутит Гарошу руки так, как ты хочешь.
- Если ничего ощутимого не будет сделано, причем сделано скоро, то я могу поступить и так.
- Я пошутил, - торопливо произнес Майлз.
- А я нет. - Коротко кивнув, она отключила комм.
На следующий день только-только рассвело, когда Мартин принялся будить Майлза, осторожно его тряся. - Гм... милорд? Там внизу посетитель.
- В такой жуткий час? - Майлз потер онемевшее со сна лицо и зевнул. - Кто?
- Сказал, его зовут лейтенант Форберг. Наверное, снова один из этих ваших знакомцев из СБ.
- Форберг? - моргнул Майлз. - Здесь? Сейчас? Зачем?
- Он хочет с вами поговорить, так что, по-моему, лучше вам у него и спросить.
- Верно, Мартин. Гм... надеюсь, ты не оставил его стоять на пороге?
- Нет, я его отвел в большую комнату внизу, в восточном крыле.
- Во Вторую приемную. Прекрасно. Скажи ему, что я спущусь буквально через минуту. Приготовь кофе. Принеси на подносе с двумя чашками и всем, что полагается. Если на кухне осталось что-то из пирожных или хлебцев, которые делает твоя мама, сунь их в какую-нибудь корзинку и принеси тоже, ладно? Вот и отлично.
Подстегиваемый любопытством, Майлз натянул на себя первые же подвернувшиеся под руку рубашку и брюки, босиком прошлепал два пролета вниз по винтообразной парадной лестнице, свернул налево по коридору и миновал три комнаты, пока не оказался во Второй приемной. Ради гостя Мартин снял с одного из кресел чехол, который тут же и оставил лежать на полу белой кучей. Солнечные лучи пробивались сквозь тяжелые гардины, делая полумрак в той части комнаты, где сидел Форберг, как-то еще гуще. На лейтенанте был повседневный зеленый мундир, но лицо его казалось серым от пробивающейся легкой щетины. Он кинул на Майлза хмурый и усталый взгляд.
- Доброе утро, Форберг, - произнес Майлз с осторожной вежливостью. - Что привело вас сегодня в особняк Форкосиганов в столь ранний час?
- Для меня уже конец дня, - ответил Форберг. - Я только что вышел с ночного дежурства. - Брови его сошлись к переносице.
- Вам подыскали занятие, а?
- Да. Я командую ночным караулом внутренней охраны в клинике.
Майлз сел прямо на застеленное кресло, внезапно проснувшись безо всякого кофе. Форберг - один из сторожей Иллиана? Ну конечно, как курьер он уже обладает такого рода допуском, какой здесь требуется. Он ничем не занят, годен лишь к легкому физическому или даже умственному труду. И... в штаб-квартире он чужак. Никаких близких старых друзей, с которыми можно было бы посплетничать. Майлз постарался сохранить ровный, неопределенный тон: - Да? И в чем дело?
Голос Форберга сделался напряженным, почти гневным. - Думаю, с вашей стороны это неприлично, Форкосиган. Почти что мелочно, учитывая все обстоятельства. Иллиан многие годы был человеком вашего отца. Я передавал сообщение как минимум четыре раза. Почему вы не пришли?
Майлз замер: - Прошу прощения? По-моему, я упустил первую половину... чего-то. Что, э-э... не могли бы вы рассказать мне в точности, о чем мы сейчас говорим? Как давно вы несете эту службу?
- С самой первой ночи, когда его доставили. Просто жутко глядеть. Когда он не под успокоительными, то что-то бормочет. А когда ему дают лекарства, если он снова делается буйным, он тоже бормочет, только невозможно разобрать, что именно. Медики держат его привязанным почти все время. Такое впечатление, словно он мысленно бродит по прошлому, но периодически каждый раз проходя через настоящее. А когда это происходит, он требует вас. В первый раз я подумал, что он хочет видеть графа, вашего отца, - но это определенно вы. "Майлз", говорит он, и еще "Приведите сюда этого глупого мальчишку", и "Вы еще не нашли его, Форберг? Непохоже, чтобы вы с кем-то перепутали это гиперактивное маленькое дерьмецо". Прошу прощения, - запоздало добавил Форберг. - именно так он говорит.
- Узнаю его стиль, - прошептал Майлз. Он прочистил горло, и голос его сделался тверже. - Извините. Просто я впервые об этом слышу.
- Не может быть. Я фиксировал это в моих ночных докладах, уже четыре или пять ночей подряд.
Грегор не забыл бы передать ему эти слова. Грегор о них и не подозревал. Обрыв произошел где-то в цепочке командования Форберга. "И мы выясним, где. О да, выясним". - Какого рода лечению или исследованиям он подвергается?
- Не знаю. В мое дежурство ничего не происходит.
- Полагаю... это закономерно.
Оба замолчали, так как в этот момент появился Мартин с кофе и рулетиками на противне для выпечки к качестве замены подносу ("Поставить на заметку: Урок номер Шесть для дворецкого - Поиск предметов сервировки"). Он цапнул один рулет для себя, радостно улыбнулся и побрел прочь. Форберг моргнул, видя, сколь странным образом их обслужили, но кофе принялся потягивать с благодарностью. Он снова кинул хмурый взгляд на Майлза, на сей раз больше изучающий. - Глубокой ночью я слышу от него много чего странного. Между тем моментом, когда транквилизаторы перестают действовать, и тем, когда он делается слишком - хм - шумным, чтобы заработать следующую дозу.
- Да, могу себе представить. Так вы знаете, зачем Иллиан требует меня?
- Не совсем. Даже в его наиболее светлые моменты звучит это почти бессмыслицей. Но у меня сложилось дьявольски неприятное ощущение, что проблема отчасти во мне. Поскольку я не знаю подоплеки, то и не могу расшифровать то, что является совершенно ясной формулировкой. Я догадался, что вы никогда не были этим чертовым курьером.
- Нет. Я был тайным оперативником. - Солнечный луч переполз через спинку кресла и подсветил кофе в чашке тонкого фарфора, придав жидкости красноватый оттенок.
- Тайным оперативником высшего уровня, - уточнил Форберг, разглядывая его наполовину освещенное, наполовину скрытое тенью лицо.
- Наивысшего.
- Я не очень-то знаю, за что он вас уволил...
- А! - мрачно улыбнулся Майлз. - Когда-нибудь я вам непременно расскажу. Насчет иглогранаты - правда. Только не полная.
- Временами он, кажется, не в курсе, что выгнал вас. А временами - помнит. И все равно зовет вас, даже тогда.
- Вы когда-нибудь докладывали об этом непосредственно генералу Гарошу?
- Да. Дважды.
- И что он сказал?
- "Спасибо, лейтенант Форберг".
- Понятно.
- А мне нет.
- Ну, полностью и мне нет. Но, думаю, теперь я смогу разобраться. Э-э... полагаю, лучше бы этого разговора никогда не было.
Форберг сощурился. - Да-а?
- Если кто-нибудь спросит, упомяните вместо этого про нашу беседу на ступеньках дворца.
- Ого! Так кто же вы для дендарийских наемников, Форкосиган?
- Теперь никто.
- Что ж... вы, тайные агенты, - самая жуткая кучка проныр из всех, с кем я встречался, так что не знаю даже, как вам доверять. Но если вы были искренни со мной... Я как фор рад, что вы не бросили просто так вассала вашего отца. Среди нас немного осталось тех, кто достаточно заботится о... о... не знаю, как сказать.
- Заботится о том, чтобы "фор" было не просто словом, - подсказал Майлз.
- Да, - благодарно согласился Форберг. - Именно так.
- Чертовски верно, Форберг.
Часом позже, пасмурным утром, Майлз шагал к боковому входу штаб-квартиры СБ. С востока ветер нагонял тучи, вопреки всем обещаниям утреннего солнца; в воздухе пахло дождем. В освещении, не дающем тени, гранитные горгульи смотрелись угрюмо и бесстрастно. Над ними возвышалось здание - огромной, молчаливой глыбой. И уродливой.
Первейшей заботой Гароша стало разместить вокруг Иллиана охранников с наивысшим уровнем допуска. Ни слова насчет наиболее проверенных врачей, или медтехников, или, боже упаси, наилучших экспертов из возможных, не важно, проверенных или нет. Он обращается с Иллианом скорее как с пленником, чем как с пациентом. Пленником своей собственной организации - оценил бы Иллиан эту иронию? Майлз подозревал, что нет.
Итак, Гарош параноидален и туп от природы или просто временно запаниковал под грузом своих новых обязанностей? Гарош не сумел бы стать тем, кем он стал, будь он глупцом, но новая и сложная работа свалилась ему в руки внезапно и без малейшего предупреждения. Он начинал свою карьеру в армейской службе безопасности, военным полицейским. Как у сперва заместителя начальника, а затем и начальника Департамента Внутренних дел, связи Гароша простирались вниз и вглубь, он общался с предсказуемыми подчиненными-военными. Иллиан же был лицом СБ, представлявшим ее вширь и вверх; он без труда имел дело с императором, с фор-лордами, со всеми неписаными - а порой и непостижимыми - законами ни на что не похожей системы форов. Например, обхождение Иллиана с Элис Форпатрил было искусным и блестящим маневром, открывавшим ему широчайший доступ к информации о приватной стороне жизни форского общества столицы. Что не раз оказывалось неоценимым дополнением к его чисто служебным связям. А Гарош при первой же встрече глубоко оскорбил потенциальную союзницу, словно тот факт, что она не числится в списках правительственных организаций, означает, что у нее и власти нет. Сделал все, чтобы подтвердить гипотезу о собственной тупости.
Но вот что касается паранойи - Майлз вынужден был признать, что голова Иллиана так набита самыми горячими барраярскими секретами трех последних десятилетий, что удивительно, как это она до сих пор не расплавилась. Недопустимо, чтобы он бродил по улицам, не зная, какой нынче год на дворе. По сути осторожность Гароша похвальна, но ей следовало иметь оттенок... чего? Уважения? Вежливости? Сострадания?
Майлз набрал воздуху в грудь и прошел в двери. Мартин, которому необычайным образом повезло найти поблизости достаточно обширное место для парковки бронированного графского лимузина, неуверенно следовал за ним; он явно испытывал благоговейный страх перед этим зловещим зданием, несмотря на свое родство с капралом СБ. Майлз занял позицию возле пропускного пункта и хмуро глянул на дежурного - того же самого, что был на посту неделю назад.
- Доброе утро. Я здесь, чтобы повидать Саймона Иллиана.
- Хм... - Тот набрал что-то на комме. - Вас по-прежнему нет в моем списке, лорд Форкосиган.
- Нет, зато я стою у вас на пороге. И намерен здесь оставаться, пока не добьюсь каких-либо результатов. Позвоните вашему начальнику.
Дежурный помедлил, но пришел к решению передать кому-нибудь рангом повыше обязанность осадить фор-лорда, даже такого мелкого и странного, как Майлз. Они быстро добрались до уровня секретаря Гароша (бывшего иллиановского); тут Майлз изгнал дежурного с его места и прорвался к самому Гарошу.
- Доброе утро, генерал. Я здесь, чтобы повидать Иллиана.
- Опять? Мне казалось, что этот вопрос я закрыл. Иллиан не в том состоянии, чтобы общаться с кем-либо.
- Я и не думал, что он в состоянии. Я прошу разрешения увидеть его.
- В вашей просьбе отказано. - Рука Гароша потянулась, чтобы отключить комм.
Майлз удержался от того, чтобы вспылить, и попытался подобрать льстивые слова и вкрадчивые доводы. Он был готов говорить весь день напролет, пока не заговорит всех настолько, что его пустят внутрь. Нет, никаких нежностей - Гарош ценит прямолинейный подход, хоть и тщательно приспосабливает стиль своей речи к стандартам высшего общества Форбарр-Султаны. - Гарош! Поговорите же со мной! Ваши отговорки устарели. Что здесь, к дьяволу, происходит, отчего у вас вся шкура встала дыбом? Я же пытаюсь вам помочь, черт побери!
На мгновение лицо Гароша стало не столь хмурым, но тут же снова ожесточилось. - Форкосиган, в этом месте вам больше делать нечего. Потрудитесь удалиться.
- Нет.
- Тогда я прикажу вас вывести.
- Тогда я вернусь.
Губы Гароша сжались в узкую полоску. - Полагаю, пристрелить вас я не могу, учитывая, кто ваш отец. Кроме того, известно, что у вас... проблемы с головой. Но если вы по-прежнему будете мне досаждать, я могу вас арестовать.
- По какому обвинению?
- Одного вторжения на закрытую территорию достаточно для годичного заключения в тюрьме. Полагаю, я смогу добавить к этому еще кое-что. Сопротивление при аресте - почти что точно. А парализовать вас я прикажу без колебаний.
"Он не посмеет". - И сколько раз?
- А сколько раз, вы полагаете, это будет необходимо?
Майлз процедил сквозь зубы: - Дальше, чем до двадцати двух, вы и сосчитать не сможете - даже если снимете сапоги, Гарош. - На этой пострадавшей от мутаций планете упомянуть лишнее число пальцев было серьезным оскорблением. И Мартин, и прислушавшийся секретарь наблюдали за накалявшимся обменом репликами с растущей тревогой.
Физиономия Гароша побагровела. - Ну, все. У Иллиана было размягчение мозгов, когда он вас увольнял - я бы отдал вас под военный трибунал. Сейчас же вон из моего помещения!
- Нет, пока не увижу Иллиана.
Гарош выключил комм.
Минутой спустя из-за угла появились двое вооруженных охранников и направились к Майлзу, который упрашивал дежурного попытаться еще раз вызвать секретаря Гароша. "Дьявольщина, он не посмеет... или?.."
Посмел. Безо всякого вступления охранники ухватили его под руки - каждый под свою - и потащили к дверям. Их не заботило, достают его ноги до земли или нет. Мартин тащился следом с видом до крайности возбужденного щенка, не уверенного, лаять ему или кусаться. Сквозь двери. Сквозь ворота. На тротуаре за внешней оградой Майлза поставили на ноги, едва не уронив.
Старший офицер сказал охранникам у ворот: - Генерал Гарош только что отдал прямой приказ: если этот человек снова попытается войти в здание, вы должны его парализовать.
- Есть, сэр, - откозырял старший охранник и беспокойно поглядел на Майлза. Майлз, залившись краской, судорожно глотал воздух, грудь его стиснуло от унижения и ярости. Охранники развернулись на месте и ушли.
В скудной, узенькой полоске сквера на противоположной стороне улицы стояли скамейки, с которых открывался вид на жуткую архитектуру здания СБ; сейчас, когда на улице сгустился знобящий туман, они были пусты. Майлза трясло; он перешел улицу и сел на одну из них, уставясь на дом, уже во второй раз нанесший ему поражение. Мартин неуверенно проследовал за ним и робко присел на дальнем конце скамейки, ожидая распоряжений.
Дикие видения рейдов тайного оперативника а-ля Нейсмит проносились в его мозгу. Он представил, как под его предводительством наемники в серой форме высаживаются, словно ниндзя, на штаб-квартиру СБ... чушь. Вот тогда его действительно пристрелят, верно? Презрительный смешок сорвался с его губ. Иллиан - единственный пленник, до которого Нейсмиту не дотянуться.
"Как посмел Гарош угрожать мне?" - бесился про себя Майлз. Черт, а почему бы ему не посметь? Свихнувшись на том, чтобы его оценивали исключительно по его собственным заслугам, Майлз сам посвятил последние тринадцать лет тому, чтобы опустошить лорда Форкосигана. Он желал, чтобы в нем видели его самого, а не сына своего отца, не внука своего деда, не потомка одиннадцати поколений всех прочих Форкосиганов. Он так упорно старался, что нечего удивляться: ему удалось убедить всех и каждого, даже самого себя, что лорд Форкосиган... не в счет.
Нейсмит был одержим идеей победить любой ценой и чтобы его победу видели все. Но Форкосиган... Форкосиган не может сдаться.
"Это не совсем одно и то же, верно?"
Не сдаваться - это семейная традиция. В прошлом лордов Форкосиганов закалывали, стреляли, топили, топтали и сжигали заживо. Совсем недавно и весьма впечатляюще одного из них разнесли взрывом чуть ли не напополам, затем заморозили, оттаяли, зашили и снова вытолкали - шатающегося, словно в стельку пьяного, - в жизнь. Майлзу стало интересно, не было ли легендарное упрямство Форкосиганов отчасти капризом фортуны - однако везением или нет, он сказать не мог. Может, один-двое из них на самом деле и пытались сдаться, но упустили свой шанс, как в той байке о генерале, чьими последними словами по легенде были: "Не волнуйтесь, лейтенант, противник никак не сможет вдарить по нам при..."
Про Дендарийский Округ шутили: некогда его жители хотели бы сдаться, но не нашли ни одного достаточно грамотного, чтобы разобрать цетагандийское предложение об амнистии, так что в растерянности им пришлось сражаться до победы. "Во мне больше от горца, чем я думал". Мог бы и раньше заподозрить это за человеком, которому втайне нравится вкус кленовой медовухи!
Нейсмит мог доказать что убил Форкосигана. Он мог ободрать с маленького лорда все привлекательные человеческие качества, до самой основы, до голого камня дендарийских гор, холодного и бесплодного. Нейсмит присвоил его энергию, отнял время, смелость, ум, заставил его голос звучать еле слышно, украл даже его сексуальность. Но с этой точки даже Нейсмит не может продвинуться дальше. Горец, бессловесный, как его скалы, не знает, что такое "уйти". "Я тот, кому принадлежит Форкосиган-Вашный".
Майлз откинул голову и захохотал, ощущая открытым ртом металлический привкус моросящего дождя.
- Милорд? - обеспокоено позвал его Мартин.
Майлз откашлялся и потер лицо, пытаясь стереть диковатую улыбку. - Извини. Просто я только что понял, почему до сих пор не собрался привести свою голову в порядок. - А он-то думал, что хитрец - это Нейсмит. Последний Бастион Форкосигана, а? - Это вдруг показалось мне таким забавным! - На самом деле смешно. Подавив очередное хихиканье, Майлз поднялся.
- Вы ведь не собираетесь опять попытаться туда войти, а? - с тревогой спросил Мартин.
- Нет. Не тотчас же. Сперва в особняк Форкосиганов. Домой, Мартин.
Он еще раз принял душ, чтобы смыть с себя утренний налет дождя и городской копоти, но главным образом - чтобы соскрести противный, непрекращающийся запах позора. И еще ему пришел в голову обычай крещения, принятый у народа его матери. С полотенцем вокруг талии он облазил несколько гардеробов и шкафов и выложил одежду, чтобы посмотреть, все ли в порядке.
Свой мундир Дома Форкосиганов он не надевал уже несколько лет, даже на День рождения императора и на балы в Зимнепраздник, изменяя ему ради, как тогда ему казалось, более высокого статуса настоящей военной формы Имперской Службы, парадной зеленой или дворцовой красно-синей. Он разложил коричневый мундир на постели - пустой, без украшений, словно сброшенная змеиная кожа. Проверил швы и серебряную вышивку форкосигановских эмблем на вороте, погонах и рукавах на предмет повреждений и потертостей, однако прежде, чем убрать мундир в шкаф, какой-то дотошный слуга вычистил и прикрыл его чехлом, поэтому тот был в отличном состоянии. Темно-коричневые сапоги, извлеченные из специального мешка, по-прежнему мягко поблескивали.
Графам и их наследникам, ушедшим в почетную отставку с действительной Имперской службы, по старому обычаю дозволялось носить на фамильных мундирах военные награды, в знак признания официального и исторического статуса форов как... что там была за сумасшедшая фраза? "Мускулы Империи, Правая Рука Императора"? Но никто никогда не называл форов "Мозгами Империи", сухо отметил Майлз. И как это случилось, что никто не провозгласил себя, скажем, "Желчным Пузырем Империи" или "Императорской Поджелудочной Железой"? Некоторые метафоры лучше не изучать, а оставить так.
Майлз ни разу еще не надевал одновременно все накопившиеся у него знаки отличия. Отчасти потому, что четыре пятых из них имели отношение к засекреченным операциям, а что за удовольствие носить награды, о которых не можешь рассказать никакой доброй истории? А отчасти потому... а почему? Потому что они принадлежат адмиралу Нейсмиту?
Майлз церемонно разложил все свои награды на коричневом кителе в должном порядке. Знаки невезения - как тот, что Форберг только что получил за ранение, - заполнили целый ряд и еще часть следующего. Самая первая его медаль была от верванского правительства. А самая последняя высокая почесть с некоторым запозданием прибыла почтой со скачковым кораблем от благодарных мэрилакцев. Он любил тайные операции; благодаря им его заносило в столь странные места! Он выложил не больше и не меньше, как пять барраярских Звезд Империи разного достоинства - скорее в зависимости от того, насколько во время выполнения этого задания покрывался потом Иллиан в штаб-квартире, чем сколько крови проливал лично Майлз на передовой. Бронзовые говорили о том, что его начальник изгрыз себе ногти лишь до второго сустава, золотые же означали, что тот сглодал их до самого запястья.
Поколебавшись, он положил туда же золотой медальон цетагандийского ордена "За Заслуги", разложив по всем правилам его разноцветную ленту вокруг высокого воротника кителя. На ощупь орден был холодным и тяжелым. Должно быть, Майлз один из немногих солдат за всю историю, награжденный обеими воюющими сторонами в одной и той же войне... хотя, истины ради, орден "За Заслуги" достался ему после войны и был на самом деле вручен лорду Форкосигану, а не маленькому адмиралу, разнообразия ради.
Когда он разложил их все, эффект получился почти умопомрачительный.
Храня свои награды по отдельности, спрятанными по маленьким коробочкам, Майлз и не догадывался, как много их у него накопилось, пока снова не собрал все вместе! Нет, не снова. Впервые.
"Нанесем удар по всей линии фронта". Мрачно улыбаясь, он прикрепил награды на место. Надел белую шелковую рубашку, расшитые серебром подтяжки, коричневые брюки с серебряным кантом, обул сверкающие кавалерийские сапоги. И последним - тяжелый китель. Прицепил дедовский кинжал - ножны выложены перегородчатой эмалью, в украшенной драгоценными камнями рукоятке спрятана форкосигановская печать - на прилагавшийся к нему ремень, и застегнул тот вокруг талии. Причесал волосы и отступил на шаг назад, чтобы оглядеть себя в зеркале во всем своем блеске.
"Делаемся местными, а?" Саркастически внутренний голос делался все тише.
- Если тебе предстоит разбираться с гордиевым узлом, потрудись упаковать в свои пожитки меч, - это было первой фразой, произнесенной им вслух.
Мартин, поглощенный чтением, услышал топот сапог Майлза, поднял взгляд от ручного считывателя... и, приятно видеть, даже среагировал не сразу.
- Подгони машину вокруг дома к переднему крыльцу, - холодно проинструктировал его Майлз.
- А куда мы едем? Милорд.
- В Императорский дворец. Мне назначена встреча.