(Lois McMaster Bujold, "Memory",1996)
Перевод (c) - Анны Ходош (annah@thermosyn.com), ред. от 24.08.2001
Майлзу потребовалось несколько дней, чтобы вырваться из хватки Айвена и в одиночку - или почти в одиночку - сбежать на юг, в Округ Форкосиганов. Кончилось тем, что он по всей форме поклялся Айвену своим словом Форкосигана не пытаться во время поездки выкинуть какой-нибудь трюк с самоубийством, действием или бездействием. Айвен нехотя согласился, но было очевидно, что своей неожиданной осмотрительности Мартин был обязан паре слов, которые тот шепнул ему на ухо: чтобы Мартин приглядывал за своим работодателем не только в плане припадков и, наверное, обратился по такому-то и такому-то номеру комма в случае опасности или излишних странностей. "Теперь паренек думает, что я спятил. Или, во всяком случае, что меня уволили потому, что я спятил - а не что я спятил потому, что был уволен. Ну, спасибо, Айвен." Но, быть может, несколько дней в тишине и спокойствии Форкосиган-Сюрло принесут облегчение духу Майлза. Да и Мартина тоже.
Майлз понял, что они пересекли северную границу его родного Округа, когда на горизонте перед ним вырисовались первые синеватые тени Дендарийских гор, возникнув в колышущемся воздухе внезапно, словно мираж. - Тут поверни к востоку, - сказал он Мартину. - Я собираюсь пересечь провинцию крест-накрест. Мы пролетим прямо к северу от Хассадара. Ты когда-нибудь летал этим маршрутом?
- Нет, милорд. - Мартин послушно положил флаер на крыло, направляясь в сторону утреннего солнца - поляризованное стекло кабины скрадывало яркий свет. Как Майлз и подозревал, пилот из Мартина вышел еще сомнительней, чем водитель. Но, благодаря системам надежности, флаер - маленькую, высокоманевренную, неоднократно обруганную помесь антигравных саней с аэропланом - практически невозможно было разбить. Хотя кое-кто мог бы во время своего пятиминутного припадка ухитриться совершить подобный подвиг.
Иногда лучший способ пересечь квадрат - обойти его с трех сторон... Не то чтобы провинция Форкосиганов и вправду представляла собой квадрат, скорее - сдавленный, неправильный параллелограмм. Километров триста пятьдесят от полосы равнин на севере до горных перевалов на юге и километров пятьсот с востока на запад, если обогнуть горную цепь вдоль самой высокой ее гряды. Только где-то пятая часть территории на севере представляла собой плодородную равнину, из которой, разумеется, использовать можно было лишь половину. Вблизи, справа по борту, показался Хассадар. Майлз приказал Мартину по широкой дуге облететь области интенсивного движения, чтобы не попасть в сферу действия запутанной городской компьютерной сети управления воздушным транспортом.
- По-моему, Хассадар очень даже ничего, - сообщил уроженец Форбарр-Султаны Мартин, поглядев на город, с явным усилием расползающийся во все стороны урбанистическим пятном.
- Он настолько же современен, как любой барраярский город, - сказал Майлз. - Современней, чем Форбарр-Султана. Его почти весь построили уже после цетагандийского вторжения, когда мой дед выбрал его на роль новой столицы Округа.
- Ага, только Хассадар - это почти все, что есть в этом Округе. Я хочу сказать, вряд ли тут найдется еще чего-нибудь.
- Ну, если под "чем-нибудь" ты подразумеваешь города, то да. Округ лежит так далеко в стороне, что не было никакой возможности вести прибрежную торговлю. Он всегда был сельскохозяйственным, насколько горы позволяли.
- Там наверху, в горах, не особенно есть чем заняться, судя по количеству горцев, приезжающих в Форбарр-Султану в поисках работы. У нас о них шутки ходят. Вот: "Как зовется девчонка из дендарийских горцев, которая бегает быстрее своих братьев? Девственница". - Мартин захихикал.
А Майлз не стал. В кабине флаера явно повеяло холодом. Мартин покосился на Майлза и съежился на сиденье. - Простите, милорд, - пробормотал он.
- Эту шутку я уже слышал. Я их все слышал. - Действительно, оруженосцы отца - все выходцы из Округа - постоянно выдумывали такого рода шуточки, но почему-то... это звучало не так. Некоторые из них сами были горцами и не испытывали недостатка в остроумии. - Верно, у ребят из Дендарийских гор предков поменьше, чем у вас, форбарр-султанских лентяев, но это лишь потому, что они отказались поднять лапки кверху и сдаться цетагандийцам. - Небольшое преувеличение: цетагандийцы оккупировали равнины, где сделались легкой мишенью для внезапных нападений горцев, возглавляемых отчаянно молодым генералом графом Петром Форкосиганом. Цетагандийцам следовало бы отодвинуть свои позиции на пятьдесят километров назад вместо того, чтобы продвигать их в негостеприимные горы. Впоследствии Округ Форкосиганов отстал в развитии от остальных именно потому, что был одним из самых пострадавших от войны на всем Барраяре.
Да... Это было хорошим оправданием два поколения назад. Даже одно. Но сейчас?
"Нас, Форкосиганов, Империя выдергивает из собственного Округа, выжимает все силы и никогда не возвращает то, что взяла взаймы. А потом еще шутит над тем, что мы обнищали". Странно... прежде он никогда не думал о преданной службе своей семьи как о скрытом налоге на Округ.
Выждав на десять минут больше, чем изначально намеревался, Майлз произнес: - А тут сворачивай к югу. Знаешь, и набери-ка еще тысячу метров высоты.
- Слушаюсь, м'лорд. - Флаер заложил вираж вправо. Несколько минут спустя автоматический наземный маяк засек их и выдал на комм флаера стандартное сообщение - запись голоса, монотонно произносящего: - Опасность. Вы входите в зону повышенной радиации...
Мартин побледнел. - Милорд? Мне продолжать лететь этим курсом?
- Да. На такой высоте с нами все будет нормально. Уже год прошел с тех пор, как я в последний раз летал над центром пустошей. Всегда интересно просмотреть и проверить, как там внизу идут дела.
Пахотные земли уже много километров назад уступили место лесам. Теперь лес становился все реже, цвета его делались все страннее и все сильнее в них преобладал серый; в одних местах лес засох и увял, в других - ненормальным образом разросся. - А знаешь, почти все это принадлежит мне, - продолжил Майлз, глядя вниз. - Я имею в виду, лично мне. Это не фигура речи, не следствие того, что мой отец - граф Округа. Дед оставил эти земли мне. А не моему отцу, как большую часть прочих наших владений. И я постоянно думаю, какого рода посланием это должно было стать? - Зачахнувшие земли для чахлого потомка, намек на то, что Майлз с рождения инвалид? Или покорное осознание того, что жизнь графа Эйрела Форкосигана окончится раньше, чем возродятся эти погибшие земли? - Я сюда в жизни ногой не ступал. Я собираюсь как-нибудь надеть радиационную защиту и побывать здесь - но после того, как обзаведусь детьми. Говорят, здесь водятся весьма необычные растения и животные.
- Но людей-то здесь нету, верно? - спросил Мартин, с ощутимым беспокойством разглядывая пейзаж внизу. Хотя ему ничего и не было сказано, он прибавил еще несколько сотен метров высоты.
- Есть. Немногочисленные скваттеры и бандиты, которые не рассчитывают прожить достаточно долго, чтобы обзавестись раком - или детьми. Время от времени патрули Округа устраивают на них облаву и выгоняют отсюда прочь. Местами создается обманчивое впечатление, что эта земля оживает. Но за тридцать лет моей жизни уровень радиации в отдельных районах на самом деле упал вдвое. Когда я буду стариком, эта территория только-только станет вновь пригодной к использованию.
- Через десять лет, милорд? Губы Майлза искривились в усмешке.
- Я бы сказал, скорее лет через пятьдесят, Мартин, - кротко поправил он.
- Ой.
Через несколько минут Майлз вытянул шею и поглядел в окно за Мартином. - Вон там, слева. Вот то пятно - это город Форкосиган-Вашный, старая столица Округа. Ха. Сейчас оно стало серо-зеленым. А когда я был ребенком, то привык, что здесь все черное. Интересно, оно по-прежнему светится в темноте?
- Мы можем вернуться сюда, когда стемнеет, и посмотреть, - с легкой заминкой предложил Мартин.
- Нет... не надо. - Майлз снова откинулся на сиденье и уставился вперед, где на юге вставали горы. - Этого хватит.
- Я могу еще прибавить мощности, - произнес Мартин некоторое время спустя, когда лежащий под ними ландшафт сменил свой оттенок плесени на более здоровые коричневый, зеленый и золотой цвета. - Посмотрим, на что способен этот флаер. - Тон его был явно умоляющим.
- Я знаю, на что он способен. И сегодня у меня нет причин спешить. Может, в другой раз.
Мартин намекал подобным образом уже не раз и не два, явно находя манеру своего хозяина путешествовать слишком степенной и медлительной. У Майлза руки чесались отобрать у Мартина управление и устроить ему воистину захватывающий полет по Дендарийскому ущелью. Пролететь по этой бешеной, ныряющей то вверх, то вниз аэродинамической трубе, мимо водопада и под ним, - этого с успехом хватит, чтобы пассажира, побелевшими пальцами вцепившегося в кресло, вывернуло наизнанку.
Увы, не будь даже припадков, Майлз думал, что он теперь больше на это не готов - ни физически, ни умственно, ни морально. Во всяком случае, не в той манере, как они с Айвеном обычно это проделывали - в возрасте чуть моложе, чем Мартин сейчас. Чудо, что они не убились. В то время они были уверены, что дело в их выдающихся форских способностях, но теперь, задним числом, это больше смахивало на божественное вмешательство.
Игру начал Айвен. Каждый из кузенов по очереди брал на себя управление флаера и летел по глубокому, извилистому ущелью, пока второй либо не сдавался, постучав по приборной панели - на манер хлопка по ковру в боевых единоборствах, - либо не расставался со своим завтраком. Чтобы пролететь как надо, нужно было сперва отключить некоторые контуры безопасности флаера; Майлзу не хотелось бы, чтобы Мартин узнал об этой хитрости. Сперва Майлз обходил Айвена по очкам, просто не завтракая перед полетом в качестве меры предосторожности, пока тот не разгадал, в чем дело, и не начал настаивать на совместном завтраке, дабы гарантировать честную игру.
Майлз выиграл последний раунд, спровоцировав Айвена на ночной полет. Айвен летел первым и протащил их через ущелье живыми, хотя побелел и обливался потом, когда они выскочили из последнего виража и машина выровнялась.
Майлз принял эстафету и выключил фары флаера. Надо отдать должное мужеству Айвена: тот рванулся и с воплем принялся давить кнопку аварийного катапультирования (отключенную) лишь когда сообразил, что кузен ведет флаер по ущелью на той же скорости, но с закрытыми глазами.
Майлз, конечно, не удосужился упомянуть, что за последние три дня он более шестидесяти раз пролетел по этому маршруту с той же самой скоростью при дневном свете, постепенно затемняя колпак кабины до полной непрозрачности.
И это был последний раунд той игры. Айвен больше никогда не бросал ему вызов.
- Чему вы улыбаетесь, милорд? - поинтересовался Мартин.
- А-а... ничему, Мартин. Здесь заложи вираж направо, и пролетим над серединой вон того лесного массива. Мне любопытно посмотреть, как поживают мои леса.
Его вечно отсутствующие в Округе предки-Форкосиганы большей частью тратились на требующие минимального присмотра разновидности сельского хозяйства. После пятидесяти лет лесных работ превосходная твердая древесина была почти готова к постоянной выборочной вырубке. Скажем, лет через десять? Участки с дубами, кленами, вязами, орешником гикори и березами соперничали в красоте под осенним солнцем. Тут и там по крутым склонам были разбросаны изящного темно-зеленого оттенка вкрапления морозоустойчивого, созданного с помощью генной инженерии черного дерева; новая порода - точнее, новая для Барраяра, - завезенная лишь тридцать лет назад. Интересно, на что пойдут все эти деревья: на мебель, дома и другие полезные вещи? Хочется надеяться, что хоть некоторые из них превратятся в нечто прекрасное. Скажем, в музыкальные инструменты, скульптуры или инкрустацию.
За соседними холмами в небо поднимался столб дыма. Майлз нахмурился. - Давай-ка туда, - распорядился он Мартину и показал рукой. Но стоило им подлететь, как Майлз обнаружил, что все в порядке: это просто бригада терраформистов выжигала еще один склон холма от ядовитого местного кустарника, прежде чем обогащать почву удобрениями из земной органики и высаживать в нее крошечные саженцы.
Мартин облетел вокруг, и полдюжины человек в респираторных масках, задрав головы, радушно помахали флаеру, совершенно не зная, кто же наблюдает за ними оттуда. - Покачай им в ответ крыльями, - велел Майлз, что Мартин и исполнил. Интересно, на что это может быть похоже: изо дня в день выполнять подобную работу, метр за метром преобразовывая Барраяр по старому, не требующему высокой технологии, способу. Но, по крайней мере, чтобы оценить, удалась ли твоя жизнь, в этом случае достаточно просто оглянуться.
Оставив позади лесные плантации, они продолжили путь на запад над складчатыми красно-коричневыми холмами, тут и там украшенными заплатками земной зелени, которая отмечала где места человеческого обитания, а где - дикую растительность. Слева поднимались все выше припорошенные снегом серые горы. Майлз откинулся на спинку кресла и ненадолго прикрыл глаза, ощущая беспричинную усталость; хотя ел и спал он как обычно. Наконец вопросительное бормотание Мартина заставило его открыть глаза, и он увидел, как вдалеке сверкает озеро возле Форкосиган-Сюрло, которое изогнутой, длинной полосой простиралось на сорок километров к западу между пестрых холмов.
Они пролетели над деревушкой у подножия озера и стоявшими рядом на мысу обгорелыми развалинами замка. Именно благодаря замку когда-то и возникла эта деревня. Майлз заставил Мартина пролететь до верховий и обратно, прежде чем заходить на посадочный круг в форкосигановских владениях. Здесь появилась добрая сотня новых домов, усеявших берег озера на всем его протяжении по обе стороны от нескольких километров берега, находящегося в собственности Форкосиганов. Дома принадлежали людям из Хассадара или Форбарр-Султаны. Вот и источник демографического взрыва: по меньшей мере дюжина лодок пятнала - или украшала, это уж как посмотреть, - лазурную гладь воды. Деревня тоже выросла, поскольку она снабжала продуктами как отдыхающих, так и несколько близлежащих поместьев консервативных форов.
Летняя резиденция Форкосиганов некогда была длинной, двухэтажной казармой замковой охраны, ныне перестроенной в изящный особняк с прекрасным видом на озеро. Майлз приказал Мартину приземлиться на посадочной площадке возле гаража, за гребнем холма.
- Нести в дом, милорд? - спросил Мартин, выгружая их сумки.
В этом доме по крайней мере постоянно жила супружеская чета, которая поддерживала здание в пригодном для жизни виде и ухаживала за прилегающей к нему обширной территорией. Поэтому его атмосфера не была мрачной и наводящей на мысль о гробнице, как в столичном особняке.
- Нет... оставь пока здесь. Я сперва загляну на конюшню.
Майлз направился по дорожке к группе стоящих особняком зданий и засеянным земной травой пастбищам в ближайшей от берега долинке. Деревенская девочка-подросток, присматривающая за горсткой оставшихся здесь лошадей, вышла поприветствовать гостей, и Мартин, который явно уже покорно приготовился вынести несколько дней ничем не прикрытой деревенской скуки в обществе своего эксцентричного лорда, тут же просветлел. Майлз оставил их знакомиться, а сам пошел к воротам пастбища.
Его конь, в первые же недели своей жизни заработавший у деда Майлза весьма непрезентабельную кличку Толстый Дурачок, с радостным ржанием прибежал на голос хозяина, и Майлз честно вознаградил его мятным леденцом из своего кармана. Майлз потрепал огромного чалого коня по бархатистому носу. У животины, которой в этом году исполнилось... неужели уже двадцать три года? - в рыжей шерсти прибавилось седины, и после пробежки галопом по пастбищу он тяжело дышал. Итак... осмелится ли он прокатиться верхом, со всеми этими припадками? Наверное, отправиться в самый свой любимый многодневный поход на лошади по горам - нет. Но если научит Мартина приглядывать за тем, в каком он состоянии, то, возможно, рискнет и сделает несколько кругов по пастбищам. Искусственные кости сломать при падении маловероятно, а Дурачку он доверяет - тот на него не наступит.
Плавание, второе главное удовольствие жизни в Форкосиган-Сюрло, отпадает. Хождение на яхте - под вопросом: он должен будет не снимать спасательного жилета и брать с собой Мартина. А умеет ли Мартин хотя бы плавать? Не говоря уж о том, чтобы спасти человека, вывалившегося в припадке за борт лодки, и одновременно эту лодку не упустить? Кажется, он хочет слишком многого. Ладно, все равно с началом конце осени вода в озере стала слишком холодной.
***
Отнюдь не случайно тридцатый день рождения Майлза выпал на следующую неделю, когда он тихо скучал, сидя на берегу озера. Не найти лучшего места, чтобы попросту проигнорировать данное событие. Не то, что в столице, - там на него скорее всего навалились бы знакомые и родственники. Как минимум - Айвен, который принялся бы его на эту тему поддразнивать, или, что еще хуже, навязал бы ему вечеринку. Хотя, вне всякого сомнения, Айвена могло бы сдержать осознание того, что его черед следующий, через пару месяцев. Да и вообще, в день рождения ты становишься просто на день старше, как и в любой другой, верно?
Пресловутый день с самого утра был промозглым и туманным - вчера шел меланхоличный дождь, столь подходящий под настроение Майлза. Но, судя по клочку бледно-голубого неба прямо над головой, погода явно должна была стать идеальной - теплой и подернутой легкой дымкой. Явно было также и другое - Майлзу не дадут проигнорировать свой день рождения полностью; это подтвердил первый же пришедший на домашний комм-пульт звонок. Его должным образом радостно поздравляла леди Элис. Наверное, и Айвен не отстанет. Если Майлз не изыщет способа скрыться, он рискует просидеть весь день привязанным к этой чертовой машинке.
Майлз мимоходом прихватил на кухне булочку - пожевать перед завтраком - и двинулся вдоль склона холма по тропинке, ведущей в сад (он же - кладбище). Раньше это было место последнего упокоения для живущей в казармах охраны; Форкосиганы сделали этот участок своими фамильным кладбищем после разрушения Форкосиган-Вашного. Майлз в дружеском молчании посидел у могилы сержанта Ботари, отщипывая от булки и наблюдая, как восходящее солнце пышет алым сквозь утреннюю дымку над Форкосиган-Сюрло.
Затем он двинулся к могиле старого генерала Петра и несколько долгих минут глядел на плиту. Были времена, когда он топал ногами и кричал на этот издевательски безмолвный камень, шептал и молил. Но, похоже, им со стариком больше нечего сказать друг другу. Почему?
"Потому, что я, черт возьми, говорю не с той могилой, вот в чем беда", - вдруг решился Майлз. Он безжалостно развернулся и зашагал к дому, чтобы разбудить Мартина - тот, если ему это позволяли, мог проспать до полудня. Он знал одно место, где его не сможет достать никакой комм. И ему было отчаянно нужно поговорить там с некой маленькой леди.
***
- Так куда же мы направляемся, милорд? - поинтересовался Мартин, усаживаясь в пилотское кресло флаера и разминая пальцы.
- В одну маленькую общину в горах под названием Лесная долина. - Наклонившись, Майлз ввел маршрут в видео-карту/навигационную программу, которая высветила перед ними уже раскрашенную всеми цветами трехмерную решетку. - Я хочу, чтобы ты приземлился именно в этой точке, вон в той маленькой долине, сразу за узкой развилкой. Вообще-то это кладбище. Здесь между деревьями должно быть достаточно места, чтобы посадить флаер. Во всяком случае, когда я там был в последний раз, места хватало. Это очень симпатичное местечко у ручья. Солнце пробивается сквозь листву деревьев... наверное, мне стоило упаковать припасы для пикника. Это примерно в четырех днях пешего пути отсюда, или два с половиной дня, если верхом. Или что-то около часа полета.
Мартин кивнул и включил двигатель; они поднялись над грядами холмов и полетели на юго-восток. - Готов поспорить, что мог бы доставить вас туда быстрее, - предложил Мартин.
- Нет...
- Мы снова полетим кружным путем?
Майлз заколебался. Теперь, когда он был уже в воздухе, нетерпение ослабло, сменившись наползающим страхом. "А ты считал, что тяжело просить прощения у императора".
- Ага. Я хотел продемонстрировать тебе кое-что на предмет флаеров и восходящих потоков в горах. Лети прямо на юг, а вот там - на запад, к тем пикам.
- Хорошо, сэр, - ответил Мартин, практикуясь в своем лучшем стиле в роли образцового форского слуги; хотя он немедленно испортил эффект, добавив: - Черт возьми, уж это куда лучше, чем очередной урок верховой езды. - Мартин с Дурачком поладили далеко не так хорошо, как на это рассчитывал Майлз. Мартин явно предпочитал флаеры.
Затем последовал весьма интересный час в Дендарийском ущелье и его окрестностях. Майлзу было приятно отметить, что даже горожанина Мартина впечатлила грандиозность этого места. Летали они значительно медленнее, чем это когда-то делали Майлз с Айвеном; в результате урока завтрак в их желудках лишь немного взволновался, но непосредственной опасности выбраться наружу не испытал. Наконец, оправдания для задержки у Майлза иссякли, и они, развернувшись, снова полетели на восток.
- А что там такое, в этой Лесной долине? - спросил Мартин. - Друзья? Местечко живописное?
- Не совсем... Когда я был примерно в возрасте твоего брата - по сути, только-только окончил Имперскую Военную Академию, - то мой отец граф навязал мне... то есть обязал меня стать его Голосом в одном деле, которое принесли на графский суд. Он послал меня в Лесную долину, чтобы я провел там расследование и суд в связи с убийством. Убийством младенца из-за мутации, все весьма в духе древних традиций.
Мартин скривился. - Горцы! - с отвращением проговорил он.
- М-м. Все повернулось куда сложнее, чем я думал, даже когда мне удалось поймать истинного виновника. Девочку - а убили девочку четырех дней от роду за то, что она родилась с заячьей губой, - звали Райна Журик. Сейчас бы ей было почти десять лет, останься она в живых. Я хочу поговорить с ней.
Брови Мартина поползли вверх. - А вы... э-э... часто разговариваете с мертвыми, милорд?
- Иногда.
Мартин скривился в неуверенной улыбке, как бы говоря "надеюсь, это шутка". - И они когда-нибудь отвечают?
- Иногда... А ты никогда не говорил с мертвыми?
- Я таких не знаю. Кроме вас, милорд, - слегка поправился Мартин.
- Я был лишь потенциальным трупом.
"Погоди немного, Мартин. Со временем твои знакомства неизбежно расширятся". Сам Майлз знал многих мертвецов.
Но даже в этом длинном списке Райна занимала особое место. После того, как он содрал с Имперской службы всю глупую мишуру, истратил на карьеру все, что мог, одолел все идиотские правила и скрытые темные гнусности армии... когда эта чертова игра закончилась, когда все стало настоящим, и по-настоящему жутким, и принялось пожирать жизни вместе с душами... Райна оставалась единственным не потерявшим смысла символом его службы. Майлз с ужасом ощущал, что в последнее время во всей этой неразберихе он где-то потерял связь с Райной.
Неужели он так увлекся игрой в Нейсмита и желанием выиграть, что забыл, ради чего играет? Райна - единственная пленница, которую Нейсмит никогда не сможет освободить - все десять лет лежит под землей.
Существовало предание - вероятно, вымышленное, - повествующее об одном из предков Майлза, графе Зелиге Форкосигане. Тот собирал - а, скорее всего, пытался собрать - налоги с народа своего Округа, у которого эта перспектива тогда вызывала не больше восторга, чем нынче. Некая жалкая вдова, которой ее никчемный покойный муж оставил в наследство одни долги, предложила графу Зелигу единственное, что имела, - игру на барабане своего сына и самого сына в придачу. Зелиг, как говорилось в предании, принял барабанную дробь, но мальчика вернул. Форская пропаганда чистой воды.
Нейсмит был самой большой жертвой Майлза, всем, чего он достиг, из последних сил выворачиваясь наизнанку. Нынче утром, здесь, в горах, галактические интересы Барраяра казались такими далекими, но именно служба этим интересам была его уделом. Нейсмит был сыгранной им барабанной дробью, а Форкосиган - тем, кто ее сыграл.
Итак, он точно знает, как потерял Нейсмита, один неверный шаг за другим. Он мог вспомнить и назвать каждое звено этой пагубной цепи событий. Но где, черт побери, он потерял Форкосигана?
Когда они прилетят на место, он велит Мартину пойти прогуляться или полетать вокруг на флаере еще немного. Это - та самая беседа с мертвыми, где ему не нужны свидетели. Он подвел Грегора, однако встретился с ним лицом к лицу. Подвел свою семью, и вскоре должен будет взглянуть родителям в глаза. Но предстать перед Райной... это будет так же больно, как иглограната.
"О, Райна. Маленькая леди. Пожалуйста... Что мне делать?" Он сгорбился, отвернувшись от Мартина, и сидел в полном молчании, закрыв глаза, прижавшись лбом к стеклу и с раскалывающейся от боли головой.
Голос Мартина прервал нарастающую агонию его размышлений. - Милорд? Что мне делать? Я не могу сесть в той долине, где вы сказали, тут кругом вода.
- Что? - Майлз выпрямился, открыл глаза и изумленно уставился в окно.
- Похоже, здесь озеро.
Действительно. Поперек узкого ущелья, где сливались два текущих с гор потока, теперь стояла небольшая плотина гидроэлектростанции. А за ней, заполнив обрывистые лощины, распростерлась водная гладь, отражая голубизну утреннего неба. Майлз снова сверился с видео-картой, просто чтобы убедиться, затем проверил ее датировку. - Этой карте всего два года. И этой штуки на ней как пить дать нету. Но... место то самое, какое нужно.
- Вы все еще хотите приземлиться?
- Да... гм, попробуй сесть вот там на берегу, с восточной стороны, как можно ближе к отметке.
Это было непростой задачей, но Мартин в конце концов отыскал площадку и осторожно посадил флаер среди деревьев. Он откинул колпак, и Майлз вылез наружу, остановился на песчаном берегу и стал вглядываться в чистую бурую воду. Видно было лишь на пару метров в глубину. Разбросанные тут и там белые обрубки древесных стволов торчали из воды, как кости. Любопытствующий Мартин вылез следом и стоял рядом, словно помогая ему смотреть.
- Так... кладбище все еще там, внизу, или жители Лесной долины перенесли могилы? А если перенесли, то куда? - пробормотал Майлз.
Мартин пожал плечами. Пустое и безмятежное зеркало воды тоже не дало ответа.