(Lois McMaster Bujold, "The Warrior's Apprentice",1986)
Перевод (c) - Анны Ходош (annah@thermosyn.com), ред. от 29.05.2001
Майлз положил флаер на крыло, описывая аккуратный, мягкий вираж над замком Форхартунг и борясь с нервозным желанием резко спикировать прямо во внутренний двор. На реке, извивавшейся через Форбарр-Султан, столицу империи, лед был уже взломан, и она неслась зеленоватым потоком, бурная от талого снега с лежащих далеко южнее Дендарийских гор. Древняя постройка раскинулась на высоком, обрывистом берегу; флаер раскачивало на поднимавшихся с реки воздушных потоках.
Современный город, простиравшийся на километры вокруг, в это утро шумел и сверкал от множества машин. Стоянки в окрестностях замка были забиты всеми видами транспорта и группками людей в ливреях полусотни различных цветов. Сидящий рядом с Майлзом Айвен принялся считать на зубчатой стене флаги, хлопающие на холодном весеннем ветру.
- Сегодня заседание Совета в полном составе, - объявил он. - По-моему, ни одного флага не пропущено - есть даже графа Форталы, а он уже многие годы не бывал на Совете. Его, наверное, принесли на руках. Боже правый, Майлз, - вот и императорский флаг, значит, Грегор там внутри.
- Это ты мог бы вычислить по наличию на крыше вон тех парней в императорской ливрее и с противовоздушными плазмометами, - заметил Майлз. Он мысленно передернулся. Даже сейчас ствол одного из плазмометов отслеживал их траекторию, поворачиваясь следом, словно подозрительный взгляд.
Медленно и осторожно он посадил флаер в круг, нарисованный за пределами замковых стен.
- Знаешь, - проговорил Айвен задумчиво, - мы будем выглядеть парой чертовых кретинов, если сейчас ворвемся туда и выяснится, что идут дебаты по правам на водные угодья или еще что-нибудь такое.
- Эта мысль меня тоже посещала, - согласился Майлз. - Приземлиться тайком - это обдуманный риск. Потом, кретинами мы оба с тобой уже бывали. В этом не окажется ничего нового или удивительного.
Майлз проверил время и на минуту замер на пилотском сидении, низко склонив голову и делая размеренные вдохи.
- Тебя тошнит? - встревожился Айвен. - Смотришься ты не очень-то здорово.
Майлз покачал головой - солгал - и мысленно попросил прощения за все те жесткие слова, что он наговорил Базу Джезеку. Да, парализующий страх - не выдумки. В конечном итоге, он оказался не храбрее База - просто до того он никогда не бывал так напуган. Ему захотелось сейчас обратно к дендарийцам, заняться чем-нибудь простым, вроде обезвреживания бомбы-"одуванчика". - Молю Господа, чтобы все сработало, - пробормотал он.
Айвен выглядел еще больше встревоженным. - Последние две недели ты все вдалбливал мне свой план-сюрприз - отлично, ты меня убедил. А теперь поздно менять свою точку зрения.
- А я и не меняю, - Майлз поскреб серебристый кружочек, отдирая его со лба, и вперился взглядом в высокую серую стену замка.
- Охранники сейчас обратят на нас внимание, если мы так и будем тут сидеть, - добавил Айвен через какое-то время. - Не говоря уже о том, черт возьми, что еще есть возможность развернуться и удрать обратно в космопорт.
- Верно, - произнес Майлз. Он сейчас болтался на самом конце длиннющей цепочки рассуждений, раскачиваемый к тому же ветром сомнения. Пора спуститься на твердую землю.
- После тебя, - вежливо сказал Айвен.
- Верно.
- Всегда пожалуйста, - добавил Айвен.
Головокружение свободного падения... он рывком распахнул дверь и выбрался на мостовую.
Оба широкими шагами двинулись к четверке охранников в императорских ливреях, стоящих возле ворот замка. Один из четверки, парень с крестьянским лицом, украдкой сделал в сторону Майлза пальцами "рожки" от сглаза. "Вот я и дома," вздохнул про себя Майлз. Он коротко кивнул, приветствуя охрану.
- Доброе утро, оруженосцы. Я лорд Форкосиган. Насколько мне известно, император приказал мне сюда явиться.
- Чертов шутник... - начал охранник, отцепляя от пояса дубинку. Другой схватил его за руку, потрясенно уставившись на Майлза:
- Нет, Даб, это вправду он!
Второму обыску они подверглись в вестибюле непосредственно перед входом в большой зал. Айвен все норовил украдкой заглянуть за дверь, к досаде охранника, обязанного окончательно проверить входящих на наличие оружия, ношение которого было недопустимо в присутствии императора. Из Залы Совета до напряженного слуха Майлза доносились голоса. Он узнал графа Фордрозду, чей гнусавый голос то повышался, то стихал в ритме официальных прений.
- Как давно все это длится? - шепотом спросил Майлз у охранника.
- Неделю. Сегодня последний день. Сейчас они собираются подводить итоги. Вы как раз вовремя, милорд, - он подбадривающе кивнул Майлзу. Двое капитанов охраны как раз закончили вполголоса спорить: "... но он же обязан быть здесь!"
- Уверен, что ты не предпочел бы сейчас подвергаться бетанской терапии? - пробормотал Айвен.
Майлз мрачно усмехнулся. - Теперь слишком поздно. Ну не будет ли забавно, если мы появимся как раз в момент вынесения приговора?
- Истерик. Ты и умирать будешь с хохотом, - проворчал Айвен.
С разрешения охранника Айвен двинулся к двери, но Майлз схватил его за руку: - Ш-ш, стой! Послушай.
Еще один узнаваемый голос. Адмирал Хессман!
- Что он здесь делает? - прошептал Айвен. - Я думал, здесь только графы - а для остальных доступ закрыт и опечатан.
- Держу пари, он свидетель, точно как и ты. Ш-ш!
- ... Если наш прославленный премьер-министр ничего не знает об этом заговоре, пусть предоставит сюда своего "пропавшего" племянника, - голос Фордрозды был полон сарказма. - Он утверждает, что не может. А почему? Я утверждаю: потому, что лорда Форпатрила отправили с секретным сообщением. Каким? Очевидно, что-нибудь типа: "Беги, спасай свою жизнь - все раскрыто!" Я спрашиваю вас - логично ли, что заговор подобных масштабов, доведенный сыном до таких пределов, был неизвестен его отцу? На что пошли эти пропавшие двести семьдесят пять тысяч марок, чью судьбу он столь непоколебимо отказывается нам раскрыть, как не на тайное финансирование операции? Все неоднократные просьбы об отсрочке были просто дымовой завесой. Если лорд Форкосиган не виновен, почему его нет здесь? - Фордрозда сделал драматическую паузу.
Айвен дернул Майлза за рукав. - Давай! Лучшего момента ты не получишь, даже если прождешь весь день.
- Ты прав. Пойдем.
Высокие мозаичные окна на восточной стене испещрили разноцветными пятнами света дубовый паркет залы. Фордрозда стоял в Спикерском круге; за ним, на свидетельской скамье, сидел адмирал Хессман. Верхняя галерея с витыми резными перилами была, естественно, пуста, но ряды простых деревянных скамей и столов, полукругом охватывающие помещение под нею, были забиты народом.
На присутствующих из-под алых с серебром должностных мантий виднелись официальные мундиры дикого разнообразия цветов; небольшое число народу, не одетых в мантии, носило красные с синим парадные мундиры действительной Имперской Службы. Император Грегор, сидящий на возвышении в левом углу комнаты, тоже был в военной форме. Майлз сглотнул, испытывая острый приступ волнения перед выходом на сцену. Надо было забежать в особняк Форкосиганов: на нем по-прежнему были те самые однотонная темная рубашка, брюки и ботинки, в которых он покинул Тау Верде. Он прикинул расстояние до центра залы - выходил примерно световой год.
Отец, выглядевший в красно-синем мундире совершенно по-домашнему, сидел за своим столом в первом ряду, неподалеку от Фордрозды. Граф Форкосиган откинулся назад - ноги вытянуты и скрещены в лодыжках, руки раскинуты по спинке скамьи, - однако выглядел он ничуть не небрежнее, чем тигр, крадущийся за добычей. Лицо его было мрачным, жестоким, он не сводил глаз с Фордрозды. Интересно, мимолетно подумал Майлз, не могла ли давняя кличка, когда-то прилепленная отцу клеветниками, - "Мясник Комарра" - в конце концов иметь под собой и реальную основу?
Фордрозда, стоящий в спикерском кругу, единственный из всех был обращен лицом прямо к полутемной арке входа. Он первым увидел Майлза с Айвеном. Фордрозда как раз открыл рот, собираясь продолжать; челюсть у него так и отвисла.
- Вы задали именно тот вопрос, на который я собирался вам ответить, граф Фордрозда - и вам, адмирал Хессман, - выкрикнул Майлз. "Два световых года", подумал он и захромал вперед.
Зал вскипел рокотом голосов и изумленными возгласами. Но среди всех присутствующих Майлз искал только одного - как прореагирует он?
Граф Форкосиган резко оглянулся и увидел Майлза. Он шумно вздохнул, подобрал под себя ноги, положил руки на стол. Какое-то мгновение он сидел, положив локти на стол и спрятав лицо в ладонях. Он ожесточенно потер лицо; когда он убрал руки, лицо было покрасневшим, на нем проступили морщины.
"Когда он успел так постареть?" расстроился Майлз. "Разве его волосы были такими седыми? Он так сильно изменился или я? Или мы оба?"
Взгляд графа Форкосигана упал на Айвена, и его лицо прояснилось, выражая теперь лишь ошеломление и недовольство: - Айвен, ты идиот! Где ты был?!
Айвен поглядел на Майлза и, пользуясь случаем, кивнул в сторону свидетельской скамьи. - Адмирал Хессман отправил меня на поиски Майлза, сэр. Я его нашел. Но почему-то мне не кажется, что адмирал на самом деле подразумевал то, что сказал.
Стоящий в круге Фордрозда обернулся и смерил свирепым взглядом Хессмана, вытаращившегося на Айвена. - Ты... - прошипел Фордрозда адмиралу ядовитым от бешенства голосом. И почти мгновенно овладел собой, выпрямившись, разжав свои скрюченные, словно когти, пальцы и вернувшись к прежним элегантным жестам.
Майлз отвесил поклон всему рассевшемуся полукругом собранию и, наконец, опустился на колено, повернувшись к императорскому возвышению.
- Мой сюзерен, милорды. Я должен был бы оказаться здесь раньше, однако мою повестку потеряла почта. Чтобы удостоверить это, я хочу вызвать лорда Айвена Форпатрила в качестве моего свидетеля.
Когда Грегор взглянул на него сверху вниз, его молодое лицо было неподвижным, а обеспокоенный взгляд темных глаз устремлен куда-то вдаль. Затем император в замешательстве перевел взор на своего нового советчика, стоящего в спикерском круге. Похоже, прежний советчик - граф Форкосиган - поразительным образом понимал, что же происходит. Его губы дрогнули, и получившаяся улыбка вышла точь-в-точь тигриной.
Майлз тоже поглядывал на Фордрозду краешком глаза. Вот сейчас, подумал он, самый момент надавить. К тому моменту, когда лорд-хранитель Спикерского круга со всем должными церемониями разрешит Айвену присутствовать, они уже опомнятся. Дай им на шестьдесят секунд присесть рядом и посовещаться, и они состряпают новую ложь, и тогда по-прежнему в этой жуткой игре с подтасованным голосованием в Совете их слово будет против нашего. Да, Хессман - вот кого ему следует вспугнуть. Фордрозда слишком уклончив, чтобы обратиться в паническое бегство. Нанести удар прямо сейчас и расколоть заговор пополам.
Он сглотнул, откашлялся, прочищая стиснутое горло, и вскочил на ноги. - Здесь перед вами, милорды, я выдвигаю обвинение. Я обвиняю адмирала Хессмана в диверсии, убийстве и покушении на убийство. Я могу доказать, что по его приказу была организована диверсия на скоростном имперском курьере капитана Димира, в результате чего погибли ужасной смертью все находившиеся на его борту. Я могу доказать, что среди них, согласно его намерениям, должен был оказаться и мой кузен Айвен Форпатрил.
- Ты нарушаешь регламент! - заорал Фордрозда. - Эти безумные обвинения не имеют никакого отношения к Совету графов. Ты должен выдвинуть их в военном трибунале... если вообще это сделаешь, изменник!
- ... Перед которым адмирал Хессман, что весьма удобно, должен будет предстать один, поскольку вас, граф Фордрозда, там судить нельзя? - тут же парировал Майлз.
Граф Форкосиган принялся мягко постукивать кулаком по столу, подавшись всем телом в сторону Майлза, и его губы беззвучно шептали, словно заклинание: да, давай, давай...
Приободрившийся Майлз заговорил еще громче: - Он предстанет там один и умрет один, поскольку в его распоряжении будет лишь собственное, не подкрепленное свидетелями, слово, что свои преступления он совершил по вашему приказу. Ведь у вас нет свидетелей, а, адмирал? Или вы действительно думаете, будто граф Фордрозда окажется столь переполнен чувством верности своему товарищу, что подтвердит сказанное вами?
Хессман мертвенно побледнел и тяжело задышал, его взгляд метался между Фордроздой и Айвеном. Майлз видел, как в его глазах разрастается паника. Фордрозда, мерявший шагами Спикерский круг, резким жестом указал на Майлза:
- Милорды, это не защита. Он просто надеется спрятать свою вину под этими дикими контробвинениями и полностью при этом нарушает регламент. Милорд Хранитель, я вызываю к вам: восстановите порядок!
Лорд-Хранитель Спикерского Круга начал было подниматься с места, но замер, сраженный пронзительным взглядом графа Форкосигана. И тихо опустился обратно на свою скамью. - Все это, разумеется, никак не отвечает правилам... - выдавил он и умолк. Граф Форкосиган одобрительно ему улыбнулся.
- Вы не ответили на мой вопрос, Фордрозда! - выкрикнул Майлз. - Вы будете представлять интересы адмирала Хессмана?
- В истории есть масса примеров, когда подчиненные выходили за рамки данных им полномочий... - начал Фордрозда.
Он крутит, он хитрит, он собирается вывернуться - нет! Я тоже способен на хитрость. - Так вы теперь признаете, что он был вашим подчиненным?
- Ничего подобного, - огрызнулся Фордрозда. - Нас ничто не связывало, кроме общих интересов во благо Империи.
- Ничто не связывало. Адмирал Хессман, вы это слышали? Каково ощущать, что тебя закалывают со столь неподражаемой плавностью? Держу пари, вы даже не почувствовали лезвия ножа, пока оно не вошло вам в спину. Знаете, и так будет до самого конца.
Глаза Хессмана вылезли на лоб. Он вскочил на ноги. - Нет, не будет! - прорычал он. - Ты затеял это, Фордрозда. Если я свалюсь, так и тебя захвачу с собой! - Он указал на Фордрозду. - Он подошел ко мне в Зимнепраздник и захотел, чтобы я передавал ему самые свежие данные СБ насчет сына Форкосигана...
- Заткнись! - безнадежно выдавил из себя Фордрозда, в чьих глазах горела ярость: получить такой удар в спину было уже слишком. - Заткнись... - Его рука скользнула под алую мантию и вынырнула оттуда с чем-то блестящим. Он навел прицел игольника на присевшего адмирала. Замер. И уставился на оружие в своей руке так, словно это был скорпион.
- Так кто теперь нарушает регламент? - мягко передразнил его Майлз.
Барраярская аристократия все еще оставалась кастой военных. Смертельное оружие, обнаженное в присутствии императора, заставило сработать глубинный рефлекс. Два или три десятка человек рванулись со своих мест.
Только на Барраяре, подумал Майлз, стоит тебе достать заряженный игольник - и люди толпой кидаются на тебя, а не в стороны. Остальные бросились между Фордроздой и императорским возвышением. Фордрозда отвел прицел от Хессмана и повернулся лицом к своему истинному мучителю, подняв оружие. Майлз стоял, замерев как столб; крохотный черный глазок игольника приковал его к месту. Как это завораживает: такой узкий вход в необъятную адскую дыру...
Тут Фордрозда оказался погребен под лавиной сбивших его тел в развевающихся красных мантиях. Честь первого удара, повалившего его на колени, досталась Айвену,
Майлз стоял перед своим императором. Зала утихомирилась; недавние обвинители Майлза были спешно выпровожены под арест. Теперь он предстал перед истинным трибуналом.
Грегор беспокойно вздохнул и жестом подозвал к себе Лорда-Хранителя Спикерского круга. Они коротко посовещались.
- Император просит и требует часового перерыва, дабы изучить новые свидетельские показания. Понятыми будут граф Форволк и граф Форхалас.
Все они цепочкой проследовали в личную комнату императора за помостом: Грегор, граф Форкосиган, Майлз с Айвеном и оба свидетеля, выбранные Грегором по весьма необычному принципу. Анри Форволк был одним из немногих ровесников Грегора среди графов и к тому же его личным другом. Майлз полагал, что тот был ядром нового поколения императорских сподвижников. Неудивительно, что Грегор пожелал иметь его поддержку. Но граф Форхалас...
Форхалас был самым старым и непримиримым врагом его отца - с тех пор, как оба его сына погибли, приняв не ту сторону во время мятежа Фордариана, восемнадцать лет назад. Взглянув на него, Майлз почувствовал себя нехорошо. Именно сын и наследник графа выстрелил однажды ночью в окно особняка Форкосиганов гранатой с солтоксиновым газом, пытаясь столь сложным образом отомстить за смерть своего младшего брата. И тоже оказался казнен за измену. Не усмотрит ли граф Форхалас в заговоре Фордрозды возможность закончить дело, отомстить с идеальной симметричностью - один сын за другого?
Однако Форхалас был известен как честный и справедливый человек - и столь же легко Майлз мог представить, как тот встает на сторону его отца, испытывая презрение к выросшему на ровном месте заговору Фордрозды. Эти двое так долго были врагами, пережили стольких друзей и недругов, что их вражда пришла почти в состояние гармонии. Кроме того, никто не посмел бы обвинить Форхаласа в фаворитизме, если он станет свидетельствовать в пользу бывшего Регента... Сейчас оба графа обменялись поклонами, словно салютующая оружием пара фехтовальщиков, и заняли места друг против друга.
- Итак, - произнес граф Форкосиган, сделавшись еще серьезнее и напряженнее, - что на самом деле там произошло, Майлз? У меня были отчеты Иллиана - вплоть до последнего времени, - но они некоторым образом порождали больше новых вопросов, чем давали ответы на старые.
На мгновение Майлз отвлекся. - А разве его агент больше их не шлет? Уверяю тебя, я не вмешивался в его служебные дела...
- Капитан Иллиан в тюрьме.
- Что?!
- Ждет суда. Он проходит по твоему делу о заговоре.
- Но это же абсурд!
- Вовсе нет. Все очень логично. Кто же, выступая против меня, в первую очередь не предпримет мер предосторожности и по возможности не лишит меня моих глаз и ушей?
Форхалас кивнул, одобряя и соглашаясь с подобной тактикой, словно говоря: "Именно так я поступил бы сам".
Глаза графа Форкосигана сощурились в сдержанной усмешке. - Для него это поучительный опыт - какое-то время поучаствовать в юридическом процессе в совершенно противоположной роли. Ему не причинили вреда. Но, готов допустить, он в настоящее время слегка на тебя раздосадован.
- Вопрос в том, - отстраненно произнес Грегор, - служит ли капитан мне или моему премьер-министру. - В его глазах все еще сохранялось выражение горькой неуверенности.
- Все, кто служат мне, через меня служат вам, - сформулировал граф Форкосиган. - Это и есть система форов в действии. Ручейки опыта, сливаясь вместе, образуют в конце концов реку великой власти. И устье этой реки - ваше. - Майлз никогда не слышал от своего отца ничего ближе к лести, и это показывало, насколько тот встревожен. - Вы несправедливы к Саймону Иллиану, подозревая его. Он служит вам всю вашу жизнь, а до вас - служил вашему деду.
Интересно, какого рода приток составляет теперь сам Майлз? Кое у кого из дендарийских наемников весьма сомнительные истоки. - Что произошло? Ну вот, сэр... - он замолк, пытаясь во всей цепочке событий нащупать отправную точку. На самом деле, все началось со стенки максимум в сотне километров от Форбарр-Султаны. Но начал он рассказ со своей встречи с Ардом Мэйхью на Колонии Бета. Потом боязливо запнулся, поколебался, набрал в грудь воздуху и перешел к точному и честному описанию их встречи с Базом Джезеком. При этом имени отец поморщился. Блокада, абордаж, битвы - самозабвенно и с энтузиазмом описывая происходящее, Майлз в какой-то момент обнаружил , что заставляет императора изображать оссеровский флот, Анри Форволка - капитана Танга, а отца - пеллианский штаб. Гибель Ботари. При этой новости лицо отца дрогнуло, он погрузился в себя. - Что ж..., - сказал он наконец. - Теперь он избавился от тяжкого бремени. Может, в конце концов он нашел покой?
Майлз покосился на императора и вырезал из рассказа обвинения эскобарки в адрес принца Серга. По быстрому благодарному взгляду, брошенному на него отцом, Майлз понял, что это было правильно. Некоторые истины - словно слишком свирепый поток, перед которым ни одному зданию не устоять; у Майлза не было никакого желания видеть перед собой еще одну опустошенную личность, как это случилось с Еленой Ботари.
К моменту, когда он наконец добрался до рассказа о том, как прорвал блокаду, Грегор завороженно приоткрыл рот, да и по блеску глаз графа Форкосигана было ясно, что он высоко оценил действия Майлза. Появление Айвена; выводы, которые Майлз из этого сделал... тут он вспомнил о времени и потянулся к своей набедренной фляжке.
- Что это такое? - с испугом спросил отец.
- Нейтрализатор желудочной кислоты. Э-э... хочешь? - вежливо предложил он.
- Спасибо, - ответил граф. - Ничего не имею против. - Он степенно отпил большой глоток, с таким непроницаемым лицом, что даже Майлз засомневался, шутил тот или нет.
Майлз коротко, сжато описал свои размышления, вынудившие его вернуться тайком, дабы застать Фордрозду и Хессмана врасплох. Айвен подтвердил все, чему лично был свидетелем, уличив Хессмана во лжи. Грегор выглядел сбитым с толку - е го предположения насчет новых друзей столь резко обратились в свою полную противоположность. "Давай, Грегор, просыпайся, - подумал Майлз, - Ты меньше, чем кто-либо, имеешь право на роскошь удобных иллюзий. О, да, у меня нет никакого желания поменяться с тобой местами."
Когда Майлз закончил, Грегор потупил взгляд. Граф Форкосиган сидел по правую руку Грегора, - как обычно, оседлав стул задом наперед, - и с тоскливой жаждой поглядывал на сына.
- Тогда зачем? - спросил Грегор, - Кем ты собирался сделаться, собирая такую армию, если не императором, - пусть не на Барраяре, так где-нибудь еще?
- Мой сюзерен, - Майлз понизил голос. - Когда мы зимними вечерами играли в императорском дворце, потребовал ли я хоть раз иной роли, кроме роли верного Форталии? Ты знаешь меня - как ты мог сомневаться? Дендарийские наемники были лишь случаем - и случаем несчастным. Я его не планировал - все просто произошло само собой, пока я выкарабкивался из одного кризиса за другим. Я лишь хотел служить Барраяру, как и мой отец до меня. Когда я не смог служить Барраяру, то захотел... служить хоть чему-то. И... - Майлз, понукаемый болезненной честностью, поднял глаза и встретился с отцовским взглядом, - ...и сделать из моей жизни нечто, что можно было бы достойно сложить к его ногам. - Он пожал плечами. - Опять я напортачил...
- Плоть, мой мальчик, - голос графа Форкосигана был хрипловатым, но четким. - Всего лишь плоть. Не достойная столь драгоценного пожертвования, - голос его надломился.
На какое-то мгновение Майлз забыл все свое беспокойство о предстоящем суде. Он прикрыл глаза и спрятал эту безмятежность в самый сокровенный уголок своей души, чтобы любоваться ею в самые скудные, самые отчаянные минуты предстоящего часа. Грегор, выросший без отца, сглотнул и отвернулся прочь, будто пристыженный. Граф Форхалас в замешательстве уставился в пол, словно человек, без стука вошедший в комнату в разгар деликатной интимной сцены.
Грегор нерешительно шевельнул рукой, коснувшись плеча своего самого первого и самого верного защитника. - Я служу Барраяру, - сказал он. - Правосудие - это мой долг. Я никогда не думал, что оно станет неправедным.
- Тебя водили за нос, мальчик, - тихо произнес граф Форкосиган так, что его мог слышать один лишь Грегор. - Ничего. Но извлеки из этого урок.
Грегор вздохнул. - Когда мы с тобой играли, Майлз, то ты всегда выигрывал у меня в "страт-О". Потому что я знал тебя - но сомневался.
Майлз опустился на одно колено, склонил голову и развел руки. - Воля ваша, мой сюзерен.
Грегор покачал головой. - Хотел бы я, чтобы все измены оказывались чем-то подобным. - Он заговорил громче, обращаясь к свидетелям:
- Что ж, милорды? Получили ли вы убедительные доказательства того, что суть обвинения Фордрозды, "намерение в узурпации трона Империи" - это злонамеренная ложь? И засвидетельствуете ли это перед лицом равных себе?
- Безусловно! - с энтузиазмом воскликнул Анри Форволк. Майлз догадывался, что кадет-второкурсник уже к середине его рассказа о приключениях дендарийских наемников буквально влюбился в него.
Граф Форхалас остался хладнокровен и задумчив. - Обвинение в узурпации, разумеется, является ложью, - согласился старик, - и я засвидетельствую это своей честью. Но здесь имеется еще одна разновидность измены. По своему собственному признанию, лорд Форкосиган был - и остается - нарушителем закона Форлопулоса, что является изменой само по себе.
- Таких обвинений, - сдержанно заметил граф Форкосиган, - в Совете Графов выдвинуто не было.
Анри Форволк усмехнулся. - Да и кто посмеет, после такого?
- Человек, не раз доказывавший свою преданность Империи и абстрактно заинтересованный в полном торжестве справедливости, - произнес граф Форкосиган, все так же бесстрастно, - мог бы и посметь... многое. А мог бы не сделать этого?
- Моли об этом, Форкосиган, - прошептал Форхалас. Вся невозмутимость словно соскользнула с него. - Моли о пощаде, как я молил, - он крепко зажмурился и вздрогнул.
Граф Форкосиган долго и молча смотрел на него. Затем проговорил: - Как вам будет угодно... - и встав, опустился на колено перед своим врагом. - Ну что ж... оставьте все как есть, и я присмотрю за тем, чтобы мальчик больше воды не замутил.
- Все еще слишком высокомерно.
- Будьте так добры...
- Скажите: "Я умоляю вас!".
- Я умоляю вас, - послушно повторил граф Форкосиган. Спина отца должна была бы закаменеть от ярости, но признаков этого Майлз не находил. Между этими двумя людьми было нечто запутанное, древнее - старше его самого, и он вряд ли мог проникнуть в самую сердцевину. Грегор выглядел так, будто его вот-вот стошнит, Анри Форволк был в замешательстве, Айвен - в ужасе.
Непоколебимое спокойствию Форхаласа только усиливало это своеобразное исступление. Он склонился к самому уху майлзова отца. - Давай, Форкосиган! - прошипел он. Граф Форкосиган склонил голову и стиснул кулаки.
Он видит меня, если вообще видит, лишь как способ воздействия на моего отца... Пора обратить на себя внимание. - Граф Форхалас, - голос Майлза прорезал тишину, словно клинок. - Удовлетворитесь этим. Ибо если вы доведете свою месть до конца, в какой-то момент вам придется повторить все, глядя в глаза моей матери. А вы осмелитесь?
Форхалас слегка сник. Он сердито нахмурился на Майлза. - А может ли твоя мать глядеть на тебя и не понимать, что такое жажда мщения? - он жестом показал на чахлую, скрюченную фигуру Майлза.
- Мать, - ответил Майлз, - говорит, что это мой великий дар. Испытания - это дар, говорит она, а великие испытания есть великий дар. Конечно, - добавил он задумчиво, - большинство считает мою мать немного странной. - Он поймал взгляд Форхаласа. - И что вы предполагаете делать с вашим даром, граф Форхалас?
- Проклятье, - проворчал Форхалас после короткого и одновременно бесконечно долгого молчания. Он обращался не к Майлзу, а к его отцу. - У него глаза его матери.
- Я это уже заметил, - пробормотал Форкосиган в ответ. Форхалас сверкнул на него раздраженным взглядом.
- Я не какой-нибудь чертов святой! - заявил Форхалас, не обращаясь ни к кому конкретно.
- Никто не требует от вас быть святым, - произнес Грегор самым успокаивающим тоном. - Но вы присягнули мне на службу. А разве это значит служить мне - рвать на части друг друга вместо моих врагов?
Форхалас фыркнул и неохотно пожал плечами. - Вы правы, мол лорд. - Его стиснутые руки разжались, один палец за другим, словно высвобождая из хватки что-то невидимое. - Ох, ну встаньте же,- нетерпеливо бросил он графу Форкосигану. Бывший Регент поднялся, снова приняв почти доброжелательный вид.
Форхалас пристально поглядел на Майлза. - И как же именно, Эйрел, предполагаете вы держать под контролем этого юного маньяка с его великим даром и его нечаянную армию?
Граф Форкосиган отмерял каждое слово медленно, капля по капле, словно проводя некий тонкий химический опыт: - Дендарийские наемники - сущая загадка. - Он поглядел на Грегора. - Какова будет ваша воля, мой лорд?
Грегор испуганно дернулся, вдруг лишившись роли зрителя. Почти умоляюще он посмотрел на Майлза: - Организации растут и умирают. Есть такая возможность, что эти наемники просто исчезнут?
Майлз пожевал губу: - Такая надежда посещала мой разум, но... когда я улетал, эта организация выглядела ужасно здоровой. И растущей.
Грегор поморщился. - Вряд ли я могу отправить на них в поход свою армию и разбить, как это некогда делал Дорка - идти будет определенно слишком далеко!
- И они сами не виновны ни в чем дурном, - поспешил заметить Майлз. - Они понятия не имеют, кто я, - большинство из них даже не барраярцы.
Грегор неуверенно поглядел на графа Форкосигана, который принялся изучать носки собственные ботинок, словно говоря: "Это ведь ты рвался самостоятельно принимать решения, мальчик." Но вслух тот добавил лишь:- Вы такой же император, как и Дорка, Грегор. Поступайте по вашей воле.
Грегор снова надолго перевел взгляд на Майлза. - Ты не мог прорвать блокаду в существующих военных обстоятельствах. И тогда ты изменил обстоятельства.
- Да, сир.
- Я не могу изменить закон Дорки... - медленно проговорил Грегор. Забеспокоившийся было граф Форкосиган снова расслабился. - Он же спас Барраяр.
Император надолго замолчал, покачиваясь на волнах непреодолимой сложности. Майлз-то понимал, что тот сейчас чувствует. И дал ему попариться еще несколько мгновений, пока молчание не зазвенело от ожидания, а взгляд Грегора не сделался безнадежно остекленевшим, напоминая Майлзу прохождение устных вступительных экзаменов и тех кандидатов, что не знали ответа. Пора.
- Собственные дендарийские наемники императора, - с намеком произнес Майлз.
- Что?
- А почему бы и нет? - Майлз выпрямился и протянул руки ладонями вверх. - Я буду счастлив отдать их тебе. Войско Короны. Так уже делалось.
- С кавалерией! - уточнил граф Форкосиган, но его лицо внезапно прояснилось.
- Что бы Грегор ни сделал, это все равно будет юридической фикцией, поскольку они вне пределов его досягаемости. - Он виновато кивнул Грегору. - Он также может классифицировать их, как ему самому наиболее удобно.
- Кому-кому удобно? - сухо переспросил граф Форхалас.
- Полагаю, вы можете это считать просто личным заявлением, - заметил граф Форкосиган.
- Ну, да... Боюсь, большинство наемников были бы весьма встревожены, услышав, что они призваны на барраярскую Имперскую Службу. Но почему бы не отдать их в ведение департамента капитана Иллиана? Тогда их статус сохранится в тайне. Позвольте ему самому разобраться, какую пользу он сможет из них извлечь. Флот свободных наемников, втайне принадлежащий Имперской СБ Барраяра.
Похоже, Грегор примирился с этой мыслью; более того, он выглядел заинтригованным. - А это вполне осуществимо...
Граф Форкосиган сверкнул белозубой усмешкой, которую тут же подавил. - Саймон, - пробормотал он - будет вне себя от радости.
- Правда? - с сомнением спросил Грегор.
- Я вам это лично гарантирую, - не вставая, граф отвесил ему поклон.
Форхалас фыркнул и пристально поглядел на Майлза: - Твое счастье, что ты чертовски умен. Ты это знаешь, мальчик?
- Совершенно верно, сэр, - согласился Майлз, испытывая истерическое облегчение: ему полегчало - на три тысячи солдат и бог знает сколько тонн оборудования. Он сделал это! Последний кусочек мозаики встал на свое место.
- ... смеет передо мной валять дурака... - пробормотал Форхалас. Он повысил голос и обратился к графу Форкосигану: - Это только пол-ответа на мой вопрос, Эйрел.
Граф Форкосиган разглядывал свои ногти, но глаза его сияли. - Верно, мы не можем позволить ему разгуливать где заблагорассудится. Меня тоже бросает в дрожь при мысли, что за катастрофы он может спровоцировать. Несомненно, нужно ограничить его рамками заведения, где его заставят трудиться с утра до ночи под надзором множества внимательных глаз, - он выдержал задумчивую паузу. - Я бы предложил для этих целей Императорскую Военную Академию.
Майлз поднял глаза и по-идиотски открыл рот во внезапной надежде. Все его выкладки были сосредоточены лишь на том, как бы избежать закона Форлопулоса. Он даже не мечтал о том, как будет жить после, не говоря уж о такой награде... Отец понизил голос, обращаясь к нему: - Разумеется, если вы не сочтете это ниже своего достоинства... адмирал Нейсмит. Я так и не собрался поздравить тебя с повышением в звании.
Майлз покраснел: - Это же было сплошное надувательство, сэр, вы сами знаете.
- Сплошное?
- Ну... большей частью.
- О, да ты научился хитрить - даже со мной... Ты уже попробовал вкуса командования. Сумеешь ли вновь стать подчиненным? Разжалование - горькая пилюля, ее тяжело проглотить, - в его голосе отразилась давняя ирония.
- Вы же были разжалованы после Комарры, сэр.
- Да, скатился обратно до капитана.
Майлз усмехнулся уголком рта. - У меня теперь в желудке био-чип, так что он все переварит. Я и это вынесу.
Граф Форхалас скептически приподнял бровь. - Какой же мичман из него выйдет, как вы думаете, а, адмирал Форкосиган?
- Думаю, мичман из него выйдет ужасный, - честно признал граф. - Но если доведенное до крайности начальство не придушит его за... э-э... чрезмерную инициативу, то в один прекрасный день он станет отличным офицером Генштаба.
Форхалас с неохотой кивнул. Глаза Майлза вспыхнули - отражением того же пламени, что горело в отцовском взгляде.
После двух дней опроса свидетелей и закулисных маневров Совет единогласно проголосовал за оправдательный приговор. Сам Грегор занял свое место по праву графа Форбарры и, будучи вызван четвертым по алфавиту, громко произнес "Невиновен!" - вместо традиционного для императора ответа "Воздерживаюсь". Прочие послушно потянулись за ним.
Кое-кто из старых политических противников графа Форкосигана выглядел так, словно предпочел бы этого не делать, но воздержался один лишь граф Форхалас. Ну, Форхалас никогда не был в партии Фордрозды и ему не нужно было смывать с себя пятно обвинения.
- Вот храбрый ублюдок... - Граф Форкосиган привычно отсалютовал через всю залу своему самому закадычному врагу. - Хотел бы я, что бы у всех была его непреклонность - если не его убеждения.
Майлз сидел молча, до самого конца впитывая в себя этот триумф. В конце концов, теперь Елене ничего бы не угрожало...
Но была бы она счастлива? Охотничьему соколу не подходит клетка - и не важно, как много людей любуются его красотой и насколько вызолочены ее прутья. Сокол куда прекраснее, когда парит в высоте. Прекрасен так, что разрывается сердце.
Он вздохнул и двинулся вперед - бороться с собственной судьбой.
***
Виноградники, оплетавшие уступы склонов возле Долгого Озера неподалеку от Форкосиган-Сюрло, уже подернулись свежей зеленью. Поверхность воды, колеблемая дуновением теплого воздуха, сверкала, словно россыпь серебряных монет. Майлз читал, что где-то когда-то существовал обычай - класть монеты на глаза усопших, отправляя их в последний путь. А что, подходит. Он представил, как солнечные блики монетками опускаются на дно озера, их куча становится все выше и выше, новым островом вырывается на поверхность...
Почва была пока холодной и влажной, под поверхностью земли все еще держалась зима. Тяжело. Майлз выбросил из ямы еще одну полную лопату земли; она уже была глубиной ему по плечо.
- У тебя руки в крови, - заметила мать. - С помощью плазмотрона ты мог бы сделать то же самое за пять секунд.
- Кровь смывает грехи, - ответил Майлз. - Так говорил сержант.
- Понимаю, - больше она ничего не возразила. Села, прислонившись спиной к дереву и глядя на озеро, и так и сидела в дружелюбном молчании. Все это ее бетанское воспитание, предположил Майлз: мать никогда не устает любоваться водой под открытым небом...
Наконец он закончил. Граф Форкосиган подал ему руку, помогая выбраться из ямы. Майлз снял контрольную пломбу на парящей платформе, и продолговатый ящик, терпеливо ждущий своего часа, опустился в место своего вечного покоя. Ботари всегда терпеливо дожидался Майлза.
Засыпать могилу оказалось куда более быстрым делом. Надгробный камень, заказанный отцом, еще не был готов - ручная работа, как и все надгробья фамильного кладбища. Неподалеку в земле лежит дед, рядом с бабушкой, которую Майлз никогда не знал - она погибла во время барраярской гражданской войны. Он на мгновение прикрыл глаза, почувствовав себя неуютно при виде двух пустых мест рядом с дедовой могилой - вдоль по склону, под прямым углом к могиле сержанта. Это бремя ему еще предстоит вынести.
Он поставил плоскую кованую медную чашу на треножник в ногах могилы. Положил туда веточки горного можжевельника и прядь своих волос. Затем вытащил из кармана куртки цветной платок, бережно развернул и положил среди веточек блестящий темный локон. Мать добавила пучок коротких седых волос вместе со своей собственной широкой, щедро отхваченной рыжей прядью - и отошла в сторону.
Майлз, помедлив, положил шарф поверх волос. - Боюсь, из меня вышла самая неподходящая сваха, - виновато прошептал он. - Но не думай, что я хотел посмеяться над тобой. Баз действительно любит ее, и он позаботится о ней... Слишком легко мне оказалось дать слово и слишком трудно сдержать. Но здесь... - он добавил слой ароматической коры, - тебе будет тепло здесь лежать и смотреть, как меняет свой лик озеро - от зимы к весне, от лета к осени. Здесь не проходят маршем войска, и даже в самую глубокую полночь не бывает совершенно темно. В таком месте Бог, конечно же, обязан тебя заметить. Даже на тебя, старый пес, хватит его милости и прощения. - Он зажег приношение. - Молю тебя - когда эта чаша переполнится, дай и мне испить из нее глоток.