Во въездном дворике Исту поразил конь, которого подвела ей Лисс. Высокий, лоснящийся белоснежный жеребец с мягким серым носом; его грива и хвост струились подобно шёлковым стягам. Ферда непременно ударился бы в поэзию. Конь был тщательно вычищен, и лишь несколько оставшихся желтоватых следов необоримо напомнили Исте кляксы на белом балахоне ди Кабона. Он фыркнул и ткнулся в неё носом - большие тёмные глаза были ясными и дружелюбными.
- Это что за чудо? - спросила Иста, пока Лисс вела его к подставке для посадки на лошадь.
- Мне сказали, его зовут Ветер. Сокращённо от Ветреный. Я просила для вас лучше всего выезженную лошадь в конюшне, и они умоляли взять его, потому что с тех пор, как заболел лорд Илвин, он только и делает, что бездельничает в своём стойле, ест и жиреет.
- Значит, это собственный конь лорда Илвина? - спросила Иста, перебрасывая ногу через широкую спину. Лошадь стояла совершенно неподвижно, пока она осторожно двигала перевязанными ногами, ища стремена. - Это, несомненно, не боевой конь.
- Нет, для этого у него есть ещё один жеребец - злобная, покрытая шрамами рыжая скотина, к которой никто другой не желает подходить близко. - Лисс вскочила на своего курьерского пегого, который пятился, не желая сотрудничать, и, похоже, собирался взбрыкнуть, но успокоился под её твёрдой рукой. - Перекусал чуть не всех конюхов. Они показывали мне свои раны. Очень впечатляет.
Рука Фойкса взлетела и опустилась, и вместе с Пехаром он первым выехал за ворота. За ними последовали Иста и Лисс, а потом - полудюжина оставшихся гвардейцев из отряда Дочери. Отряд выстроился цепочкой, чтобы спуститься по узкой извилистой дороге, идущей мимо деревни. Выехав за её стены, они повернули на дорогу в Толноксо, по которой Иста прибыла сюда так много насыщенных событиями дней назад. Фойкс задавал темп - быстрый, но не убийственный: вверх ехали шагом, вниз спускались рысью, по ровной местности скакали лёгким галопом. Имя Ветреный казалось клеветой, потому что конь был столь отзывчив к малейшим командам Исты, отдаваемым поводом или каблуками, что казалось, ей нужно лишь подумать о том, чего она желает. Его рысь походила на мерное плавное покачивание, а галоп - на поездку в паланкине. Мягкий нрав скакуна успокоил Исту, потому что полёт с её насеста до твёрдой земли обещал быть долгим. Конечно же, лорду Илвину требовалась высокая лошадь.
Проезжая через влажную, поросшую лесом местность около реки, они расшевелили тучу крупных жужжащих слепней. Иста морщилась и хлопала по тем, до которых могла дотянуться, когда они жадно усаживались на шелковистые бока Ветра. Слепни лопались с отвратительным хрустом, оставляя кровавые полосы на её ладони. Пегий Лисс взбрыкнул и заржал. Фойкс оглянулся; только Иста видела слабую лиловую вспышку, сорвавшуюся с его руки, но мерзкие насекомые взлетели с коня Лисс. Поскольку после этого они собрались на лошади Исты, это сложно было назвать улучшением, но кавалькада выехала на солнечных свет и оставила слепней позади раньше, чем Иста успела пожаловаться.
Они преодолели долгий подъём по более крутому склону долины и остановились в деревне с оливковой рощей, расположенной милях в пяти от Порифорса, чтобы напоить лошадей. К счастью, в тени рощи не было кровососущих насекомых. Пехар пошёл выспросить у деревенских насчёт фургона, который они преследовали. Пока вспотевшие лошади жадно пили из ручья, Иста обнаружила, что стоит и потягивается рядом с Фойксом в тени огромной оливы.
- Всё ещё забавляетесь с мухами? - мягко спросила она. - Я видела тот фокус. Прекратите, пожалуйста, или я сообщу об этом жрецу.
Он зарделся.
- Это было хорошее деяние. Кроме того, я хотел порадовать Лисс.
- Хм. - Иста помедлила. - Примите мой совет и не используйте магию для ухаживаний. И в особенности, не поддавайтесь искушению использовать магию напрямую, чтобы добиться её расположения.
Судя по его смущённой ухмылке, он в точности понял, на что она намекала, и это был не первый раз, когда мысль о создании неких приворотных чар пришла ему на ум.
- М-м.
Иста заговорила ещё тише.
- Потому что если вы это сделаете, и Лисс узнает, это разрушит не только её доверие к вам, но и к её собственному разуму. Никогда больше она не будет уверена, что её мысли и чувства на самом деле принадлежат ей. Она будет постоянно мысленно останавливаться, озираться и пересматривать свои решения. Это путь к сумашествию. Вы искалечите её меньше и выкажете больше любви, если просто возьмёте боевой молот и сломаете ей обе ноги.
Его улыбка застыла.
- Как прикажете, королева.
- Я говорю не как ваша королева. Я говорю даже не как осенённая богом. Я говорю как женщина, прошедшая по этой дороге до самого конца и вернувшаяся, чтобы доложить об опасностях. Если у вас сохранилась хоть половина тех мозгов, которые были раньше, и если вы действительно ищете любви, а не простого удовольствия - вы прислушаетесь к моим словам, как мужчина.
На этот раз его неглубокий поклон был заметно задумчивей, а от самодовольной ухмылки не осталось и следа.
Пехар вернулся с новостями, что фургон действительно останавливался в роще раньше, задержавшись в тени ровно настолько, чтобы можно было распрячь и напоить обе пары лошадей. Он отправился в путь не далее, как полчаса назад. Фойкс довольно оскалился и сократил время их отдыха.
Ещё четыре мили на рысях, и они выехали на вершину пологого холма. Наконец-то они увидели свою добычу, громыхавшую вниз по дороге. Из-за расстояния фургон выглядел совсем маленьким, его полотняный верх с нарисованной эмблемой гарнизона Порифорса в солнечном свете казался ярким пятном. Фойкс махнул своему отряду следовать вперёд. Они почти догнали фургон, когда кто-то из ехавших в нём заметил погоню. Невидимый возница хлестнул упряжку, но тяжело ступающие упряжные лошади, отягощённые грузом, который им приходилось тянуть, не могли соперничать с более быстрыми скакунами преследователей.
Люди из отряда Фойкса галопом проскакали по обе стороны от шумно трясущегося транспорта, нагнулись и схватили поводья ведущей пары. Когда, в свою очередь, Иста пришпорила коня, чтобы обогнать повозку, она услышала голос протестующе кричащей Каттилары. Фургон замедлил движение и остановился.
Каттилара, одетая в серо-золотой элегантный дорожный костюм, втиснулась на козлы и бранила перепуганного Горама, который согнулся, почти закрыв глаза и вцепившись в вожжи своей упряжки стиснутыми трясущимися руками. Иста сощурилась, желая отгородиться от света окружающего мира и пытаясь до предела использовать своё внутреннее зрение, чтобы непосредственно увидеть не души, скрытые материей, но одни только души. Не так ли видят мир боги? К облегчению Исты, демон Каттилары не доминировал и не распространился на всё тело, а снова плотно свернулся внутри неё. Другой слуга, молоденькая дама из свиты Каттилары и паж Ариса жались друг к другу в дальнем конце фургона.
Внутри две почти невидимые формы лежали рядом. Из-за того, что перед обычным зрением Исты стояла преграда из холста и дерева, увидеть то, что ей на самом деле требовалось, оказалось даже проще. Вот она, похожая на дымку нить белого пламени, вяло перетекающего от одного тела к другому; на ещё более низком уровне восприятия - сеть лилового света, разбегающегося в трёх направлениях - каналы заклятия.
Иста сжала пальцы, и Ветер остановился и покорно замер. Она уронила поводья на его холку и вытянула вперёд руки, позволив своему духу продвинуться вместе с ними. А затем - впервые - уплыть за пределы тела. "Бастард, помоги мне. Проклятье на Тебя'. Пока что она не стала - не посмела - пытаться разрушить поддерживающие нити заклятья демона, а просто установила собственные перетяжки и собрала пламя души. Белая нить от Илвина к Арису вспыхнула как солома, занимающаяся огнём далеко в ночи.
Изнутри послышался глубокий голос Ариса, раздражённый, как у человека, просыпающегося ото сна:
- Что это значит? Илвин?..
Неистовая брань Каттилары внезапно прекратилась. Она втянула голову в плечи и сгорбилась на сиденье. Задыхаясь, она сердито уставилась на Исту.
Из фургона послышались звуки движения: скрип, шаги сапог по днищу. Арис высунул голову наружу и внимательно огляделся.
- Ад Бастарда! Где мы находимся? - Быстрый взгляд на знакомую местность явно достаточно чётко ответил на этот вопрос, потому что он обратил хмурое лицо к рыдающей жене. - Каттилара, что ты натворила?
По другую сторону повозки напряжённый Фойкс вздохнул с облегчением и отдал Исте короткий благодарственный салют. Розовато-лиловые сполохи, плясавшие на его ладони, угасли.
Каттилара повернулась на козлах и обвила руками бёдра мужа в дикой мольбе. Горам убрался с её пути.
- Милорд, милорд, нет! Прикажи этим людям убираться! Скажи Гораму, чтобы ехал дальше! Мы должны бежать! Она злая, она хочет сделать твою смерть окончательной!
Арис отсутствующе погладил её по волосам. Его ищущие глаза остановились на Исте, взгляд был хмурым.
- Королева? Что всё это значит?
- Каково ваше последнее воспоминание, лорд Арис?
Его брови сошлись на переносице.
- Каттилара послала мне срочное сообщение с просьбой присоединиться к ней в гарнизонной конюшне. Я вошёл туда и обнаружил этот фургон, стоявший наготове, потом: после этого ничего. - Он нахмурился ещё сильнее.
- Ваша жена вбила себе в голову, что должна увезти вас и искать для вас исцеления в других местах, вдали от Порифорса. В какой степени на это её решение повлиял демон, я сказать не могу, но он, несомненно, помогал ей в этом. Я полагаю, Илвина взяли с собой в основном как склад с вашим продовольствием.
Арис содрогнулся.
- Бросить мой пост? Бросить Порифорс? Сейчас?
Каттилара дёрнулась, услышав металл в его голосе. Впервые её рыдания не оказали на него никакого смягчающего действия. Когда он повернул её лицо к себе, Иста увидела, как напряглись на его руках сухожилия, вздувшиеся шнурами под бледной кожей.
- Каттилара. Подумай. Это предательство покрывает позором оказанное мне доверие и принесённую мной клятву. Клятву, данную провинциару Карибастоса, королеве Изелль и принцу-консорту Бергону. Моим собственным людям. Это невозможно.
- Неправда, это возможно. Предположим, ты был бы болен, ох, да любой другой болезнью. Кому-то иному пришлось бы тогда занять твоё место. Ты и правда болен. Теперь твой пост должен занять другой офицер.
- Единственный, кому я доверил бы принять командование без всякой подготовки в такой неопределённой ситуации - это Илвин. - Он замялся, затем поправился: - Был бы Илвин.
- Нет, нет, нет!.. - Она с силой заколотила по нему сжатыми кулаками в приступе разочарования и ярости.
Иста изучала пульсирующие нити света. "Могу я это сделать?' Она не была уверена. " Что ж, я уверена, что могу попытаться. Итак'. Она сложила свои материальные руки на коленях и снова потянулась руками души. Вновь оставив поддерживающие каналы демона нетронутыми, она затянула перетяжку между Илвином и Арисом почти намертво.
Арис упал на колени; губы в шоке приоткрылись.
- Если ты хочешь, чтобы он снова встал и двигался, - сказала Иста Каттиларе, - теперь ты должна поддерживать его сама. Больше никакого воровства.
- Нет! - взвизгнула Каттилара, когда Арис почти свалился на неё. Горам подхватил его, чтобы не дать тяжёлому телу свалиться с козел. Будто не в состоянии поверить в происходящее, Каттилара с ужасом уставилась на бледное, непонимающее лицо Ариса. Пламя души взбурлило внутри её тела и собралось возле сердца.
"Да!' - подумала Иста. " Ты можешь. Сделай это, девочка!'
Затем, издав скорбный вопль и побелев как полотно, Каттилара лишилась чувств. Беспорядочное пламя вырвалось из её сердца и неравномерными толчками потекло через каналы заклятья. Иста вновь протянула призрачную руку. Поток выровнялся, успокоился. Не слишком стремительный - иначе он опустошит свой резервуар полностью, - но и не слишком медленный - ведь тогда он не выполнит своей задачи. Просто: вот так. Её внутренний взгляд снова проверил каналы. Едва заметные частички жизни по-прежнему текли от Илвина - их было достаточно только для поддержания связи. Иста не смела трогать искусную сеть демона, хотя вообще-то не была уверена, сможет ли порвать её, даже если захочет. Арис моргнул, подвигал челюстью, неуверенно встал, придерживаясь одной рукой за плечо Горама.
- Ох, спасибо, - пробормотал Фойкс в благословенной тишине.
- Когда-то я вела себя подобным образом время от времени, в дни моей скорби, - прошептала ему Иста, чувствуя себя неуютно от этих воспоминаний. - Во имя пяти богов, почему никто так и не заткнул мне рот, хоть раз, чтобы избавить себя от моих причитаний? Возможно, я никогда не узнаю.
Изнутри фургона донёсся хриплый голос:
- Демоны Бастарда, а теперь-то что?
Тень облегчения скользнула по чертам Ариса.
- Илвин! Выбирайся сюда!
Шлепки босых ног. Илвин - в одной льняной сорочке и выглядевший, как человек, проснувшийся слишком рано после ночи чересчур обильных возлияний - с трудом выбрался наружу и остался стоять, мигая от яркого утреннего света, вцепившись худой рукой в каркас тента, чтобы не свалиться.
Его взгляд упал на Исту, и лицо оживилось.
- Дурачина! - радостно закричал он.
Иста с запозданием сообразила, что это странное приветствие было на самом деле обращено к коню, который прянул ушами, фыркнул, раздувая сероватые ноздри, и почти - но только почти - двинулся с того места, на котором его остановила всадница.
- Королева, - продолжил Илвин, кивая. - Надеюсь, Ветер-в-башке вёл себя с вами пристойно? Пятеро богов, неужели никто не догадался задавать ему поменьше корма?
- Он совершенно потрясающий джентльмен, - заверила его Иста. - Считаю, он в прекрасной форме.
Илвин взглянул на Катти, висевшую на плече у Горама.
- А это ещё что? С ней всё нормально?
- Пока что да, - уверила Иста одновременно и его, и Ариса, который рассматривал свою жену с ещё более заметным сомнением. - Я, э-э: потребовала, чтобы она поменялась с вами местами ненадолго.
- Я не знал, что вы можете это сделать, - осторожно произнёс Илвин.
- Я тоже, пока не попробовала только что. Заклятье демона по-прежнему действует, просто: перенаправлено.
Арис с застывшим в замешательстве лицом всё-таки встал на колени и поднял Каттилару на руки. Илвин пощупал своё правое плечо и нахмурился; он нахмурился ещё сильнее, когда его взгляд наткнулся на возникшую на плече Каттилары медленно сочащуюся струйку. Он отстранился, позволяя своему отягощенному ношей брату протиснуться в фургон. Иста кинула поводья Лисс и слезла с седла на козлы - Илвин протянул руку, помогая ей спуститься.
- Нам нужно поговорить, - сказала она ему.
Илвин кивнул с искренним согласием.
- Горам, - добавил он. Его конюх посмотрел вверх с явным облегчением на лице. - Разворачивай повозку и двигайся назад, к Порифорсу.
- Да, милорд, - радостно отозвался Горам.
Иста нырнула под тент вслед за Арисом и Илвином, а Фойкс начал отдавать приказы своим людям, чтобы те помогли развернуть упряжку. Арис положил Каттилару - её голова бессильно свешивалась - на носилки, с которых только что встал сам. После яркого света снаружи под тентом царил сумрак и пахло плесенью, но глаза Исты быстро приспособились. Другой слуга, женщина Каттилары и паж в страхе скорчились в задней части повозки среди трёх или четырёх маленьких дорожных сундуков, которые выглядели чересчур скромным обеспечением для путешествия, хотя ювелирный сундучок маркессы, несомненно, покоился где-то среди пожитков.
Арис отослал слугу и женщину на козлы к Гораму. Его паж, с глазами, круглыми от беспокойства, устроился рядом с господином. Тот успокаивающе потрепал мальчика по волосам. Арис уселся, скрестив ноги, рядом с головой жены. Илвин помог Исте устроиться на носилках напротив; согнув колени, она почувствовала, как потрескались коросты под повязками. Илвин собрался было сесть рядом с ней, скрестив ноги, но осознал неадекватность своей узкой сорочки для такой позы и вместо этого уселся на колени.
Арис пристально смотрел на жену.
- Просто не верится, что она решила, будто я могу бросить Порифорс.
- Не думаю, что она так считала, - сказала Иста. - Отсюда и эта уловка. - Она помедлила. - Очень тяжело, когда всё в твоей жизни зависит от решений других, а ты никак не можешь повлиять на исход дела.
Фургон наконец-то развернулся и лошади шагом потащили его назад. К тому времени, как они преодолеют те десять или около того миль до замка, упряжка и так достаточно устанет.
Арис дотронулся до плеча Каттилары, на котором теперь появилось тёмно-красное пятно из-за сочившейся крови.
- Так не пойдёт.
- Придётся смириться, пока мы не вернёмся в Порифорс, - сказал Илвин обеспокоенно. Он вытянул руки и подвигал плечами, будто приноравливаясь к телу, ставшему немного чужим. Затем проверил свою хватку и нахмурился.
- Я только надеюсь, в гарнизоне не начались волнения из-за моего исчезновения, - сказал Арис.
- Как только мы приедем, - произнесла Иста, - нам необходимо ещё раз попытаться допросить демона Каттилары. Он должен знать, что затевают в Джоконе, и, что важнее всего, кто его послал. - Она повторила для Илвина рассказ офицера о внезапном преображении Сорцо-Пьянчуги.
- Очень странно, - удивился Илвин. - Сорцо никогда не выказывал подобных семейных чувств раньше.
- Но: Сможем ли мы допросить это создание, королева? - спросил Арис, всё ещё пристально разглядывавший Каттилару. - Прошлая попытка была не слишком-то успешной.
Иста покачала головой в равном сомнении.
- Тогда у меня не было советов просвещённого ди Кабона. И помощи Фойкса ди Гуры. Возможно, нам удастся напустить одного демона на другого и добиться положительных результатов. Или: каких-то результатов. Мне нужно посоветоваться со жрецом по возвращении.
- Мне нужно посоветоваться с братом, пока я могу, - произнёс Арис.
- Мне нужно посоветоваться с какой-нибудь едой, - сказал Илвин. - Есть в повозке что-нибудь из съестного?
Арис попросил пажа поискать; порывшись среди запасов, мальчик возвратился с буханкой хлеба, мешком жёстких сушёных абрикосов и бурдюком с водой. Илвин устроился и начал добросовестно грызть, пока Арис подробно пересказывал сообщения разведчиков Порифорса.
- У нас совершенно нет сведений с северной дороги, - заметил Илвин, когда Арис закончил короткий отчёт. - Мне это не нравится.
- Да. Я сильно беспокоюсь о двух отрядах, которые ещё не вернулись и не прислали гонцов. Я собирался послать за ними другой дозор, когда мои утренние дела были так неожиданно прерваны. - Арис с недовольством глянул на бесчувственную жену. - Или, возможно, поехал бы сам.
- Умоляю тебя, не езди, - попросил Илвин, потирая плечо.
- Ну: не буду. Возможно, при нынешних обстоятельствах это было бы неразумно. - Взгляд, которым он смотрел на Каттилару, стал, если только такое возможно, ещё более озабоченным. Она выглядела ужасно беззащитной, свернувшись калачиком на носилках. Теперь, когда напряжение из-за необходимости постоянно хитрить исчезло с её лица, поразительная естественная красота девушки вновь напомнила о себе.
Арис поднял глаза и ради Исты выдавил короткую улыбку.
- Не тревожьтесь, королева. Даже если какие-то незамеченные силы приближаются с этого направления, они немногое могут сделать против Порифорса. Стены крепки, гарнизон верен, подходы для осадных машин крайне сложны, а крепость стоит на цельной скале, так что подкопы сделать невозможно. Помощь из Оби прибудет до того, как осаждающие успеют разбить лагерь.
- Если только сам Оби не окажется атакован одновременно с нами, - пробормотал Илвин.
Арис отвёл взгляд.
- Я детально обсудил всё с храмовым нотариусом в последние несколько дней и отдал ему на хранение моё письменное завещание. У привратника замка хранятся все остальные бумаги. Я назначил тебя своим душеприказчиком и сопопечителем маленькой Ливианы.
- Арис, - произнёс Илвин, в его голосе слышалось глубокое сомнение. - Я хотел бы заметить, что нет никакой гарантии, что я сам выберусь из этой переделки живым.
Его брат кивнул.
- В этом случае дед Ливианы остаётся единственным опекуном, а также попечителем всей принадлежащей ей собственности ди Лютезов. В любом случае - учитывая, что детей у нас с Катти нет - я собираюсь вернуть Каттилару с её вдовьей частью наследства на попечение лорда ди Оби.
- Присматривать за Каттиларой мне было бы не более приятно, чем ей - находиться под моей опекой, - сказал Илвин. - Благодарю тебя за нас обоих.
Арис кивнул с горьким согласием.
- Если ты: если: если ты не сможешь принять командование Порифорсом от имени Ливианы, военное управление крепостью должно вернуться к провинциару Карибастоса, чтобы он назначил человека, который, на его взгляд, справится с возложенными на Порифорс задачами. Я написал ему, чтобы предупредить: ну, только о том, что я болен, и что он, возможно, захочет подыскать такого человека просто на всякий случай.
- Ты выполняешь все свои обязанности. И не важно, насколько они неприятны. - Илвин безрадостно улыбнулся. - Ты всегда стремился заботиться о всех нас как отец. Разве есть сомнения, какой бог ожидает тебя, чтобы забрать к себе? Но, скажу тебе, пусть O н подождет ещё немного. - Он искоса взглянул на Исту.
"Но ведь ни один бог не ждёт его', - подумала Иста. " Это и означает быть отверженным'.
Арис пожал плечами.
- Дни гложут меня подобно мышам, обгладывающим труп. Теперь я чувствую это, всё сильнее и сильнее. Я уже слишком задержался, к великому сожалению. Королева: - Его взгляд, обращённый на неё, был неприятно пронизывающим. - Можете ли вы освободить меня? Вы заброшены сюда ради этого?
Иста заколебалась.
- Я едва ли знаю, что я могу и чего не могу сделать. Даже если моё предназначение - служить проводником для чудес, это чудо не стало бы мои первоочередным выбором. И всё же такова природа чудес, что их человеческий проводник не может выбирать их, разве что сказать чуду "да' или "нет'. Лишь магию демонов мы способны заставить работать по своей воле. Никто не заставит бога.
- И всё же, - задумчиво произнёс Илвин, - Бастард сам наполовину демон, как говорят. Думаю, по своей природе он несколько отличается от остальной семьи. Возможно, и его чудеса тоже?
Иста нахмурилась в замешательстве.
- Я: не знаю. В том сне Он казался настолько же выше моего понимания, насколько была его Мать, когда явилась мне наяву почти двадцать лет назад. В любом случае, я всего лишь попробовала перенаправить силу потоков, текущих между вами тремя. Я не пыталась порвать связующие каналы или заставить демона сделать это против воли его повелительницы. Хотя и так довольно ясно, что он бросил бы всё и сбежал, если б мог.
- Попробуйте сейчас, - попросил Арис.
И Иста, и Илвин одновременно издали протестующие возгласы и посмотрели друг на друга.
- Потому что если вы не можете этого сделать, я тоже должен знать, - терпеливо пояснил Арис.
- Но: чтобы проверить, нужно сделать. Другого пути нет. И потом, я не буду знать, как вернуть всё назад.
- Я не предлагал, чтобы вы пытались всё восстановить.
- Я боюсь оставить вас проклятым.
- Более проклятым, чем сейчас?
Иста в замешательстве отвела взгляд. Она видела по его лицу, что он измучен до глубины души; как будто мысль окончить своё мучительное существование становилась привлекательнее с каждым часом, пусть даже впереди и ждало полное исчезновение.
- Но что если это не та задача, ради которой меня прислали? Что если я не права в своих рассуждениях? Снова? Я была бы в восторге, если бы сумела спасти вас. Я не хочу убивать ещё одного ди Лютеза.
- Однажды вы уже убили.
- Да, но не с помощью колдовства. Утопила. С вами это не сработает. Вы ни разу не вдохнули за последние пятнадцать минут.
- Ох. Да. - Он выглядел сконфуженным и попытался вдохнуть.
Илвина вытаращил глаза.
- Это ещё что за история?
Иста глянула на него, сжала зубы, а затем выдала:
- Арволь ди Лютез умер в Зангре не под пыткой. Аяс и я утопили его по ошибке, когда мы втроём пытались призвать чудо на благо Чалиона. Обвинения в измене были полностью лживы. - Что ж. С практикой этот отчёт, несомненно, становился всё более лаконичен.
Ещё пару мгновений Илвин сидел с отвисшей челюстью. В конце концов он сказал:
- Ага. Я так всегда и думал, что обвинение в измене было как-то странно обставлено.
- Ритуал потерпел неудачу, потому что мужество оставило Арволя. - Иста замолкла. Затем выпалила: - И всё же я могла спасти ситуацию даже в последний момент, если бы сумела призвать чудо исцеления. Даже когда он лежал у наших ног, захлебнувшись насмерть. Мать, сама богиня исцеления, стояла по мою правую руку, просто за неким: поворотом восприятия. Если бы моя душа не была так скручена яростью, страхом и горем, что в ней не осталось места для любого бога. - Все три предыдущих признания избежали этого добавления, осознала она. Она снова искоса глянула на Илвина. - Или если бы я любила его, вместо того чтобы ненавидеть. Или если: не знаю.
Илвин откашлялся.
- Большинству людей не удаётся творить чудеса большую часть времени. Вряд ли вам нужно оправдываться за это неумение.
- Мне нужно. Я была призвана. - Иста грустно размышляла, пока фургон поскрипывал на ходу. " Теперь меня призвали снова. Но для чего?' Она взглянула на Ариса. - Интересно, как бы изменились наши жизни, если бы ваш отец привёз вас ко двору? Может, мы засунули в бочку не того ди Лютеза. - Нда, вот это было занимательное видение. - Илвин, каким он был в двадцать?
- Да почти таким же, как сейчас, - ответил Илвин. - Возможно, не таким изысканным или опытным. Не таким широким в плечах. - По его губам мелькнула улыбка, навеянная воспоминаниями. - Не таким хладнокровным.
- Не таким мёртвым, - зарычал Арис, хмуро глядя на свои руки, которые он снова вытягивал и сжимал. Проверяет, не коченеют ли? Не слишком ли сильно коченеют?
- Когда я была молода и красива, при дворе в Кардегоссе: - Когда Арис ещё не был женат даже в первый раз. Когда всё ещё было возможно. Могла ли она всё-таки взять себе ди Лютеза в любовники и сделать ложные обвинения правдивыми? И всё же мрачное проклятие Фонзы загубило все надежды при том дворе - в какой ужас могло бы оно превратить эту сладкую мечту, к какой катастрофе привело бы молодое великолепие Ариса? Будет ли это настоящим или фальшивым утешением - высказать Арису мысль, что Арволь держал его вдали ради его же собственной безопасности. Она подавила дрожь. - Всё равно было уже слишком поздно.
Арис недоумённо взглянул на Исту, упустив подтекст, но Илвин хмыкнул с обиженным смешком.
- Тогда представьте, что вы встретили его до того, как вышли замуж за Аяса, раз уж мысленно прокручиваете что-могло-бы-быть, - сухо посоветовал он. Илвин бросил на неё странный взгляд. - Все мои что-могло-бы-быть заканчиваются одинаково.
Фургон подскочил и покачнулся, свернув с дороги. Иста высунулась и обнаружила, что они вернулись в обнесённую стеной деревню и снова останавливаются в оливковой роще, чтобы напоить лошадей. Полуденное солнце стояло высоко, и день становился очень жарким.
Иста ненадолго спустилась, чтобы размять полузажившие ноги и напиться. Лисс привела к водопою белого коня Илвина. Высунувшись из повозки, Илвин с тоской поглядел на него, потом внезапно снова исчез внутри. Из-под тента послышались голоса, какой-то спор, в котором участвовали Илвин, Горам и слуга. Несколько минут спустя Илвин появился, удовлетворённо улыбаясь. Кроме лёгкой льняной сорочки, на нём теперь были кожаные штаны конюха и сапоги слуги. Брюки были затянуты вокруг талии, а внизу доходили только до икр, но благодаря сапогам это не имело значения.
Илвин возвратил себе коня и ухмыльнулся, взобравшись в седло. На его лице ясно отражалась признательность за полученную возможность снова свободно двигаться, наслаждаясь светом солнца, может быть, более острая из-за осознания мимолётности этого украденного момента. Он позволил Лисс помочь удлинить стремена, поблагодарил её, поудобней устроился в седле и радостно отсалютовал Исте.
Она с облегчением увидела, что Горам надел плохо подходящие ему льняные штаны, явно позаимствованные из скудных запасов в повозке. А вот злополучный слуга так и остался босой. Гвардейцы Дочери помогли приподнять на фургоне края тента, потому что из-за дневной жары царившая под ним удушающая духота становилась большим испытанием, чем дорожная пыль. Правда, признала Иста, лорд Арис вряд ли заметит то или другое. Они снова двинулись в путь. Фойкс расположил четырёх человек впереди громыхающего фургона и двоих - позади, а Илвин и Лисс ехали по обе стороны на таком расстоянии, чтобы можно было легко общаться.
В нескольких милях от деревни они завершили очередной подъем, повернули вправо по откосу и начали спуск в широкую долину, охраняемую Порифорсом. Они обогнули куртину деревьев. Внезапно Фойкс резко поднял руку. Их небольшая компания остановилась.
Илвин встал в стременах, его глаза расширились. Иста и Арис пробрались к передку фургона и выглянули наружу. Губы Ариса растянулись в оскале, зубы сжались, но только Иста втянула воздух, который наждаком прошёлся по пересохшему горлу.
Выезжая на тракт после марша по бездорожью, немного впереди них виднелся кавалерийский отряд. На камзолах цвета морской волны сияли белые пеликаны Джоконы. Доспехи сверкали. Копья длинной линией мерцали в свете дня - в ниспадавших складках равнины они походили на драгоценные камни, нашитые на плащ придворного.