Лисс расчёсывала Исте волосы перед отходом ко сну - задача, которая, похоже, нравилась девушке. Иста подозревала, что это действо навевало ей приятные воспоминания о конюшне. Вдруг раздался неуверенный стук в наружную дверь. Лисс пошла открыть и тут же вернулась.
- Это один из пажей лорда Ариса. Он говорит, его господин ожидает внизу и просит вас переговорить с ним.
Брови Исты взлетели.
- В такое время? Ну что ж. Скажи ему, что я сейчас спущусь.
Лисс пошла передать ответ, а Иста выскользнула из халата и снова облачилась в лиловую льняную сорочку и чёрное шёлковое верхнее платье. Её рука на миг застыла над траурной брошью, лежавшей на столе, но затем застегнула её на мягкой чёрной ткани под грудью, как и раньше. Неумышленно подходящая в присутствии Ариса одежда, отметила она. Вслед за Лисс, которая несла свечу в стеклянной вазе, освещая путь, Иста вышла на галерею.
Лорд Арис стоял у подножия лестницы, высоко подняв факел и пристально глядя вверх. Он всё ещё был с мечом и в сапогах, будто только что вернулся из вылазки. Иста была рада увидеть кольчугу под серым с золотом камзолом. Ночной воздух был тих и неподвижен после дневной жары, и пламя светило ровно, бросая отсветы на его бледные черты.
- Королева, мне нужно поговорить с вами. Наедине.
Иста указала на скамью в дальнем конце двора, и он кивнул.
- Подожди здесь, - тихо сказала Иста, обернувшись к Лисс, и девушка кивнула и уселась на верхней ступеньке. Иста спустилась и пошла по мощёному двору рядом с Арисом. Он отдал факел своему пажу, но мальчик не смог дотянуться до скобы, расположенной высоко на резной колонне. Арис коротко улыбнулся, забрал факел и установил на место. После чего отослал пажа составить компанию Лисс. Арис и Иста уселись на разных концах каменной плиты, всё ещё хранившей тепло жаркого дня. Обрамлённое прямоугольником крыш, усыпанное звёздами небо казалось бездонным колодцем, без остатка поглощавшим золотистое сияние факела и свечи Лисс. Лицо Ариса выглядело золочёной тенью среди более глубоких теней, но глаза сверкали.
- Трудный день принесли нам ваши нашедшиеся спутники и увязавшиеся за ними джоконцы, - начал он. - Два моих патруля - с юга и запада - возвратились ни с чем. Два всё ещё не вернулись, и это меня беспокоит. - Он замялся. - Каттилара не вышла мне навстречу. Думаю, она зла на меня.
- Из-за того, что вы поехали выполнять свои обязанности? Она, конечно же, простит вас.
- Она не простит мне мою смерть. В этом я стал её врагом, но также и её наградой.
"Неужели это возможно?'
- Она всё ещё думает, что сможет вернуть вас. Или хотя бы не дать вам уйти. Думаю, ослеплённая внешней стороной вещей, она не осознаёт того разрушительного эффекта, который оказывает на вас эта задержка. Даже если она и видит распадающихся призраков, я не думаю, что она понимает природу их проклятия.
- Проклятие, - выдохнул он. - Это и есть моё нынешнее состояние. Многое становится понятным.
- С точки зрения теологии, я уверена, это именно проклятие, хотя, возможно, просвещённый ди Кабон мог бы найти более подходящий термин. Я не знаю учёного языка, но я видела всё в живую. Вы отрезаны от поддержки материи, но также отгорожены и от помощи вашего бога. Однако не по вашей воле, как это происходит с настоящими отверженными духами. Из-за стороннего вмешательства. Это: неправильно.
Арис вытянул и сжал руки.
- Так не может продолжаться. Я уже даже не пытаюсь делать вид, что ем. Я пью лишь по нескольку глотков. Мои руки, и лицо, и ноги мертвеют. Я заметил это в последние дней десять: поначалу лишь чуть-чуть, но с каждым часом становится хуже.
- Всё это плохо, - согласилась она. Помедлила. - Вы молились?
Его рука коснулась левого рукава, и Иста вспомнила тайно повязанный под ним чёрно-серый молитвенный шнурок.
- В жизни человека необходимость в богах появляется и исчезает. Каттилара страстно желала ребёнка, и я смиренно молил об этом: но если Отец-Зима и услышал меня, Он не подал никакого знака. Я никогда не был человеком, получающим знамения или убеждающим себя, что получил. В ответ на мои молитвы я всегда слышал лишь тишину. Но в последнее время мне кажется, тишина стала: более пустой. Королева, - его взор, мерцающий в темноте, казалось, пронизывал её насквозь, - сколько мне осталось?
Она уже собиралась сказать: 'Я не знаю', но такое увиливание попахивало трусостью. Любой из лекарей Матери знал об этом не больше, чем она. "А что знаю я?' Иста изучала его и обычным, и внутренним зрением.
- Я видела много призраков, но в большинстве своём они были старые. Понимаете, они скапливаются. Большинство способно удерживать ту форму, что имели при жизни - форму их тел - ещё два- три месяца после смерти, но они лишены цвета и интереса к жизни. Они медленно разрушаются. Спустя год, второе зрение обычно уже не может различить человеческих черт, хотя они всё ещё имеют форму человеческого тела. Через несколько лет они становятся белыми шарами, постепенно делаются всё прозрачнее и затем исчезают. Но время сильно отличается. Я подозреваю, это зависит от силы духа, присущей человеку изначально. - И гнета осознания приближающего конца? Исте никогда не встречались подобные Арису. Требования, предъявляемые к его душе, были огромны даже по меркам живого человека. Как может его несчастный истощённый призрак удовлетворять их?
"Люди великой души охотно делятся ею. Но даже они в конце концов должны полностью истощить себя без поддерживающих рук:' Её разум отпрянул, не желая завершать мысль. Но она всё-таки закончила: " Их бога'.
- Так как же я сейчас выгляжу?
- Почти бесцветным. - Иста неохотно добавила: - И края вашей души начинают размываться.
Арис потёр лицо рукой, будто изучая его, и прошептал:
- А! Многое проясняется. - Он молчаливо сидел некоторое время, затем хлопнул по колену. - Однажды вы сказали мне, что обещали Аясу не рассказывать о судьбе моего отца ни одной живой душе. Хм. Что ж. Вот он я, перед вами. Королева, я должен знать.
Иста до того удивилась, что даже фыркнула.
- Вы просто блестящий законник, даром что мёртвый. Этот контрудар был бы очень хорош и точен, да только дело в том, что я вам солгала тогда. Аяс никогда не просил у меня подобных обещаний. Он почти не говорил со мной к тому времени. История, которую я вам рассказала, была всего лишь щитом, прикрывавшим моё малодушие.
- "Малодушная' - не то слово, которое приходит мне на ум при взгляде на вас, леди.
- Мы учимся не принимать решений, основываясь на страхе. С возрастом, с каждой новой раной и шрамом, мы учимся.
- Тогда я прошу вас открыть мне правду сейчас, как погребальный дар. Более желанный для меня, чем цветы.
- Ох. - Иста протяжно выдохнула. - Да. - Её пальцы пробежали по гладким, прохладным аметистам и филигранным серебряным завиткам броши под её сердцем. "Ди Лютез носил её на шляпе. Она была на нём в тот последний день, я точно помню'. - Я делаю это признание только третий раз в жизни.
- Говорят, "третий раз - алмаз".
- Кто говорит-то? - снова фыркнула она более мягко. - Не думаю. И всё же, мои слушатели были из самых лучших, как подобает мне по рангу и совершённому преступлению. Живой святой, честный жрец, мёртвый сын мёртвого человека: так что: - Мысленно Иста рассказывала эту историю тысячу раз, так что репетиций не требовалось. Она распрямилась и начала.
- Всем известно, что в отчаянии от потери сыновей и королевства под беспощадными ударами объединённых сил Золотого Генерала король Фонза - отец Аяса - уничтожил своего врага, совершив обряд смертельной магии и пожертвовав своей жизнью для сохранения равновесия.
- Такова история, да.
- Лишь немногим известно, что ритуал имел последствия - невидимое проклятье, преследовавшее наследников Фонзы и все их начинания. Сначала Аяса, затем его сына, Орико. Тидеза. Изелль. Бездетную жену Орико, Сару. И меня, - выдохнула она. - И меня.
- Правление Аяса было не самым удачным для Чалиона, - согласился Арис осторожно. - Как и правление Орико.
- Аяс Невезучий. Орико Бессильный. Прозвища, данные им простолюдинами, не отражали и половины всего. Аяс знал о проклятье, знал о его источнике и природе, хотя даже Орико он рассказал о нём лишь на смертном одре. Зато он поделился этим знанием с Арволем ди Лютезом, его спутником с детства, маршалом, канцлером, правой рукой. Вероятно, Аяс пытался использовать Арволя как свой голос, как человека, который мог бы заниматься делами Чалиона, не навлекая на них своё мрачное наследие. Так же, как Орико впоследствии пытался сделать то же самое со своими фаворитами. Не то чтобы этот план удался. Но он вполне устраивал Арволя ди Лютеза с его амбициями и неуёмной энергией. И с его высокомерием. Признаю, ваш отец на самом деле любил Аяса на свой манер. Аяс боготворил его и всецело зависел от его советов. Даже меня для Аяса выбрал Арволь.
Арис подергал свою коротко подстриженную бороду.
- До меня доходили слухи, которые распространялись завистниками, что они были, хм, в более близких отношениях, чем простые приятели. Я так понимаю, это были политические наветы?
- Нет, - просто ответила она. - Они были любовниками много лет, о чём было известно всему Кардегоссу, но за пределами столичных стен об этом не говорили. Моя собственная мать рассказала мне перед самой свадьбой, чтобы я не оказалась неподготовленной. Тогда я решила, что она бессердечна. Теперь я думаю, она была мудра. И обеспокоена. Оглядываясь назад, я думаю, это также было предложением отступить, хотя в то время я совершенно упустила этот момент. И всё же, несмотря на все её откровенные предупреждения, которые, как я позже узнала, она сделала по настоянию лорда ди Лютеза - по большей части, я подозреваю, чтобы у него не возникло проблем, впрочем, как и у Аяса, - я не понимала, что они значат. Да и как я могла понять - романтичная девственница, ошеломлённая великой, как казалось, победой на поле любви, ведь сам король выбрал её в невесты? Я кивнула и согласилась, изо всех сил стараясь выглядеть искушённой и здравомыслящей.
- О-о, - очень тихо произнёс он.
- Так что если вы когда-либо считали свою мать нарушительницей клятв из-за того, что она позвала в свою постель отца Илвина, будьте уверены, она - не первая из ди Лютезов, кто их нарушил. Я подозреваю, её мать была не столь прозорлива и честна, как моя, когда готовила её к этому почетному браку. Или не столь хорошо информирована.
Его брови поползли вверх в раздумье.
- Это объясняет: многое, чего я не понимал, будучи ребёнком. Я думал, мой отец бросил её, в гневе и унижении, и что именно поэтому он никогда не приезжал сюда. Я никогда не предполагал, что это она бросила его.
- О, я вполне уверена, что лорд ди Лютез был основательно оскорблён её изменой, - сказала Иста. - И не важно, насколько оправданной. Его гордость не давала ему вернуться, но его чувство справедливости, надо отдать ему должное, скорее всего, удержало его от любой мести. А может, это был стыд. Надеюсь на это. - Она сухо добавила: - В любом случае, её состояние по-прежнему принадлежало к его и без того обширным владениям, в уплату за раны.
Арис посмотрел на неё.
- Вы считали его жадным.
- Никто не приобретает того, чем владел он, по чистой случайности. Однако я не назвала бы это именно жадностью, потому что он вряд ли знал обо всём, что ему принадлежало, а жадный человек считает каждую монетку.
- Тогда как бы вы это назвали?
Брови Исты сошлись над переносицей.
- Утешением, - наконец решила она. - Его владения были магическим зеркалом, которое отражало его настолько великим, насколько он желал быть.
- Это, - промолвил Арис спустя мгновение, - зловещий приговор, королева.
Она склонила голову в подтверждение.
- Он был очень сложным человеком. - Иста набрала воздуха и продолжила: - Арволь и Аяс предали меня не тем, что скрыли свою любовь друг к другу. Они предали меня тем, что скрыли существование проклятья. Я вышла замуж за Аяса, не зная об опасности, подстерегающей меня и моих будущих детей. Видения начались, когда я забеременела Изелль. Это были боги, пытавшиеся достучаться до меня. Я думала, что схожу с ума. И Аяс и ди Лютез позволили мне жить с такими мыслями. В течение двух лет.
Он слабо дёрнулся от внезапно прорезавшейся в её голосе ярости.
- Это кажется: очень жестоким.
- Это была трусость. И неуважение к моему разуму и мужеству. Они сначала втянули меня в последствия своих тайн, а потом отказались доверить мне вызвавшие их причины. Ну как же, я ведь была совсем девчонкой, непригодной для такой ноши. Понимаете? Зато пригодной для того, чтобы принести детей Аяса в эту тьму. Вот только боги, похоже, непригодной меня не считали. Потому что это ко мне Они пришли. Не к Аясу. Не к ди Лютезу. Ко мне.
Её губы скривились.
- Интересно, оглядываясь назад, - насколько Арволя вывел из себя подобный оборот? Он хотел быть единственным блестящим героем, спасителем Ариса, везде, где только мог. Это была его привычная роль. И правда, на какое-то время действительно показалось, что боги возложили эту задачу на него.
- В конце концов - может, даже боги теряют терпение из-за нашей бестолковости? - сама Мать-Лето явилась мне, не во сне, но наяву. Я была повержена ниц - я ещё не научилась не доверять богам. Она сказала мне, что проклятье может быть разрушено и унесено из мира человеком, который трижды пожертвует жизнью ради гибнущего Дома Чалион. Молодая, сходящая с ума от беспокойства за своих детей, я восприняла Её слова слишком буквально и решила, что Она ожидала от меня разработки опасного ритуала, чтобы разрешить этот парадокс.
- Действительно опасного. И, хм: - Арис дёрнул бровью. - Парадоксального.
- Я рассказала всё Аясу и Арволю, и мы стали совещаться. Арволь, угнетённый нашими стенаниями, вызвался взять на себя роль героя. В качестве метода мы выбрали утопление, потому что известно, что порою люди оживают после подобной смерти. И она не калечит. Арволь всё изучил, собрал истории, обследовал жертв - как умерших, так и спасённых. В пещерах под Зангром мы установили бочку, ворот и верёвки. И алтарь всем богам. Арволь позволил себя раздеть, связать и опустить вниз головой в бочку до тех пор, пока не перестал дёргаться, пока свет его души не исчез перед моим внутренним зрением.
Арис начал говорить, но она подняла руку, предупреждая недопонимание.
- Нет, ещё нет. Мы вытащили его, откачали воду из горла, нажимали на сердце и выкрикивали наши молитвы, пока он не закашлялся и не задышал вновь. И я увидела, как проклятье дало трещину.
- Мы планировали провести ритуал в течение трёх ночей. На следующую ночь всё было также, пока его волосы не коснулись поверхности воды, и он, задыхаясь, не попросил нас остановится, потому что не мог этого вынести. Он закричал, что я пытаюсь убить его из-за ревности. Аяс заколебался. Я была потрясена, испугана до дрожи в коленях, но позволила логике убедить себя. Это был метод, выбранный самим Арволем, и однажды он уже сработал: Я выла от страха за моих детей, и от разочарования, что мы были столь близки, но останавливаемся буквально в шаге от их спасения. От ярости из-за его обвинений. И оттого, что он своей гордостью вознёс мои надежды так высоко лишь затем, чтобы своей слабостью низвергнуть их в пропасть. - Она добавила просто: - Понимаете, я ведь верила его собственным представлениям о себе.
Где-то в низине под замковыми стенами пели в ночи насекомые - тонко, высоко стрекоча. Это был единственный звук. Арис забыл дышать. Его тело, возможно, теряло привычку. Иста гадала, как скоро он это заметит.
- Когда мы вытащили его во второй раз, он был на самом деле мёртв, и все наши слёзы и молитвы, сожаления и взаимообвинения - а последних, о да, было предостаточно - не смогли вернуть его. Позже Аяс наполовину уверил себя, что обвинения, брошенные мне Арволем, были правдивы, и половину времени я была с ним согласна. Вина лежала: на Аясе - за слабость, и на мне - за нетерпение и глупость. Потому что если бы Аяс не отступил передо мной, я бы сдалась, или если бы я прислушалась к своему сердцу, а не к разуму, и дала Арволю больше времени, кто знает, может, через день-другой, неделю, или месяц мужество вернулось бы к нему? Теперь я никогда уже этого не узнаю. Боги отвернулись от меня. Проклятье осталось неразрушенным, даже более страшным в своём действии, чем когда-либо прежде. Пока следующее поколение не подарило нам другого человека, более подходящего, чтобы забрать его из мира. - Она вздохнула. - Вот так я и убила вашего отца. Если вы действительно желаете знать.
Он долго молчал, вспомнил, что надо дышать, и сказал:
- Леди, думаю, это не признание. Это обвинение.
Она откинулась назад.
- Арволя? Да, - промолвила Иста медленно, - и это тоже. Если бы он не вызвался сам, я бы не думала о нём хуже. Если бы он умер во время первой попытки, что ж, я решила бы, что эта задача непосильна для любого человека, или что я ошиблась в выборе способа. Но показать реальную возможность, а потом потерпеть неудачу: это разбило мне сердце. Позже я узнала, что богам нужна была не смерть как таковая. Никто не может заставить другого раскрыть душу так широко, чтобы впустить бога в мир, а требовалось именно раскрытие души, а не просто умирание. Арволь ди Лютез был великим человеком. Но: не таким великим, как требовалось.
Арис глядел в темноту. Факел почти прогорел, хотя наверху лестницы всё ещё мерцала свеча Лисс. Та сидела, положив подбородок на руки и прикрыв глаза. Паж уснул, свернувшись у её ног.
- Если бы мой отец остался жив, - сказал он в конце концов, - вы думаете, он когда-нибудь призвал бы меня к себе?
- Если бы он распахнул свою душу достаточно широко, чтобы преуспеть, я думаю, она бы стала более чем широкой, чтобы принять и вас. Те, кто впустил в себя бога, не съёживаются к первоначальному размеру, так говорит мне мой опыт. Если бы он никогда не пытался: что ж, он также никогда не был столь ничтожен, чтобы отворачиваться от опасностей. Так что я не знаю.
- Мм - Арис издал слабый звук, в котором, тем не менее, явно слышалась боль. Взглянул на небо, читая время по звёздным часам. - Королева, я задерживаю ваш отход ко сну.
Но не наоборот. В долгих, одиноких часах его бессонных ночей, о чём он теперь думает? Тем не менее, Иста приняла намёк и встала. Он поднялся вместе с ней, скрипя снаряжением.
Он взял её руку, отвесил полупоклон, коротко коснувшись лбом тыльной стороны ладони.
- Королева, я искренне благодарю вас за этот венок из правды. Я знаю, он дорого вам обошёлся.
- Это венок из высохших и острых колючек. Мне хотелось бы преподнести вам лучший погребальный дар. - "Хочется так сильно, что моё сердце разрывается от боли'.
- Я не желаю более мягкого венка.
Лисс, увидев, как они вновь пересекают двор, растолкала пажа и спустилась к подножию лестницы, чтобы получить Исту назад из рук Ариса. Арис торжественно отсалютовал им и пошёл прочь, его сонный паж засеменил следом. Эхо его удаляющихся шагов под аркой звучало приглушённым барабанным боем в ушах Исты.
***
Иста заснула далеко не сразу. В предрассветном сумраке ей показалось, что она слышала топот и голоса на расстоянии, но Иста до того вымоталась, что не смогла оторвать голову от подушки. Она провалилась в кошмар, где сидела за главным столом с леди Каттиларой. Маркесса, пылающая бледно-лиловым, усиленно потчевала гостью едой до тех пор, пока желудок Исты не раздулся, и топила её разум в вине, пока Иста не откинулась в кресле, не в состоянии подняться, потому что у неё отказали руки и ноги.
Лишь намного более громкий стук во входную дверь передней комнаты вырвал её из темницы этого причудливого сна. Она вздохнула от облегчения, обнаружив, что лежит в своей постели, а её тело нормального размера и подвижно, хотя и чувствовала себя как угодно, только не хорошо отдохнувшей. Судя по ярким полосам, пробивающимся сквозь ставни, день был уже в разгаре.
Прозвучали шаги Лисс, затем послышались голоса: глубокий и настойчивый - Фойкса, и резкий и возбуждённый - ди Кабона. Иста уже встала с постели и натянула на себя чёрное платье, когда дверь в её комнату приоткрылась и в щель просунулась голова Лисс.
- Королева, произошло что-то очень странное:
Иста протиснулась мимо неё. Фойкс был уже полностью одет - в голубую рубаху, брюки, сапоги, и с пристёгнутым мечом. Его лицо разрумянилось от напряжения. Белая рубаха ди Кабона топорщилась - пуговицы спереди были застёгнуты неправильно, - а на ногах ничего не было.
- Королева. - Фойкс резко кивнул. - Вы что-нибудь видели или слышали в покоях лорда Илвина или на галерее, примерно на рассвете? Ваша комната ближе к ним, чем наши.
- Нет: возможно. Я снова уснула. - Она поморщилась от воспоминаний о неприятном сне. - Я была совершенно измотана. Там что-то случилось?
- Леди Каттилара пришла на рассвете с несколькими слугами и вынесла лорда Илвина на носилках. Чтобы перенести его в храм для молитвы и посоветоваться с храмовыми лекарями, как она сказала.
- Мне как-то думается, что это храмовым лекарям следовало навестить его в Порифорсе, - произнесла взволнованная Иста. - Лорд Арис пошёл с ними?
- Этим утром марка нигде не могут найти. Я впервые услышал обо всём, когда его офицеры спросили меня, не встречал ли я его.
- Последний раз я виделась с Арисом сегодня ночью. Он пришёл поговорить со мной внизу, во дворе, около полуночи. Лисс при этом присутствовала.
Девушка кивнула. Она явно проснулась раньше Исты - она была одета, а на столе наготове стоял поднос с утренним чаем и свежим хлебом, - но ненамного, потому что известие оказалось новостью и для неё.
- Итак, - продолжил Фойкс, - мне было странно неспокойно - возможно, отголосок ночного кошмара, посетившего меня прошедшей ночью, что на самом-то деле заставило меня задуматься о качестве еды в замке, - но в любом случае, я нашёл предлог, чтобы отправиться в храм и посмотреть, что происходит. Леди Каттилара туда вообще не приходила. Я поспрашивал вокруг. В конце концов я обнаружил, что она взяла фуражный фургон и упряжку лошадей из гарнизонной конюшни, расположенной там. Никто не знал, что в неё погрузили, но фургон, которым правил Горам, сидевший рядом с одним из слуг, был замечен покидающим городские ворота по дороге на юг как минимум час назад.
Иста резко вдохнула.
- Видел ли кто-нибудь маркессу или Ариса с тех пор?
- Нет, королева.
- Тогда она украла их обоих. Забрала Ариса и похитила Илвина, чтобы поддерживать мужа.
Взгляд Фойкса заострился.
- Вы думаете, это дело рук маркессы? Не лорда Ариса?
- Лорд Арис никогда бы не оставил Порифорс и свой пост. Не смотря на все рыдания его жены, - уверенно ответила Иста. "Он более сильный духом человек, нежели Аяс. Ну да ди Лютезы всегда были сильнее'.
- Но вы сказали нам, что её демон хотел сбежать, - заметил ди Кабон. - Что если он возобладал над ней?
- Тогда зачем брать груз? - задала Лисс логичный вопрос. - Тело леди Каттилары, её ларец с драгоценностями и одна быстрая лошадь подошли бы куда лучше.
Фойкс глянул на неё с проблеском уважения.
- Нет, я думаю, демон не возобладал, - медленно произнесла Иста. - Но, предположим, он убедил её, что побег лучше отвечает целям их обоих? Тогда она получила бы от него любую поддержку.
- Она жаждет вернуть жизнь своему мужу, или, по крайней мере, продлить его странную полусмерть бесконечно, - сказал Фойкс. - Как этому может помочь то, что она запихнула его и бедного лорда Илвина в повозку и укатила?
- Э-э, - промычал ди Кабон.
Лица всех присутствовавших в комнате обратились к нему.
- Что такое? - резко спросила Иста.
- Ах, хм: Я гадаю, что, если нечто, сказанное мною: Леди Каттилара пришла ко мне вчера вечером после обеда. Чтобы получить духовное наставление, как я думал. Мы говорили об этой ужасной ситуации. Бедная девочка, её слёзы катились по щекам как маленькие скорбные драгоценные камни.
Иста закатила глаза.
- Не сомневаюсь. И что потом?
- Я попытался как успокоить, так и посоветовать, чтобы донести до неё, в какое опасное теологическое положение поставила она своего мужа. А также какую физическую опасность навлекла на его брата, и какая угроза нависла над её душой. Я сказал, что применение большего количества демонической магии - это не спасение. Только чудо может изменить неотвратимый ход событий. Она спросила меня, где можно получить чудо, как будто его можно купить на неком священном рынке. Я сказал, только святые могут творить их для нас с помощью богов. Она спросила, где можно найти святых? Я ответил, в разных странных и неожиданных местах, во всех сословиях. Я сказал, я считаю, что вы, королева, та святая, на которую возложена задача разобраться в этом хитросплетении. Она сказала, э-э, ну, некоторые дикие и необдуманные вещи. Похоже, она считает, что вы её враг. Я заверил её, что этого не может быть. Она заявила, что любой другой святой в мире лучше подойдёт для решения этой задачи, и попросила меня послать за одним из них, как будто святые - это лекари, которых можно просто затребовать из Храма. Конечно, некоторые святые действительно лекари, но это не: Я предположил, что вряд ли она получит какой-либо другой ответ от богов; большинство не получают даже одного ответа. Боюсь, она не слишком-то заинтересована в тонких теологических истинах.
- Она хочет механический ритуал, - сказала Иста. "Как я, когда-то'. - Торговую сделку. Платишь монету - получаешь услугу от богов. Она просто не может найти торговца.
- Боюсь, так и есть, - пожал он плечами.
- Значит, теперь она схватила своих живых и мёртвых и отправилась в паломничество. Поискать чудо. Заказать его.
- Здешние дороги небезопасны, как мы вчера выяснили. - В голосе Фойкса слышалось беспокойство. - Лорд Арис, конечно же, не позволил бы своей жене путешествовать по ним сейчас, независимо от её надежд.
- Вы думаете, у него был выбор? Сколько носилок в этой повозке? Одна или две - для обоих братьев, лежащих бок о бок, как вязанки дров? Демон мог помочь ей в этом - бездействие обоих, скорее всего, будет для него облегчением.
Ди Кабон почесал в затылке.
- У неё больше прав искать лечения для лорда Ариса, чем у любого другого. Он её муж.
- Но Илвин - нет, - отрезала Иста. - И помощь, необходимая Арису, выходит далеко за пределы исцеления. Их необходимо вернуть. Фойкс, соберите своих людей и подготовьте лошадей. Лисс, перевяжи мне колени, чтобы можно было ехать верхом. Я не хочу разодрать их по новой.
Ди Кабон взмолился:
- Королева, вам тоже не следует выезжать на дорогу!
- Я согласна с вами, но у Фойкса нет власти приказывать слугам Каттилары идти против желаний их госпожи. И кто-то должен справиться с её демоном.
- Думаю, я мог бы это сделать, королева, - сказал Фойкс и бросил осторожный взгляд на ди Кабона.
- А можете вы одновременно с этим справиться с вопящей, рыдающей, расстроенной женщиной?
- Ах. - Он на миг застыл, созерцая это неприятное видение. - А вы можете?
- Думаю, да. - " На самом-то деле, мне кажется, я жду этого с нетерпением'.
- Я, э-э, был бы признателен вам, королева.
- Хорошо. Предупредите офицеров Ариса: хм. - Её глаза сузились. - Я подозреваю, Арис не хотел бы, чтобы об этой истории поползли слухи. Ди Кабон. Если мы не вернёмся через: сколько, Фойкс? Два часа?
- У них четыре лошади в упряжке и час фору. Два-три часа.
- Если мы не вернёмся через три часа, расскажите старшим офицерам Ариса, что мы сделали, и заставьте их послать людей за нами. - Иста повернулась к Фойксу. - Поторопитесь. Мы встретим вас во въездном дворике, как только оседлают лошадей.
Он отсалютовал ей и ушёл. Лисс уже стаскивала с себя красивое платье и сбрасывала шлёпанцы. Иста вытолкала протестующего ди Кабона за дверь.
- Но я должен ехать с вами, королева, - кричал жрец. - И Фойкса нельзя оставлять без наставлений!
- Нет, вы нужны мне здесь. И если танцующий медведь Фойкса нуждается в ошейнике, я обеспечу его лучше вашего.
- И ты слишком жирный и ездишь слишком медленно, - донёсся из-за окна голос Лисс без тени симпатии, сопровождаемый топотом ног во дворе.
Ди Кабон покраснел.
Иста положила руку ему на плечо.
- Это засушливая местность, и дренажные трубы здесь попадаются нечасто. Одной тревогой на моём сердце будет меньше, если вы останетесь здесь, в безопасности.
Он покраснел ещё больше, но
всё равно грустно поклонился, подчиняясь. Иста закрыла за ним дверь и поспешила
облачиться в костюм для верховой езды.