Солнце едва показалось над горизонтом, когда леди Каттилара влетела в покои Исты, чтобы проводить её в храм на утреннюю службу, за которой должны были последовать женские соревнования по стрельбе из лука и обед. Но на этот раз отговорки у Исты были уже наготове.
- Боюсь, вчера я попыталась прыгнуть выше головы. Этой ночью я чувствовала себя неважно. Сегодня я собираюсь просто побыть в своих покоях и отдохнуть. Пожалуйста, маркесса, не думайте, что меня нужно развлекать каждую минуту.
Леди Каттилара понизила голос до доверительного шёпота:
- Сказать по правде, город Порифорс не очень-то богат развлечениями. Мы - пограничный рубеж, и наша жизнь так же проста и груба, как и возложенная на нас задача. Но я написала отцу, ведь Оби - второй по величине город в Карибастосе после резиденции самого провинциара. Я уверена, что отец будет искренне рад принять вас в манере, более подобающей вашему положению.
- Пока что я не в состоянии куда-либо путешествовать, но когда смогу, то с большим удовольствием задержусь в Оби на пути домой. - Иста непроизвольно подумала о том, что Оби находится немного дальше от опасностей пограничья, чем Порифорс, да и гарнизон там гораздо крупнее. - Но пока что об этом рано говорить.
Леди Каттилара кивнула с пониманием и симпатией, но казалась обрадованной этим неопределённым королевским согласием. 'Да уж, могу представить, что мой отъезд в каком угодно направлении будет для тебя облегчением'. Или - для кое-кого другого. Иста внимательно изучала маркессу.
Внешне та выглядела такой же, как и всегда: вся в мягком зелёном шёлке и лёгкой сорочке, что окутывали обещающее, податливое, женственное тело. Внутренне:
Иста глянула на Лисс, заботливо ожидавшую рядом, чтобы закончить с укладкой её волос и помочь облачиться в верхнее платье. У здорового человека душа и тело были соразмерны, дух скрывался порождающей и поддерживающей его материей, и потому для второго зрения был почти так же невидим, как и для обычного. Благодаря божественному прикосновению чувства Исты были значительно усилены, и она полагала, что может различать пусть не мысли или эмоции, но само состояние души. У Лисс душа была ясная, пульсирующая, яркая от бурлящей энергии, и расположена точно по центру. У служанки, дожидавшейся, когда можно будет унести воду для умывания, душа была более спокойная, омрачённая следами обиды, однако столь же соразмерная с телом.
Дух Каттилары был самый мрачный и плотный, замутнённый напряжением и тайными страданиями. Под его поверхностью притаилась другая сущность, ещё более темная и непроницаемая, будто шарик из красного стекла, опущенный в бокал с красным вином. Этим утром демон, похоже, свернулся даже плотнее, чем прошлой ночью. Прячется? От кого?
'От меня', - поняла Иста. Невидимые для смертных глаз шрамы, оставленные на ней богами, для особенного восприятия демона, несомненно, сияли как сигнальные костры в темноте. Но делился ли демон всеми своими наблюдениями с хозяином тела, в котором пребывал? И кстати, как давно леди Каттилара обзавелась этим пассажиром? Умиравший медведь казался изорванным в клочья, будто его демон был прожорливой опухолью, запустившей щупальца в каждую часть тела, поглощая и заменяя ткань медвежьей души с>обой. Какой бы там ни была душа Каттилары в других отношениях, она, по большей части, казалась её собственной.
- Вчера ночью Лорд Арис вернулся благополучно, к вашему вящему облегчению? - осведомилась Иста.
- О да. - Улыбка Каттилары потеплела и приобрела налёт таинственности.
- Ручаюсь, очень скоро ваши молитвы Матери превратятся из просительных в благодарственные.
- О, я надеюсь, так и случится! - Каттилара осенила себя. - У моего лорда есть только дочь. Конечно, Ливиана - хорошенькая девочка, ей девять и она живёт с родителями своей матери, но я знаю, он жаждет сына. Если я смогу родить ему мальчика, он будет чтить меня превыше всех других женщин!
'Выше, возможно, даже памяти о первой жене? Соперничаешь с мёртвой, девочка?' Размытые образы из прошлого могут приобрести тот оттенок совершенства, с которым очень трудно тягаться живым. Вопреки всему, в Исте проснулась жалость.
- Я помню это время неприятного ожидания, эти ежемесячные разочарования. Моя мать писала мне суровые письма, полные советов о питании, будто это я была виновата в том, что моё лоно никак не наполнялось.
Лицо Каттилары засветилось искренним интересом.
- Как несправедливо! Король Аяс был довольно стар - намного старше Ариса. - Она замялась, заинтригованная, затем несколько нерешительно спросила. - Вы делали: что-либо особенное? Чтобы зачать Изелль?
Иста поморщилась от вернувшегося с воспоминаниями раздражения.
- У каждой фрейлины в Зангре, независимо от того, рожала она или нет, было по дюжине деревенских рецептов для меня.
Каттилара спросила с неожиданной гримасой:
- А они предлагали что-нибудь Аясу?
- Казалось, молодая невеста была для него достаточным лекарством.
'Поначалу'. Странно робкая ранняя страсть Аяса постепенно угасла, стёртая временем и разочарованием от рождения дочери, которое он в остальном умело скрывал. Возраст и проклятье сполна отвечали за остальные его проблемы. Иста подозревала, что вместо того, чтобы глотать для взбадривания вредные эликсиры, он взял в привычку совершать тайные походы к своему любовнику перед тем, как посетить её спальню. Если бы она так и осталась бесплодной, мог ли ди Лютез убедить Аяса отбросить этот промежуточный этап и позволить непосредственно ему лечь к Исте в постель? Сколько понадобилось бы времени, чтобы бесконечное ожидание убедило её согласиться? Праведный гнев от подобных уговоров пылает лишь ярче, когда скрывает настоящее искушение, ведь Арволь ди Лютез был потрясающим мужчиной. По крайней мере, эта составляющая странной ярости Каттилары по отношению к деверю - Илвину - не представляла для Исты никакой загадки.
Иста моргнула, внезапно осознав, как добиться того, чтобы Каттилара и её демон не путались под ногами во время полуденного пробуждения Илвина. Грязная уловка, но эффективная. Она плавно продолжила:
- Что до меня, последнее, что я пробовала перед тем, как зачала Тидеза, была припарка из цветов пальчиковых лилий. Это средство мне подсказала старая нянька леди ди Вары, насколько помню. Леди ди Вара клялась, что оно помогает. У неё к тому времени было уже шестеро.
Взгляд Каттилары внезапно стал пристальным.
- Пальчиковые лилии? Кажется, такого цветка я не знаю. А он растёт здесь, на севере?
- Не знаю. Думаю, я видела несколько рядом с луговиной, где лорд Арис разбил лагерь позавчера. Уверена, Лисс узнает это растение. - Брови Лисс, стоявшей за спиной Каттилары, протестующе взлетели; Иста подняла два пальца, приказывая молчать, и продолжила: - Старая нянька утверждала, что их нужно собрать собственноручно, босиком, в самый полдень, когда солнце стоит в зените. Срезать серебряным ножом, одновременно вознося молитву Матери, лепестки завернуть в кусок марли - или шёлка, для леди - и носить эту повязку вокруг талии до тех пор, пока не возляжешь с мужем.
- Что за слова были в молитве? - спросила леди Каттилара.
- Ничего особенного, главное, чтобы молитва была искренней.
- Вам это помогло?
- Как тут быть уверенной? - На самом деле, она ни разу не утруждала себя выполнением советов, которые давали ей доброжелатели. Только молилась. 'И все мы знаем, к чему это привело в результате'. Она мысленно приготовила следующую наживку, но тут рыбка опередила её, сама прыгнув в сети.
- Королева: поскольку сегодня в полдень женского праздника не будет: могу я одолжить вашу служанку Лисс, чтобы она помогла мне найти эти замечательные цветы?
- Конечно, маркесса, - улыбнулась Иста. - Мне следует отдохнуть и написать письма.
- Я прослежу, чтобы вам принесли обед, - пообещала Каттилара и с поклоном удалилась. Пошла искать серебряный нож и шёлковый шарф, предположила Иста.
- Королева, - зашипела Лисс, когда шаги маркессы затихли на наружной лестнице. - Я понятия не имею, о каких цветах вы говорили.
- На самом деле, это короткие зелёные побеги с маленькими цветочками, свисающими вдоль стебля, которые зовут колокольчиками Матери, но это не имеет никакого значения. Что мне от тебя нужно, так это чтоб ты увезла маркессу от Порифорса так далеко, как только сможешь убедить её ехать до полудня. Позволь ей собрать любые неядовитые цветы. - Было и ещё одно искушение: Иста вспомнила детские столкновения с ядовитым плющом и жгучей крапивой и мрачно улыбнулась. Но чтобы ни происходило с Каттиларой, это было смертельно серьёзно и не оставляло места для злых шуток. И не важно, как сильно девчонка раздражала Исту. - Обрати внимание, если она вдруг очень захочет вернуться или иным образом начнёт говорить или вести себя странно. Как угодно постарайся задержать её так долго, как только сможешь в разумных пределах.
Лисс нахмурилась, морща брови.
- Зачем?
Иста замялась.
- Когда начальник станции передаёт тебе запечатанный мешок, ты заглядываешь внутрь?
- Нет, королева! - возмутилась Лисс.
- Мне нужно, чтобы ты послужила моим гонцом в этом деле.
Лисс моргнула.
- О-о.
Она сделала свой коронный поклон с реверансом.
- Это упражнение не причинит маркессе никакого вреда. Хотя: было бы хорошо, если б ты сумела искусно скрыть свои уловки и не оскорбила её. - То, что демон не смел показываться в присутствии Исты, совсем не означало, что он не смеет показываться вообще. Пока что Иста не имела ни малейшего понятия о его силе и возможностях.
Сбитая с толку, но послушная, Лисс отправилась выполнять поручение. Иста легко позавтракала в своей комнате, распахнула ставни навстречу утреннему свету и устроилась с одолженными перьями и бумагой.
Первым было короткое, резкое письмо провинциару Толноксо, в котором Иста не слишком деликатно выражала недовольство тем, как небрежно он обошёлся с её курьером и его неспособностью быстро найти потерявшихся Фойкса и просвещённого ди Кабона, а также требовала оказать полное содействие Ферде. Более сердечное письмо она написала архижрецу Маради, умоляя Храм оказать помощь в поиске поражённого демоном Фойкса и его компаньона. Лисс нашла дорогу в Порифорс довольно быстро, так что за зловещее препятствие могло встать на пути этой пары?..
Иста подавила сдерживаемую тревогу, набросав письмо канцлеру ди Казарилу в Кардегосс, превознося Лисс, Ферду, Фойкса и их спутников за недавно проявленное мужество и преданность. Потом написала вежливое послание в Валенду, заверяя, что находится в безопасности, и не упомянув о неприятных подробностях её недавних приключений. Менее формальную, но столь же успокаивающую записку - Изелль и Бергону, утверждая, что ей ничто не угрожает, но она желает отправиться в путь: Иста взглянула сквозь металлическую решетку на другой конец галереи и оставила последнее письмо недописанным, не очень уверенная, желает ли отправиться в путь прямо сейчас.
Она некоторое время сидела, задумчиво похлопывая по щеке кончиком пера, затем снова открыла письмо лорду ди Казарилу и добавила постскриптум.
'Моё другое зрение вернулось. Ситуация здесь сложная'.
***
Позже появился паж, чтобы забрать Лисс для полуденной поездки с маркессой. Вскоре после этого служанка принесла Исте обед. Вместе с ней появилась дама из свиты Каттилары, явно следуя указанию составить Исте компанию. Иста попросила служанку поставить поднос на стол и оставить её одну, а также безжалостно отправила восвояси разочарованную фрейлину. Как только их шаги затихли вдали, Иста проскользнула через переднюю комнату и вышла наружу. Она хмуро отметила, что солнце стояло высоко и жарко освещало каменный двор, отбрасывая чёрные тени. Иста постучала в резную дверь лорда Илвина на противоположной стороне галереи.
Дверь распахнулась.
- Ну что, сегодня ты заставила этого глупого повара потушить мясо получше: - начал Горам хриплым голосом, затем замер. - Королева. - Он сглотнул и склонил голову, но не пригласил её войти.
- Добрый день, Горам. - Иста подняла руку и открыла дверь пошире. Он бессильно отступил, перепуганный.
В комнате было сумрачно и прохладно, но свет, лившийся сквозь ставни, решёткой падал на плетёные ковры, заставляя потускневшие цвета ненадолго засиять вновь. Иста оценила сходство с её первым видением, но всё это внезапно отошло на второй план, когда она обратила своё второе зрение на Горама.
Его душа выглядела неестественно, не похоже ни на одну из тех, что ей довелось увидеть прежде. Она напомнила Исте не что иное, как превратившуюся в лохмотья ткань, облитую купоросом или побитую молью настолько, что лишь отдельные нити удерживали клочки вместе. Ей вспомнился потрёпанный медведь. Но было совершенно ясно, что у Горама нет демона, и что он не умирает. 'И всё-таки он нездоров. Не: совсем в порядке'. Ей пришлось сделать усилие и вернуться к восприятию грубой внешности конюха.
- Я хочу поговорить с твоим хозяином, когда он проснётся, - сказала она ему.
- Он, хм, не всегда говорит внятно.
- Это не страшно.
Конюх снова по-черепашьи втянул голову в плечи.
- Леди Катти. Ей это не понравится.
- Она бранила тебя вчера, после того как я ушла? - 'И насколько яростно?'
Он кивнул, глядя себе под ноги.
- Что ж, сейчас она занята. Она выехала из замка. Тебе не нужно говорить ей, что я была здесь. Когда слуга принесёт еду для лорда Илвина, возьми её, а слугу отошли, и тогда никто не узнает.
- О-о.
Похоже, он некоторое время переваривал её слова, затем кивнул и отступил, позволяя войти.
Лорд Илвин лежал на кровати в своём льняном халате, его волосы были не заплетены в косы, а зачёсаны назад так же, как в её первом сне. Недвижимый как смерть, но не лишённый духовной ткани. И всё-таки его душа не была столь уравновешена и соразмерна, как у Лисс, или даже как изорванная душа Горама. Она выглядела так, будто её насильно вытащили из его сердца, чтобы она вытекала по ныне привычному шнуру белого пламени. Лишь её призрачные отблески оставались в пределах его настоящего тела.
Иста присела на сундук у стены, справа от Илвина, и изучала его молчаливый профиль.
- Скоро он проснётся?
- Скорее всего.
- Тогда делай всё как обычно.
Горам нервно кивнул и подтащил стул и небольшой стол к противоположной стороне кровати. Он подскочил, когда в дверь постучали. Иста откинулась назад, чтобы её не заметили, пока Горам принял тяжёлый поднос, накрытый льняным полотенцем, и отослал принёсшего его слугу прочь. В голосе последнего послышалось облегчение при известии, что его отпускают. Горам уселся на свой стул, сцепив руки, и уставился на лорда Илвина. В комнате повисла напряжённая тишина.
Шнур белого пламени постепенно истончился, превратившись в тончайшую бледную нить. Тело Илвина словно наполнилось, и для второго зрения Исты ткань его души казалась очень плотной, но спутанной в сложном смятении.
Губы Илвина приоткрылись. Внезапно он вздохнул, потом с шумом выдохнул. Глаза открылись, дико уставившись в потолок. Он резко сел, закрыв руками лицо.
- Горам? Горам! - В голосе слышалась паника.
- Здесь, милорд, - обеспокоено ответил Горам.
- Ах. Вот ты где. - Речь Илвина звучала невнятно. Его плечи поникли. Он потёр лицо, уронил руки на покрывало и уставился на свои ноги. На высоком лбу прорезались глубокие морщины. - Прошлой ночью я снова видел тот безнадёжный сон. Ту сияющую женщину. Пятеро богов, но на этот раз сон был очень яркий. Я дотронулся до её волос:
Горам посмотрел на Исту. Илвин повернул голову, проследив за его взглядом.
Его тёмные глаза расширились.
- Вы! Кто вы? Я всё ещё сплю?
- Нет. Не в этот раз. - Она замялась. - Меня зовут: Иста. Я здесь по причине, вот только не знаю, по какой.
С его губ сорвался болезненный смешок.
- Ах. И я тоже.
Горам поспешил поправить ему подушки; Илвин упал на них, как будто это небольшое усилие уже истощило его. Горам немедленно поднёс ему ложку тушёного мяса, сдобренного травами и чесноком.
- Это мясо, м'лорд. Ешьте, ешьте быстрее.
Илвин повиновался, явно не успев подумать и воспротивиться. Он проглотил первую порцию и отстранил следующую, снова повернувшись к Исте.
- Теперь вы не: светитесь в темноте. Вы мне правда снились?
- Да.
- О-о. - Его брови сошлись в изумлении. - Откуда вы знаете? - Ему не удалось уклониться от настойчиво предлагаемой ложки, и пришлось снова замолчать.
- Лорд Илвин, что вы помните о ночи, когда вас ранили? В покоях княжны Амеру?
- Ранили? Меня? Я не был: - Его рука скользнула под халат к повязке, охватывающей грудь. - Проклятье не тебя, Горам, почему ты продолжаешь обматывать меня этой дурацкой тряпкой? Я говорил тебе: Я говорил тебе: - Он ухватил её, сорвал и бросил в ногах кровати. На его груди не было никаких шрамов.
Иста встала, подошла к кровати и перевернула белую ткань обратной стороной. Компресс был пропитан тусклыми красно-коричневыми пятнами крови. Она показала его Илвину и приподняла брови. Он яростно нахмурился и потряс головой.
- У меня нет раны! Нет жара. Нет рвоты. Почему я так много сплю? Я так ослабел: Я дрожу как новорожденный телёнок: Я не могу думать: Пятеро богов, пожалуйста, только не паралич, только не пускающий слюни, ущербный: - Его голос стал резким, встревоженным. - Арис, я видел Ариса, упавшего к моим ногам. Кровь: Где мой брат?..
Голос Горама стал преувеличенно успокаивающим.
- Ну всё, милорд, всё. Марк здоров. Я говорил вам об этом раз пятьдесят. Я вижу его каждый день.
- Почему он не приходит навестить меня? - Теперь его неразборчивая речь звучала жалобно, почти плаксиво, как у слишком уставшего ребёнка.
- Он приходит. Но вы спите. Не раздражайтесь так. - Встревоженный Горам мрачно глянул на Исту. - Вот. Ешьте мясо.
'Арис тоже был в спальне Амеру в ту ночь?' История уже начала расходиться с аккуратной версией Каттилары.
- Вас ранил лорд Печма? - спросила Иста.
Илвин моргнул в замешательстве. Он проглотил последний кусок, который впихнул в него Горам, и сказал:
- Печма? Этот беспомощный дурак? Он всё ещё здесь, в Порифорсе? Какое отношение Печма имеет ко всему, что случилось?
Иста терпеливо сказала:
- А лорд Печма вообще там был?
- Где?
- В спальне княжны Амеру?
- Нет! С чего ему там быть? Золотая сучка обращалась с ним как с рабом, так же, как и с остальными. Лицемерная: дву:
Голос Исты стал резче.
- Золотая сучка? Амеру?
- Мать и Дочь, но она была мучительно прекрасна! Временами. Но когда не обращала на меня внимания, выглядела обыкновенной. Такой же, как тогда, когда я видел её в Джоконе. Зато когда взор её янтарных глаз падал на меня, я готов был изображать из себя её раба. Нет, не изображать. Я был им. Но она обратила свой взор на Ариса: как и все женщины:
'Ну, да:'
- Она увидела его. Она захотела его. Она заполучила его так же легко, как подобрала бы что-то, что-то, что-нибудь: Я догадался. Я пошёл за ними. Она затащила его в кровать. Её рот был на его:
- Мясо, - сказал Горам и запихнул следующий кусок.
Необычная женщина, зрелый мужчина, полуночный визит, отвергнутый поклонник: роли те же, что в версии Каттилары, но актёры поменялись? Не Печма, а Илвин - смертельно опасный незваный гость в какой-то интимной сцене? Всё хорошо стыковалось. Было не сложно представить, что Амеру, посланная, чтобы окрутить Илвина ради альянса с Джоконой, могла из личных или политических соображений переключиться на его старшего и более влиятельного брата. Конечно, Каттилара была помехой подобным планам, но для устранения с дороги как раз таких преград и существовали трудно распознаваемые яды.
Сложнее было представить, что, подбираясь к Арису, подобная соблазнительница сумела бы миновать Каттилару. Для Каттилары Иста явно была кем-то вроде старшей тётушки, пусть и с притягательно трагической романтической историей, и тем не менее, маркесса всеми возможными способами дала понять Исте, что Арис принадлежит ей. Было ли её яростное собственническое поведение только привычкой, или результатом недавнего испуга?
Новая история была похожа на правду. Перед презираемым бастардом, уже наполовину лишённым наследственных прав, помаячила прекрасная княжна только для того, чтобы её внезапно увёл старший брат, у которого было всё, включая красавицу жену, так что другая ему была уже ни к чему. Богач, крадущий у бедняка: Куча причин для братоубийства из-за ярости, порождённой ревностью. Не столь важные люди - и квадрианцы, и квинтарианцы - совершали подобные поступки повсюду, вне зависимости от страны или расы.
Итак: Илвин бросается на брата и его любовницу в приступе ревности и вонзает нож в сучку-княжну, затем потрясённый Арис отбирает у него оружие, в свою очередь вонзая нож в брата, и оставляет того в простынях, приняв за мёртвого?
'Постой'. Илвина аккуратно раздевают донага; его одежду, на которой странным образом нет крови, аккуратно складывают на кресле; нож снова перемещают в тело Амеру и только тогда Илвина оставляют, приняв за мёртвого. Иста обдумала всё по новой и поморщилась в сомнении.
От лорда Печмы и его коня тоже как-то избавились. Кажется, заметать следы было не в духе Ариса, но: Положим, он боялся, что князь Джоконы начнёт войну в отместку за смерть его прекрасной, или обыкновенной, сестры? Достаточная причина, чтобы обуздать себя и совершить нужные приготовления, а вину свалить на сбежавшего джоконского придворного. Или на убитого и похороненного джоконского придворного, что тоже вполне возможно. Арис, несомненно, был достаточно силён и храбр для таких действий. Ложный след также помог бы ему скрыть измену от своей спящей жены. Выказываемая Арисом публичная забота и молитвы о здоровье слёгшего брата - либо другой ложный след, либо результат испытываемой вины.
Ещё одна очень неплохая история. Она только не объясняла, откуда взялся демон Каттилары и что за смертельную рану два брата, похоже, делят. И тот факт, что Каттилара, кажется, знала о том, что происходит, больше, чем сам Арис. И сны Исты. И канат огня. И визит бога. И:
- Я думаю, - сказал лорд Илвин слабым голосом, - что схожу с ума.
- Что ж, - сухо произнесла Иста, - желаете получить опытного проводника по этой дороге? Если так, я в вашем распоряжении.
Он украдкой глянул на неё в полном недоумении.
Из того сна в палатке она помнила горестный вопль Ариса в освещённой свечами спальне. Но был ли это образ из прошлого, или видение будущего?
Она не сомневалась, что сидящий перед ней человек, когда пребывал в здравом рассудке, был способен на умную и тонкую ложь. Но было так же ясно, что сейчас ум покинул его и блуждает по дорогам, как попрошайка. Он мог бормотать, бредить или галлюцинировать, но он не лгал. Так что... сколькими путями три человека могут убить двоих из них одним ножом? Иста потёрла лоб.
Расстроенный Горам отвесил ей короткий поклон.
- Леди, пожалуйста. Он должен поесть. И пописать.
- Нет, не позволяй ей уйти! - Руки Илвина взлетели, но снова бессильно упали.
Она кивнула обеспокоенному конюху.
- Я выйду ненадолго. Буду поблизости.
И добавила взволнованному Илвину:
- Я скоро вернусь. Обещаю.
Иста вышла на галерею и прислонилась к стене, скрестив на груди руки. Она изучала парящую струю света, превратившуюся в тонкую нить, но по-прежнему целую.
Итак. Илвин ни разу не видел брата, чтобы поговорить с ним; Арис ни разу не видел Илвина бодрствующим. С той ночи оба не имели ни одной возможности сравнить свои наблюдения или хотя бы те фрагменты, которые помнил каждый из них.
Однако леди Каттилара видела обоих. Говорила с обоими. Рассказывала обоим такие истории, какие хотела.
'Ну-ка, посмотрим, не сможем ли мы изменить ситуацию'.
Иста какое-то время подождала, чтобы Горам помог своему хозяину справить более интимные нужды, снова уложил в постель и спешно впихнул в него столько размягчённой пищи, специально приготовленной для больного, сколько успеет. Канат начинал понемногу утолщаться. Затем более заметно. Она протянула руку и осторожно обхватила его большим и указательным пальцами, сложив их в подобие буквы 'О'.
'Лорд Бастард, руководи мной по Своей воле или, в Твоём случае, капризу'.
Она приказала канату укоротиться, пропуская сквозь кольцо пальцев подобно пряже. Похоже, дар Бастарда заключал в себе больше, чем просто видение, потому что действия эти, казалось, дались ей без всяких усилий. Сначала Иста подтягивала бесплотный канат, перебирая руками, но потом обнаружила, что может просто приказать ему течь. Она продолжала посматривать на аркаду напротив, где находился проход в другой двор.
Лорд Арис вышел из-под арки на залитые солнцем камни.
На нём была лёгкая одежда, подходящая для жаркого дня, а серый льняной плащ с золотой оторочкой обвивался вокруг ног. Марк был чист, борода заново подстрижена. Он широко зевнул, озабоченно глянул вверх на угловую комнату, увидел Исту, облокотившуюся на балюстраду, и отвесил придворный поклон.
'Только что проснулся, не так ли? И я совершенно точно знаю, как долго ты не ложился этой ночью'.
Иста с трудом оторвалась от созерцания его грациозной внешности.
Душа Ариса была серой, странно бледной, смещённой из центра, как будто немного отставала от него, и за ней тянулся дымный след.
'Ох. Да. Теперь я понимаю'. Иста распрямилась и направилась к лестнице, чтобы встретить Ариса, пока он поднимался.
Они сошлись лицом к лицу, Иста стояла на две ступеньки выше той, на которой замешкался Арис. Он вежливо ждал, озадаченно ей улыбаясь.
- Королева?
Она обеими руками взяла его за подбородок, затрепетав от прикосновения бороды к её ладоням, наклонилась к нему и поцеловала в губы.
Глаза Ариса широко распахнулись, и он издал удивленный приглушённый звук, но не отстранился. Она ощутила вкус его губ - холодных как вода и столь же безвкусных. Иста печально отстранилась. 'Итак. Это тоже не сработало'.
Его губы скривились в смущённой, чарующе кривой улыбке, и он взглянул на неё, приподняв бровь, словно желая сказать: 'Что вы творите, леди?' Как будто женщины внезапно целовали его на лестницах каждый день, и он считал неприличным уклоняться.
- Лорд Арис, - сказала Иста, - как давно вы мертвы?