Иста сидела в розовой беседке своей матери, теребя пальцами тонкий платок. Ее фрейлина сидела рядом с нею, протыкая вышивку иглой не прямей ее извилин, но куда острей ее ума. До того Иста, не переставая, вышагивала на прохладном утреннем воздухе по саду круги, пока женщина, повысив голос, не упросила ее остановиться. Теперь же она перестала шить и уставилась Исте на руки, и Иста в раздражении отложила замученный клочок льна в сторону. Под юбками, спрятанный от взглядов, носок ее обутой в шелковый тапочек ноги стал выбивать нервную - нет, яростную - дробь.
Неподалеку суетился садовник, поливая цветы в расставленных у дверей на Дочерний сезон кадках, точно так же, как он делал в былые годы по указанию старой провинциары. Иста гадала, сколько пройдет времени, прежде чем эти вколоченные привычки пройдут. Или же они останутся навсегда, словно педантичный призрак старой леди по-прежнему приглядывает за каждым поручением? Но нет, душу ее действительно забрали наверх, прочь из людского мира. Новых приведений в этом замке не было, иначе Иста чувствовала бы их. Все оставшиеся здесь заброшенные духи были древними, уставшими, и угасали - просто холодок на стенах по ночам.
Она выдохнула сквозь поджатые губы, и подогнула обе укрытые юбкой ноги. Несколько дней она выждала, чтобы потом огорошить своего привратника предложением, что она совершит паломничество нынешней весной, в надежде, что тот позабыл вдовушку Карию. Смиренное паломничество в небольшой компании: лишь несколько помощниц, в простых одеждах и без королевского кортежа длиной в сотню всадников, как он похоже сразу себе подумал, как о минимально необходимом.
Ди Феррей выстрелил десятком раздражающе практичных возражений и удивился ее внезапной набожности. Он отмел намеки Исты, что та ищет покаяния за свои прегрешения, поскольку был уверен, что под его надежной защитой согрешить она никак не могла, тут и говорить нечего. Что, как она должна была признать, разумеется, было правдой, в отношении явных плотских грехов, о которых он подумал - во вопросах богословия ди Феррей не был человеком тонким. Чем сильнее Иста спорила, тем невозмутимей и осторожней в словах становился ди Феррей, пока Исте не пришлось проглотить неистовый позыв заорать на него. И чем неистовей она умоляла, тем хуже могла донести свое положение до его ушей, в этом она была уверена. Кошмарный парадокс.
Через трусцой проследовал паж, отвесив ей на ходу весьма своеобразный поклон - нечто вроде наклона в прыжке. Он исчез в крепости. Несколько минут спустя появился ди Феррей с этим самым пажом позади, и чинно проследовал через сад. Ключи от замка, знак его должности, позвякивали на ремне.
-- Отлучались, ди Феррей? - праздно поинтересовалось она. Свои ноги она заставила замереть.
Он остановился и поклонился ей с подобающей ее статусу и своим титулу и тучности глубиной, заставив пажа еще поклониться еще раз, на этот раз столь же достойно.
-- Мне сказали, из Кардегосса прибыли всадники, королева.
Он немного поколебался.
-- Я много думал о ваших словах, что я, своей клятвой вам и вашей клятвой, обязан вам повиноваться, как и защищать вас.
Ага, так эти слова попали в цель. Отлично. Иста чуть улыбнулась. Он слегка улыбнулся в ответ, и явное облегчение на его лице граничило с триумфом.
-- Поскольку мои просьбы, похоже, не тронули вас, я написал ко двору, чтобы спросить тех, к кому вы прислушаетесь, и добавить их голоса и их более августейшее влияние к своему. Старый ди Феррей воистину не имел права перечить вам, несмотря на сдержанность, какую бы он ни приобрел - нет, какую бы вы милостиво ни даровали ему - за годы его службы...
На это губы Исты сжались. Я взываю к глупцу.
-- Однако, королева Изелль и королевич Бергон теперь не только ваши сеньоры -- они также озабочены вашей безопасностью как своей матушки, и я верю, что канцлер ди Казарил -- это человек, чье мнение вы до некоторой степени уважаете. Если я не ошибаюсь, утешительный совет прибыл с этими посланниками. - Он удовлетворенно кивнул, и двинулся дальше.
Иста стиснула зубы. Он не стала взывать проклятья на головы Изелль, Бергона или Казарила. Или, по правде сказать, на голову "старого ди Феррея", как ему было приятно себя характеризовать, тоже - уловка спорщика, он был от силы на десяток лет старше Исты. Но от напряжения в теле она, казалось почти перестала дышать. Она почти поверила, что в своем назойливом стремлении ограждать ее от прежнего безумия, ее ревностные защитники снова сведут ее с ума.
Цокот конских копыт, голоса и возгласы конюхов выплыли из-за поворота крепостной стены. Неожиданно Иста поднялась и зашагала вслед за ди Ферреем. Ее помощница выпуталась из своего шитья, поднялась на ноги и за семенила за ней, издавая, чисто по привычке, как решила Иста, слабые протестующие звуки.
Во внутреннем мощеном дворе двое всадников в облачении Ордена Дочери спешивались под благожелательным и гостеприимным присмотром ди Феррея. Они явно были неместными из храма Валенды - в их одежде и упряжи не было ничего разнородного, недоделанного или ржавого. От начищенных сапог, опрятных голубых штанов и туник, чистых, покрытых вышивкой, белых шерстяных безрукавных тог и до серых орденских плащей с капюшоном - все в их наряде кричало о кардегосском пошиве.
Оружие и ножны были вычищены и тщательно ухожены - блестящие части отполированы, а кожаные протерты маслом, -- но оно не было новым. Один офицер-посвященник ростом был чуть выше среднего, легок и худощав. Второй парень, пониже, был весьма мускулист, а тяжелый широкий палаш, висевшей у него на перевязи, был явно не похож на придворное украшение.
Когда ди Феррей закончил свое приветствие и дал указания слугам, Иста вышла и встала рядом с ним. Она прищурилась.
-- Господа, мы не знакомы?
Улыбаясь, они передали поводья группке замковых конюхов, и отвесили изящные поклоны.
-- Королева, -- прошептал высокий, -- это радость, видеть вас вновь.
Не дав ей шанса смутиться своей непрочной памяти, он добавил:
-- Ферда ди Гура, мой брат Фойкс.
-- Ах, да. Те самые молодые люди, что сопровождали канцлера Казарила в его великой ибранской миссии три года назад. Мы встречались на введении в должность Бергона. Канцлер и королевич Бергон расхваливали вас.
-- Мило с их стороны. -- прошептал крепыш Фойкс.
-- Сочтем за честь служить вам, миледи. -- Старший ди Гура выказал ей нечто вроде знаков внимания и продекламировал:
-- Канцлер ди Казарил с наилучшими пожеланиями предоставляет нас в ваше распоряжение, дабы мы сопровождали вас в вашей поездке, королева. Он просит вас считать нас своею правой рукой. Руками: -- Ферда запнулся и сымпровизировал - левой и правой, если получится.
Его брат приподнял на него низкую бровь и пробормотал:
-- Но кого из нас какой?
Удовлетворенный вид ди Феррея сменился испуганным.
-- Канцлер одобряет это... это... рискованное предприятие?
Исте стало любопытно, что за менее лестное слово он только что проглотил. Ферда и Фойкс переглянулись. Фойкс пожал плечами и отвернулся, чтобы порыться в своей седельной сумке.
-- Милорд ди Казарил передал мне это послание, чтобы я отдал его в ваши руки, леди. -- Показным радостным жестом он передал бумагу, запечатанную большой красной канцлерской печатью и личным оттиском Казарила - ворон, взмостившийся на буквы CAZ, выдавленный в синем воске.
Иста приняла его с благодарностью, но была сильно заинтригована. Ди Феррей вытянул шею, когда она взломала печать прямо на месте, кроша воск на мостовую. Она немного отвернулась от него, что прочесть послание.
Короткое послание было написано изящной канцелярской каллиграфией, и адресовалось ей по всем ее полными официальными титулами - заголовок был длиннее самого письма. Оно гласило:
Я передаю вам этих добрых братьев, Ферду и Фойкса ди Гура, дабы они были вашими капитанами и спутниками в дороге, куда бы она не завела вас. Я верю, они послужат вам не хуже, чем служили мне. Пятеро богов зовут вас в путь. Ваш смиреннейший и покорнейший...
И полукруглая, с хвостатой закорючкой, подпись Казарила.
Тем же жутким почерком -- в пальцах Казарила было больше силы, чем изящества, припомнила Иста - был приписан постскриптум:
Изелль и Бергон шлют Вам кошель, в память о драгоценностях, ставших залогом другого путешествия, что купили страну. Я доверил его Фойксу. Не тревожьтесь по поводу его чувства юмора, он не так прост, как кажется.
Медленно, уголки губ Исты поползли вверх.
-- Думаю, это так понятно.
Он протянула письмо покачивающемуся ди Феррею. Лицо его побледнело, когда глаза пробежались по строкам. Губы его сложились буквой О, но, вероятно, тоже были хорошо обучены, чтобы закончить крепкое выражение. Иста поблагодарила за это старую провинциару.
Ди Феррей поднял взгляд на братьев.
-- Но... но королева не может отправиться в дорогу только с двумя всадниками эскорта, и не важно, сколь они хороши.
-- Разумеется нет, сэр. -- Ферда ему легонько поклонился. -- Мы привели наш отряд целиком. Я оставил их в городе кормиться за счет храмовых кладовых, кроме двоих, которые получили от меня другое задание. Они должны вернуться завтра, и мы будем в сборе.
-- Другое задание? -- спросил ди Феррей.
-- Маршал ди Паллиар воспользовался тем, что мы направляемся сюда, и подкинул простую работенку. Он отправил великолепного рокнарского жеребца, что был захвачен в готоргетской кампании прошлой весной, на случку с кобылами конефермы нашего ордена в Пальме. -- Лицо Ферды оживилось. -- О, хотел бы я, что вы на него взглянули, королева. Он отрывается от земли и рысит по воздуху, великолепнейшая шкура серебристого окраса, торговцы шелком попадали бы в обморок от зависти. Копыта звенят как тарелки, когда ударяются о землю, хвост развевается словно стяг, грива будто волосы девицы, чудо природы...
Его брат прочистил горло.
-- Э-э... В общем, очень хороший конь. -- закончил Ферда.
-- Полагаю, -- произнес ди Феррей, глядя немного в даль все еще держа в руках послание канцлера, -- мы могли бы написать вашему брату ди Баоция в Тариун, и попросить в дополнение отделение его провинциарской кавалерии. И дам его двора, чтобы прислуживать вам в полном соответствии. Ваша добрая невестка... или кто-нибудь из ее племянниц могут оказаться достаточно взрослыми... дамы его двора, ваши собственные помощницы, разумеется, и все необходимые служанки и конюхи. И мы должны отправить кого-то в храм за достойным духовным наставником. Нет, лучше -- нам следует написать в Кардегосс и попросить архижреца Менденаля порекомендовать жреца высоких ученых достоинств.
-- На это уйдет еще десять дней, -- с тревогой сказала Иста. По меньшей мере. Ее возбуждение по поводу вынужденной перемены мнения ди Феррея потонуло в смятении. Если он будет держаться этих мыслей, ничуть не собираясь отступать, она будет вынуждена ползать по сельским дорогам в сопровождении настоящей армии. -- Я не желаю подобного промедления. Погода и дороги сейчас гораздо лучше, -- заявила она в легком отчаянии. -- Я предпочла бы использовать достоинства ясного неба.
-- Хорошо, хорошо, мы можем это обсудить. -- сказал он, подняв глаза к сказочно синему дневному небу, словно допуская ее точку зрения, хоть и совершенно несущественную. -- Я переговорю с вашими дамами и напишу вашему брату, -- рот его задумчиво сомкнулся. -- Изелль и Бергон явно подразумевали некое послание эти кошелем. Вероятно, королева, они хотят, чтобы вы молили о внуке во время паломничества? Это воистину стало бы великим благословением для королевства Чалион, и весьма подобающим устремлением для ваших молитв.
Идея определенно имела больше очарования для него самого, чем для нее, поскольку он был недавно невероятно обрадован рождением своего первого внука. Но поскольку это было первое позитивное предложение с его стороны по поводу ее... рискованного предприятия, она сдержалась, чтобы не развенчивать его домыслов.
Братьев ди Гура и их лошадей увели на встречу гостеприимству замка и его конюшен, соответственно, а ди Феррей поспешил выполнять поручения, что он на себя возложил. Помощница Исты тут же начала что-то бессвязно лепетать обо всех трудностях подбора нарядов для столь тяжкого путешествия, будто бы Иста собиралась, подумать только, в поход через горы до самой Дартаки и дальше, вместо благочестивой спокойной поездки по окрестностям Баоции. Иста подумала, не пожаловаться ли на головную боль, чтобы унять ее болтовню, решила что ее целям добром это не послужит, и стиснула зубы, чтобы терпеть.
* * *
Женщина кудахтала и беспокоилась до конца дня. В сопровождении трех служанок она вертелась по комнатам Исты в старой крепости, раскладывая и перекладывая горы платьев, нарядов, накидок и туфель, разрываясь между необходимостью подобрать подобающие для глубокой печали Исты цвета и подготовиться к любым вероятным и невероятным случайностям. Иста сидела в кресле у окна, разглядывая внутренний двор и позволяя бесконечном потоку слов течь над собой, подобно дождевой воде по водостоку. Она решила, что теперь у нее и правда разболелась голова.
Топот и суматоха со стороны замковых ворот, что было необычно, возвестили о новом посетителе. Иста приподнялась и выглянула через окно. Рослая гнедая лошадка процокала под аркой во двор. На камзоле наездника, поверх более потертой одежды, были леопард и замок -- герб чалионской канцелярии. Наездник: о, наездница, скользнула вниз, подпрыгнув на носках -- гонец оказался румяной молодой женщиной с черными волосами, заплетенными в косу, спускавшеюся по ее спине. Она вытянула из-за седла сверток и с хлопком развернула, что бы тот превратился в юбку. С бесспорно небрежной скромностью, она задрала тунику и обернула предмет одежды поверх штанов вокруг тонкой талии, и расправила подшитый край вокруг обутых в голенища сапог лодыжек, весело покачивая бедрами.
Внизу появился ди Феррей. Девушка распечатала свою канцлерскую почтовую сумку, и протянула вверх ногами, чтобы оттуда выпало единственное письмо. Ди Феррей прочел имя адресата и вскрыл письмо прямо там, из чего Иста решила, что это личная весточка от его возлюбленной дочери леди Бетриз, фрейлины королевы Изелль при дворе. Наверное, там были новости о внуке, поскольку его лицо смягчилось. Неужто пришло время прорезаться зубкам? Если так, то в свое время Иста услышит о достижениях отпрыска. Ей пришлось слегка улыбнуться.
Девушка потянулась, вернула себе сумку, проверила ноги и копыта своей лошади, и передала лошадь конюху замка с некими строгими наставлениями. Иста почувствовала, что ее собственная фрейлина выглядывает из-за ее плеча.
-- Хочу поговорить с этой девушкой, -- импульсивно заявила Иста. -- Приведите ее ко мне.
-- Миледи, у нее было только одно письмо.
-- Ну, значит, я должна услышать дворцовые новости из ее уст.
Женщина фыркнула.
-- Такая грубая девчонка вряд ли пользуется доверием придворных дам Кардегосса.
-- Тем не менее, приведите ее.
Возможно, тон был резок. Как бы там ни было, женщина отправилась исполнять поручение. Наконец, твердая поступь и аромат кожи и лошадей возвестили о прибытии девушке в гостиную Исты даже раньше нерешительного "Миледи, здесь гонец, о котором вы спрашивали" ее фрейлины. Иста развернулась в приоконном кресле и подняла глаза, жестом отсылая помощницу. Та ушла, неодобрительно хмурясь.
Девушка посмотрел в ответ с легка обескураженным любопытством. Он неуклюже качнулась, изобразив нечто среднее между поклоном и реверансом.
-- Королева. Чем я могу служить вам?
Иста сама едва ли знала.
-- Как тебя зовут, девушка?
-- Лисс, миледи, -- через мгновение весьма пустой молчаливой паузы, она добавила, -- Сокращенно от Энналисс.
-- Откуда ты?
-- Сегодня? Взяла свою почтовую сумку на станции в...
-- Нет, вообще.
-- О, хм. У моего отца небольшое поместье неподалеку от города Тенерет в провинции Лабра. Он разводит лошадей для Братского ордена, и овец на шерсть. До сих пор, насколько я знаю.
Человек состоятельный, значит, она не бежала от какой-то жуткой нищеты.
-- Как ты стала гонцом?
-- Я и не помышляла, пока однажды мы с сестрой не отправились в город доставить в храм несколько лошадей, и я не увидела мчащуюся галопом девушку, гонца ордена Дочери. -- Она улыбнулась, словно какому-то счастливому воспоминанию. -- С тех пор я и загорелась.
Возможно, это была уверенность в своем призвании, или в свое юности и силе. Девушка, оставаясь очень вежливой, отнюдь не проглотила языка в присутствии королевы, с облегчением заметила Иста.
-- Вам не страшно, там, одной, на дороге?
Она помотала головой, махнув своей косой.
-- Я обскачу любые опасности. До сих пор, по крайне мере, удавалось.
В это Иста могла поверить. Девушка была выше Исты, но все равно ниже и легче среднего мужчины, даже тех сухопарых ребят, которых предпочитали брать на службу гонцами. Свою лошадь она бы оседлала легко и проворно.
-- Ну... или неуютно? Ведь вы должны скакать в жару, холод, в любую погоду...
-- От дождя я не растаю. И в снег мне тепло от скачки. Если придется, могу спать на земле под деревом, укутавшись плащом. Или на дереве, если место рисковое. Хотя, правда -- койки на почтовых станциях потеплее да поровнее будут, -- глаза ее весело сощурились. -- Слегка.
Пораженная такой безграничной энергией, Иста вздохнула с легким благоговением.
-- Давно в ездите по делам Канцелярии?
-- Уже три года. С пятнадцати лет.
А чем занималась Иста в свои пятнадцать лет? Вероятно, училась быть женой великого лорда, решила Иста. Когда взор короля Иаса пал на нее где-то в том же возрасте, сколько сейчас было этой девушке, ученичество увенчалось таким успехом, что превзошло самые смелые мечтания ее семьи... пока мечты не вылились в долгий кошмар страшного проклятья, висевшего над Иасом. Проклятья, ныне разрушенного, благодаря богам и лорду ди Казарилу, уже три года минуло. Удушающий туман проклятья слетел с ее разума в тот день. Однообразие жизни и безысходность души с тех пор остались лишь в силу давней привычки.
-- Как вышло, что ваша семья позволила вам оставить дом в столь юном возрасте?
От промелькнувшего изумления лицо девушки озарилось теплом, словно от солнышка, заглянувшего сквозь зеленую листву.
-- Если подумать, боюсь, я забыла спросить их дозволения.
-- И распорядитель взял вас без согласия вашего отца?
-- Боюсь, он тоже позабыл об этом, поскольку отчаянно нуждался в тот момент в гонцах. Просто удивительно, как меняются правила, когда прижмет. Однако еще с четырьмя дочерьми, за которыми полагается приданное, я не ждала, что отец и братья станут рыскать по дорогам, чтобы притащить меня назад.
-- И так по сей день? -- с испугом спросила Иста.
Появилась белозубая ухмылка -- и зубы у нее здоровые, отметила про себя Иста.
-- Ну конечно. Я сообразила, что если мне придется вернуться домой, чтобы навертеть хоть еще один моток пряжи, я заору и тут же свалюсь без чувств. К тому же мой матери никогда не нравилась моя пряжа. Она говорила, что у меня получается слишком комковато.
К этому заявлению Иста не могла отнестись без симпатии. Ее губы изогнулись в невольной ответной улыбке.
-- Моя дочь отличная наездница.
-- Об этом слыхал весь Чалион, миледи, -- глаза Лисс загорелись ярче. -- Из Валенды в Тариун за ночь, дурача при этом вражеских солдат... У меня никогда не было такого приключения. Не говоря уже о такой награде в конце.
-- Будем надеяться, война не станет вновь махать своими крыльями так близко от Валенды. Куда ты отправляешься дальше?
Лисс пожала плечами.
-- Кто знает? Поеду обратно на станцию дожидаться, когда мой распорядитель передаст мне очередную сумку, чтобы поехать туда, куда та меня позовет. Быстро, если Сер ди Феррей напишет что-нибудь в ответ, или медленно, чтобы поберечь лошадь, если не напишет.
-- Сегодня вечером он писать не станет... -- Иста совсем не хотела отпускать ее, но девушка казалась пыльной и растрепанной с дороги. Разумеется, она хотела бы умыться и передохнуть.
-- Будь при мне снова, Лисс из Лабры. Где-то через час в замке состоится обед. Будь при мне и отобедай за моим столом.
Темные брови девушки взлетели в легком удивлении. Она снова отвесила полупоклон-полуреверанс.
-- Как прикажете, королева.
* * *
Высокий стол старой провинциары был накрыт в точности так, как накрывался тысячи, десятки тысяч раз прежде, когда торжество не приносило отдохновения от однообразия и скуки. Несомненно, здесь было уютно, в этой маленькой обеденной зале самого нового здания в пределах замковых стен с камином и застекленными окнами. В той же маленькой компании: леди ди Хьюлтар, пожилая родственница и давняя подруга матери Исты, Иста, ее первые фрейлины, серьезный ди Феррей. По молчаливому согласию стул старой провинциары оставался незанят. Иста никак не претендовала на то, чтобы сидеть во главе стола, и, вероятно из-за несколько ошибочного мнения о ее скорби, ее никто к тому не побуждал.
Прибыл ди Феррей, сопровождая Ферду и Фойкса -- оба выглядели очень аристократично. И молодо. Девушка-гонец вошла след за ними и вежливо раскланялась. С королевой Истой наедине она была достаточно смела, но царившей здесь атмосферы степенного возраста было достаточно, чтобы лишать бравости стойких солдат. Скованная в движениях, она заняла свое место и сидела, словно старалась сделаться меньше, хотя на обоих братьев поглядывала с интересом. Лошадиный аромат теперь был слышен много слабее, хотя леди ди Хьюлтар поморщила нос. Однако, еще одно место -- не место старой Провинциары -- все еще оставалось пустым напротив Исты.
-- Мы ожидаем гостя? -- спросила Иста ди Феррея. Наверное, одного из пожилых друзей старшей части компании. Рассчитывать на кого-то более экзотичного Иста не посмела.
Ди Феррей прочистил горло и кивнул старой леди ди Хьюлтар. Ее морщинистое лицо улыбнулось.
-- Я просила Храм Валенды прислать нам подходящую жрицу, чтобы она была вам духовной наставницей в вашем паломничестве, королева. Раз уж мы не посылаем в Кардегосс за обученным при дворе ученым, я подумала, мы можем запросить просвещенную Товию из ордена Матери. Возможно, она не так сильна в богословии, зато она превосходнейший врач и знает вас с детства. Это такое облегчение, когда рядом кто-то знакомый, если в дороге нас застанут какие-нибудь женские проблемы, или... или ваши прежние недуги вспыхнут вновь. К тому же, никто не подойдет вам более нее, учитывая ваш пол и статус.
Облегчение для кого? Жрица Товия была близкой подругой старой провинциары и леди ди Хьюлтар. Иста легко могла себе представить эту троицу, наслаждавшуюся спокойной прогулкой под весенним солнышком. Пятеро богов, неужто леди ди Хьюлтар решила, что тоже едет? Иста подавила неоправданное желание закричать, точно как Лисс в страхе оказаться закутанной в кокон бесконечного мотка своей шерстяной пряжи.
-- Я знала, что вы обрадуетесь, -- прошептала леди ди Хьюлтар. -- Я подумала, вы пожелали бы обсудить с ней за обедом маршрут своего святого путешествия. -- Она нахмурилась. -- Вот только опаздывать не в ее духе.
Хмурый взгляд исчез, когда вошел слуга и сказал:
-- Жрец здесь, миледи.
-- О, прекрасно. Немедленно пригласите ее.
Слуга открыл было рот, чтобы что-то сказать, но поклонился и ретировался. Дверь широко распахнулась. Вошла пухлая и, что было совершенно неожиданно, знакомая фигура, и остановилась, уткнувшись в стену взглядов. Это был тот самый толстый молодой жрец Ублюдка, которого Иста повстречала на дороге около двух недель назад. Только теперь его белая ряса была несколько чище, уже без прилипших ошметков, но усеянная въевшимися тусклыми пятнами по кромке и спереди.
Его первоначальная улыбка стала неуверенной.
-- Вечер добрый, благородные дамы и милорды. Мне было сказано придти сюда к некой леди ди Хьюлтар. Что-то насчет жреца, нужного для паломничества...
-- Это я, -- вернулся голос к леди ди Хьюлтар, -- но я поняла так, что Храм отправляет врача Матери, жрицу Товию. Кто вы?
Вышло почти как "А вы кто такой?", но как почувствовала Иста, леди ди Хьюлтар все же не утратила хороших манер.
-- Ох... - Он покачнулся в поклоне. -- Просвещенный Чивар ди Кабон, к вашим услугам.
По крайне мере, он назвал достойное имя. Он окинул взглядом Исту и сера ди Феррея. Узнавание, подумала Иста, было взаимным, как и удивление.
-- Где же просвещенная Товия? -- сухо спросила леди ди Хьюлтар.
-- Насколько я знаю, она в отъезде по врачебному вызову, какой-то особо сложный случай, вдали от Валенды.
-- Добро пожаловать, просвещенный ди Кабон, -- подчеркнуто пригласила его Иста.
Ди Феррей очнулся и вспомнил о своих обязанностях:
-- В самом деле. Я привратник замка, ди Феррей, это вдовствующая королева Иста...
Глаза ди Кабона сощурились, и он откровенно уставился на Исту.
-- Так вы, теперь... -- выдохнул он.
Ди Феррей, прослушав или не обратив на это внимания, представил братьев ди Гура, остальных дам согласно их статусу, и наконец немного неохотно сказал:
-- Лисс, гонец канцелярии.
Ди Кабон поклонился всем без разбору одинаково радостно.
-- Все не так... Здесь должно быть какая-то ошибка, просвещенный ди Кабон, -- продолжила свою речь леди ди Хьюлтар, бросив искоса умоляющий взгляд на Исту. -- Ведь это Вдовствующая Королева намеревается совершить паломничество этой весной, чтобы просить богов о внуке. Вы не... это не... мы не знаем... разве жрец Ордена Ублюдка, к тому же мужчина, во всем самая подходящая, м-м, кандидатура, м-м, для... -- Она затянула немую паузу в надежде, что кто-нибудь, кто угодно, поможет ей выбраться из этого затруднительного положения.
Где-то внутри себя Иста начинала улыбаться.
-- Ошибка или нет, -- вежливо произнесла она, -- уверенна, что ужин наш готов и пришло время его подавать. Не соблаговолите ли вы удостоить наш стол сегодня вечером вашей ученостью, просвещенный, и возглавить нас в трапезной мольбе к богам?
- Почту за величайшую честь, королева, -- безмерно обрадовался он.
Улыбаясь и моргая, он уселся на указанный Истой стул, и пока слуга обходил всех с чашей для омовения рук с водой, благоухающей лавандовым ароматом, казался обнадеженным. Судя по тому, какими замечательными словами и каким хорошим уверенным голосом он благословил предстоящую трапезу, он мог быть кем угодно, но только не деревенским простаком. От воодушевления, с каким он заправлялся представленными блюдами, сердце повара провинциары, будь он тому свидетель, за долгие годы своей службы смирившегося с обычным для почтенного возраста равнодушным аппетитом, растаяло бы. Фойкс же поспевал за просвещенным без видимых усилий.
-- Вы не из тех ли ди Кабонов, что в родстве с нынешним святым генералом ордена Дочери ди Яррином? -- вежливо спросила леди ди Хьюлтар.
-- Кажется, у нас с ним общий предок в четвертом или пятом поколении, леди, -- ответил жрец, проглотив кусок. -- Моего отца звали Сер Одлин ди Кабон.
Братья ди Гура заинтересованно шевельнулись.
-- О, -- удивленно вымолвила Иста. -- Мне кажется, я встречалась с ним несколько лет назад при дворе в Кардегоссе. -- Наш Толстяк Кабон, как его весело величал король. Но погиб он столь же храбро, как мог любой более худощавый дворянин на королевской службе, в той злополучной битве при Далусе.
-- Вы с ним похожи, -- добавила она секундой позже.
Явно польщенный, жрец склонил голову.
-- Об этом я не сожалею.
-- И вы также сын леди ди Кабон? -- вынудил спросить Исту какой-то озорной порыв, поскольку никто другой здесь наверняка такого вопроса не задал бы.
Увы, нет, -- блеснул в ответ взгляд жреца поверх вилки, увенчанной куском жаркого, -- но, тем не менее, отец мой был в чем-то рад мне, и передал в Храм средства для меня, когда я достиг пригодных для ученья лет. За что я, в конечном счете, решил быть ему весьма признательным. Призвание мое не пало на меня как удар молнии, но пришло медленно, как растет древо.
Из-за округлого лица и жреческой рясы он кажется старше, чем ему на самом деле, решила Иста. Ему не больше тридцати, возможно даже много меньше.
Впервые за долгое время беседа касалась не всевозможных человеческих болезней, хворей, недугов и пищеварительных затруднений, а затрагивала Чалион-Ибру в целом. Братья ди Гура оказались заслуживающими внимания очевидцами, чтобы поведать об успехе прошлогодней кампании маршала ди Паллиара по возвращению горной крепости Готоргет, стоявшей на страже рубежей с враждебными рокнарскими княжествами к северу, и о своевременном появлении на поле битвы королевича-консорта Бергона.
- Во время последнего штурма крепости Фойкс получил жуткий удар рокнарским боевым молотом, и большую часть минувшей зимы провалялся в койке - куча переломанных ребер и вдогонку - воспаление легких. Канцлер ди Казарил взял его писарем, пока кости окончательно не срослись. Наш кузен ди Паллиар решил, что небольшое легкое путешествие верхом помогут ему восстановиться.
Легкий румянец окрасил широкое лицо Фойкса, и он склонил голову. Взгляд Лисс на нем чуть заострился, но представила ли она его с мечом или же с пером в руке, Иста сказать бы не смогла.
Леди ди Хьюлтар не преминула как обычно отметиться критикой в адрес королевы Изелль за поездку на север, чтобы быть рядом с мужем в время этих волнующих событий, несмотря на то (а может как раз потому), что она благополучно разродилась впоследствии девочкой.
-- Однако, не думаю, -- сухо заметила Иста, -- что в итоге получился бы мальчик, оставайся Изелль лежебокой в Кардегоссе.
Леди ди Хьюлтар что-то пробубнила. Иста стала припоминать как остро ее критиковала собственная мать, когда она принесла Иасу Изелль, уже немало лет прошло. Как будто она могла что-то сделать, чтобы получилось как-нибудь иначе. Как будто, когда во время вторых родов вышло иначе, стало как-то лучше... бровь дернулась от застарелой боли. Она подняла глаза и встретила пристальный взгляд ди Кабона.
Жрец плавно завернул тему обсуждения к материям попроще. Ди Феррей рад был щегольнуть парой старых баек для новых слушателей, за что Иста не могла ему пенять. Ди Кабон поведал свежий анекдот, хотя и помягче тех многих, что Исте приходилось слышать за королевским столом. Девушка-гонец, смеявшаяся в голос, поймала хмурый взгляд леди ди Хьюлтар и прикрыла рот ладонью.
-- Прошу, не умолкайте, -- обратилась к ней Иста. -- Никто так не смеялся в этом доме долгие недели. Месяцы.
Годы.
Каким могло бы оказаться ее паломничество, если вместо того, чтобы тащить кучу уставших охранников на дорогу столь злую к их старым костям, она путешествовала бы с людьми, которые смеются? Молодыми людьми, не придавленными грузом старых прегрешений и потерь? Людьми, которые подпрыгивают? Людьми, для которых, если осмелиться об этом думать, она была достаточно взрослой, чтобы питать к ней уважение, и не была провинившимся дитя, которое нужно наставлять? К вашим услугам, королева. Нет, теперь леди Иста, ты знаешь, что не сможешь...
-- Просвещенный ди Кабон, -- внезапно заговорила она, -- Я благодарю Храм за проявленную обо мне заботу и буду рада вашим духовным наставлениям в этой поездке.
-- Это честь для меня, королева, -- сидя поклонился ди Кабон, насколько позволял ему живот, -- когда мы отправляемся?
Хор возражений вознесся над столом: списки лиц и припасов, фрейлин, их служанок, их конюших, нарядов, имущества, вьючных животных, еще не прибывшей маленькой армии ди Баоции. Он едва сдалась, чтобы добавить "или как только все будет устроено", но решился держаться принятого решения. Взгляд ее упал на Лисс, слушаю и жующую с отстраненным обаянием.
-- Все вы правы, -- громко произнесла Иста, перебивая гам, который облегченно смолк. -- У меня нет нм молодости, ни энергии, ни храбрости, ни знаний о том, как отправиться в путь. Так что я наберу кое-каких рекрутов. Я возьму гонца, Лисс, в качестве моей фрейлины и конюха в одном лице. И никого больше. Это убережет три десятка мулов.
Лисс чуть не выплюнула кусок, который жевала.
-- Но она всего лишь гонец! -- задохнулась леди ди Хьюлтар.
-- Уверяю вас, канцлер ди Казарил не пожалеет ее для меня. Гонцы всегда готовы отправиться в путь, куда бы им не приказали. Что скажешь, Лисс?
Лисс с округлыми глазами, проглотив наконец кусок, вымолвила:
-- Думаю, из меня лучше выйдет конюх, чем фрейлина, королева, но ради вас я сделаю все, что в моих силах.
-- Отлично. О большем и не попросишь.
-- Вы вдовствующая королева! -- почти выкрикнул ди Феррей. -- Вы не можете путешествовать с настолько скромным кортежем!
-- Я собираюсь отправиться в паломничество в смирении, ди Феррей, а не горделивым маршем. И все же... если бы я не была королевой? Допустим, я просто обыкновенная вдова из хорошей семьи. Каких слуг тогда мне взять и какие разумные предосторожности предпринять?
-- Путешествовать инкогнито? -- Тут же понял ее мысль ди Кабон, пока остальные по прежнему кулдыкали в бессмысленном сопротивлении. -- Это, безусловно, во много облегчит достижение ваших духовных целей, королева. Я полагаю... такая дама просто обратится в Храм с прошением предоставить ей сопровождающих, как это обычно бывает, а они выполнят просьбу, выделив ей всадников из числа свободных.
-- Прекрасно. Это для меня уже сделано. Ферда, могут ваши люди отправиться завтра?
Какофония возражений была прервана простым ответом ди Гура:
-- Конечно. Как прикажете, королева.
Последовавшая за этим внезапная тишина была явно недоуменной. И даже, если это возможно, немного задумчивой, если конечно было не слишком на такое надеяться.
Иста откинулась и на губах ее появилась улыбка.
-- Мне нужно выбрать имя, -- сказала она наконец. -- Ни ди Чалион, ни ди Баоция не подойдут - слишком громкие. -- ди Хьюлтар? Иста содрогнулась. Нет. Мысленно она проглядела список остальных дальних родственников провинциара Баоции. -- Ди Ахело подойдет. -- Семья Ахело крайне едко попадала в поле ее зрения и они никогда не присылали фрейлин, что бы помогать Исте... в ее заточении. На них она зла не держала. -- Думаю, что останусь Истой. Нужно заметить, имя не такое уж редкое.
Жрец прочистил горло.
-- Тогда сегодня нам нужно посовещаться еще немного. Я не знаю, какого маршрута вы ждете от меня. У паломничества должен быть как духовный, так и, в качестве необходимой поддержки, материальны план.
Поддержки для нее и всех остальных. И если она плана не предложит, ей его несомненно навяжут.
-- Как вы вели благочестивых прежде, просвещенный?
-- Ну, это большей частью зависело от их целей.
-- У меня есть кое-какие карты в седельных сумках, что могли бы послужить некоторым источником вдохновения. Я принесу, если желаете, -- предложил Ферда.
-- Да, -- с благодарностью признался жрец. -- Это весьма поможет.
Ферда поспешил покинуть залу. На улице день клонился к закату и слуги тихо перемещались по комнате в свете факелов на стенах. Фойкс удобно согнул локти на столе, дружелюбно улыбнулся Лисс и нашел у себя в желудке место для очередного куска медово-орехового пирога, пока они дожидались возвращения его брата.
Ферда широким шагом вернулся в обеденную залу всего через несколько минут с руками, полными бумаг.
-- Вот... Нет, вот Баоция и провинции к западу вплоть до Ибры -- распростер он на столе между Истой и жрецом заляпанный и износившийся в дороге лист. Ди Феррей с волнениям выглядывал из-за плеча ди Кабона.
Несколько минут жрец разглядывал карту, затем прочистил горло и поднял глаза на Исту.
-- Мы учим, что маршрут паломника должен служить его духовной цели. Каковая может быть простой или сложной, но включает в себя по меньшей мере одну из пяти целей: служение, прошение, благодарность, предсказание или искупление.
Искупление. Прощение богов. Она не могла не думать о ди Лютезе. Холод воспоминаний о том темном часе до сих пор окутывал ее сердце в этот яркий вечер. И кому же... Кого просить о прощении за тот кошмар? Мы все были повязаны -- боги, ди Лютез и Иас, и я. И если смирение у алтаря богов, лежа на земле, и есть лекарство для этой старой раны, она уже села грязи на дюжину ди Лютезов. Но если надавить, в кромешной тьме шрам кровоточил до сих пор.
-- Однажды я видел, как человек молился о мулах, -- соглашаясь, заметил Фойкс.
Ди Кабон моргнул. Через мгновения спросил:
-- И он их получил?
-- Да, причем отличных.
-- Порой... таинственны пути божественные, -- пробормотал ди Кабон, очевидно обдумав сказанное. - Гм. Ваше, королева, паломничество -- это прошение, о внуке как я понимаю. Или нет? -- Он приглашающее замолчал.
Нет. Но ди Феррей и леди ди Хьюлтар вдвоем издали одобрительные звуки, и Иста оставила все как есть.
Ди Кабон пробежался пальцем по замысловато вычерченной карте, густой от наименований, изрезанной маленькими реками, и украшенной гораздо большим количеством деревьев, чем реально произрастало на возвышенных равнинах Баоции. Он задерживался у той или иной святыни, посвященной Матери или Отцу на приемлемом удалении от Валенды, описывая достоинства каждой из них. Иста заставила себя вглядеться в карту.
Далеко на юг, за пределами границ карты, лежал Кардегосс и злых воспоминаний великий замок и крепость Зангр. Нет. К югу располагался Тариун. Нет. Значит север и запад. Она провела пальцем по карте к хребту Зуб Ублюдка, высокой гряде, отмечавшую протяженную северо-южную границу Ибры, так недавно слившуюся с Чалионом на свадебном ложе ее дочери. На север вдоль подножья гор, путь нетрудный.
-- Сюда.
Ди Кабон наморщил брови, покосившись на карту.
-- Я только не уверена, какие...
-- В дне езды к западу от Палмы есть город, где у Ордена Дочери имеется скромная, но довольно приятная гостиница, -- заметил Ферда. -- Мы останавливались там раньше.
Ди Кабон облизнул губы.
-- Хм. Мне знаком постоялый двор возле Пальмы, куда мы доберемся до наступления ночи, если не будем медлить в дороге. Там превосходно кормят. О, и там священный колодец, очень древний. Не великой святости место, но если Сера Иста ди Ахело желает совершить паломничество в смирении, возможно скромное начало наилучшим образом послужит ее целям. А у великих святынь в это время года очень людно.
-- Тогда, конечно же, просвещенный, позвольте нам избежать толп людских, искать смирения и помолиться у этого колодца. Или за столом, раз так случиться, -- чуть изогнулись губы Исты.
-- Не вижу нужды расплачиваться за хлеб одной только молитвой, хотя это и неоднозначная монета, -- весело отозвался ди Кабон, воодушевленный ее мимолетной улыбкой. -- Сделаем и то и другое, и воздадим достатком за достаток.
Толстые пальцы жреца изобразили циркуль и он зашагал им из Валенды в Палму и к месту, оговоренному Фердой.
Он помедлил, затем рука его повернулась еще раз.
-- В дне езды отсюда, если встанем с утра пораньше, расположен Казилчас. Тихое спокойное местечко, но у моего ордена там школа. Некоторые из моих прежних учителей поныне там. И там прекрасная библиотека, учитывая небольшие размеры местечка, оставшаяся после многих умерших жрецов-наставников, завещавших ей свои книги. Понимаю, семинария Ублюдка не совсем... соответствует цели паломничества, но я должен признаться, хотел бы поискать совета в ее библиотеке.
Иста суховато поинтересовалась нет ли часом в школе особенно великолепного повара. Опустив подбородок на руку, она и изучала тучного сидевшего напротив нее молодого человека. Вообще, что побудило Храм Валенды отправить ей его? Его на половину аристократическое происхождение? Едва ли. В то же время опытные духовные наставники паломников строили планы своих духовных сражений вперед. Наверняка существовали книги с праведными наставлениями на этот счет. Возможно, именно это и требовалось ди Кабону в библиотеке -- руководство, которое скажет ему, как быть дальше. Возможно в Казилчасе он слегка проспал слишком много святых лекций.
-- Хорошо, -- сказал Иста. -- Воспользуемся гостеприимством ордена Дочери на следующие две ночи и ордена Ублюдка в последующую. -- Между ней и Валендой будет три полных дня езды. Начало хорошее.
Ди Кабон, казалось, испытывал чрезвычайное облегчение.
-- Превосходно, королева.
Фойкс раздумывал над картами, он вытянул одну из карт всего Чалиона неизбежно менее подробную той, что изучал ди Кабон. Палец его отслеживал маршрут от Кардегосса на север в Готоргет. Крепость охраняла отрог цепи скалистых, если и не особенно высоких, гор, которая частично пролегала вдоль границы Чалиона с рокнарским княжеством Бораснен. Брови Фойкса насупились. Иста гадала, что за болезненные воспоминания приходят к нему от одного названия этой крепости.
-- Я думаю, вам захочется обогнуть эти края, -- произнес ди Феррей, наблюдая как рука Фойкса остановилась возле Готоргета.
-- Именно, милорд. Уверен, нам стоит держаться подальше от всей северо-центральной части Чалиона. С прошлогодней кампании там до сих пор весьма неспокойно, и королева Изелль и королевич Бергон уже начали собирать силы для осеннего похода в этот район.
Ди Феррей с интересом поднял брови.
-- Неужто они уже думают об ударе по Виспрингу?
Фойкс пожал плечами, позволив пальцу скользнуть по северному побережью к названному портовому городу.
-- Не уверен, что Виспринг можно взять в течение одной кампании, но было бы здорово, если так. Разрезать пять княжеств на двое, заполучить Чалиону морской порт, где мог бы укрываться ибранский флот...
Ди Кабон склонился над столом -- его живот уперся в край -- и взглянул на карту.
-- Значит, княжество Джокона, к западу, будет следующим после Бораснена. Или мы ударим по Брахару. Или разом и туда и сюда?
-- Воевать на два фронта глупо, к тому же Брахар наш неуверенный, но союзник. Новый князь Джокона молод и неискушен. Первый щипок от Чалиона с Иброй -- и княжество Джокона ощипано. Затем повернуть на северо-восток. -- Фойкс сощурил глаза и его приятный рот отвердел, тщательно обдумывая это.
-- Вы присоединитесь к осенней кампании, Фойкс? -- вежливо спросила Иста. Он кивнул.
-- Куда отправляется маршал ди Паллиар, за ним несомненно следуют братья ди Гура. Как шталмейстер, Ферда скорее всего будет вынужден собрать кавалерийских лошадей к середине лета. И, чтобы я ненароком не соскучился и не начал чахнуть, он подыщет меня горячую грязную работенку. Такой всегда навалом.
Ферда хохотнул. Ответная ухмылка Фойкса брату показалась совершенно невозмущенной.
Иста обдумала озвученный Фойксом стратегический анализ, и никаких сомнений, как он к нему пришел, у нее не осталось. Ни Маршал ди Паллиар, ни королевич Бергон, ни королева Изелль глупцами не были, а канцлер ди Казарил воистину был мудр и не питал большой любви к рокнарским лордам с побережья, однажды продавшим его в галерное рабство. Виспринг был трофеем, который стоил игры.
-- Тогда, мы направимся к западу, подальше от волнений, -- сказала она. Ди Феррей одобрительно кивнул.
-- Очень хорошо, королева, -- согласился ди Кабон. Вздох его был лишь капельку тоскливым, когда он свернул карты и отдал их Ферде. Опасался ли он воинской судьбы своего отца, или наоборот завидовал? Не скажешь.
Все вскоре разошлись. Планы и замысловатые дорожные перечни и жалобы от женщин Исты не прекращались. Они никогда не перестанут спорить, решила Иста, но она - могла. И перестала. Было сказано, что проблем не решить, если бежать от них, и как прилежный ребенок, каким была когда-то, она в это поверила. Но это была неправда. Некоторые проблемы можно решить только, если бежать от них прочь. Когда ее стенающие фрейлины наконец задули свечи и оставили ее отдыхать, улыбка снова вкралась на ее лицо.