(Lois McMaster Bujold, "Memory",1996)
Перевод (c) - Анны Ходош (annah@thermosyn.com), ред. от 21.11.2001
- Мне действительно надо смотреть на все это? - шепнул Айвен Майлзу на ухо, пока их маленькая группка шествовала по утыканному следящими устройствами коридору к камере Гароша. - Дело обещает быть весьма неприятным.
- Да, по двум причинам. Поскольку ты был моим официальным свидетелем на всем протяжении дела и, несомненно, тебе потом еще придется давать всевозможные показания под присягой. И потому, что ни Иллиан, ни я физически не способны одолеть Гароша, если тот решит разыграть из себя берсерка.
- А ты этого от него ждешь?
- Вообще-то нет. Но Грегор считает, что присутствие обычного охранника - одного из бывших людей Гароша - может препятствовать его... гм... откровенности. Держись, Айвен. Говорить тебе не придется, только слушать.
- Тоже верно.
Охранник СБ набрал код, отпирающий дверь камеры, и со всем почтением занял пост рядом с ней. Майлз вошел первым. Новые камеры СБ не были совсем уж просторными, но Майлз видал и похуже; в них имелись отдельные, хоть и прослеживающиеся, ванные комнаты. Однако пахло здесь все равно военной тюрьмой - худшим запахом на том и этом свете. Вдоль стен узкой комнаты, с обеих сторон, располагались две койки. На одной сидел Гарош, все еще в форменных брюках и рубашке, которые были на нем каких-то жалких полчаса назад. Он еще не пал до оранжевых рубахи и пижамных штанов арестантской формы. Однако он был без кителя и сапог, на нем не осталось ни одного знака различия и серебряных Глаз Гора. Майлз ощущал отсутствие этих Глаз как два горящих рубца на шее Гароша.
Гарош поднял взгляд, и при виде Майлза его лицо сделалось замкнутым и враждебным. Вошедший следом Айвен занял пост возле двери - "я здесь, но я отдельно". Когда вошел Иллиан, лицо Гароша стало сконфуженным и еще больше замкнутым; Майлз внезапно вспомнил, что смирение - это умерщвление духа, и корень этого слова родственен "смерти".
И только когда внутрь, наклонив голову, шагнул высокий и мрачный император Грегор, Гарош потерял контроль над своим лицом. Потрясение и ужас сменились у него на лице вспышкой открытой муки. Гарош глубоко вдохнул и попытался выглядеть хладнокровным и решительным, но преуспел лишь в том, что черты лица его словно застыли. Он вскочил на ноги - Айвен напрягся, - но Гарош лишь надтреснутым голосом проговорил: "Сир!". Его самообладания - или скорее соображения, - хватило в этих обстоятельствах лишь на то, чтобы отдать честь своему главнокомандующему. Судя по виду, Грегор не собирался отвечать на приветствие.
Грегор жестом приказал паре своих собственных оруженосцев подождать за дверью. Майлз не надеялся, что от него самого будет особо много пользы, если Гарош ринется с места и каким-либо образом нападет на императора, но, на худой конец, он может броситься между ними. К моменту, когда Гарош покончит с ним, прибудет подкрепление. Дверь камеры, скользнув из стены, закрылась. Майлзу показалось, что он ушами ощутил перепад давления, словно в воздушном шлюзе. Тишина и ощущение, что они отрезаны от мира, были здесь глубочайшими.
Тщательно оценив имеющиеся силы и возможные направления, Майлз занял позицию, симметричную айвеновской, только с другой стороны двери - на самой границе личного пространства Гароша, в максимальной близости от него. Они будут молчаливы, как пара (правда, плохо подобранных друг к другу) горгулий у входа, и Гарош постепенно забудет об их присутствии. Грегор об этом позаботится. Сам Грегор сел на койку напротив Гароша. Иллиан, скрестив руки, прислонился к стене, как это умел делать только он - живое воплощение Глаза Гора.
- Садитесь, Люка, - произнес Грегор так тихо, что Майлзу пришлось напрячь слух.
Гарош развел руки, словно собираясь протестовать, но его колени подогнулись, и он тяжело осел на лавку. - Сир... - пробормотал он снова и прокашлялся. О да, Грегор в своих предположениях оказался совершенно прав. - Генерал Гарош, - продолжил Грегор, - я желаю, чтобы вы лично сделали мне ваш последний доклад. Это ваш долг перед мной. А учитывая тридцать лет, которые вы отдали моей службе - почти всю мою жизнь, все мое царствование - это и мой долг перед вами.
- Что... - Гарош сглотнул, - ... что вы хотите, чтобы я рассказал?
- Расскажите мне о том, что вы сделали. Расскажите, почему. С самого начала и до конца. Включая все факты. И опустив любые оправдания. Для них у вас будет время позже.
Вряд ли можно было произнести это проще - и вряд ли эффект мог бы быть ошеломительней. Майлзу случалось видеть Грегора спокойно светски обаятельным, спокойно обреченно бравирующим, спокойно отчаявшимся, спокойно решительным. Но никогда прежде не видел его спокойно разгневанным. Это впечатляло. Давило, как толща океанской воды. В этом можно было утонуть, сражаясь за глоток воздуха в попытке вынырнуть на поверхность. "Выкрутись теперь, Гарош, если сумеешь. Грегор наш господин не только по титулу".
Гарош сидел молча так долго, как только смел, а потом начал:
- Я... уже давно знал про комаррский прокариот. С самого начала. Мне рассказал Даймент из Департамента по делам Комарра; мы тогда вместе работали по зачистке остатков группы террористов Сера Галена и во время этого кризиса обменивались друг с другом то людьми, то информацией. Я был с ним в тот день, когда он отнес капсулы вниз. Больше я не думал о них многие годы. А потом я добился повышения до главы Департамента внутренних дел, дело "Ярроу", помните о нем... сэр? - это было сказано уже Иллиану. - Вы тогда сказали, что я проделал великолепную работу.
- Нет, Люка, - голос Иллиана был обманчиво любезен. - Не могу сказать, что помню.
После этой реплики молчание грозило затянуться весьма надолго. - Продолжайте, - сказал Грегор.
- Я... начал все чаще и чаще слышать про Форкосигана, и в штаб-квартире СБ, и вне ее. О нем ходили слухи, совершенно дикие истории, что он своего рода восходящая звезда в Департаменте по делам галактики и что его готовят в преемники Иллиану. Было совершенно очевидно, что он иллиановский любимчик. А потом в прошлом году его внезапно убили, хотя, как выяснилось... не совсем до смерти.
У Грегора слегка дернулся уголок губы - единственная реакция, которую он себе позволил. Глянув на императора, Гарош торопливо продолжил: - По какой-то причине Иллиан в этот период провел реорганизацию своей командной цепочки, четко обозначив линию преемственности. Я стал первым заместителем главы СБ. Он сказал мне, что подумывает о выборе нового преемника, на случай, если кто-то реально преуспеет в своей попытке его повергнуть, и что таковым буду я. А потом оказалось, что Форкосиган снова жив.
После этого я ничего о нем не слышал - ни там, ни здесь - вплоть до нынешней Середины Лета. И тут Иллиан спросил у меня, смогу ли я сработаться с Форкосиганом в качестве моего зама в Департаменте внутренних дел. Предупредил, что он гиперактивен, чертовски не склонен подчиняться дисциплине, но умеет добиваться результатов. Сказал, что я либо полюблю его, либо возненавижу, хотя некоторые люди совмещают оба эти чувства. И сказал, что Форкосигану требуется привить мой опыт. Я ответил... что попытаюсь. Подтекст сказанного был совершенно ясен. Я не имел бы ничего против того, чтобы обучить человека, который придет мне на смену. А вот просьба натаскать своего будущего босса - ее проглотить было трудновато. Тридцать лет опыта, через которые просто переступили... Но тогда я это проглотил.
Внимание Грегора было целиком сосредоточено на Гароше, а внимание Гароша, волей-неволей, - на Грегоре. Как будто вокруг Грегора создавался свой собственный шар силового поля, наподобие тех, которыми пользовались цетагандийские хаут-леди. И внутри него были только они двое. В словах Гароша звучала все большая настойчивость; он наклонился вперед, его колени едва не соприкасались с коленями Грегора.
- Затем Форкосиган... сам отстрелил себе ноги. Фигурально выражаясь. По всем правилам и как надо. Мне не пришлось ничего делать, он все сделал сам, еще лучше, чем я когда-либо мог себе вообразить. Он выбыл, а я остался. Я вновь получил этот шанс, но... Иллиан был в достаточно хорошей форме, чтобы проработать еще лет пять, а может, десять. За это время вырастут еще молодые "восходящие звезды". Сейчас, пока я был на вершине своих способностей, я хотел получить свой шанс. Иллиан начинал сдавать, это было видно, это чувствовалось. Начал уставать. Он все время говорил об отставке, но ничего не предпринимал. Я хотел служить Империи, служить Вам, сир! Я знал, что смогу это, если получу свой шанс. Получу вовремя, в свое время. И тогда... я подумал об этом чертовом комаррском порошке.
- Когда именно вы о нем подумали?
- В тот день, когда Форкосиган, спотыкаясь, выбрался из кабинета Иллиана с сорванными Глазами Гора. Я спустился в хранилище вещественных доказательств по какому-то другому поводу, прошел мимо той самой полки, как делал уже сотню раз, но на сей раз... я открыл коробку и спрятал две капсулы в карман. Выйти с ними не составило труда, ведь метка, на которую срабатывала сигнализация, была на коробке, а не на ее содержимом. И, разумеется, меня не обыскивали. Я понимал, что мне придется что-то сделать со следящими устройствами, позже, но даже если кто-то стал бы просматривать их записи, то увидел бы только меня, имеющего право брать оттуда все, что угодно.
- Мы знаем, где. А вот когда вы ввели прокариот Иллиану?
- Это произошло... несколько дней спустя. Три, четыре дня. - Рука Гароша дернулась в воздухе; Майлз мог представить, как струя бурого дымка стекает с его пальцев. - Он постоянно заглядывал ко мне в кабинет, чтобы уточнить факты или узнать мое мнение.
- Вы тогда использовали обе капсулы?
- Тогда - нет. Целую неделю ничего вроде бы не происходило, тогда я ввел ему еще одну дозу. Я не понимал, насколько медленно проявляются эти симптомы. Или... насколько они болезненны. Но я знал, что это не убьет его. Во всяком случае, думал, что не убьет. Я хотел быть уверенным. Это был просто импульс. А потом было уже слишком поздно сдавать назад.
- Импульсивно? - Грегор поднял брови, выражая крайнее изумление. - После трех дней предварительного обдумывания?
- Импульсы, - нарушил Майлз свое долгое молчание, - срабатывают порой столь же медленно. Особенно когда тебе пришла в голову действительно дурная идея. - "Уж я-то знаю".
Грегор жестом велел ему прекратить; Майлз прикусил язык. - Когда вы решили подставить капитана Галени? - сурово спросил Грегор.
- Нет, в тот момент - нет. Я не хотел никого подставлять, но если бы пришлось, то подставить я хотел бы Форкосигана. Он был идеальной кандидатурой. В этом была некая справедливость. Он, черт побери, чуть не вышел сухим из воды в деле с курьером. Я бы этого гиперактивного карлика отдал под трибунал, но он по-прежнему оставался любимчиком Иллиана, даже после этой неприятности. А потом он снова оказался перед моей парадной дверью, уже с этой проклятой цепью Аудитора на шее, и тут я понял, что он любимчик не только Иллиана. - Взгляд Гароша, встретившийся наконец с глазами Грегора, был обвиняющим.
Взгляд же Грегора был очень, очень холодным. - Продолжайте, - приказал он абсолютно нейтральным тоном.
- А этот маленький паршивец не отставал. Он напирал и напирал... Если бы мне удалось удержать его на расстоянии еще хотя бы неделю, то никогда не пришлось бы подставлять кого-то еще. Это Форкосиган толкал меня под руку. Но было ясно, что сам Форкосиган неуязвим, и я никогда не смогу повесить это на него. Галени был рядом с ним и этим привлек мое внимание; я сообразил, что как подозреваемый он даже лучше Форкосигана. Он не был первым, кого я выбрал, но... он был мне доступен. И, не считая прочего, он был источником потенциального смущения для будущей императрицы. Кто бы стал по нему скучать?
Грегор сделался настолько нейтральным, что казался почти бесцветным. "Так вот на что похожа его ярость". Интересно, понимает ли Гарош, что означает отсутствие всякого выражения на лице Грегора? Генерала, казалось, всецело захватила собственная речь, он с негодованием говорил все быстрее:
- Но маленький мерзавец по-прежнему не отставал. Три дня! Он нашел эти капсулы в хранилище вещдоков через три дня. Да это должно было отнять у него три месяца! Я поверить не мог. Я было думал, что смогу отправить его в долгий путь на Единение Джексона и обратно, но он прочно прилип ко мне. В любой час дня и ночи я обернусь - а он здесь, у меня за плечом, шастает по всему зданию. Я должен был от этого типа избавиться, пока не придушил его на месте. И тогда я форсировал график дела с Галени, насколько осмелился, и вручил ему подозреваемого в подарочной упаковке. А маленький мерзавец все равно не отстал. Ну так я дал ему наживку, которую он так жаждал: я был уверен, что уж эту он заглотит обязательно, я ему ее был готов в глотку затолкать, но он к этому моменту слишком сильно исходил слюной... А потом гляжу - и он снова у меня в кабинете вместе с этим заносчивым типом, биологом-инопланетником, и фильтр разобран на части... И вот я здесь, внизу, а он... наверху. - Гарош замолчал, чтобы перевести дух.
- Какую наживку? - моргнул Грегор.
"Ох, черт! Гарош, тебе не обязательно было затрагивать эту тему, право слово..."
Когда Гарош так и не ответил, пристальный взгляд Грегора обратился к Майлзу. - Какую наживку? - переспросил он с обманчивой мягкостью.
Майлз прочистил горло. - Он предложил мне дендарийцев. Сказал, что я могу вернуться и работать на него на тех же условиях, что я обычно работал с Саймоном. Нет, на лучших. Он включил туда и капитанское звание.
Три почти одинаковых пораженных взгляда словно пригвоздили его к стене.
- Ты мне об этом не упоминал, - произнес наконец Иллиан.
- Нет.
- И мне тоже, - добавил Грегор.
- Нет.
- Ты хочешь сказать, что не согласился? - ошеломленным голосом вопросил Айвен.
- Нет. Да. Одно из двух.
- А почему нет? - спросил Иллиан после паузы, которая, похоже, длилась целую минуту.
- Не знал, смогу ли я доказать, что это взятка.
- Нет, не то. Я хочу сказать, что понимаю, какого рода это взятка. Бог свидетель, уж мне-то ты это доказывать не должен, - отозвался Иллиан. - Почему ты ее не принял?
- И бросить ему Галени на заклание? А потом позволить этому человеку руководить СБ следующие десять-двадцать лет, зная то, что я о нем знаю? Как ты думаешь, сколько прошло бы времени, прежде чем он перестал бы просто докладывать Грегору и начал манипулировать им посредством своих докладов или более прямым способом? Ради его же собственного блага, разумеется, и блага Империи.
- Я бы не стал. Я бы хорошо вам служил, сир, - настойчиво произнес Гарош, но голос его был тих и головы он не поднял.
Грегор глубоко нахмурился.
"Черт с ним, пусть протестует". Майлз оставил свои попытки лишить Гароша такой возможности, как не стал бы пытаться отнять у утопающего подвернувшееся тому под руку бревно. Ему уже больше ничего не нужно было от Гароша, ни признания, ни даже свершения мести. Больше не было необходимости в ответной ненависти. Майлз мог лишь оплакивать Гароша - честного человека, который существовал еще этим летом, а теперь пропал; нынешний Гарош, Гарош этой зимы, сам избрал свою судьбу. "У тебя больше нет веса, и ты не можешь стронуть меня с места. А я устал и хочу поужинать". - Мы все уже сделали? - вздохнув, спросил он.
Грегор откинулся к стене. - Боюсь, что да.
- Вы действуете, будто это было убийство, но это же не так! Это не была измена, - упорствовал Гарош. - Вы должны это понимать, сир.
"Попробуй сказать "Простите меня". Оставь оправдания, обратись к милосердию. И ты будешь удивлен тем, что случится".
- Саймон даже не особо пострадал!
Совершенно не торопясь, Грегор встал и повернулся к нему спиной. Гарош открыл было рот для еще более безнадежных оправданий, но непроизнесенные слова застряли у него в глотке. Иллиан, прославившийся вкрадчивой ядовитостью своих высказываний, выглядел так, словно ему в голову никак не приходит достаточно едкая реплика.
Как только по жесту Грегора дверь отворилась и тот, пригнув голову, вышел, Айвен рванулся наружу вслед за ним. Иллиан подождал, пока выйдет Майлз, исключительно по привычке не позволяя тому поворачиваться незащищенной спиной к потенциальной опасности, и проследовал за ним в коридор. Дверь с шипением закрылась за последними, придушенными протестами Гароша, резко оборвав их, словно бритвой по горлу.
Все молчали, пока не дошли до самого выхода из тюремного блока. Тут Иллиан заметил: - А я-то думал, что эта фразочка насчет борьбы с искушением было шуткой.
- Выпало два очка из трех, Саймон. Шансы были почти равными. Я... мне вообще-то не очень хочется об этом рассказывать.
- Значит, он пытался подкупить одного из моих Аудиторов, - задумчиво протянул Грегор. - Это государственное преступление.
- Не думаю, что мечтаю о попытке объяснять это военному трибуналу, сир. Гарошу и так досталось больше некуда. Вряд ли его можно уничтожить сильнее. Оставь так. Пожалуйста.
- Как вы пожелаете, милорд Аудитор. - У Грегора, уставившегося на Майлза в упор, было странное выражение лица. Майлз неловко поежился. Это было не удивление, не изумление, которое могло бы быть оскорбительным. Благоговейный страх? Конечно, нет. - Что тебя остановило? Знаешь, я тоже хочу понять, почему. Ты просто должен мне ответить.
- Я не очень понимаю... как это выразить словами. - Майлз поискал и, к своему немалому удивлению, по-прежнему нашел у себя внутри тот самый необычный островок спокойствия. Это помогло. - Просто иногда цена бывает слишком высока, независимо от того, насколько сильно ты хочешь получить награду. Единственное, чем ты не можешь заплатить за самое сокровенное желание своего сердца, это само сердце.
- А-а, - произнес Грегор.
Иллиан как-то прикинул, что время составления аудиторского доклада окажется примерно равным тому времени, за которое Майлз расколол этот случай. Что оказалось чересчур оптимистичным: он не умножил время на коэффициент всяческих помех. Большую часть следующей недели Майлз провел, отсиживаясь в собственной спальне и запихивая массу текстов и файлов с данными в свой комм-пульт. Определив все недостающие фрагменты, он принялся курсировать туда и обратно в штаб-квартиру СБ, дабы переговорить с персоналом судмедэкспертизы, клиники и полудюжины других департаментов, зафиксировать их письменные показания или уединиться для разговора с генералом Аллегре. Он устроил себе поездку за пределы Форбарр-Султаны, чтобы собрать дополнительные медицинские свидетельства от адмирала Авакли. Майлз перепроверил все. Ему абсолютно не хотелось, чтобы этот доклад принесла обратно к его ногам приливная волна дополнительных запросов и уточнений, пусть даже без язвительных иллиановских комментариев на полях документа.
Майлз сконцентрировался изо всех сил на составлении краткого и эмоционально нейтрального по формулировкам отчета о всяческих обструкциях и дезинформациях, устраиваемых Гарошем в пик медицинского кризиса Иллиана. Он ругал себя за каждый пропущенный ключ; о, Гарош тогда превосходно им манипулировал, манипулировал ими всеми! И тут в комнату незваным ввалился Айвен, во весь голос вопрошая: - Ты соображаешь, что творится в твоих гостевых апартаментах?!
Майлз застонал, запустил себе руки в волосы, жестом велел Айвену молчать, попытался - безуспешно - вспомнить блестящую фразу, которой он собирался завершить параграф, сдался и выключил комм. - Незачем орать.
- Я не ору, - ответил Айвен. - Я просто решителен.
- Не был бы ты так любезен проявлять свою решительность на пониженных тонах?
- Нет. Саймон Иллиан спит с моей матерью, и в этом виноват ты!
- Почему-то мне так не кажется.
- В любом случае это случилось у тебя в доме. И ты несешь некоторого рода ответственность за последствия.
- Какие последствия?
- Не знаю я, какие! Понятия не имею, какого черта я должен с этим делать! Мне что, стоит теперь обращаться к Иллиану "папа" или наоборот, вызвать его на дуэль?
- Ну... начать ты можешь с рассмотрения того варианта, что это вообще не твое дело. Они оба взрослые, по моим последним данным.
- Они старики, Майлз! Это... это... это недостойно. Что-то вроде того. Скандально. Она - из высших форов, а он... он... Иллиан.
- Сам по себе отдельный класс, - ухмыльнулся Майлз. - На твоем месте я бы не предвидел никаких особых скандалов. У меня сложилось впечатление, что они разумно... хм... осмотрительны. У твоей матери безупречный вкус во всем. Кроме того, учитывая, кто такая она и кто - он, осмелится ли кто-то отпускать комментарии?
- От этого сплошная неловкость. Мама сказала мне, что после церемонии помолвки Грегора и до того, как закрутятся все эти дела со свадьбой, они с Иллианом собираются уехать на полмесяца отдохнуть на южное побережье. Вместе. На курорт для простолюдинов из среднего класса, о котором я никогда не слыхал. Его выбрал Иллиан - мол, раз он тоже никогда о нем не слышал, то любое подобное место, ни разу не привлекавшее внимания СБ, ему подойдет. А она заявила, что после помолвки хочет целыми днями сидеть в пляжном шезлонге на солнышке, ничего не делая и попивая это отвратительное пойло с фруктом на палочке. А по ночам - сказала она! - они, безусловно, смогут придумать, чем заняться. Боже мой, Майлз, моя родная мать!
- А как, по-твоему, она стала твоей матерью? В те дни маточных репликаторов на Барраяре не было.
- Это было тридцать лет назад.
- Достаточно давно. Хм, южное побережье? Звучит... расслабляюще. Даже совершенно безмятежно. Жарко. - Нынешним утром в Форбарр-Султане шел дождь со снегом. Может, Майлз сумеет выспросить у Иллиана название этого местечка, и стоит ему только сбыть этот проклятый доклад с рук... Но ему сейчас не с кем отправиться в отпуск, разве что с Айвеном, а это далеко не то же самое...
- Если это действительно тебя беспокоит, я бы предложил тебе поговорить с моей матерью.
- Пытался. Она же бетанка! И считает, что это просто великолепно. Полезно для сердечно-сосудистой системы, способствует выработке эндорфинов и все такое. Если подумать, так, наверное, она вместе с моей матерью это и придумала.
- Возможно. Но взгляни на это со светлой стороны. Все шансы за то, что тетя Элис будет так занята своей личной жизнью, что перестанет уделять внимание устройству твоей. Разве не этого, по твоим же словам, ты всегда хотел?
- Да, но...
- Ну-ка, вспомни. Сколько раз за последний месяц она к тебе приставала с тем, чтобы ты ухаживал за подходящими девушками?
- В последний месяц... мы все были довольно заняты.
- Сколько помолвок, свадеб и прибавлений семейств у детей своих знакомых описала она в подробностях?
- Ну... ни одной, раз уж ты об этом упомянул. Кроме помолвки Грегора, разумеется. Никогда еще так долго она не оставляла меня без сообщений о статистике прироста населения среди высших форов. Даже когда я служил в нашем посольстве на Земле, она присылала мне письма дважды в месяц.
- Считай свои преимущества, Айвен.
Айвен поджал губы. - Фрукт, - пробормотал он. - На палочке.
Выставив Айвена, Майлз потратил целый час на то, чтобы вернуться к прежнему состоянию сосредоточенности. Он нашел этой паузе практическое применение, позвонив в Имперский Госпиталь доктору Ченко и наконец записавшись к нему на прием для регулировки контролирующего припадки приборчика. Ченко, кажется, весьма беспокоила проверка работоспособности этой штуки. Майлз старался отделаться от ощущения, будто он сам - просто большая и ходящая на двух ногах лабораторная крыса.
На следующий день, когда Майлз был уже готов шагнуть за порог особняка Форкосиганов и отправиться на прием к врачу, он столкнулся с входящим в дом Иллианом. На улице шел снег; белые хлопья облепили гражданскую куртку Иллиана и запорошили его редеющие волосы. Лицо его покраснело от холода, но излучало веселье. Иллиан вроде как был один.
- Ты где был? - поинтересовался Майлз. Он вытянул шею, глядя в проем закрывающейся двери, но не увидел ни леди Элис, ни охранника, ни какого-либо другого сопровождающего, выходящего из ворот.
- Гулял по городу.
- Один? - Майлз попытался, чтобы в его голосе не прозвучало тревоги. После всего не хватало еще и потерять этого человека, поднять на ноги городскую стражу, отправить ее на поиски и обнаружить его, перепуганного или сбитого с толку и растерянного, в каком-нибудь из самых странных уголков города... - Похоже, тебе удалось благополучно вернуться.
- Да. - Иллиан безапелляционно усмехнулся. Он протянул руку и показал зажатый в ней голокуб. - Миледи твоя мать дала мне карту. На ней целиком Северный и Южный континенты плюс все обитаемые острова, каждый город и поселок, и все улицы, и любая гора свыше метра высотой. Теперь, когда бы я ни потерялся, я всегда смогу найти дорогу назад.
- Многие пользуются картой, Саймон. - "Я идиот! Почему я раньше об этом не подумал?"
- Прошло так много времени с тех пор, как мне случалось пользоваться картой, что мне это даже в голову не пришло. А ведь она словно эйдетический чип, который держишь в руке. Помнит даже то, чего ты никогда не знал. Чудесно! - Саймон расстегнул куртку и вытащил из внутреннего кармана еще один приборчик - совсем обыкновенный, хотя явно наилучшего качества, деловой органайзер для аудио-заметок. - Эту штуку мне тоже она дала. Автоматически выдает перекрестные ссылки по ключевым словам. Примитивно, но для бытового применения подходит просто идеально. Это почти что протез памяти, Майлз.
В конце концов, тридцать пять лет этому человеку даже думать не приходилось о том, чтобы делать заметки для памяти. Что он откроет для себя следующим? Огонь? Письмо? Сельское хозяйство? - Все, что тебе придется помнить, - это куда ты ее засунул.
- Я подумываю повесить ее на цепочке себе на ремень. А может быть, и на шею. - Иллиан направился по винтовой лестнице вверх, по направлению к гостевым покоям, тихонько посмеиваясь.
Этим вечером Майлз покончил с перепроверкой данных на комме, от которой у него глаза уже почти собрались в кучку, и отправился на тихий домашний ужин - только он сам, графиня и Иллиан. Первую половину ужина он провел, решительно пресекая прозрачные намеки графини, что, мол, матушку Кости могла бы заинтересовать перспектива эмиграции на Сергияр, в каковом случае для нее безусловно нашлось бы место в домашнем штате вице-короля.
- Она никогда не уедет из Форбарр-Султаны, пока ее сын служит здесь, - заявил Майлз.
Вид у графини сделался задумчивый. - Капрала Кости можно было бы перевести на Сергияр...
- Никаких нечестных приемчиков! - торопливо парировал Майлз. - Я ее первый нашел, она моя.
- Это была просто мысль, - и она ласково улыбнулась сыну.
- Кстати, о Сергияре. Когда отец оттуда прилетит?
- За день до помолвки. А вскоре после этого мы с ним вместе уедем. Конечно, мы вернемся на Середину Лета, к свадьбе. Я бы с удовольствием осталась здесь подольше, но нам обоим действительно необходимо вернуться в Колонию Хаос. Чем меньше времени Эйрел проведет в Форбарр-Султане, тем меньше вероятность, что его нагрузят новой работой его давние политические соратники. Вот одно из преимуществ Сергияра: там им до него трудновато добраться. Один из них по-прежнему появляется у нас практически каждый месяц, полный идей относительно того, что бы Эйрел мог сделать в свое несуществующее свободное время. Мы наливаем ему вина, вместе ужинаем, а потом вежливо выпроваживаем гостя за дверь. - Она приглашающе улыбнулась Майлзу через стол. - А вот тебе действительно стоит навестить нас там в ближайшее время. Это совершенно безопасно. Знаешь, теперь мы нашли эффективный способ лечения от этих отвратительных червей - куда лучше, чем прежнее хирургическое их удаление. Там есть так много, на что посмотреть и что сделать. Особенно сделать.
Есть что-то вселенское, подумал Майлз, в том зловещем огне, которым горят глаза матери, держащей перед собой в руке длиннющий список дел.
- Посмотрим. Я надеюсь довести до конца свою часть Аудиторского расследования, которым я занимаюсь для Грегора, еще через пару дней. А потом... я не совсем уверен, как я буду устраивать свою жизнь...
Наступило недолгое молчание, пока все присутствующие с благодарностью занимались десертом. Наконец Иллиан, откашлявшись, объявил графине:
- Сегодня я подписал договор об аренде своей новой квартиры, Корделия. Она будет готова для заселения завтра.
- О, превосходно!
- Я хочу поблагодарить вас обоих, особенно тебя, Майлз, за гостеприимство. И за помощь.
- Что за квартира? - спросил Майлз. - Боюсь, я всю неделю прожил внутри собственного комма.
- Воистину так. Квартиру мне помогла найти леди Элис.
- В ее доме? - Тогда это местечко окажется весьма дорогим. Потянет ли Иллиан? Его пенсию - половинное жалование вице-адмирала - можно было назвать лишь достойной, не более того. Хотя, если подумать, к нынешнему времени у него должны были набраться изрядные накопления, учитывая вынужденную простоту его полностью поглощаемой работой прошлой жизни.
- Я считаю, что представляю меньшую угрозу для своих соседей, чем это, как правило, было раньше; но просто на случай, если у кого-нибудь из старых врагов имеются дурные намерения... В общем, это через две улицы от Элис. Наверное, было бы неплохой идеей пустить слухи, будто умственно я сдал гораздо сильнее, чем это есть на самом деле. Если тебе представится такой случай. Это сделает меня менее привлекательной мишенью.
- Ты не думаешь продолжить работу на какой-то службе в СБ? Если не шефом, то... ну, не знаю... консультантом или кем-то вроде?
- Нет. Теперь, когда мое... хм... своеобразное убийство раскрыто, я выхожу из игры. Ну что ты так потрясен, Майлз? Сорок пять лет Имперской службы нельзя назвать трагически рано оборвавшейся карьерой.
- Да, пожалуй. Грегору будет тебя не хватать. Да и нам всем.
- О, надеюсь, я буду где-нибудь поблизости.
Майлз закончил свой доклад, включая оглавление и алфавитный указатель, на следующий день к вечеру. Он откинулся на вращающемся стуле возле комм-пульта и потянулся. Доклад был настолько полон, насколько Майлз вообще мог это сделать, и настолько простым по стилю, насколько Майлзу позволило собственное негодование совершенным преступлением. Лишь сейчас, тщательно изучая получившийся документ, он осознал, насколько тоньше сплетал он прежде ткань даже самых правдивых своих дендарийских рапортов, заставляя дендарийцев и их адмирала Нейсмита выглядеть лучше и тем самым гарантировать, что поток ассигнований и заданий будет по-прежнему течь. Была какая-то сдержанная, холодная безмятежность в том, что ему наплевать, как будет выглядеть лорд Форкосиган, и это было весьма приятно.
Доклад предназначался в первую очередь для Грегора, но не только для него. Майлз уже бывал на другом конце этой цепочки, будучи вынужден разрабатывать операции дендарийцев на основе всякого рода сомнительных и неполных разведданных. И он твердо решил, что ни один бедолага, которому впоследствии придется применять его доклад на практике, не получит оснований проклинать Майлза, как тот, бывало, проклинал других.
Он залил окончательный вариант файла на кодовую карту и связался с секретарем Грегора, записавшись на следующее утро на официальную аудиенцию для того, чтобы передать эту карту вместе с должностной цепью и печатью императору. Потом он встал и пошел прогуляться по особняку, чтобы снять напряжение с мышц, а заодно кинуть взгляд на свой флаер. Ченко пообещал произвести окончательную операцию по установке контролирующего припадки чипа уже завтра днем. Мартин, чей долгожданный день рождения миновал, не замеченный Майлзом, где-то во время недавнего кризиса, отложил подачу прошения о поступлении на Имперскую службу еще на пару недель, чтобы избавить Майлза от необходимости свыкаться со временным шофером. Однако Майлз полностью понимал, насколько парню не терпится уйти.
Нынче утром леди Элис весьма любезно перевезла Иллиана с его скудными пожитками на собственной машине, и домашняя прислуга графини уже успела восстановить в гостевых апартаментах первозданный, пусть слегка безжизненный, порядок. Майлз забрел туда посмотреть из окон на заснеженный сад и порадоваться, что он-то не лежит замороженным в криокамере. Это действительно были самые роскошные покои во всем особняке Форкосиганов - и, безусловно, с самым лучшим видом из окон. Он вспомнил, как выглядели эти комнаты при дедушке: битком набитые памятными военными сувенирами, наполненные стойким запахом старых книг, старой кожи и старого человека. Майлз огляделся вокруг - покои были вычищены, вымыты и пусты.
- А почему нет? - пробормотал он, затем повторил громче: - А почему, черт возьми, нет?
Полчаса спустя мать застала Майлза его во главе целой армии рекрутов, состоявшей из Мартина и половины ее собственных слуг. Одни тащили его пожитки этажом ниже и в другое крыло дома, другие - расставляли его по местам в ванной, спальне, гостиной и кабинете, следуя несколько сумбурным указаниям самого Майлза.
- Майлз, милый, что это ты делаешь?
- Занимаю дедушкины комнаты. Сейчас ими никто больше не пользуется. Почему бы нет? - Слегка нервничая, он ждал от нее возражений, мысленно выстраивая аргументы в свою защиту.
- О, прекрасная мысль. Пора тебе выбраться из этой комнатушки наверху. Ради всего святого, да ты там живешь с пяти лет!
- Это... как раз об этом я и подумал.
- Мы выбрали ее для тебя лишь потому, что по расчетам Иллиана любой, кто попытался бы выстрелить в окно гранатой, делал бы это с максимально неподходящего угла.
- Понятно. - Он откашлялся и, обнадеженный, добавил: - Я думал занять весь второй этаж: Желтую гостиную, остальные гостевые покои и прочее. Я могу... принимать гостей, приглашать кого-то к себе, ну все такое.
- Пока мы там, на Зергияре, ты можешь занять весь дом.
- Да, но я хотел бы иметь на это место даже тогда, когда вы здесь. Раньше у меня никогда не было такой необходимости. Я и дома-то не бывал.
- Знаю. А теперь ты здесь, а я - уезжаю. Жизнь порой странная штука. - Графиня неспешно удалилась, что-то мурлыкая себе под нос.
С таким множеством носильщиков работы по переезду заняли всего час. По этой, более подходящей площади, все то, что составляло жизнь Майлза, размазалось таким тонким слоем... По меньшей мере тонна пожитков адмирала Нейсмита оставалась в Дендарийском флоте, и Майлз должен бы был их оттуда как-нибудь забрать. Маловероятно, чтобы кто-то другой мог воспользоваться его одеждой или специально переделанной космической броней. Он бродил вокруг, переставляя вещи с места на место, пытаясь отгадать, какое применение он сможет им тут найти. Здесь все было таким чудесно просторным. Майлз испытал приступ родственного сочувствия к растениям, которые слишком долго ждут пересадки из тесного горшка. Не то, чтобы он буквально собирался расти... Живущая в космосе Куинн обозвала бы его грязеедом. И была бы... наполовину права.
Он задолжал ей послание. Даже несколько, а еще - большое извинение за то, что в суете недавних событий отложил на потом парочку ее последних сообщений. Майлз устроился за коммом, только что переехавшим на новое место. Огни города янтарной дымкой отражались в облачном небе. Сад, хорошо видный из широкого окна его кабинета, выглядел этой снежной ночью мягким и словно светящимся.
Настроив должным образом свои мысли и выражение своего лица, Майлз приступил. Он записал радостные заверения в том, что с ним все в порядке - с медицинской и с прочих точек зрения, - и отправил послание по сжатому лучу. Куинн получит его через неделю или около того, в зависимости от нынешнего места нахождения Дендарийского флота. К его изрядному изумлению, задача, казавшаяся прежде невозможной, теперь представлялась легкой. Может, ему всего лишь требовалось снять ограничения с собственного разума?