(Lois McMaster Bujold, "Mirror Dance", 1994)
Перевод (c) - Анны Ходош (annah@thermosyn.com) ред. от 08.03.2002
Марк стоял так близко, что отдача от разорвавшегося снаряда ударила по его ушам словно тишина, поглотив все остальные звуки. Все случилось слишком быстро, чтобы понять; слишком быстро, чтобы прикрыть глаза и защитить свой разум от этого зрелища. Человечек, только что подгонявший их криками и жестами, серой кучей тряпья рухнул наземь с раскинутыми руками и перекошенным лицом. Разлетевшиеся широким полукругом кровь и ошметки тканей с обжигающей силой плеснули брызгами в Марка. Вся левая половина тела Куинн сделалась алой.
"Вот! И ты тоже можешь ошибаться", - это было его первой, абсурдной мыслью. Эта внезапная, абсолютная уязвимость стала для него невыносимым шоком. "Я не думал, что с тобой может случиться что-то плохое. Не думал, что ты можешь быть..."
Куинн закричала, все отпрянули - лишь Марк остался стоять неподвижно, замерев в своей собственной, оглушенной тишине. Майлз лежал на бетонном полу недвижно, с развороченной взрывом грудной клеткой и распахнутым ртом. "Убит". Марк уже видел мертвых, так что ошибиться он не мог.
Куинн, с обезумевшим лицом, посылала из своего плазмотрона в бхарапутрян выстрел за выстрелом, пока вокруг нее не начали падать смертоносные раскаленные обломки потолка и один из дендарийцев ударом не отвел ствол ее оружия в сторону. "Возьми их, Таура!" - указала Куинн наверх свободной рукой.
Чудовищный сержант выстрелила вверх крюком-захватом с веревкой, обмотавшейся вокруг балки. И рванулась наверх на полной скорости, словно сумасшедший паук. Марку с трудом удавалось отследить ее передвижение между пятнами света и тени; с нечеловеческой быстротой она прыжками неслась по пандусам, пока вниз не начали падать тела бхарапутрянских охранников со сломанной шеей. Вся их высокотехнологичная полуброня не давала никакой защиты против этих гигантских, яростных, когтистых рук. Словно безумные бомбы, сверху упали трое человек в потоках собственной крови, с разорванной глоткой. Одного дендарийского десантника, перебегавшего помещение, чуть было не зашибло вражеским трупом. Современная война не должна быть такой кровавой. Нынешнее оружие предназначено для того, чтобы поджарить вас аккуратно, словно яйцо в скорлупе.
Куинн не уделяла происходящему внимания; казалось, ей почти не было дела до последствий ее же собственного приказа. Она опустилась на колени возле Майлза, протянула к нему дрожащие руки, помедлила. Затем резко сдернула с Майлза командирский шлем. Швырнула свой собственный шлем командира взвода на пол и натянула поверх гладкого серого капюшона майлзов. Зашевелила губами, устанавливая контакт и проверяя каналы. Видимо, шлем оказался цел. Куинн стала выкрикивать приказы дендарийцам на внешнем периметре, запросы к людям в десантном катере и еще одно: "Норвуд, тащи ее обратно сюда, тащи сюда. Бегом, Норвуд!" Она отвернулась от Майлза лишь на мгновение, достаточное, чтобы крикнуть: "Таура! Проверь, чисто ли в здании". Сержант проорала сверху этот же приказ своим быстро снующим рядовым.
Куинн вытащила из ножен на поясе вибронож и принялась срезать с Майлза комбинезон, распарывая ремни и нейробластерный костюм-сеть и отшвыривая окровавленные обрывки в сторону. Марк поднял глаза, проследив за направлением ее взгляда, и увидел медтехника с плавучей платформой, тащившего свою ношу по бетонному полу. Платформа компенсировала силу тяжести, но не массу, и инерция тяжелой криокамеры не давала ему бежать и чуть было не помешала, когда он затормозил и опустил платформу на пол возле своего погибшего командующего. Полдюжины ошеломленных клонов, следующих за ним, словно утята за уткой, сбились в кучу и в ужасе уставились на жуткие последствия страшной и короткой перестрелки.
Медтехник переводил взгляд с тела Майлза на загруженную криокамеру и обратно. - Капитан Куинн, так не пойдет. Двоих она не вместит.
- Черт возьми, конечно, нет. - Куинн, пошатнувшись, поднялась на ноги; голос ее скрежетал, словно гравий. Казалось, она не осознавала, что по лицу ее текут слезы, розоватые от брызг крови. - Нет, черт возьми. - Она безрадостно поглядела на сверкающую криокамеру. - Вываливай ее.
- Куинн, я не могу!
- По моему приказу. На моей совести.
- Куинн... - В голосе медтехника звучала мука. - Разве он бы такое приказал?
- Он только что потерял свое чертово право голоса. Ладно. - Она набрала воздуху. - Я это сама сделаю. А ты начинай готовить его.
Стиснув зубы, медтехник повиновался. Он со щелчком открыл дверцу в ногах криокамеры и выдвинул лоток с оборудованием. Оно лежало в беспорядке, недавно уже раз использованное, а затем торопливо убранное обратно. Техник выкатил несколько больших запечатанных бутылей.
Куинн отперла криокамеру. Раздался хлопок разгерметизации, и крышка поднялась. Куинн потянулась внутрь, вытаскивая что-то, что Марк видеть не мог. И не хотел. Она зашипела, когда мгновенно обморозившаяся кожа на ее руках вздулась пузырями, но потянулась туда снова. С рычанием она извлекла зеленоватое, обнаженное, покрытое синяками женское тело и положила его на пол. Это была разбившаяся десантница с воздушного мотоцикла, Филиппи. Патруль Торна, пренебрегая огнем бхарапутрян, в конце концов обнаружил ее возле упавшей машины, в двух зданиях в стороне от того места, где она потеряла шлем. Со сломанной спиной, перебитыми руками и ногами, она умирала несколько часов, несмотря на все героические усилия медика Зеленого отряда ее спасти. Куинн подняла взгляд и увидела, что Марк смотрит на нее. Лицо Куинн было опустошенным.
- Ты... ты, бесполезный... Заверни ее. - Она указала на Филиппи и поспешила по другую сторону криокамеры, где возле Майлза уже присел медтехник Синего отряда.
Марк наконец-то справился со своим оцепенением, засуетился и отыскал среди медицинских припасов тонкую термоизолирующую фольгу. Боясь мертвого тела, но еще больше ужасаясь мысли не повиноваться Куинн, он расстелил на полу серебристое покрывало и затащил на него холодную мертвую женщину. Когда он, съежившись от страха, коснулся ее, тело было окостеневшим и тяжелым.
Он поднялся и услыхал, как медик бормочет, запустив руки без перчаток глубоко в кровавое месиво, бывшее некогда грудной клеткой Майлза Форкосигана: "Не могу найти вход. Где, к черту, этот вход? Или хотя бы проклятая аорта, хоть что-то..."
- Уже больше четырех минут, - прорычала Куинн, снова вытащила свой вибронож и перерезала глотку Майлза - двумя аккуратными разрезами, охватывающими с двух сторон дыхательное горло, но не затрагивающими его. Она запустила пальцы в разрез. Медик поднял глаза, лишь чтобы заметить: - Убедись, что берешь сонную артерию, а не яремную вену.
- Я пытаюсь. Цветом они не помечены. - Она отыскала что-то бледное и резинистое. Вытянула трубку из крышки одной из запечатанных емкостей и вставила ее пластиковый наконечник в предполагаемую артерию. Включила питание; зажужжал крошечный насос, нагнетая просвечивающий зеленоватый криораствор сквозь прозрачную трубку. Куинн вытянула из емкости второй сегмент трубки и вставила по другую сторону шеи Майлза. Из расеченных вен потекла кровь - по ее рукам, по всему вокруг; не толчками, как при сердцебиении, но ровно, механически, нечеловечески. Кровь разлилась по полу блестящей лужей, затем потекла прочь под легкий уклон водостока крохотным карминным ручейком. Невероятное количество крови. Сбившиеся в кучку клоны рыдали. В голове у Марка пульсировало; боль была такой сильной, что в глазах темнело.
Куинн не выключала насос, пока вытекающая жидкость не стала зеленоватой и прозрачной.
Тем временем медтехник, видимо, нашел тот вход, который искал, и подсоединил еще две трубки. Еще больше смешанной с криораствором крови фонтаном забило, расплескиваясь, из раны. Ручеек превратился в реку.
Медик стащил с Майлза ботинки и носки, проведя датчиком по его бледнеющим ступням. - Почти порядок... проклятье, все, сухо. - Он поспешил к своей бутыли, которая сама отключилась и мигала красным индикатором.
- Я использовала все, что было, - сказала Куинн.
- Наверное, хватит. Они оба были маленькие. Зажми эти сосуды... - Он кинул ей что-то блестящее, пойманное Куинн на лету. Они склонились над маленьким телом. - Теперь в камеру, - сказал медтехник. Куинн подхватила тело за плечи, медик - за нижнюю половину туловища. Руки и ноги болтались, свисая. - Он легкий. - Они быстро перенесли свой нагой груз в криокамеру, оставив пропитанную кровью форму валяться сырой кучей на полу. Куинн оставила медика довершать последние подключения и отвернулась, глядя невидящими глазами и разговаривая с кем-то через шлем. На длинный серебристый пакет у своих ног она не взглянула.
Появился Торн, рысцой бежавший с другого конца помещения. Где это капитан был? Торн поймал взгляд Куинн и, мотнув головой в сторону мертвых бхарапутрян, доложил: - Они пришли по туннелям, все верно. Сейчас мы поставили охрану у выходов. - Торн смерил криокамеру безрадостным и сердитым взглядом. Гермафродит стал выглядеть внезапно... человеком средних лет. Старым.
Куинн кивком подтвердила, что поняла. - Переключись на канал 9-С. У нас проблемы снаружи.
Сквозь шоковое оцепенение Марка пробилось нечто вроде скучающего любопытства. Он снова подсоединил свой коммуникатор в шлеме. Он отключил его, беспомощно и безнадежно, много часов назад - в тот момент, когда Торн отобрал у него командование. Теперь он настроился на капитанскую волну.
Охранявшие периметр бойцы Синего и Оранжевого отрядов подвергались мощному натиску получивших подкрепление сил безопасности Бхарапутры. На застрявшую в этом здании группу Куинн бхарапутряне слетелись, как мухи на падаль, - с возбужденным жужжанием. Когда на борт катера запихнули больше двух третей клонов, враг прекратил вести по нему массированный огонь, но зато быстро принялся собирать воздушное подкрепление, реявшее над катером, словно стервятники. Над Куинн и компанией нависла неминуемая опасность оказаться окруженными и отрезанными.
- Должен быть другой путь, - пробормотала Куинн. Она переключилась на следующий канал. - Лейтенант Кимура, как дела у вас? Сопротивление по-прежнему вялое?
- Оно превосходнейшим образом окрепло. Сейчас у меня полные руки хлопот, Куинни. - Слабый голос Кимуры, странно радостный, пробился через дождь помех: это означало, что ведется огонь из плазмотронов и активировано плазменное зеркало. - Мы до нашей цели добрались и теперь выходим из боя. Пытаемся. Поболтаем позже, а? - Снова помехи.
- Какой такой цели? Береги свой чертов катер, слышишь, парень? Может, тебе еще придется захватить нас. Доложи мне в ту же секунду, как только вы снова подниметесь в воздух.
- Есть. - Крошечная пауза. - А почему на этом канале не адмирал, Куинни?
Куинн зажмурилась от боли. - Он... временно недоступен. Шевелись, Кимура!
Ответ Кимуры, каким бы он ни был, захлестнуло очередной волной помех. Никакой программы насчет Кимуры и его цели в память шлема Марка заложено не было, но, похоже, лейтенант вел передачу откуда-то не из медкомплекса. Ложный удар? Если так, Кимура оттянул от них недостаточно много вражеских сил. В разговор вмешался часовой из отряда сержанта Фрэмингема, убеждающий Куинн поспешить, и почти одновременно с этим внешнее охранение Оранжевого отряда доложило, что их вытеснили с еще одной выгодной позиции.
- Не может катер приземлиться на крышу этого здания и подобрать нас? - спросила Куинн, разглядывая балки у себя над головой.
Торн проследил за ее взглядом и нахмурился. - По-моему, так он ее проломит.
- Черт! Еще есть идеи?
- Вниз, - внезапно произнес Марк. Дендарийцы - оба - дернулись, едва удержавшись от того, чтобы не распластаться на полу, прежде чем поняли, что он имеет в виду. - Через туннели. Бхарапутряне пришли по ним, а мы уйдем.
- В тесноте, вслепую, - возразила Куинн.
- У меня есть карта, - ответил Марк. - У всего Зеленого отряда есть. Загружена в память шлема. Зеленый отряд может вести остальных.
- Почему ты этого раньше не сказал? - рявкнула Куинн, нелогичным образом игнорируя тот факт, что вряд ли до того было какое-то "раньше".
Торн подтверждающе кивнул и торопливо принялся прослеживать маршрут сквозь путаницу на головидео-карте. - Можем. Вот путь - он приводит нас внутрь здания по ту сторону твоего катера, Куинн. Оборона бхарапутрян проходит... вот здесь, и смотрят они все в другую сторону. И внизу численное превосходство им не поможет.
Куинн уставилась себе под ноги. - Ненавижу грязь. Предпочитаю вакуум, простор; ладно, так и сделаем. Сержант Таура!
Организационная суматоха, еще несколько выбитых взрывом дверей - и отряд снова двинулся вперед, вниз по лифтовой шахте и по служебным туннелям. Десантники разведывали путь впереди основной группы. Таура и с ней поллдюжины клонов несли обернутое в фольгу тело Филиппи на металлических полосах, оторванных Таурой от перил. Словно у десантницы с мотоцикла оставалась еще слабая надежда на оживление. Марк обнаружил, что шагает возле плывущей на платформе криокамеры, которую толкал обеспокоенный медтехник. Краешком глаза Марк поглядел сквозь прозрачную крышку. Его прародитель лежал с открытым ртом и посеревшими губами, бледный, окостеневший. Иней оседал перистыми узорами на замках криокамеры; от мотора системы охлаждения истекала волна избыточного тепла. На инфракрасных сканерах противника эта штука вспыхнет костром. "Будь ты проклят, Майлз Форкосиган. Я так много хотел тебе сказать, а ты теперь меня не слышишь".
Прямой туннель, по которому они прошли под другое здание, вывел сквозь двустворчатые двери в просторный вестибюль со множеством пересекающихся коммуникаций, двумя лифтовыми шахтами, пожарными лестницами, прочими туннелями и служебными каморками. Все двери были открыты или выбиты взрывом: передовое охранение искало бхарапутрян. Воздух был едок от дыма и того долго не проходящего привкуса, какой оставляет после себя плазменный выстрел.
К несчастью, в это мгновение авангард обнаружил тех, кого искал.
Освещение погасло. На шлемах всех дендарийцев вокруг Марка со щелчком опустились инфравизоры. Он последовал их примеру и в полнейшей дезориентации уставился в одноцветный мир. В шлеме затрещали голоса, перебивая друг друга. Оба рядовых из передового охранения, пятясь, вывалились в вестибюль из разных коридоров, отстреливаясь из плазмотронов, чьи выстрелы слепили его термо-чувствительное зрение. Четыре бхарапутрянских охранника в полуброне вынырнули из лифтовой шахты, разрезав ведомую Куинн колонну пополам. Замешательство было локализовано, завязалась рукопашная. Марк, которого нечаянно сбил с ног крутнувшийся на месте дендариец, скорчился возле платформы.
- Она не защищена полем, - простонал медик, хлопнув ладонью по криокамере, когда огненная дуга стегнула прямо над их головами. - Одно прямое попадание...
- Тогда - в лифтовую шахту, - заорал Марк. Медтехник кивнул и толкнул платформу к ближайшему темному отверстию, свободному от бхарапутрян. Поле в шахте лифта было выключено, а то конфликтующие друг с другом гравиполя платформы и шахты могли бы привести бы к короткому замыканию в обеих. Медик вскарабкался на криокамеру верхом, словно на лошадь, и медленно погрузился, скрывшись из вида. За ним последовал еще один десантник, перехватывая руками скобы лестницы внутри шахты. Пока Марк вставал на ноги, в него попало подряд почти без интервалов три плазменных заряда, снова свалив на землю. Отражающее поле взревело, треща голубыми искрами, когда он в волнах жара перекатился в сторону шахты. И он полез вниз по лестнице вслед за десантником, прочь с линии огня.
Но ненадолго. Над ними в отверстии шахты мелькнул шлем бхарапутрянина, и вслед за ним луч плазмотрона, точно молния, ударил вниз. Помогавший медику солдат рванулся, вытолкнул платформу из этой внезапно возникшей зоны обстрела в самый нижний выход и нырнул следом. Марк полез вслед за ним, ощущая себя живым факелом, весь окутанный, как сетью, гудящим, накаленным сиянием. Сколько было выстрелов? Он потерял им счет. Сколько еще сможет выдержать его защита, прежде чем поддастся и перегорит?
Десантник изготовился к стрельбе, целясь в лифтовую шахту, откуда они пришли, но ни один бхарапутрянин не появился вслед за ними. Они стояли в островке темноты и тишины, крики и выстрелы идущего наверху боя слабым эхом отдавались в шахте. Этот холл был гораздо меньше, всего с двумя выходами. Тусклое аварийное освещение вдоль плинтуса создавало ложное ощущение тепла и уюта.
- Проклятие, - произнес медтехник, уставившись вверх. - По-моему, мы только что сами дали себя отрезать.
- Не обязательно, - ответил Марк. - Медик и десантник были оба не из Зеленого отряда, но в шлеме Марка, конечно же, содержались все отрядные программы. Он вызвал голокарту, нашел их нынешнее расположение и предоставил компьютеру шлема наметить маршрут. - Вы можете выбраться и с этого уровня тоже. Это будет немного кружной путь, зато по этой самой причине на таком пути меньше вероятность встретить бхарапутрян.
- Дай мне посмотреть, - потребовал медик.
Наполовину нехотя, а наполовину - с облегчением, Марк отдал ему свой шлем. Медик надел его себе на голову и принялся изучать красную линию, змеящуюся сквозь спроецированную перед его глазами трехмерную условную схему медкомплекса. Марк рискнул кинуть быстрый взгляд наверх, в лифтовую шахту. Там не маячило никаких бхарапутрян, а звуки боя доносились приглушенно, словно отдаляясь. Он нырнул обратно и увидел, что солдат глядит на него с тревожащим огоньком в глазах, заметным даже сквозь пластину визора. "Нет, я не ваш чертов адмирал. Жалеешь об этом все больше, а?" Вероятно, солдат придерживался мнения, что бхарапутряне подстрелили не того коротышку. Марк понял эту мысль и без слов. Он ссутулился.
- Ага. - Медик принял решение. Его челюсть за лицевой пластиной шлема напряглась.
- Если поспешите, вы сможете опередить даже капитана Куинн, - сказал Марк. Он все еще держал в руках шлем медтехника. Сверху больше не доносилось никаких звуков. Должен ли он бежать на звук удаляющихся выстрелов Куинн или остаться и попробовать помочь медику и охраннику с платформой? Он не был точно уверен, чего боится больше: самой Куинн или огня бхарапутрян, который навлек на себя ее отряд? В любом случае, с криокамерой ему, наверное, будет безопаснее.
Он набрал воздуху. - Вы... оставьте мой шлем себе. Я возьму ваш. - Медик и солдат одновременно глянули на него с отталкивающим хмурым неодобрением. - Я отправлюсь вслед за Куинн и клонами. - Его клонами. Есть ли Куинн хоть какое-то дело до их жизней вообще?
- Ну так иди, - сказал медик. И они с десантником направили плавающую платформу в двери, не оглянувшись. Они явно рассматривали Марка как обузу, нежели как ценное дополнение к их обществу, и почувствовали облегчение, избавившись от него.
Марк мрачно принялся карабкаться вверх по шахте. Поднявшись настолько, чтобы пол вестибюля оказался на уровне его глаз, он осторожно кинул туда быстрый взгляд. Немалый материальный ущерб. Распылители пожарных гидрантов добавляли к удушающему дыму еще и пар. На полу ничком, недвижно лежала фигура в коричневом. Пол был влажным и скользким. Они выбрался из шахты и мгновенно метнулся в коридор, по которому должны были пойти дендарийцы, если они придерживались намеченного ранее маршрута. Следы от выстрелов плазмотрона убедили его, что он на верном пути.
Марк завернул за угол, резко затормозил и юркнул обратно, прочь из поля зрения бхарапутрян. Те его не видели; они стояли лицом в другую сторону. Он попятился по коридору, неуклюже переключаясь между каналами незнакомого шлема, пока не связался с Куинн.
- Капитан Куинн? Э-э, это Марк.
- Черт, ты где? И где Норвуд?
- Мой шлем у него. Он повез криокамеру другим маршрутом. Я позади вас, но присоединиться к вам не могу. Здесь между нами по меньшей мере четверо людей Бхарапутры в полной космической броне, они подбираются к вам с тыла. Осторожно!
- Проклятье, теперь у них перевес в вооружении. Все, хана. - Куинн помолчала. - Нет, о них я позабочусь. Марк, уматывай отсюда к черту, следуй за Норвудом. Бегом!
- Что вы собираетесь делать?
- Уронить на этих ублюдков крышу. Пусть их классная космоброня хоть в чем-то с этим поможет... Бегом!
Он побежал, осознав, что же она задумала. Добравшись до первой же лифтовой шахты, он полез вверх по лестнице, карабкаясь отчаянно и не глядя, куда именно она ведет. Он не хотел находиться под землей глубже, чем необходимо, когда...
Это было словно землетрясение. Когда стенка шахты выгнулась и треснула, он вцепился в скобу, всем телом ощущая удар звуковой волны. Это продлилось мгновение, эхом отозвался рокот, и он полез дальше. Над головой был виден дневной свет, его отблески посеребрили вход в шахту.
Марк выбрался на первый этаж здания, обставленного как причудливый офис. Окна были покрыты звездочками и трещинами. Он кулаком пробил дыру в одном из них, вылез и поднял на шлеме инфравизор. Справа от него половина одного из зданий обрушилась в гигантскую воронку. Пыль еще висела удушливым облаком. Бхарапутряне в своей прочной, смертоносной космоброне могли остаться в живых под этим завалом, но потребуются часы раскопок, чтобы извлечь их оттуда. Он ухмыльнулся вопреки собственному ужасу, и стоял на свету, тяжело дыша.
Шлем медика обладал гораздо меньшими возможностями подслушивания, чем командирский, но все же Марку удалось снова найти Куинн. "Отлично, Норвуд, двигайся дальше", - говорила она. - "И поживее! Фрэмингем, понял? Приглядывай за Норвудом. Начинай подтягивать своих людей с периметра. Как только Норвуд и Тонкин окажутся на борту, поднимайся. Кимура? Ты уже в воздухе?" Пауза; ответа Кимуры Марк не слышал, где бы и кем бы тот ни был. Но смысл сказанного он смог восстановить по дальнейшей реплике Куинн: "Ладно, мы вам только что сделали новую посадочную площадку. Чуток неровную, но сойдет. Следуйте по моему сигналу и садитесь прямо в кратер. Как раз поместитесь. Да, еще как - я замерила лазерным лучом, для вас даже запас будет. Теперь ты можешь рискнуть катером, Кимура. Пошел!"
Марк тоже направился к воронке, торопливо пробираясь вдоль стены здания, прячась под его выступающими деталями, пока по стуку падающего бетонного крошева до него не дошло, что нависающий над головой балкон поврежден взрывом и вот-вот обвалится. Остаться под ним и быть расплющенным либо сделать шаг в сторону, на открытое пространство, и быть застреленным? Что бы он ни выбрал, выбор окажется неудачным; в этом он был уверен. Что там говорится в военных учебниках, которые Форкосиган так любил цитировать? "Любой план сражения живет до первого столкновения с врагом". Куинн меняла свою тактику и дислокацию с ошеломляющей быстротой. Она в буквальном смысле слова создала новый выход - рев десантного катера все нарастал в ушах Марка, и он припустил из-под балкона как раз в тот момент, когда от вибрации тот начал рушиться. С одного конца конструкция погнулась и с треском рухнула. Марк продолжал бежать. Пусть снайперы Бхарапутры попробуют попасть в движущуюся мишень...
Как только катер осторожно опустился в воронку, растопырив посадочные опоры, словно гигантское насекомое, Куинн со своим отрядом выскочила наружу. Несколько оставшихся бхарапутрян занимали позицию на крыше напротив и открыли беглый огонь. Но у них были лишь плазмотроны, и они все еще осторожничали, сдерживаемые присутствием клонов, - хотя одна девочка в розовом закричала, попав в шлейф плазменного зеркала солдата-дендарийца. Легкие ожоги, болезненные, но не смертельные. Она плакала и билась в панике, но дендарийский десантник все-таки схватил ее и подтолкнул к люку, который в этот момент открывался и выдвигал трап.
Пара бхарапутрян, отчаявшись подбить катер из своего снайперского оружия, сменила тактику. Они принялись концентрировать огонь на Куинн, вгоняя выстрел за выстрелом в ее перегруженное плазменное зеркало. Вокруг Куинн замерцала дымка голубого огня, она зашаталась под ударами. Клоны и дендарийцы рванулись вверх по трапу.
Командирские шлемы притягивают огонь.
Марк не нашел иного выхода, кроме как пробежать прямо перед ней. Воздух вокруг него засветился от расплесканной отражающим полем энергии, но эта краткая передышка позволила Куинн устоять и удержать равновесие. Она схватила его за руку, и оба помчались вверх по трапу, попав на борт последними. Не успели они рухнуть в люк, как катер накренился и взмыл в воздух, втягивая трап. Люк закрылся у них за спиной. Тишина прозвучала словно песня.
Марк перекатился на спину и лежал, глотая воздух; легкие его горели огнем. Куинн села, лицо ее в овале серого капюшона было красным. Не больше, чем при солнечном ожоге. Она трижды истерически всхлипнула, затем плотно стиснула губы. Чуть не плача, она коснулась пальцами своих горящих щек, и Марк вспомнил, что это та самая женщина, чье лицо однажды было целиком сожжено выстрелом из плазмотрона. Однажды, но не дважды. Нет.
Она встала на колени и принялась снова переключаться с канала на канал чуть было не погубившего ее командирского шлема. Затем рывком вскочила на ноги и тут же рикошетом отлетела вперед: катер менял скорость, дергаясь и уходя из-под огня. Марк сел и растерянно уставился по сторонам. Сержант Таура, Торн, клоны - их он узнал. Остальные вокруг были чужаки-дендарийцы - наверное, из Желтого отряда лейтенанта Кимуры; кто-то в обычном сером комбинезоне, кто-то в полной космоброне. Выглядели они изрядно потрепанными. Все четыре койки медотсека в задней части катера были откинуты и заняты ранеными, пятый - лежал на полу. Однако возившаяся с ними женщина-медтехник двигалась плавно, без дикой спешки. Состояние ее пациентов явно стабилизировалось, и они могли подождать, пока не получат медицинский уход в более приемлемых условиях. Хотя криокамера Желтого отряда тоже оказалась только что занята. Для завернутой в термофольгу Филиппи прогноз сделался столь плох, что Марк спросил себя, попытаются ли ее вообще заморозить, как только окажутся на борту "Сапсана"? Но, не считая рядовой с воздушного мотоцикла и фигуры в криокамере, здесь больше не было накрытых с головой фигур и мешков с трупами - похоже, отряд Кимуры справился со своим заданием, каким бы оно ни было, довольно легко.
Катер лег на крыло; они делали круг, еще не выходя на орбиту. Марк вполголоса простонал и встал, чтобы двинуться вслед за Куинн и выяснить, что происходит.
Увидев пленного, Марк замер на месте. Руки сидевшего мужчины были связаны за спиной, а сам он безопасности ради пристегнут к сиденью. Его охраняло двое солдат из Желтого отряда: высокий парень и худощавая женщина, напомнившая Марку змею своим мускулистым телом и взглядом немигающих бусинок-глаз. С виду пленнику было лет сорок или около того, на нем был разорванный китель и брюки коричневого шелка. Из золотого кольца на затылке выбилось несколько прядей темных волос, упавших на лицо. Он не вырывался, а сидел спокойно, выжидая с хладнокровным терпением, вполне соответствующим терпению женщины-змеи.
Бхарапутра. Самый что ни есть Бхарапутра, барон Бхарапутра, Васа Луиджи собственной персоной. Этот человек ни на волосок не изменился с тех пор, как Марк мельком видел его в последний раз восемь лет назад.
Васа Луиджи поднял лицо, и глаза его слегка расширились при виде Марка. - Вот как, адмирал, - тихо проговорил он.
- Именно так, - машинально ответил Марк нейсмитовской фразочкой. Катер накренился резче, и он пошатнулся, пряча утомление и ужас, от которого подгибались колени. Да еще ночью до вылазки он не спал.
Бхарапутра, здесь?
Барон приподнял бровь. - Кто это у вас на рубашке?
Марк посмотрел вниз. Пересекающая его грудь кровавая полоса еще не побурела, она была влажной, липкой и холодной. Он ощутил явное желание ответить шокирующим "Мой брат", но не был уверен, что барона вообще можно шокировать. Поэтому он быстро зашагал вперед, избегая принимающей личный оборот беседы. Барон Бхарапутра? Что, Куинн и ее люди собираются оседлать этого тигра, и как именно? Но теперь он по крайней мере понимал, почему катер кружит над зоной боевых действий, не опасаясь вражеского огня.
Куинн и Торна он обнаружил в пилотской рубке, вместе с командиром Желтого отряда Кимурой. Куинн уже заняла центр связи и откинула назад свой серый капюшон; пропитанные потом темные кудри лежали в беспорядке.
- Фрэмингем! Докладывай! - кричала она в комм. - Вам пора подниматься в воздух. Бхарапутрянское воздушное подкрепление почти прямо над вами.
По другую сторону прохода Торн сидел за пультом тактического головида. Два окрашенных в дендарийские цвета пятнышка, боевые катера, безуспешно нападали на строй вражеских катеров, барражирующих над призрачным городом - астральной проекцией настоящего города, раскинувшегося сейчас под ними. Марк глянул поверх плеча пилота в иллюминатор, но в солнечной утренней дымке не смог разглядеть катера живьем.
- Мы сейчас забираем людей с поверхности, мэм, - отозвался голос Фрэмингема. - Еще минута, пока не вернется весь отряд.
- Кто у вас еще? Норвуд у вас?! Я не могу добиться ответа от его шлема.
Недолгая пауза. Куинн стиснула кулаки, потом разжала. Ногти она себе обкусала до мяса.
Наконец раздался голос Фрэмингема. - Мы только что приняли его на борт, мэм. Всех приняли - и живых, и мертвых, кроме Филиппи. Не хочу оставлять никого этим чертовым ублюдкам, если я могу его спасти...
- Филиппи у нас.
- Благодарение богу! Значит, счет сходится. Теперь мы поднимаемся, капитан Куинн.
- Ценный груз, Фрэмингем, - напомнила Куинн. - Встретимся под огневым зонтиком "Сапсана". Боевые катера прикроют твою задницу. - На тактическом дисплее пятнышки дендарийских катеров оторвались от пребывающего в нерешительности противника и оставили его позади.
- А как насчет ваших крыльев?
- Мы прямо за вами. Желтый отряд купил нам беспрепятственный проезд домой по первому классу. "Домой" - это значит на станцию Фелл.
- И оттуда улетаем?
- Нет. "Ариэль" тоже пострадал, еще раньше. Мы пришвартуемся.
- Понял. Увидимся.
Наконец дендарийский строй соединился, и они принялись резко набирать высоту. Марк упал в кресло и крепко в него вцепился. Глядя на тактический дисплей, он понял, что боевые катера рисковали под вражеским огнем гораздо сильнее, чем десантный. Один катер двигался с ощутимым трудом, он пристроился к машине Желтого отряда. Весь строй равнялся на своего подбитого товарища. Но на это раз все шло по плану. Истребители Бхарапутры нехотя отстали, когда они вышли на орбиту за пределы атмосферы.
На мгновение Куинн устало облокотилась на пульт и спрятала в ладонях белое, в красных пятнах лицо, потирая пострадавшие веки. Торн сидел молча. Куинн, Торн, сам Марк - на каждом из них осталась часть кровавой полосы, словно алой ленты, связавшей их друг с другом.
Наконец показалась Станция Фелл. Это было массивное сооружение, крупнейшая из орбитальных станций, вращающихся вокруг Единения Джексона - а также штаб-квартира и город барона Фелла. Барон Фелл предпочитал занимать господствующую высоту. В деликатного характера сети, связывающей Великие Дома, Фелл обладал наибольшей грубой силой, если подразумевать под ней способность кого-то или что-то уничтожить. Но прямое уничтожение редко бывает выгодным, а здесь успех исчисляли в звонкой монете. Что за монету использовали дендарийцы, чтобы купить помощь или хотя бы нейтралитет Станции Фелл? Такую персону, как барон Бхарапутра, ныне пребывающий под охраной в грузовом отсеке? А что за козырь тогда представляют собой клоны - так, разменную монету? Подумать только, а он еще презирал джекcонианских торговцев плотью...
Станция Фелл как раз сейчас выплывала с ночной стороны планеты, и постепенно наползающая граница дневного света эффектно открывала ее гигантский объем. Они затормозили, направляясь к одному из рукавов и передав управление диспетчерам Фелла и тяжеловооруженным буксирам эскорта, вынырнувшим словно ниоткуда. Здесь же был и "Сапсан", курсирующий вдоль борта станции. Десантные и боевые катера исполнили свой танец вокруг корабля-матки, тщательно подбираясь к стыковочным захватам. И сам "Сапсан" аккуратно двигался к назначенной ему стоянке.
Клацанье причальных захватов дока, шипение запоров переходного рукава; вот они и дома. В грузовом отсеке дендарийцы, сперва быстро организовав переноску раненых в лазарет "Сапсана", убирались, расставляли все и крепили по местам - уже медленней и с усталым видом. Куинн пулей пролетела мимо них, Торн - за ней по пятам. Словно на привязи этой смертельной алой ленты, Марк последовал за ними.
Целью безумного броска Куинн оказалась шлюзовая камера правого борта, где швартовался катер Фрэмингема. Они оказались там, когда еще закрепляли гибкий переходной рукав, затем им пришлось отойти с дороги и пропустить срочно эвакуируемых из катера раненых. Марк забеспокоился, узнав среди них рядового Тонкина, сопровождавшего медика. На этот раз Тонкин выступал в другой роли - не охранника, а пациента. Лицо его было темным, неподвижным; он оставался без сознания все время, пока энергичные руки товарищей спешно выносили его из катера и укладывали на плавучую платформу. Что-то здесь не так, совсем не так.
Куинн нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Вот начали выходить еще дендарийцы, гоня перед собой толпу клонов. Куинн нахмурилась и принялась проталкиваться через поток идущих в переходный рукав и затем в катер.
Торн и Марк последовали за ней в хаос невесомости. Здесь повсюду были подростки-клоны - одни рыдали, других жестоко тошнило; дендарийцы пытались собрать их и направить к выходу. Один встревоженный солдат ручным пылесосом вылавливал из воздуха плавающие комочки чьего-то последнего завтрака прежде, чем кто-то успеет их вдохнуть. Крики, вопли, ропот голосов отдавались в голове, как удар. Окрики Фрэмингема не приносили результата: невозможно было восстановить здесь военный порядок прежде, чем перепуганные клоны покинут грузовой отсек.
- Фрэмингем! - Куинн подплыла к нему и ухватила за щиколотку. - Фрэмингем! Где к чертовой матери криокамера, которую сопровождал Норвуд?
Тот опустил глаза, помрачнев. - Но вы же сказали, что она у вас, капитан.
- Что?!
- Вы сказали, что Филиппи у вас. - Его губы растянулись в гримасе ярости. - Черт побери, если мы оставили ее там, я ...
- Да, Филиппи у нас, но она... она была уже не в криокамере. Камеру должен был вам привезти Норвуд. Норвуд с Тонкином.
- С ними не было камеры, когда мой спасательный отряд их вытащил. Мы подобрали их обоих, вернее, что от них осталось. Норвуд убит. Ему попала в глаз одна из этих долбанных разрывных иглогранат. Голову разнесло на куски. Но я не бросил его тело - оно здесь, в мешке.
Командирский шлем притягивает огонь, о да, я это знал... Неудивительно, что Куинн не могла пробиться к каналу его шлема.
- Криокамера, Фрэмингем! - В голосе Куинн была такая черная тоска, какой Марк не слышал до сих пор.
- Я не видел никакой чертовой криокамеры, Куинн! У Норвуда с Тонкиным ее не было, когда мы до них добрались. Что такого важного, мать его так, было в этой криокамере, если там даже не было Филиппи?
Куинн выпустила его лодыжку и повисла в воздухе, свернувшись в тугой комок, поджав руки и ноги. Глаза ее были огромными и темными. Она не дала вырваться наружу потоку неадекватных и гадких ругательств, стиснув зубы так крепко, что десны побелели. Лицо Торна цветом напоминало мел.
- Торн, - произнесла Куинн, как только снова смогла говорить, - Найди мне по комму Елену. Я хочу, чтобы на обоих кораблях ввели полный режим секретности и радиомолчания, начиная с этой секунды. Никаких отпусков, никаких увольнительных, никакой связи со станцией Фелл или с кем-либо еще, кого я лично не проверю. Скажи ей, что мне здесь нужен лейтенант Харт с "Ариэля". Я хочу видеть их обоих одновременно, и лично, а не по каналу комма. Давай.
Торн кивнул, перевернулся в воздухе и метнулся в пилотский отсек.
- Что такое? - вопросил сержант Фрэмингем.
Куинн сделала глубокий, медленный вздох. - Фрэмингем, мы оставили внизу адмирала.
- Ты что, с ума сошла, вот же он... - Палец Фрэмингема уперся в Марка, но не дошел до него. Рука сжалась в кулак. - О! - Он понял. - Это клон.
Глаза Куинн горели; Марк чувствовал, как этот взгляд сверлит его затылок, словно лазерная дрель. - Может и нет, - тяжело произнесла Куинн. - И уж дому Бхарапутра эти подробности знать не обязательно.
- Да? - Фрэмингем сощурил глаза, размышляя.
"Нет!" - мысленно завопил Марк. Беззвучно. Совершенно беззвучно.