(Lois McMaster Bujold, 'Mirror Dance', 1994)
Перевод © - Кирилла Третьяка (kirill_tretyak@mail.ru),
Анны Ходош (annah@thermosyn.com) ред. от 05.12.2001
Из ведущего с корабля пассажирского рукава они появились рука об руку, шагая в ногу: Куинн с баулом на плече и Майлз с лётной сумкой в свободной руке. Головы всех людей в зале прилетов пересадочной орбитальной станции повернулись в их сторону. Проходя мимо мужчин, искоса бросающих на них завистливые взоры, Майлз самодовольно покосился на свою спутницу. "Моя Куинн".
Нынче утром (а утром ли? надо бы свериться со временем Дендарийского флота) Куинн выглядела особенно круто, наполовину вернувшись к своему обычному образу. Ей удалось заставить форменные серые штаны с карманами выглядеть последним писком моды, заправив их в красные замшевые сапожки (стальные вставки внутри их заостренных носков не были заметны) и дополнив микроскопическим алым топиком. Белая кожа сияла, оттеняемая топиком и короткими тёмными кудрями. Цвета отвлекали глаз от её мускулатуры, не привлекающей внимания, пока не узнаешь, сколько же весит этот чёртов баул.
Ясные карие глаза освещали её лицо умом. Но именно совершенные, точеные линии и формы этого лица заставляли мужские голоса замолкать на полуслове. Явно дорогое лицо, работа талантливого хирурга, настоящего художника. Случайный наблюдатель мог бы решить, что за это лицо заплатил держащий её под руку уродливый человечек, и посчитать женщину еще одним его приобретением. Случайный свидетель никогда бы не догадался, какую цену ей действительно пришлось заплатить: свое прежнее лицо, сожжённое в бою при Тау Верде. Практически первая боевая потеря на службе у адмирала Нейсмита - уже десять лет назад? Боже. Случайный свидетель - просто придурок, решил Майлз.
Последним представителем этой породы оказалась какая-то важная шишка с немалыми деньгами - тип, напомнивший Майлзу кузена Айвена в блондинистом штатском варианте. Почти все две недели путешествия с Сергияра на Эскобар тот, находясь именно в подобном заблуждении насчёт Куинн, пытался её соблазнить. Майлз мельком заметил, как сейчас, последним разочарованным вздохом признавая свое поражение, он грузит свой багаж на парящую платформу, чтобы убраться восвояси. Хоть он и напоминал Айвена, Майлз не держал на него зла. В сущности, Майлзу было его почти жаль: чувство юмора у Куинн было столь же злобно, насколько её рефлексы - смертоносны.
Майлз кивнул в сторону отступающего эскобарца и пробормотал:
- Ну и что ты в конце концов сказала, чтобы избавиться от него, милая?
Куинн глянула, о ком идет речь, и ее губы со смешком дрогнули. - Если я скажу, ты смутишься.
- Нет. Скажи.
- Я сказала, что ты можешь отжиматься языком. Он, должно быть решил, что не сможет с тобой тягаться.
Майлз покраснел.
- Я бы не соблазняла его так явно, будь я с самого начала абсолютно уверена, что он не чей-то агент, - добавила она извиняющимся тоном.
- Теперь ты уверена?
- Ага. Как жаль. Так было бы намного забавнее.
- Не для меня. Я настроился на небольшой отпуск.
- Да, и ты теперь выглядишь лучше. Отдохнувшим.
- А мне и в самом деле нравится это прикрытие - путешествовать под видом семейной пары, - заметил он. - Мне подходит. - Он набрал немного воздуха. - Ну, раз уж у нас был медовый месяц, почему бы нам не добавить к нему и свадьбу?
- Ты никогда не сдаёшься, да? - Её голос звучал по-прежнему беззаботно. Лишь потому, что Майлз держал ее под руку, он заметил, как эта рука слегка вздрогнула, и понял: эти слова причинили ей боль. И мысленно проклял себя.
- Извини. Обещаю держаться подальше от этой темы.
Она пожала свободным плечом, ненароком высвободив локоть, и принялась воинственно отмахивать рукой в такт шагам. - Проблема в том, что ты не хочешь, чтобы я стала госпожой Нейсмит, Грозой Дендарийцев. Ты хочешь, чтобы я стала леди Форкосиган Барраярской. А эта должность низовая. Я родилась в космосе. Если бы я когда-нибудь и вышла замуж за грязееда, чтобы спуститься в этот гравитационный колодец и никогда не подняться снова наверх... Барраяр - это не та яма-ловушка, которую я бы выбрала. Не хочу оскорбить твою родину.
"А почему нет? Все остальные так делают". - Моей матери ты нравишься, - заметил он.
- А я ею восхищаюсь. Я встречалась с нею - сколько? - уже четыре раза, и с каждым разом она производит на меня все большее впечатление. И чем сильнее мое впечатление, тем больше я возмущаюсь тем, как преступно Барраяр растрачивает впустую ее таланты. Останься она на Колонии Бета, и она могла бы уже стать генерал-инспектором Астроэкспедиционного корпуса. Или кем угодно другим, кем бы пожелала.
- Она пожелала стать графиней Форкосиган.
- Она пожелала быть потрясенной твоим папой - надо признаться, он у тебя здорово потрясающий. А до остальной касты форов ей дела нет. - Куинн остановилась вне пределов слышимости эскобарских таможенников, и Майлз вслед за ней. Оба смотрели в дальний конец зала, а не друг на друга. - Несмотря на весь ее блеск и талант, под ними скрывается просто усталая женщина. Барраяр высосал из нее все. Барраяр - ее рак. И он медленно ее убивает.
Майлз молча покачал головой.
- И твой тоже, лорд Форкосиган, - мрачно добавила Куинн. На этот раз настала его очередь вздрогнуть.
Она почувствовала это и вздернула голову. - И вообще, адмирал Нейсмит - вот этот маньяк как раз по мне. А лорд Форкосиган по контрасту с ним - исполнительный зануда. Я видела, Майлз, какой ты дома на Барраяре. Словно половина себя. Подавленный и какой-то молчаливый. Даже голос у тебя тише. Чрезвычайно странно.
- Я не могу... там мне приходится приноравливаться. Еще поколение назад человек с таким странным телом, как у меня, стал бы изгоем, заподозренный в мутации. Не в моих силах изменить это слишком быстро или слишком радикально. Я - чересчур легкая мишень.
- Именно поэтому Барраярская СБ так часто посылает тебя на внепланетные задания?
- Ради моего профессионального роста как офицера. Чтобы расширить мой кругозор и углубить мой опыт.
- И в один прекрасный день они навсегда выдернут тебя отсюда, заберут домой и выжмут из тебя весь опыт, как из губки, чтобы он служил им.
- Я сам сейчас служу им, Элли, - мягко напомнил он серьезным и ровным голосом, насколько негромким, что Элли пришлось наклонить голову, чтобы его расслышать. - Сейчас, прежде и всегда.
Она отвела взгляд. - Верно... значит, когда они пришпилят подошвы твоих сапог к полу там, на Барраяре, я хочу получить твою работу. Я хочу когда-нибудь стать адмиралом Куинн.
- Я только за, - любезно отозвался он. Работа. Да. Пора лорду Форкосигану и его личным желаниям убраться обратно в мешок. И вообще, хватит по-мазохистски то и дело заводить с Куинн этот идиотский разговор о женитьбе. Куинн есть Куинн, и он не хотел бы, чтобы она стала не-Куинн - даже ради... лорда Форкосигана.
Несмотря на минутную депрессию - сам виноват! - он ускорил шаг в предвкушении возвращения к дендарийцам, когда они миновали таможню и двинулись вглубь исполинской пересадочной станции. Куинн была права. Он чувствовал, как Нейсмит вновь заполняет его тело, поднимаясь откуда-то со дна души аж до самых кончиков пальцев. Прощай, зануда лейтенант Майлз Форкосиган, работающий под глубоким прикрытием оперативник барраярской Имперской СБ (слишком давно ждущий повышения в звании); здравствуй, адмирал Нейсмит, лихой космический наемник и солдат удачи решительно во всем.
Или неудачи. Он притормозил возле ряда коммерческих кабинок комм-связи, протянувшегося вдоль всего зала ожидания, и кивнул в сторону их зеркальных дверец. - Сперва поглядим, что творится с Красным Отрядом. Если люди достаточно оправились для выписки, я предпочел бы сам спуститься вниз и забрать их.
- Ага, сейчас, - Куинн скинула свой баул на пол в опасной близости от сандалий Майлза, шагнула в ближайшую свободную комм-кабину, загнала карточку в щель и набрала номер.
Майлз поставил на пол сумку, присел на баул и принялся наблюдать за Куинн отсюда. Он поймал взглядом свое разбитое на куски отражение в зеркальной мозаике опущенной дверцы соседней кабинки. По стилю темных брюк и свободной белой рубашки, его нынешнего наряда, было трудно определить планету, зато он прекрасно подходил к принятой им на время этого путешествия легенде и был очень гражданским. Вольным и легкомысленным. Неплохо.
Было время, когда он носил мундир, словно черепаший панцирь: мощную социальную защиту, прикрывающую уязвимые странности его тела. Словно броню сопричастности, говорящую: "Не связывайся со мной. У меня есть друзья". Когда же он перестал так отчаянно в этом нуждаться? Он точно не знал.
Раз уж на то пошло, когда он перестал ненавидеть собственное тело? Прошло два года с тех пор, как он был в последний раз серьезно ранен - во время операции по спасению заложников, сразу после той невероятной заварушки с его братом на Земле. Он уже довольно давно был совершенно здоров. Он пошевелил руками, кости в которых были полностью заменены на пластиковые, и ощутил их столь же абсолютно своими, как и до последнего перелома. И до первого перелома - тоже. Приступов воспаления надкостницы у него не было уже много месяцев. "Я не ощущаю боли", сообразил он с мрачной ухмылкой. И дело было не только в усилиях Куинн, хотя Куинн обладала... немалым терапевтическим эффектом. "Что, на старости лет я прихожу в здравый рассудок?"
"Наслаждайся, пока можешь". Ему двадцать восемь, и он, безусловно, на пике своих физических возможностей. Он буквально ощущал этот пик, возбуждение парения в апогее. Нисходящий участок кривой - удел неопределенного будущего.
Голос из кабинки вернул его к настоящему. Куинн обращалась к Сэнди Герельд на том конце линии: - Привет, я вернулась.
- Привет, Куинни, я тебя ждала. Чем могу помочь? - Даже издалека Майлз заметил, что Сэнди снова сотворила со своими волосами что-то странное.
- Я только что сошла со скачкового корабля, и сейчас на пересадочной станции. Планирую небольшой крюк. Мне нужен будет транспорт вниз, чтобы забрать оставшихся в живых из Красного Отряда, а затем вернуться на "Триумф". Как там с их нынешним состоянием?
- Подожди минутку, сейчас я узнаю... - Лейтенант Герельд отстучала команду, выведя данные на дисплее слева от себя.
По заполненному толпой народа вестибюлю мимо них прошел человек в серой дендарийской форме. Он увидел Майлза и неуверенно, осторожно ему кивнул - возможно, сомневался, не означает ли штатский наряд адмирала то, что тот здесь инкогнито. Майлз успокаивающе помахал рукой в ответ, и человек, улыбнувшись, зашагал дальше. Мозг Майлза выдал непрошеные данные: имя - Тревис Грей, полевой техник, сейчас приписан к "Сапсану", отслужил шесть лет, эксперт по коммуникационному оборудованию, коллекционирует классическую музыку Земли до-скачкового периода... сколько таких же личных досье держит Майлз у себя в голове? Сотни? Тысячи?
А вот и обновление. Герельд повернулась к ним и оттараторила: - Айвза выпустили в увольнительную на планету. Бойд уже вернулся на "Триумф" для дальнейшего лечения. Из Бошенского Центра Жизнобеспечения сообщают, что Дурхэма, Вифиан и Азиза можно выписывать, но прежде хотят поговорить с кем-то из ответственных лиц.
- Ага.
- Ки и Зеласки... насчет них они тоже хотят поговорить.
Куинн стиснула губы. - Хорошо, - ответила она бесстрастно. В желудке у Майлза свернулся комок. Он подозревал, что этот разговор не будет особо радостным. - Дай им знать, что мы сейчас туда направляемся, - ответила Куинн.
- Да, кэп. - Герельд перетасовала файлы своего видео-дисплея. - Будет сделано. Какой катер вы хотите?
- Меньший из пассажирских катеров "Триумфа", если только не надо одновременно с этом доставить какой-то груз из космопорта Бошен.
- Оттуда - ничего.
- Отлично.
Герельд пометила что-то в записях. - Эскобарский полетный контроль сообщает, что я могу подать катер-2 в док J-26 через тридцать минут. У вас будет разрешение немедленно стартовать вниз.
- Спасибо. И передай - когда мы вернемся, состоится инструктаж для капитанов и капитанов-владельцев. Какое сейчас время в Бошене?
Герельд глянула в сторону. - 9:06 при сутках в двадцать шесть часов и семь минут.
- Утро. Превосходно. И какая внизу погода?
- Прекрасная. Можно ходить с короткими рукавами.
- Отлично, значит, мне не нужно переодеваться. Мы сообщим, когда будем готовы вылететь из Порта Бошен. Куинн связь закончила.
Майлз сидел на бауле, уставившись на свои сандалии, охваченный неприятными воспоминаниями. Это была одна из самых тяжелых контрабандистских авантюр дендарийцев - доствка на Марилак грузов и военных советников, чтобы поддержать неослабевающее сопротивление цетагандийскому вторжению. Боевой десантный катер А-4 с "Триумфа" был подбит вражеским огнем во время последнего челночного рейса наверх. На борту находился весь Красный отряд и несколько важных марилакцев. Пилот, лейтенант Дурхэм, несмотря на смертельное ранение и шок, привел свой покалеченный и горящий катер с достаточно низкой скоростью столкновения к захватам стыковочного узла "Триумфа", поэтому спасательная команда смогла подсоединить аварийный рукав, прорезать корпус катера и спасти оттуда всех. Поврежденный катер удалось отстрелить прежем, чем он взорвался, и "Триумф" ушел с орбиты прямо перед носом жаждущих мести цетагандийцев. Вот так операция, начинавшаяся столь просто, гладко и тайно, снова завершилась тем самым героическим хаосом, который стал уже вызывать у Майлза отвращение. Хаос, конечно, а не героизм.
Итог душераздирающей сортировки потерь: двенадцать тяжелораненых; семеро не подлежат оживлению силами "Триумфа" и криогенно заморожены в надежде на последующую помощь; трое окончательно и необратимо мертвы. Теперь Майлз узнает, сколько человек из второй категории он должен перевести в третью. Лица, имена, сотни непрошеных сведений об этих людях потоком захлестнули его мозг. Он и сам первоначально планировал быть на борту последнего катера, но вместо этого отправился предыдущим рейсом, чтобы заняться другой неотложной проблемой.
- Может, с ними не так уж плохо, - произнесла Куинн, читая его мысли по лицу. Она протянула руку; Майлз поднялся с баула и подобрал свою сумку.
- Я сам провел по госпиталям столько времени, что не могу удержаться и не разделять их взглядов, - попытался он оправдаться за свою мрачную рассеянность. Хоть бы одна безукоризненная операция! Что бы он только ни отдал за одну безукоризненную операцию, где абсолютно все пойдет как надо. Может, предстоящая, наконец, именно такой и окажется?
Больничный запах ударил Майлзу в ноздри сразу, как только они с Куинн прошли сквозь главный вход Центра Жизнеобеспечения Бошена - специализирующейся на криотерапии клинике, с которой на Эскобаре у дендарийцев был контракт. Запах не был плохим, никоим образом не зловонным, просто в кондиционированном воздухе чувствовался странный привкус. Но этот запах по опыту так глубоко ассоциировался у Майлза с болью, что сердце его забилось быстрей. "Беги или сражайся". Нет, не то. Он глубоко вздохнул, заставил уняться внутреннюю дрожь и огляделся. Вестибюль был выдержан по большей части в том самом стиле, который был принят со всех этих эскобарских техно-дворцах: чисто и скудно декорировано. Настоящие деньги вкладывали в то, что находилось наверху: криогенную технику, лаборатории регенерации тканей и операционные.
Доктор Арагонес, один из старших совладельцев клиники, спустился к ним, чтобы поприветствать и проводить наверх в свой кабинет. Кабинета Арагонеса Майлзу нравился: тесно сваленные там повсюду инфо-диски, истории болезни и распечатки из журналов выдавали в его владельце настоящего технократа, постоянно и глубоко думающего о своей работе. И сам Арагонес был ему симпатичен - высокий, широколицый человек с бронзовой кожей, аристократическим носом и седеющей шевелюрой, дружелюбный и грубоватый.
Сейчас он был расстроен тем, что не может сообщить им о лучших результатах. Это ранит его гордость, рассудил Майлз.
- Вы доставили нам сущее месиво, и ждете чуда, - вежливо пожаловался он после того, как Майлз и Куинн уселись и он сам устроился в своем вращающемся кресле. - А если вам нужна гарантия чуда, вам необходимо начинать с того момента, когда моих бедных пациентов только принимаются готовить для дальнейшего лечения.
Арагонес никогда не называл их трупольдышками или подобными же крепкими прозвищами, которые горазды изобретать солдаты. Всегда "мои пациенты". Вот еще одна причина, по которой эскобарский медик Майлзу нравился.
- Вообще-то - к сожалению - наши потери происходят не по графику, не в строгом порядке и один-за-одним, - в свою очередь как бы извинился Майлз. - В данном случае у нас в лазарете оказалось двадцать восемь человек с одновременными повреждениями разной степени тяжести: тяжелыми травмами, ожогами и химическим заражением. Какое-то время, пока царила неразбериха, их сортировали по предельно жестким критериям. Мои люди сделали все, что могли. - Он помедлил. - Как вы думаете, нам не стоит провести повторную сертификацию некоторых из наших медтехников по вашим последним методикам? Если так, не хотели бы вы провести семинар?
Арагонес с задумчивым видом развел руками. - Эта идея может сработать... поговорите с администратором Маргарой, прежде чем уходить.
Куинн уловила кивок Майлза и сделала отметку в своем органайзере.
Арагонес вывел на своем комм-пульте истории болезни. - Сначала самое худшее. Мы ничего не смогли бы сделать для вашего мистера Ки и мисс Зеласки.
- Я... видел, какое ранение в голову получил Ки. Ничего удивительного. - "Голова раскололась, как спелая дыня". - Но у нас была под рукой криокамера, вот мы и попытались.
Арагонес понимающе кивнул. - У мисс Зеласки оказались схожие проблемы, хотя внешне менее заметные. В результате травмы было повреждено такое множество внтричерепных сосудов, что кровь не смогла полностью оттечь от мозга и надлежащим образом заместиться криораствором. Кристаллизация в результате замораживания и гематомы довершили разрушение нервной ткани. Мне очень жаль. Их тела в настоящее время хранятся у нас в морге в ожидании ваших инструкций.
- Ки хотел, чтобы его тело вернули для погребения на родную планету, его семье. Пусть ваша похоронная служба подготовит тело и отошлет кораблем обычным способом. Адрес мы вам дадим. - Движение подбородка в сторону Куинн, и она сделала еще одну заметку. - Зеласки не сообщала о своей семье или ближайших родственниках - некоторые дендарийцы этого не могут или не хотят сделать, а мы не настаиваем. Но она как-то говорила одному из своих товарищей по отряду, как согласно ее желанию нужно распорядиться ее прахом. Кремируйте ее останки и передайте на "Триумф" на попечение нашего медицинского отдела.
- Хорошо. - Арагонес сделал движение рукой, убирая со своего видео-дисплея прежние истории болезни, и они исчезли, словно отлетевшие души. На их место он вызвал новые.
- Ваши мистер Дурхэм и мисс Вифиан в настоящее время оба излечились от своих первоначальных повреждений лишь частично. Оба страдают от того, что я назвал бы обычными последствиями невральной травмы и криоминезией. Потеря памяти у мистера Дурхэма глубже, частично - из-за осложнений, сопряженных с его пилотскими нейро-имплантатами; их нам, увы, пришлось удалить.
- Он когда-либо потом будет способен ко вживлению нового комплекта?
- Слишком рано говорить. Долгосрочный прогноз каждого из них я бы назвал благоприятным, но ни тот, ни другой не будет годен для военной службы по меньшей мере год. И затем им потребуется очень широкий курс переподготовки. В обоих случаях я крайне рекомендовал бы им вернуться домой, к семьям - если это возможно. Знакомое окружение поможет облегчить и через какое-то время дать толчок восстановлению доступа к их сохранившимся воспоминаниям.
- Семья лейтенанта Дурхэма живет на Земле. Мы приглядим за тем, чтобы он туда попал. А техник Вифиан - со Станции Клайн. Посмотрим, что мы сможем сделать.
Куинн энергично кивнула и добавила еще несколько записей.
- Я сегодня же могу выписать их и отправить к вам. Здесь мы сделали все, что могли, и для облегчения процесса выздоровления им ничего необычного не требуется. Итак... остается ваш мистер Азиз.
- Мой рядовой Азиз, - согласился Майлз. Азиз три года служил у дендарийцев и уже подал заявление на офицерскую переподготовку, принятое и одобренное. Ему был двадцать один год.
- Мистер Азиз... снова жив. Его тело нормально функционирует без систем жизнеобеспечения, не считая продолжающихся до сих пор незначительных проблем со внутренней терморегуляцией, которые должны пройти сами собой.
- Но Азиз не был ранен в голову. Что пошло не так? - спросил Майлз. - Вы хотите сказать, что он превратится в растение?
- Боюсь, мистер Азиз оказался жертвой плохой подготовки. Кровь из его тела откачивали явно второпях и недостаточно полно. Замерзшие гемоцисты - микроскопические капли крови - изрешетили мозговую ткань некротическими участками. Мы удалили отмершие ткани и инициировали рост новых, которые успешно прижились. Но его личность оказалась необратимо потеряна.
- Вся?
- У него могут, наверное, сохраняться какие-то тревожащие фрагменты воспоминаний. Сны. Но он не может получить доступ к своим нейронным цепочкам альтернативным путем. Самой нервной ткани больше нет. Новый человек начнется с почти младенческого состояния. Кроме всего прочего, он утратил речь.
- А его умственные способности восстановится? Со временем?
Арагонес слишком долго колебался, прежде чем ответить: - Через пару лет он станет способен на выполнение достаточно простых действий, чтобы быть в состоянии самому себя обслуживать.
- Понимаю, - вздохнул Майлз.
- Что вы собираетесь с ним делать?
- Он тоже не указал ближайших родственников. - Майлз резко выдохнул. - Переведите его в центр долговременной опеки здесь, на Эскобаре. Тот, где есть хорошее лечебное отделение. Я попросил бы вас нам такой порекомендовать. Я оставлю на ваше попечение небольшой доверительный счет, из которого будут покрываться расходы, пока он не придет в себя. Как бы долго это ни тянулось.
Арагонес кивнул, и они оба - и он, и Куинн, - сделали заметки.
Уладив дальнейшие административные и финансовые детали, они закончили встречу. Майлз настоял на том, чтобы задержаться и навестить Азиза, прежде чем забрать обоих выздоравливающих.
- Он не сможет узнать вас, - предупредил Арагонес, когда они входили в палату.
- Ничего.
На первый взглял, Азиз не выглядел словно размороженный труп (как того ожидал Майлз), даже несмотря на никого не украшающий больничный халат. На его лице был румянец, а темная от природы кожа не давала ему выглядеть по-больничному бледным. Он лежал вяло, апатично, вытянувшись на кровати и завернувшись в простыню. Боковины у кровати были подняты, наводя на неприятную мысль то ли о детской колыбельке, то ли о гробе. Куинн привалилась к стене и скрестила руки на груди. У нее тоже были отдающиеся в желудке ассоциации насчет клиник и госпиталей.
- Аззи, - мягко позвал Майлз, склонившись над ним. - Аззи, ты меня слышишь?
Глаза Азиза на мгновение дернулись и тут же ушли куда-то в сторону.
- Знаю, что ты меня не узнаёшь, но, может, потом ты это вспомнишь. Ты был хорошим солдатом, умным и храбрым. Ты пришел на помощь своим товарищам во время катастрофы. В тебе была та внутренняя дисциплина, которая спасает жизни. - "Чужие. Но не твою собственную." - Завтра ты отправишься в другой госпиталь, где тебе помогут выздоравливать дальше. - "Среди чужаков. Очередных чужаков". - Не беспокойся насчет денег. Я их здесь оставлю, так что ты сможешь брать, когда тебе понадобится. - "Он не понимает, что такое деньги". - Время от времени я буду проверять, как ты здесь, как только у меня выдастся возможность, - обещал Майлз. Кому обещал? Азизу? Азиза больше нет. Самому себе? Когда он договаривал фразу, голос его упал почти до предела слышимости.
Слуховая стимуляция заставила Азиза забиться, издавая шумные нечленораздельные стоны; он явно не контролировал громкость своего голоса. Даже сквозь призму своей отчаянной надежды Майлз не мог признать этот звук попыткой пообщаться. Одни животные рефлексы.
- Держись, - прошептал он и ретировался. В вестибюле Майлз ненадолго остановился, его трясло.
- И зачем ты такое с собой делаешь? - кисло переспросила Куинн. И ее скрещенные, плотно обхватившие плечи, руки молча добавили: "А со мной зачем?"
- Во-первых, он умер за меня - в буквальном смысле слова. А во-вторых, - он попытался придать своему голосу легкомысленности, - ты не чувствуешь некоего навязчивого желания взглянуть в лицо своему самому большому страху?
- Твой самый большой страх - это умереть? - спросила она с любопытством.
- Нет. Не умереть. - Он помедлил, потер лоб. - Потерять разум. Всю мою жизнь я опирался на такую игровую стратегию: заставить людей принимать вот это, - неопределенным жестом он провел вдоль (хотя сколько той длины?) своего тела, - поскольку я - хитрожопый маленький ублюдок, способный обвести противника вокруг пальца, и раз за разом я доказываю это. Без мозгов... - "Без мозгов я - ничто". Он выпрямился, преодолевая ноющее напряжение в желудке, пожал плечами и стрельнул в Элли улыбкой. - Пошли, Куинн.
После встречи с Азизом, иметь дело с Дурхэмом и Вифиан было уже не так тяжело. Они могли ходить и разговаривать, пусть с запинкой, а Вифиан даже узнала Куинн. Майлз с Элли отвезли их в космопорт на взятой напрокат машине, причем Куинн обуздала свой обычный стиль вождения (лучше всего описывающийся фразой "а пошло все к черту!"), помня об их не до конца излеченных повреждениях. В катере Майлз отправил обоих в переднюю часть, к их товарищу-пилоту, и когда они подлетали к "Триумфу", то Дурхэм вспомнил не только имя пилота, но и некоторые процедуры управления катером. Обоих выздоравливающих Майлз передал медтехнику, встретившему их возле люка катера, и тот повел их в лазарет прилечь после короткого, но утомительного путешествия. Майлз поглядел им вслед и почувствовал себя немного лучше.
- Недешево, - задумчиво заметила Куинн.
- Да, - со вздохом согласился Майлз, - Реабилитация начинает отъедать изрядный кусок от бюджета нашего медицинского отдела. Думаю, бухгалтерия флота должна будет выделить эти расходы в отдельную статью, а то медики вдруг обнаружат, что их катастрофическим образом обсчитали. А что ты хочешь? Мои солдаты беспредельно верны мне; я не могу их предать в ответ. И кроме того, - коротко усмехнулся он, - платит-то Барраярская Империя.
- Думаю, твой шеф СБ долго распространялся насчет этих счетов на инструктаже перед заданием.
- Иллиан вынужден объяснять, почему из бюджета его департамента ежегодно уходят суммы, достаточные, чтобы содержать личную армию, и не признаваться при этом, что такая армия существует. Кое-кто из имперского казначейства склонен обвинять его в неэффективной работе департамента в целом, от чего он жутко переживает. - Майлз вздохнул.
Пилот дендарийского катера заглушил все системы своего кораблика, вынырнул в коридор и запечатал люк. Затем кивнул Майлзу: - Пока я ждал вас в Порте Бошен, сэр, я услышал небольшое новостное сообщение по местной сети. Вам оно должно быть интересно. Небольшое и несущественное здесь, на Эскобаре. - Пилот чуть ни пританцовывал, поднимаясь на цыпочки.
- Ну, говорите, сержант Лажуа, - Майлз вопросительно приподнял бровь.
- Цетагандийцы только что объявили, что уходят с Марилака. Они это назвали - как его там? а, вот: "Благодаря значительному прогрессу, достигнутому в культурном единении, мы передаем вопросы поддержания спокойствия под контроль местных властей".
Майлз в восторге стиснул кулаки. - Другими словами, они бросают свое марионеточное правительство! Ха! - Он запрыгал на месте и размашисто хлопнул Куинн по спине. - Слышишь, Элли?! Мы победили! То есть они победили, марилакцы. - "Наши жертвы обрели смысл". У него перехватило горло, но он справился с собой прежде, чем разразился песней или еще какой-нибудь глупостью. - Окажи мне услугу, Лажуа. Передай это сообщение по всему флоту. И еще передай мои слова: "Вы хорошо поработали, ребята". Ладно?
- Да, сэр. С удовольствием. - Улыбающийся пилот бодро отсалютовал и вприпрыжку умчался по коридору.
Майлз расплылся от уха до уха. - Видишь, Элли? То, что только что приобрел Саймон Иллиан, обошлось задешево - даже заплати он в тысячу раз больше. Полномасштабное планетарное вторжение цетагандийцев сперва запнулось, потом увязло, а потом и вовсе потерпело крах и провалилось! - И он добавил яростным шепотом. - И это сделал я! Я все изменил.
Куинн тоже улыбнулась, но одна ее совершенная бровь изогнулась с долей сухой иронии. - Это прекрасно, но если я верно прочла между строк, то на самом деле Барраярской Имперской Безопасности требовалось, чтобы у цетагандийской армии были связаны руки партизанской войной на Марилаке. Неограниченно долго. Дабы отвлечь внимание цетагандийцев от границ и скачковых точек Барраярской Империи.
- Написать они этого не написали. - Майлз хищно оскалился. - Все, что сказал Саймон, было: "Помогай марилакцам при любой представившейся возможности." Это был постоянно действующий приказ, выраженный именно такими словами.
- Но ты чертовски хорошо знал, чего он хочет на самом деле.
- Четырех кровавых лет достаточно. Я не предал Барраяр. И никого другого тоже.
- Да-а? Так если это в Саймоне Иллиане, а не в тебе, так много от Макиавелли, то каким образом случилось, что восторжествовала твоя версия? В один прекрасный день, Майлз, ты перестанешь понимать этих людей досконально. И что ты тогда будешь делать?
Он улыбнулся и покачал головой, уклонившись от ответа.
Когда Майлз подходил к двери своей каюты на "Триумфе", то от эйфории по поводу новостей с Марилака он все еще чувствовал себя так, словно двигается при половинной силе тяжести. Исподтишка окинув взглядом коридор и убедившись, что там никого нет, он обнял Куинн и поцеловал: глубоким поцелуем, какого им больше долго не представится. И она отправилась к своей каюте. Майлз проскользнул внутрь, и шипение закрывающейся двери слилось с его собственным вздохом. Снова дома.
Это место было домом для половины его души, подумал он, кидая свою летную сумку на койку и направляясь прямиком в душ. Десять лет назад лорд Майлз Форкосиган в минуту отчаяния изобрел адмирала Нейсмита, личность-прикрытие, чтобы с помощью этой безумной импровизации удержать контроль над спешно переименованными дендарийскими наемниками. Барраярская Имперская Служба обнаружила, что это прикрытие может оказаться полезным... нет. Отдадим должное. Это он убеждал, интриговал, доказывал и заставил-таки СБ найти этой маске применение. "Когда притворяешься кем-то, будь осторожен. Ты можешь им стать."
Так когда же адмирал Нейсмит перестал быть фальшивкой? Да, постепенно, но по большей части до того, как его наставник и учитель коммодор Танг ушел в отставку. А может быть, хитрый Танг распознал раньше самого Майлза, что тот больше не нуждается в его услугах по поддержке преждевременно полученного высокого ранга? Пока Майлз стоял под душем, в голове у него сами собой всплыли разноцветные диаграммы организации Свободного флота Дендарийских наемников. Личный состав - оборудование - руководство - тыловое обеспечение... теперь он знал каждый корабль, каждого десантника, каждый катер и каждую деталь вооружения. Он знал, каким образом они объединяются в единое целое, что надо делать в первую очередь, что - во вторую, третью, двадцатую; как расставить точно рассчитанные силы в каждой точке тактического пространства. Вот что такое опыт - умение при взгляде на корабль вроде "Триумфа" проникать мысленным взором сквозь его стены и видеть каждую деталь конструкции, все, что определяет его прочность или уязвимость. Или во время десантного рейда либо за столом заседаний в окружении капитанов и капитанов-владельцев знать, что сделает или скажет каждый, прежде чем они сами это поймут. "Я на вершине. Наконец-то я на самой вершине. С помощью этого рычага я могу сдвинуть миры".
Он переключил душ в режим "сушки" и принялся поворачиваться в струе жаркого воздуха. И из ванной вышел все еще тихонько посмеиваясь. "Это мне нравится".
Но хихиканье смолкло, когда Майлз отпер дверь платяного шкафа, где висели его мундиры, и озадаченно обнаружил, что он пуст. Неужели его денщик забрал все мундиры в чистку или в починку? Замешательство стало еще сильнее, когда он посмотрел в остальных ящиках и нашел там лишь остатки фантастически пестрого цивильного гардероба, который он носил, когда ему случалось удлинять цепочку своих личностей-масок еще на одно звено и выступать в роли дендарийского шпиона. Плюс кое-что из самого поношенного нижнего белья. Это что, чья-то шутка? Если так, последним смеяться будет Майлз. Голый и раздраженный, он с треском распахнул закрытый на замок отсек, где обычно находилась его космическая броня. Пусто. Это оказалось почти потрясением. Кто-то отнес ее в инженерный отсек для повторной калибровки, добавления тактических программ или еще чего-то? Хотя денщик все равно бы уже принес ее обратно. Что, если она потребуется Майлзу срочно?
Пора. Его люди уже собираются. Куинн однажды заявила, что он может заявиться хоть нагишом и лишь заставит этим всех вокруг ощущать себя слишком разодетыми. На мгновение у него возникло искушение проверить эту мысль, но он прогнал полный злой иронии образ и натянул рубашку, брюки и сандалии, в которых сюда пришел. Ему не нужен мундир, чтобы командовать в конференц-зале. Больше не нужен.
По дороге к конференц-залу он встретил в коридоре Сэнди Герельд, возвращавшуюся с дежурства, и дружески ей кивнул. Она развернулась на месте и изумленно попятилась. - Вы уже вернулись, сэр! Вот это быстро!
Майлз вряд ли мог назвать быстрым свое путешествие до штаб-квартиры СБ на Барраяре и обратно, занявшее несколько недель. Должно быть, она имела в виду поездку на планету. - Да, это отняло всего два часа.
- Что? - Она наморщила носик и все еще пятилась, достигнув уже конца коридора.
Майлза ждал конференц-зал, полный старших офицеров... Так что он махнул ей рукой и шагнул в лифтовую шахту.
Конференц-зал был успокаивающе привычным, вплоть до лиц, обладатели которых расселись вдоль блестящего темного стола. Капитан Осон с "Триумфа". Елена Ботари-Джезек, недавно повышенная до должности капитана "Сапсана". Ее муж, коммодор Баз Джезек - инженер флота и, в отсутствие Майлза, ответственный за все ремонтные работы, которые вел дендарийский флот на орбите Эскобара. Эта пара, оба барраярцы, входили наряду с Куинн в число тех немногих - по пальцам одной руки можно пересчитать - дендарийцев, которые были в курсе двойной личности Майлза. Капитан Трузилло со "Стервятника" и еще с десяток человек: все проверенные и надежные. Его люди.
Бел Торн с "Ариеля" опаздывал. Необычно. Одной из движущих черт характера Торна было ненасытное любопытство: инструктаж к новому заданию был для бетанского гермафродита все равно что подарок к Зимнепразднику. Майлз повернулся к Елене Ботари-Джезек, чтобы немного поболтать с ней, пока тянется ожидание. - Тебе удалось побывать у матери на Эскобаре?
- Да, спасибо. - Она улыбнулась. - Было очень... мило немного там побыть. И мы получили возможность поговорить о таких вещах, о которых никак не могли упомянуть во время нашей первой встречи.
И это оказалось неплохо для обеих, рассудил Майлз. Привычное напряжение исчезло из темных глаз Елены. "Все лучше и лучше, крупица за крупицей". - Отлично.
Дверь с шипением открылась, и Майлз глянул в ту сторону, но эта была лишь Куинн, появившаяся с кодированными записями в руках. На ней снова была полная офицерская форма, и выглядела Куинн спокойной и умелой. Она протянула принесенные карточки с данными Майлзу, и он загрузил их в комм-пульт. Затем подождал еще минуту. Бела Торна по-прежнему не было. Беседа увяла. Офицеры бросали на него полные внимания взгляды, словно говоря "ну, давайте же начнем!". Нечего ходить вокруг да около и ковырять пальцем в ухе. Но прежде чем включить изображение на комме, он все же осведомился: - Есть какая-нибудь причина для опоздания капитана Торна?
Все посмотрели на него, потом друг на друга. "Ну не могло же с Белом случиться что-то ужасное, мне бы об этом доложили в первую очередь". Но все равно в желудке у Майлза образовался тяжелый свинцовый ком. - Где Бел Торн?
Право говорить присутствующие, переглянувшись, делегировали Елене Ботари-Джезек. Весьма дурной знак. - Майлз, - запинаясь, проговорила она, - разве Бел должен был вернуться раньше тебя?
- Вернуться? А куда он отправился?
Она глядела на него так, словно он спятил. - Бел отбыл вместе с тобой, на "Ариэле", три дня назад.
- Да это невозможно! - вскинулась Куинн.
- Три дня назад мы были еще на пути к Эскобару, - констатировал Майлз. Свинцовый ком у него в желудке превратился в кусочек сверхплотной нейтринной звезды. Да, больше в этой комнате он не командовал. А если честно, совещание терпело крушение...
- Ты взял с собой Зеленый Отряд. Бел сказал, это новое задание, - добавила Елена.
- Вот новое задание. - Майлз постучал пальцем по комм-пульту. Жуткое объяснение происходящего мало-помалу утверждалось у него в мозгу, поднимаясь из черной дыры желудка. По выражению лиц вокруг стола образовалось два неравных лагеря: у меньшинства, бывшего в заварушке на Земле два года назад (как и у самого Майлза), - ужас понимания; у большинства, не вовлеченного в нее тогда непосредственно, - абсолютное недоумение.
- И куда, по моим словам, я отправился? - вопросил Майлз. Он думал, что тон его голоса был мягким, но кое-кто вздрогнул.
- На Единение Джексона. - Елена глядела ему прямо в глаза спокойным взглядом зоолога, намеревающегося препарировать образец. Внезапное недоверие...
"Единение Джексона. Все, хана". - Бел Торн? "Ариэль"? Таура? Менее чем в десяти скачках от Единения Джексона? - Майлз поперхнулся. - Святый боже.
- Но если это вы, - произнес Трузилло, - кто был тот, три дня назад?
- Если это ты, - произнесла Елена мрачно. И группа посвященных поглядела на него таким же хмурым взглядом.
- Понимаете, - глухим голосом объяснил Майлз остальной части аудитории, молча вопрошающей "о чем это они, черт побери?" - у некоторых людей бывают близнецы-злодеи. А мне не так повезло. У меня близнец-идиот.
- Твой клон, - проговорила Елена Ботари-Джезек.
- Мой брат, - машинально поправил он.
- Маленький Марк Пьер, - выговорила Куинн. - О... черт.