При повторном посещении Небесный Сад вовсе не так устрашает, уверял себя Майлз. На этот раз они не терялись в огромном потоке галактических посланников, а составляли всего лишь троицу. Майлз, посол Форобьев и Миа Маз были допущены через боковые ворота, почти что в частном порядке, и одинокий слуга сопроводил их к месту назначения.
Их трио отлично смотрелось. Майлз и посол вновь были в черных ультраформальных мундирах своих Домов. На Маз было чисто белое верхнее платье с черной подкладкой, соединяющее в себе два траурных цвета - цетагандийские оттенки соблюдены, но при этом не преступая границ хаут-привилегий. И не случайно оно к тому же выгодно подчеркивало ее темные волосы и живой цвет лица, как и оттеняло двух ее спутников. На ее щеках мелькнули ямочки - улыбка предвкушения и удовольствия, адресованная поверх макушки Майлза послу Форобьеву. Между ними двумя Майлз казался себе похожим на непослушного ребенка, которого сопровождают родители, крепко держа за ручки. Сегодня Форобьев не оставлял ему шансов на какое-либо несанкционированное нарушение этикета.
На такую церемонию, как декламация элегической поэзии, посвященная покойной Императрице, галактические представители обычно не допускались, за исключением очень небольшого числа высокопоставленных персон из числа союзников Цетаганды. Майлз под это определение не подпадал ни с какой стороны, и Форобьев был вынужден задействовать все свои связи, чтобы получить для них это приглашение. Айвен от участия увильнул, пожапловшись на то, что устал от вчерашних упражнений в бальных танцах и вечеринок с фейерверками и имея в качестве оправдания четыре новых приглашения на сегодняшний день и вечер. Такая усталость казалась подозрительно самодовольной. Майлз позволил ему сбежать. Садистское побуждение вынудить Айвена высидеть вместе с ним то, что обещало бесконечно тянуться весь день и вечер, по размышлению сошло на нет: его кузен мало чем мог посодействовать в том, что по существу было вылазкой по сбору информации. Но Айвен мог бы, чисто теоретически, обзавестись новыми полезными знакомствами среди гемов. В качестве замены ему Форобьев предложил верванку, к ее явному удовольствию и на пользу Майлзу.
К облегчению Майлза, церемония проводилась не в ротонде со всеми ее тревожными ассоциациями - там все еще покоилось тело Императрицы. Однако ничем столь же бестолковым, как аудитория, куда люди набиваются плотными рядами, хауты тоже не воспользовались. Вместо этого слуга отвел их в... долину. Майлз полагал, что может назвать это так. Это было пространство в форме огромной чаши, расположенное в саду и расчерченное высаженными цветами, растениями и сотнями рядов маленьких лож, взиравших на комплекс подмостков и трибун внизу. В соответствии с их рангом, или его отсутствием, слуга разместил барраярцев в последнем и самом верхнем ряду, на три четверти в сторону по окружности с лучшего фронтального вида на сцену. Это Майлза устраивало: так он мог видеть почти всех зрителей без того, чтобы кто-то смог высмотреть его самого. Невысокие скамейки были из безупречной древесины, отполированной вручную до зеркального глянца. Миа Маз, с галантным поклоном усаженная на свое место Форобьевым, оправила юбку и с сияющими глазами огляделась вокруг.
Майлз тоже огляделся, хотя его глаза сияли гораздо меньше: вчера он провел уйму времени, таращась на дисплей комм-панели и штудируя разведданные в надежде найти конец ниточки из этого клубка. Хауты просачивались на свои места - мужчины в развевающихся снежных одеждах в сопровождении белых шаров. Долина начинала походить на огромную клумбу ползучих белых роз в буйном цвету. Майлз наконец увидел, для чего предназначались ложи: в них хватало место для шаров. Была ли среди них Райан?
- Женщины выступят первыми, или как они это организуют? - спросил Майлз у Маз.
- Сегодня женщины вообще не будут выступать. У них была своя собственная церемония вчера. Они начнут с мужчин низшего ранга и пойдут вверх, от созвездия к созвездию.
А закончат сатрап-губернаторами. Всеми. Майлз набрался терпения пантеры, сидящей в засаде на дереве. Люди, на которых он пришел посмотреть, уже сейчас собирались на дне этой чаши. Если бы у Майлза был хвост, его кончик подергивался бы. Но поскольку хвоста у него не было, он утихомирил свой постукивающий ботинок.
Восемь сатрап-губернаторов в сопровождении своих гем-офицеров высочайшего ранга опустились на свои места вокруг остававшегося свободным помоста. Майлз сощурился, жалея, что у него нет бинокулярного дальномера; впрочем, он все равно не смог бы пронести его мимо бдительной охраны. С некоторым сочувствием он подумал о том, чем сейчас занят гем-полковник Бенин, и так ли сходит с ума негласная цетагандийская служба безопасности, как это бывало с барраярской на любой церемонии, требующей присутствия императора Грегора? Он представлял, что сейчас с ними творится.
Но он получил то, за чем пришел: все восемь его подозреваемых живописно расставлены, как на плацу. Свою главную четверку он изучал особо пристально.
Губернатор Мю Кита принадлежал к созвездию Дегтиаров, и будучи единокровным братом покойной императрицы, он приходился императору родным дядей. Маз тоже внимательно смотрела, как он со скрипом опустил свое немолодое тело в кресло и отмахнулся от своих сопровождающих резким раздраженным движением. Губернатор Мю Кита занимал свой нынешний пост всего два года, сменив на нем губернатора, отозванного и в последствии тихо отправленного в отставку после полного фиаско в деле вторжения на Верван. Этот человек был очень стар и очень опытен, и был выбран явно для того, чтобы успокоить страхи верванцев перед возможным реваншем. Нет, подумал Майлз, на изменника не похож. Впрочем, по утверждению хаута Райан, каждый из этих восьми переступил черту по меньшей мере на один шаг, тайно приняв незаконные генные банки.
Губернатор Ро Кита, ближайшего соседа Барраяра, беспокоил Майлза куда сильнее. Хаут Эсте Ронд был средних лет, энергичен и по-хаутски высок, однако необычно грузен. Его гем-офицер держался чуть сзади вдали от размашистых движений своего губернатора. В общем, Ронд производил впечатление быка-задиры. И он был по-бычьи настырен в своих усилиях, - как дипломатических, так и прочих, - по расширению доступа цетагандийских торговых кораблей к контролируемым Барраяром комаррским П-В туннелям. Ронд принадлежал к одному из хаут-созвездий помладше, ищущих роста. Несомненно, Эсте Ронд был весьма перспективным кандидатом в расследовании.
Губернатор Кси Кита, соседа Марилака, выступал, гордо задрав нос. Хаут Слайк Джияджа являл собой, по представлениям Майлза, типичного хаут-лорда: высокого, худощавого и чуть женоподобного. Он был высокомерен, как и подобает младшему единокровному брату императора. И опасен. Достаточно молод, чтобы подозревать его, хотя и старше Эсте Ронда.
Самый молодой подозреваемый - хаут Илсюм Кети, губернатор Сигмы Кита - был совсем еще юношей: лет сорок пять или около того. Телосложением он был сильно похож на Слайка Джияджу, которому на самом деле приходился двоюродным братом: их матери были единоутробными сестрами, хоть и принадлежали к разным созвездиям. Генеалогические древа хаутов приводили даже в большее замешательство, чем форские. Тут нужен генетик на полную ставку, чтобы отслеживать всех полубратьев и полусестер.
На дно чаши вплыли восемь белых пузырей и расположились дугой слева от круга сатрап-губернаторов. Гем-офицеры стали таким же полукругом справа. Им, осознал Майлз, придется стоять целый день на протяжении всей церемонии. Да, жизнь гем-генерала имеет свои сложности. А не может ли в одном из этих пузырей быть ...?
- Кто эти леди? - спросил Майлз у Маз, кивнув в сторону этого октета.
- Это консорты сатрап-губернаторов.
- Я... думал, что хауты не женятся.
- Этот титул не подразумевает личных отношений. Они назначаются из центра точно так же, как и сами губернаторы.
- А не самими губернаторами? Тогда какова их функция? Секретари по протокольным вопросам?
- Вовсе нет. Их выбирает Императрица с тем, чтобы они были ее представительницами во всех вопросах, связанных с деятельностью Звездных Яслей. Все хауты, проживающие на планетах-сатрапиях, посылают через консортов свои генетические контракты в центральный генный банк, расположенный здесь, в Небесном Саду, где и происходит оплодотворение, и привносятся любые генетические изменения. Консорты также следят за возвращением маточных репликаторов с развивающимися плодами к их родителям на удаленные планеты. Должно быть, это самые странные грузовые рейсы в Цетагандийской империи - раз в год на каждую планету.
- А сами консорты, в таком случае, раз в год возвращаются на Эту Кита, чтобы лично сопровождать объекты своей ответственности?
- Да.
- А-а... - Майлз откинулся, с застывшей улыбкой на устах. Теперь он понимал, как Императрица Лизбет осуществляла свой замысел, какими живыми каналами она пользовалась для общения с каждым из сатрап-губернаторов. Если хоть одна из этих их консортов не замешана в этот заговор по уши, он съест свои ботинки.
"Шестнадцать. У меня теперь не восемь, а шестнадцать подозреваемых. О, боже".
А ведь он пришел сюда сократить свой список. Зато из этого логично следовало, что у убийцы ба Лура могло и не быть необходимости заимствовать или красть шар хаут-леди. У него уже мог иметься свой собственный.
- Эти леди-консорты работают со своими сатрап-губернаторами в тесном контакте?
Маз пожала плечами.
- На самом деле я не знаю. Полагаю, что необязательно. Сферы их ответственности строго разделены.
Центр сцены занял мажордом и сделал жест, призывающий к тишине. Все голоса в долине замерли. Все хаут-лорды опустились на колени на мягкие коврики, предусмотрительно постеленные перед их скамьями. Все белые шары опустились ниже. Майлзу до сих пор было любопытно, сколько хаут-женщин жульничают, не относясь к этим церемониям с должной серьезностью. После безмолвной паузы появился сам император в сопровождении гвардейцев в кроваво-красных с белым мундирах и зеброподобной раскраске на лице - устрашающий вид, если воспринимать его серьезно. И Майлз воспринимал, но не за зловещую раскраску, а точно зная, как дрожат пальцы на курках у людей, несущих столь ужасную ответственность.
Майлз впервые в жизни видел императора Цетаганды во плоти, поэтому разглядывал этого человека также жадно, как и сатрап-губернаторов. Император хаут Флетчир Джияджа, как и его полукузены, был высок, худощав, с ястребиными чертами лица, и седина еще не тронула его волос, несмотря на то, что ему было семьдесят с небольшим. Он был победителем, выжившим - ему удалось унаследовать престол в фантастически молодом для цетагандийца возрасте, когда ему еще тридцати не было, и удерживать его с шатких юных лет и до среднего возраста, определенно надежного, как железо. Он сел с полнейшей твердостью и грацией движений, спокойный и уверенный. В кольце склонившихся предателей. Ноздри Майлза раздулись, и он глубоко вдохнул, потрясенный иронией момента. Мажордом подал следующий знак, и все поднялись с колен и заняли на свои места, все еще в этой поразительной тишине.
Декламация элегических поэм в честь покойного хаута Лизбет Дегтиар началась с выступлений глав созвездий низшего ранга. Каждое стихотворение должно было соответствовать одной из полудюжины правильных канонических форм, милосердно коротких. Майлз был чрезвычайно впечатлен изяществом, красотой и проникновенностью где-то первых десяти выступлений. Декламация, должно быть, является одним из тех значительных и строгих суровых испытаний, вроде приведения к присяге или церемонии бракосочетания, объем приготовлений к которым дико перевешивает сам момент их воплощения. Особое внимание придавалось движениям, голосу и незаметным вариациям того, что в глазах Майлза казалось одинаковыми белыми одеждами. Но понемногу Майлз начал примечать идейные повторы и клише; уже к тринадцатому чтецу его глаза стали шарить по сторонам. Больше чем когда-либо Майлз хотел бы видеть рядом Айвена, чтобы тот пострадал с ним за компанию.
Маз периодически сообщала шепотом то или иное толкование, которые помогали отгонять наползавшую сонливость - Майлз не выспался этой ночью. Все сатрап-губернаторы неплохо изображали собой манекены, за исключением древнего губернатора Мю Кита, который скатился до откровенной скуки и, сощурив глаза, сардонически поглядывал на младшее поколение, то есть на всех остальных выступающих, в разной степени потевших от усилий. По крайней мере, выступления старших и более опытных, по мере их появления, были лучше по исполнению, если сами стихи не обязательно были лучше предыдущих.
Майлз размышлял о характере лорда Икс, пытаясь сопоставить его с каждым из восьми представленных перед ним лиц. Убийца/изменник обладал некоторым тактическим гением. Поставленный перед неожиданной возможностью обрести власть, он моментально совершил решительное усилие, разработал план и нанес удар. Как быстро? Первый из сатрап-губернаторов лично прибыл на Эту Кита всего за десять дней до Майлза с Айвеном, последний - за четыре дня до них. Иэнаро, как наконец сообщил посольский отдел безопасности, собрал свою скульптуру всего за два дня по чертежам, доставленным ему из неизвестного источника, заставив своих подручных работать круглые сутки. Ба Лура могли подкупить только после смерти его госпожи, случившейся три неполных недели назад.
Пожилой хаут и не подумает действовать без плана, вызревавшего в течение десятков лет, обладающего беспроигрышной надежностью. Старая императрица тому свидетельница. Они воспринимали время не так, как Майлз, он был в этом совершенно уверен. Вся цепь событий попахивает... кем-то молодым. Или же молодым духом.
Противник Майлза, должно быть, находится сейчас в любопытном умонастроении. Он человек действия и мгновенных решений. Но сейчас он вынужден лежать смирно и ничем не привлекать к себе внимания, понимая при этом, что все больше и больше похоже на то, что смерть ба Лура не удастся выдать за самоубийство, как это планировалось. Он вынужден выжидать со своим банком данных и Великим Ключом до тех пор, пока не пройдут похороны, когда он сможет тихо ускользнуть назад к себе на планету, потому что поднять восстание отсюда он не может; перед тем, как улетать, он ничего не подготовил для этого дома.
Так отошлет ли он Великий Ключ или же оставит при себе? Если он уже отослал его в свою сатрапию, Майлз серьезно влип. Вернее, очень серьезно влип. Но пойдет ли губернатор на риск потерять атрибуты власти по дороге? Разумеется, нет.
Майлза начали уже доставать бубнившие поэты-любители. Он обнаружил, что его подсознание не работает вместе с остальным мозгом, как полагается, а блуждает где-то в другом направлении. В его голове само собой сложился стишок в честь покойной императрицы:
Императрица Лизбет Дегтиар
Лорда-сатрапа втянула в кошмар.
В измену ввязавшись,
Рассудку не внявши,
Судьбы он получит удар.
Он подавил воистину ужасный порыв сбежать вниз в центр долины и продекламировать свое поэтическое творение перед всей собравшейся здесь толпой хаутов просто для того, чтобы посмотреть, что из этого получится.
Миа Маз беспокойно оглянулась, услышав его сдавленное фырканье.
- С вами все в порядке?
- Да. Извините, - прошептал он. - Просто у меня приступ лимериков.
Ее глаза расширились, и она закусила губу; лишь углубившиеся ямочки на ее щеках предали ее.
- Ш-ш! - произнесла она с чувством.
Церемония продолжалась без помех. Увы, времени у Майлза на сочинение новых виршей тех же художественных достоинств было предостаточно. Он покосился на ряд белых шаров.
Райан прекрасная тайну хранила,
Форского отпрыска заворожила.
Был малый с дефектом,
Считал, что эксперт он,
Но станет едой крокодила.
И как это хаутам удается выдерживать подобное? У них что, мочевые пузыри биологически спроектированы на нечеловеческую вместимость, вместе с прочими изменениями, о которых ходит столько слухов?
К счастью, первый сатрап-губернатор поднялся на ораторское возвышение прежде, чем Майлз успел подобрать две рифмы на "Форобьев". Майлз резко очнулся.
Стихи сатрап-губернаторов были превосходны во всем, все были написаны в самых сложных размерах и на самом деле, как сообщила Маз шепотом, принадлежали главным образом перу лучших хаут-поэтесс Небесного Сада. Сие есмь привилегия ранга. Но, как не старался Майлз, он не смог уловить в стихах какого-либо зловещего двойного смысла себе на пользу - его подозреваемый не воспользовался моментом, чтобы публично признаться в своих преступлениях, задеть своих врагов, или предпринять чего-нибудь эдакое из числа действительно интересных возможностей. Майлз был почти удивлен. То, где лорд Икс оставил тело ба Лура, предполагало у него наличие слабости к замысловатому осуществлению своих планов, когда простота сработала бы куда лучше. Стремился сделать из этого искусство?
Император сидел всю церемонию с невозмутимо серьезным спокойствием. Каждый сатрап-губернатор получил от первейшего скорбящего по усопшей вежливый кивок в благодарность за их изысканные оды. Интересно, последовал ли Бенин совету Майлза и переговорил ли он уже со своим повелителем? Он надеялся, что да.
А затем литературная пытка неожиданно закончилась. Майлз подавил желание поаплодировать: было совершенно ясно, что этого делать Не Надо. На сцену вышел мажордом и сделал очередной таинственный жест, по которому все вновь опустились на колени. Император в сопровождении своей охраны встал и покинул долину, за ними последовали пузыри консортов, сатрап-губернаторы и их гем-офицеры. Теперь были свободны и все остальные. Для поисков уборной, как надеялся Майлз.
Возможно, раса хаутов и избавилась от сексуальности в ее традиционном значении и функциональной направленности, но они все еще в достаточной степени оставались людьми, чтобы совместный прием пищи был для них одним из основных жизненных церемониалов. В их собственной манере. Подносы с мясом были выполнены в форме цветов. Овощи притворялись ракообразными, а фрукты - маленькими зверушками. Майлз задумчиво уставился на блюдо обычного отварного риса на заставленном столе. На каждое зернышко был вручную индивидуально нанесен искусный спиральный узор. Обалдев, Майлз чуть в собственных ногах не запутался. Он совладал с потрясением и постарался сосредоточиться на предстоящем деле.
Неформальные - по стандартам Небесного Сада - закуски и прохладительные напитки подавались в длинном павильоне, по обыкновению открывавшемуся в сад, который сейчас был залит теплым сиянием полуденного света, приглашавшим расслабиться. Хаут-леди в своих шарах, очевидно, отправились куда-то еще - где они явно могли отключить свои пузыри и поесть. Это был самый эксклюзивный из послепоэтических "шведских столов", рассеянных по всему Небесному Саду. Сам Император находился где-то в другом крыле этого изящного строения. Майлз с трудом понимал, как Форобьеву удалось протащить их сюда, но этот человек заслужил высочайшей похвалы за свою выдающуюся службу. Маз, сияя глазами и держась за локоть Форобьева, явно чувствовала себя сейчас в неком раю для социологов.
- Вот и мы, - пробормотал Форобьев, и Майлз поднял голову. В переполненный павильон входил хаут Эсте Ронд со своей свитой. Все прочие хауты, понятия не имевшие, что делать с этими невесть как сюда попавшими иноземцами, с момента своего появления пытались вести себя так, словно барраярцы были невидимками. Эсте Ронд повел себя иначе. Плечистый сатрап-губернатор в белых одеждах, рядом с которым находился его гем-генерал в мундире и полной раскраске, задержался поприветствовать своих барраярских соседей.
За гем-генералом Ронда следовала женщина в белом, неожиданная в этом сугубо мужском окружении. Ее серебристо-белокурые волосы были заплетены в косу, ниспадавшую вдоль спины до самых лодыжек; она стояла молча, опустив глаза. Она была значительно старше Райан, но несомненно была хаут-женщиной. Боже, как им идет зрелость! Должно быть, она была хаут-женой гем-генерала Ронда - любой офицер, получивший столь высокое звание планетарного масштаба, вполне мог завоевать себе такую давным-давно.
Маз подавала Майлзу какой-то необъяснимый, но настойчивый знак, едва качая головой со словами "Нет, нет!", безмолвно замершими у нее на устах. Что она пыталась сказать? Хаут-жена, судя по всему, не вступает в разговор до тех пор, пока к ней не обратятся; Майлз никогда не видел, чтобы чьи-нибудь жесты и мимика выражали такую исключительную холодность и сдержанность, даже у Райан.
Губернатор Ронд и Форобьев обменялись тщательно взвешенными любезностями, по которым Майлз сообразил, что именно Ронд был их билетом сюда. Кульминацией дипломатического успеха Форобьева стало представление Майлза:
- Лейтенант питает интерес, достойный всяческих похвал, к тонкостям цетагандийской культуры, - отрекомендовал его Форобьев вниманию губернатора.
Хаут Ронд радушно кивнул; похоже, если Форобьев кого-то рекомендовал, ему уделяли внимание даже цетагандийские хаут-лорды.
- Меня послали сюда не только служить, но и учиться, сэр. Этой мой долг, и мне это в радость, - Майлз удостоил хаут-губернатора тщательно рассчитанным поклоном. - И должен сказать, я приобретаю определенно поучительный опыт. - Майлз постарался, чтобы его натянутая улыбка придала этим словам максимум двусмысленности.
Ронд улыбнулся в ответ, взгляд его оставался спокоен. Впрочем, если Эсте Ронд и есть лорд Икс, он обязан хранить спокойствие. Они обменялись еще несколькими ничего не значащими шутливыми замечаниями о дипломатической жизни, после чего Майлз дерзнул:
- Не будете ли вы так добры, хаут Ронд, представить меня губернатору хауту Илсюму Кети?
Тонкая как бритва улыбка исказила губы Ронда, и он посмотрел через все помещение на своего коллегу-губернатора, превосходящего его положением в генетической иерархии.
- Почему нет? Разумеется, лорд Форкосиган.
Если Ронду не удастся надолго отделаться от этих чужестранцев, понял Майлз, он будет счастлив разделить это бремя с кем-нибудь еще.
Ронд повел Майлза через зал, оставив Форобьева беседовать с ро-китанским гем-генералом, который питал неподдельный профессиональный интерес к своим потенциальным врагам. Форобьев стрельнул в Майлза предупреждабщим, почсти сердитым взглядом, слегка нахмурив брови; Майлз раскрыл ладонь у бедра, как бы пообещав в ответ: "Буду паинькой".
Стоило им отойти подальше, где посол не мог их услышать, Майлз прошептал Ронду:
- Кстати, мы знаем о Иэнаро.
- Прошу прощения? - переспросил Ронд с естественно звучащим недоумением в голосе, и тут они подошли к маленькой группе хаута Ислюма Кети.
Вблизи Кети казался даже выше и худощавей, чем на расстоянии во время декламации стихов. Резкие и холодные черты его лица довольно сильно отражали хаутскую моду: ястребиные носы оставались ведущим стилем с тех пор, как Флетчир Джияджа взошел на трон. Немного серебристой седины на висках оттеняло его темные волосы. Однако для человека, который достиг только середины пятого десятилетия, к тому же хаута... Бог ты мой, ну конечно. Налет седины был совершенно безупречен, но наверняка имел искусственное происхождение, осознал Майлз к своему хорошо скрытому внутреннему изумлению. В мире, где все принадлежит старикам, молодая внешность не дает социальных преимуществ тому, кто на самом деле молод.
Кети также сопровождал гем-генерал с хаут-женой под рукой. Майлз изо всех сил старался, чтобы глаза у него не собрались в кучку слишком явственно. Она была необыкновенно красива даже по хаут-меркам. Волосы густого темно-шоколадного цвета, разделенные посередине, а затем сплетнные в толстую косу, стекавшую вдоль спины прямо наземь. Кожа цвета ванильных сливок. Она чуть расширила и тут же потупила глаза, увидев риближавшегося вместе с Рондом Майлза; эти глаза были поразительного светло-карего цвета, огромные и влажные. Ох, и хороша, конфетка, так бы и съел. И едва ли старше Райан. Майлз был жутко благодарен, что ранее подвергся воздействию Райан, которое теперь здорово помогло ему держаться на ногах, иначе сейчас он подползал бы к ней на коленях.
У Ислюма Кети определенно не было ни времени для чужеземцев, ни интереса к ним, но по каким-то причинам он все же не пожелал или не осмелился обидеть Ронда; Майлз сумел обменяться с ним короткими формальными приветствиями. Ронд же не упустил возможности сбыть Майлза с рук и сбежать к столу.
Раздраженному Кети никак не удавалось исполнить светский долг, поэтому Майлз взял инициативу в собственные руки, и отвесил полупоклон гем-генералу Кети. По крайне мере, возраст генерала для его положения был по-цетагандийски обычен, то есть генерал был настоящей древностью.
- Генерал Чилиан, сэр. Я знаю вас по учебникам истории. Для меня большая честь познакомиться с вами. И вашей прекрасной дамой. Не думаю, что мне знакомо ее имя. - Он с надеждой улыбнулся ей.
Брови Чилиана, только что поднимавшиеся, опустились обратно и слегка нахмурились:
- Лорд Форкосиган, - коротко приветствовал он Майлза. Но оставил намек без ответа. Бросив на Майлза едва заметный и быстрый неприязненный взгляд, хаут-женщина продолжала стоять так, будто ее здесь и не нет, или, по меньший мере, ей бы этого хотелось. Двое мужчин, казалось, вели себя по отношению к ней так, будто она была незрима.
Итак, если Кети и есть лорд Икс, что должно сейчас твориться у него в голове, когда он понял, что зажат в угол своей намеченной жертвой? Он подсунул барраярцам липовый жезл, заставил ба Лура рассказать об этом Райан и убедить ее выдвинуть обвинения против вора, убил ба и стал ждать результатов. Которые последовали в виде... оглушительного затишья. Райан явно ничего не предприняла и словом никому не обмолвилась. Может, Кети теперь задается вопросом, не слишком ли рано он убил ба Лура и успело ли оно признаться в своей пропаже? Для него это должно быть совершенной загадкой. Но ни одна черточка его хаутского лица не дрогнула. Разумеется, тоже самое было бы, будь губернатор совершенно невиновен.
Майлз приветливо улыбнулся хауту Илсюму Кети:
- Насколько я понимаю, у нас общее хобби, губернатор, - промурлыкал он.
- Вот как? - совершенно не воодушевляюще переспросил Кети.
- Интерес к Цетагандийским Имперским регалиям. Такой захватывающий набор артефактов, так и влечет за собой мысли об истории и культуре расы хаутов, вам не кажется? И о ее будущем.
Кети невыразительно посмотрел на него:
- Никогда не посчитал бы это развлечением. Неподходящий интерес для чужеземца.
- Долг офицера - знать своих врагов.
- Откуда мне знать? Это задачи гемов.
- Таких, как ваш друг лорд Иэнаро? Хрупкая опора для вас, губернатор, в чем вам, боюсь, еще предстоит убедиться.
Кети едва бровью повел:
- Кто?
Майлз вздохнул про себя, жалея, что не может залить весь этот павильон фастпентой. Эти хауты чертовски хорошо владеют собой; выглядят так, будто врут даже тогда, когда не врут.
- Я бы хотел знать, хаут Кети, не могли бы вы представить меня губернатору хауту Слайку Джиядже? Поскольку сам я в некотором смысле являюсь императорским родственником, меня не покидает чувство, что наше положение в чем-то сходно.
Искренне удивившись, Кети сморгнул:
- Сомневаюсь, что Слайк считает так же...
Судя по его лицу, он взвешивал, что лучше: не раздражать принца Слайка Джияджу, натравливая на него иноземца, или получить облегчение самому, избавившись от Майлза. Наконец, личный интерес перевесил. Хаут Кети жестом подозвал гем-генерала Чилиана поближе, и отправил его испросить разрешение для беседы. Вежливо попрощавшись и поблагодарив Кети, Майлз поспешил за гем-генералом в надежде воспользоваться преимуществом любой неуверенности, чтобы добиться своей цели. Вряд ли к принцам Империи подобраться так эже легко, как к обычным хаут-губернаторам.
- Генерал... Если хаут Слайк не сможет говорить со мной, не передадите ли короткое послание для него? - Майлз старался говорить ровно, несмотря на прихрамывающую походку: Чилиан не замедлил шага в качестве одолжения барраярскому гостю. - Всего три слова.
Чилиан пожал плечами:
- Думаю, что смогу.
- Передайте ему... "Иэнаро теперь наш". Только это.
Генерал удивленно вздернул брови в ответ на это загадочное высказывание.
- Хорошо.
Текст послания, разумеется, позже будет передан Имперской Службе безопасности Цетаганды. Майлз не возражал против того, чтобы Имперская Служба безопасности Цетаганды повнимательнее присмотрелась к лорду Иэнаро.
Хаут Слайк Джияджа сидел с небольшой группой людей - как гемов, так и хаутов - на дальней стороне павильона. Необычно, но эта группа также включала белый пузырь, паривший возле принца. Его сопровождала гем-леди, которую Майлз узнал, несмотря на пышные, официальные белые одежды - это была женщина, которую посылали за ним на вечеринке Иэнаро. Гем-женщина заметила его приближение, коротко оглядела, затем решительно отвернулась. Так кто же был в пузыре? Райан? Консорт Слайка? Кто-то совершенно другой?
Гем-генерал Кети склонился, чтобы что-то прошептать на ухо Слайку Джиядже. Тот бросил взгляд на Майлза, нахмурился и покачал головой. Чилиан пожал плечами и вновь склонился, чтобы что-то прошептать. Майлз, наблюдая за движением его губ, разобрал как произносится его послание или что-то очень на него похожее - слово "Иэнаро" было хорошо различимо. На лице Слайка не отразилось ровным счетом ничего. Он махнул рукой, отсылая гем-генерала прочь.
Генерал Чилиан вернулся к Майлзу:
- Хаут Слайк крайне занят и в этот раз не может с вами говорить, - вежливо сообщил он.
- Все равно, благодарю вас, - ответил Майлз столь же вежливо.
Генерал кивком выразил признательность и направился назад, к своему господину.
Майлз огляделся по сторонам, раздумывая, какие рычаги можно задействовать, чтобы подобраться к следующему подозреваемому. Губернатор Мю Кита отсутствовал: скорее всего, он прямиком из сада-амфитеатра отбыл подремать.
К Майлзу приблизилась Миа Маз, с улыбкой и любопытством в глазах.
- Интересно пообщались, лорд Форкосиган?
- Пока нет, - уныло признался он. - А вы?
- Я бы и не посмела. Больше слушаю.
- Так узнаешь больше.
- Да. Слушать - значит незримо участвовать в общении. Чувствую себя вполне довольной.
- Что же вы узнали?
- На этом приеме основная тема разговоров у хаутов - поэзия друг друга, которую они распределяют строго по ранжиру. По некому стечению обстоятельств, все сходятся на том, что чем выше положение декламатора, тем лучше выступление.
- Сам я не заметил, в чем разница.
- Да, но мы не хауты.
- А на что вы тогда намекали мне, двигая бровями?
- Я пыталась вас предостеречь о редком аспекте цетагандийского этикета. О том, как следует себя вести, когда вы встретились с хаут-женщиной без ее шара.
- Это... был первый раз, когда я видел одну из них, - стратегически солгал он. - Я все сделал правильно?
- Хм, не слишком. Видите ли, хаут-женщины теряют привилегию на право обладания силовым экраном, когда выходят замуж за пределы генома, то есть за гем-лорда. Они становятся гем-женщинами, в каком-то смысле. Но потеря экрана считается серьезной потерей лица. Поэтому вежливым будет вести себя так, будто пузырь до сих пор присутствует. Вы никогда не должны напрямую обращаться к хаут-жене, даже если она стоит прямо перед вами. Направляйте все вопросы к ней через ее гем-мужа, и ждите, пока он передаст вам ее ответы.
- Я... им ничего не говорил.
- О, это хорошо. Боюсь, вы также никогда не должны смотреть прямо на них.
- Я подумал, что мужчины вели себя грубо, исключая женщину из разговора.
- Совершенно не так. По-цетагандийски они были истинно вежливы.
- О. По тому, как они держатся, женщины могут считать, словно они по-прежнему сидят в своих шарах. Виртуальных шарах.
- Да, смысл в этом.
- И такие же правила распространяются на... хаут-женщин, которые все еще обладают правом на шар?
- Понятия не имею. Не могу представить себе хаут-женщину, беседующую с чужеземцем лицом к лицу.
Тут Майлз ощутил некое смутное призрачное присутствие у своего локтя, и постарался не подпрыгнуть от неожиданности. Это было маленькое слуга-ба хаута Райан Дегтиар. Оно тихо прошло в комнату, не замечаемое присуствующими. Сердце Майлза заколотилось, но он постарался скрытьэту реакцию, вежливо кивнув слуге.
- Лорд Форкосиган, моя госпожа желает говорить с вами, - произнесло ба.
Глаза Маз широко распахнулись.
- Благодарю вас, я буду рад, - ответил Майлз.
- А-а... - он огляделся в поисках посла Форобьева, которого все еще, разве что не за пуговицу, удерживал ро-китанский гем-генерал. Отлично. Не спросишь разрешения - не получишь отказа. - Маз, не будете ли вы так добры передать послу, что я вышел побеседовать с леди. М-м... Это может занять некоторое время. Поезжайте без меня. Если потребуется, мы встретимся уже в посольстве.
- Я не думаю, что... - с сомнением начала было Маз, но Майлз уже поворачивался прочь. Уже следуя за ба к выходу из павильона, он быстро улыбнулся ей через плечо и жизнерадостно помахал.