Интервью с Лоис Макмастер Буджолд by Preeti Singh

перевод Е. Грошевой, сентябрь 2000г.

оригинал © The Romance Reader Interviews

Пожалуйста, расскажите о себе. Чем вы занимались до того, как стали писателем? Почему вы избрали жанр НФ? Сочинительство - ваше единственное занятие?

Я родилась в Коламбусе, штат Огайо, в 1949; я была третьим ребенком и единственной дочерью в семье. Мои родители родом из Питтсбурга; их юность пришлась на период Деперессии. Мой отец, занимаясь после работы в вечерней школе, сумел получить специальность инженера. В конце концов он начал преподавать технические науки в Государственном университете Огайо. Так что я выросла в тихом пригороде Верхнего Арлингтона пятидесятых-шестидесятых - не то что бы особенно подходящая эпоха и местность для становления Героини.

Я рано увлеклась чтением, но настоящий прорыв произошел в третьем классе, когда я узнала, что мои возможности вовсе не ограничены тоненькими детскими книжонками, которыми нас пичкали в школе, - я могу брать с полки любые книги. Я жадно набросилась на Уолтера Фэрли и Маргарет Генри (это был мой период одержимости лошадьми) и ушла в чтение с головой. Научную фантастику я начала читать лет с девяти - мой отец, постоянно бывавший в разъездах, брал с собой в дорогу журнал "Аналог" или какую-нибудь книжку в бумажной обложке; он и познакомил меня с фантастикой. С тех пор никто уже не мог убедить меня, будто НФ - "детская литература"!

Моими любимыми писателями того периода были Пол Андерсон и Джеймс Х. Шмитц - у него есть просто потрясающие женские персонажи, - как обычно, Хайнлайн (его "подростковые" книги, не последние работы), Азимов, Кларк, а также ранние фэнтези-писатели - Фриц Лейбер и Спрэг де Камп. В ту пору фантастики было гораздо меньше, чем сейчас; возможно было прочитать абсолютно все - и я сделала это! Толкиена я открыла лишь годам к пятнадцати, а Кордвайнера Смита начала читать лет с восемнадцати.

В седьмом классе я встретила Лиллиан Стюарт (ныне - Лиллиан Стюарт Карл), ставшей другом всей моей жизни; мы обе обожали книги, вместе смотрели телесериалы и влюблялись в их героев ('The Man From U.N.C.L.E.'! 'Star Trek'! Телеверсия 'The Wackiest Ship in the Army'!), и стали друг для друга первыми читателями и критиками рассказов, сценариев и стихов, которые бурлили в наших головах. Я познакомила ее с фантастикой и фэнтези, а она познакомила меня со своими увлечениями - историей и археологией.

Еще на первом курсе колледжа я попыталась начать писать, но мне никак не удавалось довести хоть что-то до конца. Рей Бредбери в одной из своих речей (кажется, на банкете "Небьюлы" в конце 80-х) рассказал о том, как он однажды твердо решил повзрослеть: дабы избавиться от пережитков детства, он сжег свою коллекцию комиксов. А месяц спустя, словно очнувшись от наваждения, он воскликнул: "Что же я натворил?!" Я училась гораздо медленнее; на то, чтобы снова найти самое себя, мне понадобилось почти десятилетие. За это время я успела проработать несколько лет в университетской больнице, выйти замуж и обзавестись двумя детьми.

А затем Лиллиан, которая к тому времени тоже обзавелась семьей, снова начала писать и сумела продать несколько своих рассказов журналам. Для меня, застрявшей в сонном городишке с двумя маленькими детьми и без работы (вернее, без денег - не будем начинать разговор о том, как наше общество относится к "женскому труду", иначе я буду злопыхательствовать до самого вечера), ее пример был чрезвычайно вдохновляющим. Я тоже начала писать, сделав первый набросок того, что впоследствии стало 'Осколками чести'. Так что, можно сказать, моя писательская карьера началась в 1982, хотя мой первый рассказ был опубликован лишь в конце 1985 - три года работы без зарплаты. Но моей первой действительно крупной сделкой была продажа трех полностью законченных рукописей романов. Кто был ничем, тот станет всем - и для этого понадобился лишь один телефонный звонок...

Не могли бы ли вы кратко описать ваш "форкосигановский цикл" для читателей, не знакомых с ним?

Ну, если вкратце, этот цикл представляет собой серию приключенческо-психологических романов, действие которых происходит в будущем, где человечество, распространившееся по всей галактике через "пространственно-временные туннели" (моя уловка для обхода предела скорости), расселилось на множестве планет. Вместо единой галактической мегакультуры я избрала многообразие - множество непохожих друг на друга миров, культур, языков и общественных устройств. Неиссякаемый источник идей. Что отличает мои книги от других, так это фокусное расстояние - мои истории сосредоточены на людях. Важнейшей частью моих сюжетов, независимо от динамики действия, остаются духовные искания моих героев. Так, например, 'Память' - несмотря на все биотехнические, политические и детективные заморочки - это книга о том, что творится у Майлза в голове.

Цикл можно было бы также назвать семейной сагой, поскольку он вращается вокруг одной семьи, в которой пересеклись все стрессы меняющегося мира. История начинается в романе 'Осколки чести' (который я определяю как "готический роман в НФ-обертке") где Корделия Нейсмит, астрокартограф с цивилизованной планеты Колония Бета, впервые встречается с Эйрелом Форкосиганом, солдатом с израненного войнами Барраяра. Барраяр, рано заселенный человечеством, оказался отрезанным от остальных миров в результате случайной астрономической аномалии, и быстро скатился до средневекового уровня в культурном и техническом развитии. После нескольких столетий, получивших название "Периода изоляции", Барраяр был вновь открыт в эпоху отца Эйрела. С тех пор барраярцы изо всех сил стремятся нагнать остальные цивилизованные миры, причем этим намерениям постоянно препятствуют и попытки внешнего завоевания, и гражданские войны. При таких условиях жанр "звездолета-и-шпаги" уже не кажется такой уж чепухой с исторической и экономической точки зрения.

Историю продолжает рассказ о похождениях их сына Майлза - о том как он, дитя двух миров, пытается объединить прошлое и будущее в самом себе, в своей собственной жизни. На данный момент издано одиннадцать романов о Форкосиганах, плюс еще два романа, действие которых разворачивается в той же самой вселенной.

В лице Майлза Форкосигана вы создали человека неотразимого обаяния и невероятной силы духа, который не позволил своим физическим недостаткам стать препятствием на его пути. Откуда возник этот образ? Как был принят читателями герой-калека?

Как и все реальные люди, Майлз происходит от своих родителей. У меня есть ключевая фраза для описания моих приемов построения сюжета - "Какую наихудшую гадость я могу сделать этим людям?" Первые наметки истории Майлза зародились еще тогда, когда я писала 'Осколки чести'. Для Эйрела и Корделии, живущих в милитаристском патриархальном обществе, которое ценит физическую силу и испытывает ужас перед мутациями, искалеченный сын и наследник стал важнейшим экзаменом жизни, Великим Испытанием.

У Майлза есть несколько реальных прототипов - исторические личности, вроде Лоренса Аравийского и молодого Уинстона Черчилля; физический облик был списан с фармацевта-инфалида, вместе с которым я работала в госпитале; комплексом "сына великого человека" Майлз обязан моим собственным взаимоотношениям с отцом. Однако уже в самой первой книге, 'Ученике воина', он быстро обрел собственную индивидуальность; его обаяние и драйв, его достоинства и недостатки - а у него немало и того, и другого - все это теперь его собственное. Первые книги о Майлзе расходились совсем неплохо, если не считать обычных проблем "начальной раскрутки", связанных с незнакомым именем на обложке. Майлз был очень хорошо принят читателями, в том числе и людьми с физическими недостатками и родителями детей-инвалидов, от которых я постоянно слышу: "Спасибо вам за то, что вы изображаете схожих с нами людей такими настоящими и живыми".

Романы о самом известном из ваших героев, Майлзе Форкосигане, написаны вами не совсем в хронологическом порядке. Почему? Во время написания 'Осколков чести' и 'Ученика воина' вы уже заранее знали, что произойдет в последующих романах?

Нет, цикл рос сам собой, по ходу дела, пока я продиралась от одной книги к другой; ни я, ни мои читатели - ни сам Майлз - не знаем, что будет дальше. Так же как в реальной жизни. Я признаю, что к тому времени, когда я закончила 'Ученика воина', в моей голове уже засела структурная модель цикла книг о Хорнблауере К. С. Форрестера. Этот сериал, повествующий о приключениях капитана английского флота времен наполеоновских войн, Форрестер начал с середины жизни и карьеры Хорнблауера, а в последующих книгах перепрыгивал то в прошлое, то в будущее - как ему подсказывало сердце. Каждая книга была совершенно самостоятельным, цельным произведением, однако если собрать их все вместе, они становятся чем-то большим, чем просто сумма частей - мега-историей, всеобъемлющим жизнеописанием героя. Такая структура предоставляет автору огромную творческую свободу. Вдобавок я обнаружила, что каждая отдельная книга в совокупности с остальными романами цикла, словно отдельный кусочек мозаики в общей картине, обретает более широкий смысл; дополнительная награда для моих преданных читателей.

Но все же я обнаружила, что приквелы страдают из-за определенных ограничений. Концовка повествования не должна противоречить событиям, которые произойдут позже, и персонажи не могут меняться, "расти" за те рамки, которые автор уже обозначил. И вдобавок еще необходимо объяснить, почему события приквела никогда не упоминались в остальных книгах; почему эпизод, достаточно важный для того, чтобы написать о нем роман, никогда не возник даже в мыслях героев последующих (по книжному времени) книг. Это чертовски сложно. Из-за этого я перестала экспериментировать с приквелами, и теперь стараюсь придерживаться хронологического порядка.

В ваших книгах на первом месте стоит человеческий аспект - свойство, присущее приключенческим романам и высоко ценимое любителями этого жанра. Но не возникало ли у вас из-за сложностей с почитателями научной фантастики?

Читатели НФ - крайне пестрая компания; у них есть масса разнообразных, порой даже полностью противоположных, мнений по любому вопросу. На первый план выходят именно герои, но технологическим деталям также отводится немалая роль, поскольку новые технологии влияют и на героев, и на окружающий их мир, и на саму интригу повествования. Поскольку научные нововведения большей частью отступают на второй план, некоторые читатели даже не замечают того, насколько много их там - в основном в биологии и медицине.

Говорят, что я очень удачно начала свою карьеру с романа, который лучше всего вписывается в рамки жанра военной НФ - хотя почти в равной степени является и готическим авантюрным романом. Каждый раз, когда я сталкиваюсь с этой странной антипатией между любителями фантастики и приключенческих романов, я вспоминаю историю о двух студентах, задумавших вместе написать рассказ: они никак не могли решить, о чем он должен быть - о бластерах или о травяном чае. Некоторым нравится и то, и другое.

Как повлиял Интернет на вашу жизнь и ваше творчество?

Он открыл мне окно в мир, и постепенно пожирает мою жизнь - ну, по крайней мере, большую часть утренних часов я провожу в дебрях Сети. Я пока только учусь пользоваться ее ресурсами. Чаты Usenet - настоящая лаборатория человеческого поведения. Фанатская электронная почта кажется мне порой несколько... экстравагантной, но зато на эти послания отвечать гораздо проще, чем на бумажную корреспонденцию. Мне нравится простота электронной почты - то, как быстро я могу связаться со своим агентом, моими издателями и дочерью, которая сейчас учится в колледже.

У меня есть собственный вебсайт, 'The Bujold Nexus' на www.dendarii.com - проект, созданный полностью силами фанатов, где собрана вся необходимая информация обо мне и моих книгах. В 1995 я приехала в Лондон на одну из НФ-конвенций; ко мне подошел один из тамошних моих поклонников, Майкл Бернарди, и спросил: "У вас есть вебсайт?", на что я ответила: "А что такое вебсайт?". В то время у меня не было даже модема. Так что Майк, как настоящий компьютерный спец, разъяснил мне концепцию вебсайта; с моего благословения он основал 'Nexus', заполнив его массой замечательных вещей и кучей полезных ссылок. Так что когда репортерам или еще кому-нибудь захочется узнать, "кто такая эта Лоис/Луис/Луиза... э-э, как произносится эта фамилия?", не перерывая для этого штабель книг и журналов, я могу отослать их 'Bujold Nexus'.

Что же касается того, как Интернет повлиял на мое творчество... Боюсь, замедлил его. И вдобавок сократил время, которое я трачу на чтение - если не считать чтения с экрана.

Вы являетесь лауреатом нескольких престижных НФ-наград. Являются ли книги, собравшие наибольшее число наград, самыми любимыми и для вас самой?

Не всегда. И потом, время от времени в моем "почетном списке" происходят изменения - тем более что теперь есть из чего выбирать! На сегодняшний день мне наиболее дороги последние мои работы: 'Танец отражений' - за психологическую силу, 'Память' - потому что взросление не может быть делом одного дня, 'Комарра' - за шанс раскрыть женский аспект моих историй. 'Гражданская кампания' была просто сплошным весельем. Вероятно, в будущем мне будет гораздо сложнее заслужить эти награды, поскольку каждую мою книгу будут сравнивать не только с творениями других писателей, но и с моими собственными предыдущими работами. Меня это не беспокоит. Теперь меня гораздо больше интересуют новые читатели, чем новые пылесобирающие фигурки.

Посвящение 'Гражданской кампании' гласит "Для Джейн, Шарлотты, Джоржетты и Дороти - да царствуют они вечно". Эти легендарные леди любимы многими поклонниками авантюрного жанра. Оказали ли они на вас столь же сильное влияние, что и НФ-авторы?

Да, но в более поздний период. 'Джен Эйр' я прочитала еще в детстве, а вот с Джоржеттой Хейер и Дороти Сэйерс я познакомилась уже после совершеннолетия, когда круг моих читательских интересов значительно расширился; до Джейн Остин я добралась лишь совсем недавно. Книги Хейер по-прежнему остаются моим любимым "успокоительным" чтением - 'Гражданская кампания' в некотором роде является данью почтения ее творчеству, хотя порой меня раздражал свойственный ее книгам "классизм". Творчество Сейерс, даже в большей степени, чем сочинения Форрестера и Артура Конан Дойля, продемонстрировало развитие сложного, "живого" характера, какое возможно только в серийной литературе.

Хотя для поклонников любовно-приключенческого жанра вовсе не обязательно видеть на обложке цветочки и завитушки, многие из нас колеблются, прежде чем купить книгу в обложке "твердой военной НФ". Несмотря на это, у ваших книг есть немало фанатов среди нашей аудитории. Как вы к этому относитесь?

На самом деле, я впервые об этом слышу. Что ж, если так, то для меня это чрезвычайно приятный сюрприз. Я была уверена, что в потенциале мои книги могут рассчитывать на гораздо более широкую аудиторию, и я очень рада, что они наконец нашли ее. Основой всей моей работы было печатное слово, а теперь с Интернетом - электронной почтой, чатами, сайтами вроде вашего, когда есть возможность сделать так, чтобы моя работа говорила сама за себя - слово неожиданно обрело невероятное могущество.

Характеры ваших героев отличаются такой сложностью и глубиной, что ваши поклонники могут даже подвергнуть их психоанализу, словно реальных людей. Вы действительно изучали психологию, или пишете просто по наитию?

Да, мои дотошные читатели не поленились поставить каждому из моих персонажей точный медицинский диагноз! Но у меня нет докторской степени по психологии. Наверное, просто пятьдесят лет жизненного опыта и обычная писательская интуиция.

Айвен, кузен Майлза, сумел убедить всех, в том числе и себя самого, что он всего лишь начисто лишенный честолюбия безобидный шалопай. Есть ли вероятность, что и для Айвена наступит час (которого он, несомненно, страшится) выйти на авансцену?

Ха. Я уверена, что он надеется этого избежать. Для такого незадачливого героя не может быть ничего ужаснее, чем очутиться в одной из моих книг. Когда я писала 'Гражданскую кампанию' и приступала к очередной сцене с участием Айвена, мне все время казалось, что он пытается ускользнуть от меня - подобно тому, как он скрывается от своей матушки, когда та пытается дать ему какое-то неприятное поручение. Он жалобно скулит каждый раз, когда я вытаскиваю его на сцену. У меня нет никаких конкретных планов относительно Айвена, но у него определенно есть потенциал, чтобы появиться снова.

Как насчет Марка? Корделии? Что будет дальше с Майлзом? Что будет дальше с Вами?

Пока что я пишу роман в жанре фэнтези, никак не связанный с остальными моими книгами, так что сейчас Майлз и все его друзья получили небольшой отпуск. Я всегда заключаю контракт только на одну книгу за раз, таким образом после написания очередной книги я совершенно свободно могу решать, чем буду заниматься дальше. Так что читатели могут быть уверены, что когда я снова вернусь к Майлзу, это будет лучшая история, какую я могу придумать, а не просто следующая история.

12/09/1999