(Lois McMaster Bujold, "The Mountains of Mourning",1989)
Перевод (c) - Татьяны Самсоновой (tania_samsonova@hotmail.com), ред. от 20.10.2002
Майлз собрал их всех во дворе Кейрела, чтобы изречь свой приговор. Крыльцо теперь стало ему трибуной. Если бы вся эта толпа набилась внутрь хижины, там было бы невыносимо жарко и тесно, послеполуденное солнце, бившее отвесно в крышу, удушило бы их жарой. Люди, собравшиеся снаружи хижины, щурились от яркого солнечного света. Они все были здесь, все, кто мог прийти - староста Кейрел, матушка Кейрел, их сыновья, все Цурики, большая часть матрон, которые были на вчерашнем похоронном празднестве, мужчины, женщины и дети. Харра сидела отдельно. Лем всё время пытался взять ее за руку, но, судя по тому, как она вздрагивала и отстранялась, ей не хотелось, чтобы до неё дотрагивались. Матушка Маттулич сидела рядом с Майлзом, выставленная на всеобщее обозрение, безмолвная и мрачная. По сторонам от нее сидели Пим и заместитель старосты Алекс, которому было явно не по себе.
Майлз вздёрнул подбородок, поудобнее устраивая голову в высоком стоячем воротнике своей парадной формы. Он выглядел настолько формально и "с иголочки", насколько ему могло помочь в этом искусство Пима-дворецкого. Мундир Имперской Службы, честно заработанный Майлзом. Знали ли эти люди, что Майлз заработал его, или они все думали, что это просто подарок его отца, живой пример протекции для сынков знати? Впрочем, наплевать на то, что они думают. Он-то знал правду. Он стоял перед своими подданными, вцепившись в перила крыльца.
- Я завершил расследование обвинений, предъявленных перед графским судом Харрой Цурик, в убийстве ее дочери Райны. На основании улик, свидетельских показаний и собственного признания обвиняемой, я объявляю Мару Маттулич виновной в этом убийстве, которое она совершила, свернув новорожденной шею и сломав ее, после чего попыталась скрыть свое преступление. Даже когда ее зятю Лему Цурику грозила смертельная опасность из-за выдвинутых против него ложных обвинений. Принимая во внимание беспомощность жертвы, жестокость метода и трусливый эгоизм, выразившийся в попытке скрыть преступление, я не нахожу смягчающих вину обстоятельств. Вдобавок, Мара Маттулич, согласно ее собственному признанию, приблизительно двадцать лет назад совершила еще два убийства младенцев - своих собственных детей. Об этих фактах староста Кейрел будет объявлять повсеместно в Лесной Долине, пока все жители Лесной долины не будут проинформированы.
Он чувствовал, как ненавидящий взгляд Мары Маттулич сверлит ему спину. "Да, можешь ненавидеть меня, старуха. Я тебя еще похороню, и ты это знаешь". Он сглотнул и продолжал, прикрываясь, как щитом, формальными оборотами языка.
- За это преступление при отсутствии смягчающих обстоятельств единственный возможный приговор - смертная казнь. Итак, я приговариваю Мару Маттулич к смертной казни. Но, принимая во внимание ее преклонный возраст и ее близкое родство с наиболее пострадавшей от этого преступления, если не считать жертвы - Харрой Цурик - я объявляю отсрочку исполнения казни. На неопределённый срок. - Краем глаза Майлз видел, как Пим, очень осторожно, незаметно, облегчённо выдохнул. Харра расчесывала пятернёй свои соломенные пряди и напряжённо слушала.
- Но перед законом она отныне мертва. Все ее имущество, вплоть до надетой на ней одежды, теперь принадлежит ее дочери Харре, и Харра может распоряжаться им по собственному усмотрению. Мара Маттулич не может владеть собственностью, заключать договоров, подавать в суд за ущерб, а также выражать свою посмертную волю в какого-либо рода завещании. Она не должна покидать Лесной Долины без разрешения Харры. Харра будет иметь над ней ту же власть, что родитель над ребёнком или опекун над недееспособным стариком. В отсутствие Харры обязанности опекуна будет исполнять староста Кейрел. Мару Маттулич должны будут сторожить, чтобы она не могла причинить вред ещё какому-нибудь ребёнку.
Далее. Она умрёт без ритуального жертвоприношения. Никто, ни Харра, ни кто-либо иной, не должен устроить для нее возжигания, когда она наконец сойдёт в могилу. Как она умертвила своё будущее, так и её будущее воздаст её духу лишь смерть. Она умрёт, как умирают бездетные, никто не будет помнить о ней.
Низкий вздох пронёсся меж собравшихся в толпе перед Майлзом людей постарше. Мара Маттулич впервые склонила свою негнущуюся шею.
Майлз знал, что некоторые сочтут такое наказание лишь символическим, духовным. Другие - в буквальном смысле смертельным, в зависимости от твердости их верований. Буквально воспримут его именно те, кто видел в мутации тяжкий грех, требующий жестокого искупления. Но Майлз увидел по лицам, что даже менее суеверные ясно поняли значение такой кары. Значит, так.
Майлз повернулся к матушке Маттулич и сказал, понизив голос: - С этого момента каждый вдох, который ты делаешь, ты делаешь только по моей жалости. Каждую корку, которую ты съешь, ты съешь по милосердию Харры. Милосердием и жалостью - которых ты не давала никому - ты будешь жить. Покойница.
- То ещё милосердие, лорд-мутантик. - Ее голос был тихим, усталым, побеждённым.
- Ты всё поняла. - сказал он сквозь зубы. С бесконечной издёвкой он отвесил ей поклон и повернулся к ней спиной. - Я - Голос графа Форкосигана. Сказанное мною завершает мой приговор.
***
Несколько позже Майлз встретился с Харрой и Лемом в хижине старосты Кейрела.
- У меня есть к вам предложение. - Майлз перестал нервно бегать взад-вперёд и остановился перед ними. - Вы вольны отказаться от него или подумать над ним немного. Я знаю, что сейчас вы очень устали. - .Как и мы все. _Неужели он вправду пробыл в Лесной Долине только полтора дня? Ему казалось, что он здесь уже лет сто. У него раскалывалась голова от усталости. У Харры тоже были красные глаза. - Во-первых, умеешь ли ты читать и писать?
- Немного, - призналась Харра. - Староста Кейрел немножко учил нас. И матушка Ланье.
- Ну что ж, это уже хорошо. Значит, тебе не придётся начинать с нуля. Смотри. Несколько лет назад в Хассадаре открылся колледж для учителей. Он еще не очень большой, но это только начало. Там есть стипендии. Я могу сделать так, чтобы одну из них предоставили тебе, если ты согласишься жить в Хассадаре три года и интенсивно учиться.
- Я! - сказала Харра. - Да как же я пойду в колледж! Я едва знаю... хоть что-нибудь.
- Предполагается, что ты наберёшься знаний в колледже, а не то, что ты придёшь туда с ними. Послушай, они там знают, с чем приходится иметь дело в этом округе. У них есть множество вспомогательных курсов. Конечно, тебе придётся работать изо всех сил, чтобы нагнать горожан и жителей равнин. Но я знаю, что у тебя есть и мужество, и воля. Дальше - нужно всего лишь снова и снова вставать с земли, разбегаться и таранить стену, пока она не рухнет. При этом ты раскровянишь лоб, ну и что? Ты можешь это сделать, я клянусь, что можешь.
Лем, сидящий рядом, явно забеспокоился. Он опять схватил её за руку. - Три года? - сказал он упавшим голосом. - Её не будет три года?
- Школьная стипендия невелика, - сказал Майлз. - Но, Лем, насколько я понимаю, ты умелый плотник. В Хассадаре сейчас строительный бум. Я думаю, что Хассадар станет новым Форкосиган-Вашным. Я думаю - нет, я уверен, - что ты найдёшь там работу. Вдвоём вы справитесь.
Лем сначала выказал облегчение, потом опять беспокойство. - Но они все используют электрические инструменты - компьютеры - роботов...
- Совершенно не обязательно. Да если и так, они же не родились с этим умением. Если они могли научиться этому, то и ты сможешь. Кроме того, состоятельные люди хорошо платят за вещи ручной работы, уникальные, изготовленные в одном экземпляре, если качество хорошее. Я присмотрю за тем, чтобы у тебя были заказы для начала, так как начать обычно труднее всего. После этого, думаю, с тобой будет всё в порядке.
- Покинуть Лесную Долину... - растерянно сказала Харра.
- Только для того, чтобы потом сюда вернуться. Это - вторая половина нашего уговора. Я могу послать сюда небольшое устройство для подключения к комм-сети, с портативным источником энергии, которого хватает на год. Раз в год кто-нибудь будет наведываться в Форкосиган-Сюрло, чтобы сменить батарею, это не проблема. Вся установка обойдётся не дороже, чем, м-м-м, новый флаер. - Красный, блестящий, на который Майлз с вожделением взирал в торговом зале в Форбарр-Султане, который так подходил для подарка по случаю окончания им Академии, на что он и указал своим родителям. Выписанный чек уже лежал в этот момент в верхнем ящике комода в доме у озера в Форкосиган-Сюрло. - Это не то, что какой-нибудь грандиозный проект, как, например, установка приёмника спутниковой энергии для нужд всей Лесной Долины. Головизор будет принимать образовательные передачи из столицы. Поставьте его в какой-нибудь центральной хижине, добавьте дюжину портативных лаптоп-линков для детей, и вот вам школа. Посещение будет обязательным для всех детей, и староста Кейрел должен будет следить за этим своей административной властью, но я думаю, что, как только они откроют для себя головидение, их можно будет отогнать только силой. Я, э... - Майлз прокашлялся, -подумал, что вы могли бы назвать эту школу Начальной школой имени Райны Цурик.
- Ох, - сказала Харра и заплакала впервые за этот тяжкий день. Лем неловко погладил её. Она наконец пожала ему руку в ответ.
- Я могу послать сюда учителя из равнинных, - сказал Майлз. - Я найду человека, который согласится на временный контракт, пока вы не вернётесь. Но он или она не будет так понимать Лесную Долину, как понимаете её вы. Не будет понимать причин. Вы - вы уже знаете. Вы знаете то, чему не учат ни в одном равнинном колледже.
Харра потёрла глаза кулаками и подняла взгляд - впрочем, не слишком высоко -на него.
- Вы учились в Имперской Академии.
- Да. - Его подбородок дёрнулся кверху.
- Тогда я, - сказала она дрожащим голосом, - могу справиться с ...Хассадарским колледжем для учителей. - Это название прозвучало в её устах неловко. Поначалу. - Во всяком случае - я попытаюсь, милорд.
- Я готов поставить на тебя, - согласился Майлз. - На вас обоих. Только, э... - улыбка скользнула по его губам и исчезла, - стой прямо и говори правду, а?
Харра моргнула, поняв его. Ответная полуулыбка осветила ее усталое лицо, на столь же краткий миг. - Хорошо. Человечек.
***
Дурачок-Толстячок был отправлен домой по воздуху на следующее утро, в специальном фургоне для перевозки лошадей, вместе с Пимом. Доктор Ди поехал со своими двумя пациентами, и со своим роковым проклятьем - гнедой кобылой. С конюхом, который пилотировал аэрофургон из Форкосиган-Сюрло, прислали Майлзу телохранителя на замену. Он должен был остаться с Майлзом и помочь ему пригнать домой двух оставшихся лошадей. Ну что ж, подумал Майлз, всё равно я во время отпуска собирался отправиться в поход по горам с Айвеном. Телохранителем оказался немногословный ветеран Эстергази, которого Майлз знал большую часть своей жизни; самый подходящий спутник для человека, который не настроен вести разговоры. Майлз задумался, выбрали ли Эстергази случайно или это была милосердная предусмотрительность графа. Эстергази хорошо умел обращаться с лошадьми.
Они разбили лагерь у потока роз. Майлз пошёл прогуляться по долине в вечернем свете, бесцельно, пытаясь найти какой-нибудь рукав этого потока. И действительно, цветочный барьер вроде бы раздваивался в паре километров вверх по течению, смешиваясь с менее непроходимым кустарником. Майлз сорвал розу, оглянулся, чтобы убедиться, что Эстергази не находится в зоне видимости, и любознательно вгрызся в бутон. Да, он явно не лошадь. Если он нарежет охапку роз, они, скорее всего, не доживут до конца поездки домой, в качестве гостинца для Дурачка. Так что тому придётся удовлетвориться овсом.
Майлз наблюдал, как вечерние тени, удлиняясь, ложатся на главный хребет Дендарийских гор, высоких и массивных, стоящих в отдалении. Какими маленькими эти горы кажутся из космоса! Маленькие морщинки на поверхности шарика, который он мог бы закрыть ладонью, и вся их давящая масса была не видна. Что было обманчиво - удалённость или близость? Майлз решил, что удалённость. Удалённость обманывает. Знал ли об этом его отец? Майлз решил, что да.
Он задумался над внезапно возникшим желанием - бросить все свои деньги, а не только сумму, равную стоимости флаера, в эти горы; бросить всё и отправиться учить детей читать и писать, устроить бесплатную больницу, сеть приёма спутниковой энергии, всё сразу. Но Лесная Долина - лишь одно из сотен маленьких поселений, затерянных в этих горах, одно из тысяч таких же на Барраяре. Налоги, выжатые из этого именно района, дали ему возможность учиться в элитарном военном учебном заведении, которое он только что окончил - сколько их ресурсов пошло на это? Сколько ему придётся вернуть, вложить в них, хотя бы для того, чтобы сквитаться? Он сам был планетарным ресурсом, из-за вложенного в него дорогостоящего обучения, и он ступил на путь, по которому пойдёт дальше.
Верующая мать Майлза говорила, что по талантам, данным тебе Богом, можно определить, к чему Он тебя предназначил. Академические награды Майлз стяжал просто упорным трудом. Но военные игры, умение переждать своих противников, предвидеть ситуацию на один шаг дальше, чем они, - конечно, это было необходимостью, он не мог позволить себе ошибиться - но помимо этого военные игры доставляли ему несравненное удовольствие. Здесь война не была игрой - когда-то, не так давно. Может быть, когда-нибудь это опять будет так. То, что ты умеешь делать лучше всего, от тебя и требуется. По-видимому, Бог (по крайней мере в этом вопросе) был одного мнения с Императором.
Майлз принёс свою офицерскую присягу Императору меньше двух недель назад, раздуваясь от гордости за свои достижения. В тайных мечтах он представлял себе, как пронесёт эту присягу через поля битв, пытки врагов, через всё, что угодно, - несмотря на то, что после церемонии он обменивался с Айвеном циничными шутками по поводу архаичных парадных клинков, полагавшихся по уставу, и людей, которые требовали их носить.
Но теперь он знал более тонкие искушения, которые приносили ему боль, но не предлагали в качестве утешения героизм - он предвидел, что Император больше не будет символом Барраяра в его сердце.
_Покойся с миром, маленькая дама,_ - подумал он, обращаясь к Райне. - _У тебя теперь есть поистине жалкий, искривлённый, современный рыцарь, и он будет носить знак твоей милости на рукаве. Но оба мы с тобой родились в этот искривлённый, жалкий мир, который отвергает нас без жалости и извергает нас без спроса. По крайней мере, для тебя я не буду просто бросаться на ветряные мельницы. Я пошлю сапёров, которые подкопают эти чёртовы вертушки, и они взлетят на воздух..._
Теперь он знал, кому служит. И почему он не может отступить. И почему он не имеет права проиграть.