(Lois McMaster Bujold, "Brothers in Arms", 1989)
Перевод (c) - Анны Ходош (annah@thermosyn.com) от 10.02.2003
Посол впустил их в запертый кабинет Галени. Он маскировал свою нервозность лучше, чем Айвен, и лишь негромко заметил: — Дайте мне знать, что вам удастся найти, лейтенант Форпатрил. Особенно желательны любые убедительные подсказки, стоит нам известить о случившемся местные власти или нет. — Итак, посол, знавший Дува Галени около двух лет, тоже подумал о множестве возможных исходов. Сложный человек, этот их пропавший капитан.
Айвен уселся за комм-пульт и пробежался по текущим записям в поисках недавних заметок, пока Майлз бродил вдоль стен комнаты в поисках... чего? Послания, накарябанного кровью на стене на уровне колена? Волокна инопланетного растения на ковре? Записки о любовном свидании, густо надушенного письма? Все что угодно было бы предпочтительнее, чем чистейшее отсутствие улик, им обнаруженное.
Айвен экспансивно развел руками. — Ничего, кроме обычных вещей.
— А ну пусти. — Майлз пробрался за спинку вращающегося кресла Галени, согнал оттуда своего рослого кузена и сел на его место. — Я испытываю жгучее любопытство к личным финансам капитана Галени. И это блестящая возможность их проверить.
— Майлз, — с легким беспокойством заметил Айвен, — а ты не слишком, гм... вторгаешься в чужие личные дела?
— У тебя настоящие инстинкты джентльмена, Айвен, — отозвался Майлз, поглощенный взламыванием зашифрованных файлов. — Как ты только попал в Безопасность?
— Не знаю, — отозвался Айвен. — Я хотел служить на корабле.
— Мы все хотели, разве нет? О, — оживился Майлз, когда экран головида принялся изрыгать данные, — обожаю эти "Юниверсал-Кард, Земля". Ничего не скрывают.
— Ради бога, что такого ты собираешься найти на расчетном счете Галени?
— Ну, в первую очередь, — пробормотал Майлз, барабаня по клавишам, - давай проверим итоги за последние несколько месяцев и выясним, не превышали ли его расходы доходов.
Чтобы ответить на этот вопрос, потребовалась секундная операция. Майлз свел брови в легком разочаровании. Обе суммы находились в равновесии: к концу месяца накапливался даже небольшой остаток, который легко было отследить - он переводился в скромный фонд личных сбережений. Увы, никаких зацепок это не дало. Если у Галени и были какие-то серьезные проблемы с финансами, то ему хватило ума - и умения - не оставить против себя улик. Майлз пробежался по списку покупок.
Айвен нетерпеливо переминался на месте. — А теперь ты чего ищешь?
— Тайные пороки.
— Как это?
— Легко. Или может быть легко, если... к примеру сравнить записи расходов Галени с твоими за одни и те же три месяца. — Майлз разделил экран на две области и вызывал досье своего кузена.
— А почему бы не с твоими? — обиженно пробормотал Айвен.
Майлз улыбнулся как истинный ученый. — Я пробыл здесь недостаточно долго, служить базой для сравнения. Из тебя контрольная группа куда лучше. Например... ну-ну. Посмотри-ка. Кружевная ночная рубашка, Айвен? Как мило. И совершенно не по Уставу, знаешь?
— Вот уж не твое дело, — сварливо отозвался Айвен.
— Вот именно. И сестры у тебя нет, к тому же эта штука совсем не во вкусе твоей матушки. Их этой покупки можно заключить, что либо у тебя есть девушка, либо ты страдаешь трансвестизмом.
— Заметь, размер не мой, — с достоинством ответил Айвен.
— Да, похоже, она была бы тебе изрядно тесновата. Значит, изящная подружка. Которую ты знаешь достаточно хорошо, чтобы покупать для нее интимные подарки. Видишь, сколько я уже про тебя знаю по одной-единственной покупке? Кстати, это не Сильвет?
— Я думал, ты тут хотел проверить Галени, — напомнил Айвен.
— Да. Так какие подарки покупал Галени? — Он прокрутил текст. Долго времени это не заняло - не так уж там было и много.
— Вино, — заметил Айвен. — Пиво.
Майлз принялся сравнивать. — Где-то треть от суммы, что за то же время потратил на выпивку ты. Зато книжные диски он покупал в пропорции тридцать пять к... двум, да, Айвен?
Айвен неловко откашлялся.
Майлз вздохнул. — Нет. Никаких девочек. И мальчиков тоже, я не думаю... а? Ты ведь проработал с ним год.
Айвен хмыкнул. — Один-два раза я сталкивался на Службе с подобного рода публикой, но... у них есть способы дать тебе это понять. По-моему, Галени не из таких.
Майлз окинул взглядом правильный профиль кузена. Да, к Айвену, за всю его долгую жизнь, наверняка подкатывались и мужчины, и женщины. Прочие намеки пока отметаем. — Этот человек что, монах? — пробормотал Майлз. — Не робот, судя по музыке, книгам и пиву. но... жуть какой неуловимый.
Раздраженным ударом по клавише Майлз закрыл файл. Подумав секунду, он вызвал вместо него послужной список капитана Галени. — Ха. Необычно. Ты знал, что капитан Галени имел докторскую степень по истории, прежде чем поступил на Службу?
— Что? Нет, он ни разу не упоминал... — Айвен перегнулся через плечо кузена; наконец-то любопытство взяло верх над джентльменскими инстинктами.
— Степень доктора философии с отличием в области современной истории и политологии, присвоенная Имперским университетом в Форбарр-Султане. Бог мой, ты только глянь на даты! В двадцать шесть доктор философии Дув Галени отказывается от новоиспеченного поста в барраярском Колледже Белгравии и вновь отправляется на учебу - в Имперскую военную Академию, вместе с восемнадцатилетками. На жалкие кадетские гроши. — Никак не поведение человека, для которого деньги значат все.
— Ха, — отозвался Айвен. — Должно быть, он был на старшем курсе, когда мы поступили. Опередил нас всего на два года. И уже капитан!
— Наверное, он был одним из первых комаррцев, которым разрешили поступить на военную службу. В первые недели после Указа. И с тех пор он продвигался ускоренным темпом. Высококлассная подготовка - языки, информационный анализ, назначение в Имперский Генштаб, - и на сладкое вот этот пост на Земле. Дуви у нас любимчик, определенно. — И Майлз понимал, почему. Умный, образованный, либеральный офицер - Галени являл собой ходячую рекламу успехов Нового Порядка. Образец. Майлзу было известно до тонкостей, что значит быть Образцом. Он глубоко, задумчиво, с присвистом втянул воздух сквозь передние зубы, нёбом ощутив холодок.
— Что? — напомнил ему Айвен.
— Я начинаю пугаться.
— Почему это?
— Потому что это дело обзаводится тонким политическим душком. А всякий, кто не встревожится, когда барраярские дела начинают отдавать политикой, не учил... истории. — Последнее слово он произнес, иронически понизив голос и растянув шипящую "с", а потом сгорбился в кресле. Мгновение спустя он снова вызвал файл для поиска.
— Есть!
— Чего?
Майлз показал. — Закрытый файл. К этому разделу доступ не может получить никто в ранге ниже офицера Имперского Генштаба.
— Значит, мы вне игры.
— Не обязательно.
— Майлз... — простонал Айвен.
— Я не намерен делать ничего незаконного, — заверил его Майлз. — Пока что. Давай сходим за послом.
Посол, едва появившись, устроился в соседнем возле Майлза кресле. — Да, у меня есть на случай непредвиденных обстоятельств код доступа, перекрывающий этот, — признался он, когда Майлз на него надавил. — Однако под непредвиденными обстоятельствами имеется в виду что-то вроде разразившейся войны.
Майлз прикусил костяшку указательного пальца. — Капитан Галени работает у вас уже два года. Каково ваше впечатление о нем?
— Как об офицере или о человеке?
— В обоих аспектах, сэр.
— Он очень добросовестно относится к своим обязанностям. Эта его необычная для военного базовая подготовка...
— А, так вы про нее знали?
— Конечно. Но именно она и делала его необычайно подходящим выбором для службы на Земле. Он весьма хорош, очень легко ведет светские разговоры, он блестящий собеседник. Офицер, бывший на этом посту до него, был СБшником старой закалки. Компетентным, но скучным. Почти... гм! ... неучтивым. Галени исполнял те же обязанности, но с большей непринужденностью. Непринужденная Безопасность - невидимая Безопасность, а невидимая охрана не беспокоит моих дипломатических гостей, так что и моя работа делается легче. И предоставляет интересные возможности для, э-э, сбора информации. Как офицером, я им чрезвычайно доволен.
— А в чем его недостаток просто как человека?
— "Недостаток" - наверное, слишком сильно сказано, лейтенант Форкосиган. Он довольно... сдержан. В целом я нахожу это качество успокаивающим. Но я заметил, что в результате любой беседы он узнает о тебе куда больше, чем ты о нем.
— Ха. — Сколь дипломатично сказано! И, как понял Майлз, вспоминая собственные трения с пропавшим офицером, в точку.
Посол наморщил лоб. — Лейтенант Форкосиган, вы думаете, что в этом файле есть какие-то ключи к разгадке его исчезновения?
Майлз невесело пожал плечами. — Больше нигде их нет.
— Я бы очень не хотел... — протянул посол, разглядывая строку недвусмысленно сформулированного отказа в доступе.
— Можно еще немного подождать, — предложил Айвен. — А вдруг он просто нашел себе подружку? Если уж этот вопрос так взволновал тебя, Майлз, что ты намекал на всякое, так тебе стоит за капитана порадоваться. А сам-то он не особо обрадуется, вернувшись из первой за многие годы ночной отлучки из посольства и обнаружив, что мы вывернули его файлы наизнанку.
Майлз узнал этот распевный тон Айвена, прикидывающегося дурачком и выступавшего в роли адвоката дьявола; уловку острого, но ленивого ума, предназначенную, чтобы заставить других работать за него. Молодец, Айвен.
— Когда ты отлучаешься из посольства на ночь, то разве не оставляешь записки, где ты будешь и когда вернешься? — спросил Майлз.
— Ну, да.
— А если не возвращаешься вовремя?
— Пару раз мне случалось проспать, — признался Айвен.
— И что тогда было?
— Меня выследили. "Доброе утро, лейтенант Форпатрил, этот звонок должен вас разбудить", — передразнил Айвен, и в его голосе явно прозвучал четкий, сардонический выговор Галени. Наверное, это прямая цитата.
— И как ты думаешь, Галени - из тех людей, у которых одно правило для подчиненных и другое - для себя самого?
— Нет, — в унисон ответили Айвен с послом и покосились друг на друга.
Майлз набрал воздуху, выпятил подбородок и указал на головид. — Вскрывайте файл.
Посол поджал губы, но исполнил распоряжение.
— Будь я проклят! — прошептал Айвен после того, как несколько минут они пролистывали файл. Майлз протиснулся в центр и принялся быстро и усердно читать. Файл оказался огромным; вот наконец-то отсутствующая личная история Галени.
При рождении он получил имя Давида Галена. Это были те самые Галены, владельцы "Орбитального картеля Галенов: склады и перевалочные базы", власть имущие олигархи из числа могущественных семейств, которые некогда правили Комарром, оседлав ее важнейшие П-В туннели, точно древние разбойники-бароны Рейна. Червоточины сделали Комарр богатым; на текущих через них деньгах и власти (а не на том, что тяжким трудом извлекли из мрачной, бесплодной почвы этой планеты) и возросли подобные жемчужинам города под куполами.
Майлз словно слышал отцовский голос, перечисляющий по пунктам, что именно превратило завоевание Комарра адмиралом Форкосиганом в пример из военного учебника. "Небольшое население, сосредоточенное в городах с искусственным климатом; партизанам некуда отступить и перегруппироваться. Отсутствие союзников: едва мы дали знать, что снизим долю в 25 процентов, удерживаемую ими со всего, что проходит червоточины, до 15ти, и соседи, которые должны бы были их поддержать, оказались у нас в кармане. Они даже не захотели сражаться сами, пока взятые ими на службу наемники не заявили, что с них хватит и не удрали..."
Разумеется, сутью дела, о которой не говорили вслух, были грехи отцов нынешнего поколения комаррцев, которые согласились на взятку м пропустили цетагандийский флот вторжения для скорого и легкого завоевания недавно заново открытой полуфеодальной планеты Барраяр. Но оно не оказалось ни скорым, ни легким, ни завоеванием как таковым; спустя двадцать лет и море крови последний из цетагандийских боевых кораблей убрался туда же, откуда пришел, через "нейтральный" Комарр.
Может, барраярцы и были отсталыми, но никто не обвинял их в том, что они медленно усваивают урок. У поколения майлзового деда, которое пришло к власти во времена сурового урока цетагандийской оккупации, созрела непреклонная решимость не допустить повторения подобного вторжения. А воплотить эту одержимость в реальность, взяв под окончательный и абсолютный контроль комаррские ворота Барраяра, выпало на долю поколения майлзова отца.
Общепризнанной целью вторжения барраярского флота, с его молниеносностью и скрупулезной стратегической искусностью, было овладеть экономикой Комарра, источником богатства, в целости и сохранности. К славе императора послужило бы завоевание, а не месть. Командующий имперским флотом адмирал лорд Эйрел Форкосиган считал, что сделал это достаточно и определенно ясным.
До комаррских олигархов - посредников, знающих, что такое компромисс и уступки, - эту цель донесли и всячески облегчили им сдачу.
Были даны обещания и гарантии; жизнь в подчинении и урезанная собственность все же оставались жизнью и собственностью, специально сдобренными надеждой на будущее возрождение. Достойный образ жизни должен был стать наилучшей местью.
Потом произошла Солстисская Бойня.
"Чересчур рьяный подчиненный!", рычал адмирал лорд Форкосиган. "Тайные приказы!", кричали уцелевшие члены семейств двухсот комаррских Советников, расстрелянных на стадионе силами барраярской Безопасности. Истина, или хотя бы реальные факты, погибли вместе с жертвами. Майлз сомневался, в силах ли их воскресить какой-нибудь историк. Лишь адмирал Форкосиган и командир сил безопасности знали все достоверно, но слово адмирала Форкосигана оспаривал трибунал. А командующий безопасностью пал мертвым безо всякого трибунала - прямо от руки разъяренного адмирала. Справедливо казненный или убитый, чтобы не дать ему заговорить, - в зависимости от того, какой версии придерживаться.
Говоря совершенно честно, Майлз был не склонен рыдать над Солстисской Бойней. В конце концов, задолго до того атомная бомба цетагандийцев разрушила целый город Форкосиган-Вашный, погубив не сотни, но тысячи человек, и никто не выходил на улицы с демонстрациями по этому поводу. Однако именно Солстисская бойня привлекла всеобщее внимание, захватила горячее воображение толпы; именно к фамилии Форкосигана прилипла кличка "Мясник" - с заглавной буквы, - и именно его слово было опорочено. И поэтому этот кусочек древней истории делался очень личным.
Тридцать лет назад. Майлз тогда еще даже не родился. Давиду Галену исполнилось четыре года в тот самый день, когда его тетка, Советник Комарра Ребекка Гален, погибла на стадионе в городе-куполе Солстисс.
Дело о принятии на Имперскую Службу двадцатишестилетнего Дува Галени в барраярском высшем командовании пересылали туда и обратно, обсуждая его предельно откровенно и лично.
"... Я бы не рекомендовал эту кандидатуру," — писал шеф Имперской Безопасности Иллиан в частной записке премьер-министру графу Эйрелу Форкосигану. — "Подозреваю, что вы играете в рыцарственное благородство из чувства вины. А вина - не та роскошь, которую вы вправе себе позволить. Если вы втайне обзавелись желанием получить выстрел в спину, то, пожалуйста, дайте мне знать об этом как минимум за сутки, чтобы я успел подать в отставку. Саймон."
Ответная записка была нацарапана от руки неразборчивым почерком человека, для широких пальцев которого все пишущие принадлежности были слишком мелкими, и почерк этот был Майлзу до боли знаком. "... Вина? Возможно. Вскоре после случившегося я прошелся по этому проклятому стадиону. Еще не высохли самые глубокие лужи крови. Они были похожи на желе. Какие-то подробности горят в памяти, не переставая. Но Ребекку Гален я запомнил особо - по тому, как она была убита. Она была одной из немногих, кто погиб, глядя в лицо своим убийцам. И я крайне сомневаюсь, что моей спине угрожает опасность со стороны Дува Галени.
То, что его отец участвовал в недавнем Сопротивлении, меня не особо беспокоит. Парень изменил свое имя на барраярский манер не просто нам в угоду.
Но если мы сумеем завоевать его истинную верность, то это станет чем-то вроде того, что я планировал для Комарра изначально. Верно, на целое поколение позже, долгим и кровавым окольным путем, но - раз уж ты заговорил в религиозных терминах - это будет нечто вроде искупления. Конечно, у него имеются политические амбиции, но, осмелюсь предположить, они сложнее и одновременно более конструктивны, нежели простое убийство.
Верни его в список, Саймон, и на этот раз так и оставь. Я устал от этого спора, и не хочу, чтобы ты меня вновь в него втягивал. Дай ему участвовать в забеге и показать себя - если он сумеет".
Подпись под текстом была обычной торопливой закорючкой.
После этого кадет Галени сделался офицером самой низшей ступени в имперской иерархии; его открытую и общедоступную часть досье Майлз уже видел раньше.
— Со всеми этим данными одна беда, — громко заговорил Майлз в густой, пульсирующей тишине, окутавшей комнату в последние полчаса, — как бы они ни были увлекательны, но числа возможностей не сужают. А преумножают их. Проклятье.
В каковые возможности, понял Майлз, входит и его собственная взлелеянная теория насчет хищения и дезертирства. Ничто ее не опровергло, лишь сделало бы подтверждение еще тягостнее. А мысль о покушении в космопорте приобретала новые и зловещие оттенки.
— А еще, может быть, — вставил Айвен Форпатрил, — он просто оказался жертвой самого обычного несчастного случая.
Посол хмыкнул, встал и покачал головой. — Весьма двусмысленно. Эти данные закрыли не зря. Для его карьеры они могли бы оказаться просто губительны. Думаю, лейтенант Форпатрил, теперь я должен отправить вас к местным властям с заявлением том, что у нас пропал человек. Форкосиган, запечатайте этот файл обратно. — Посол вышел из комнаты, Айвен вслед ним.
Прежде, чем отключить пульт, Майлз проследил по соответствующим документам до не дававшей ему покоя ссылки на отца Галени. После гибели сестры в Солстисской Бойне Гален-старший явно сделался реальным лидером комаррского подполья. Все богатство, какое оставалось у некогда гордого семейства после барраярского завоевания, полностью испарилось во время вооруженного восстания шесть лет спустя. По старым записям барраярской СБ можно было подробно отследить некоторые из этих сумм, превратившихся в контрабандное оружие, жалование и прочие траты на армию террористов; а впоследствии - во взятки на получение выездных виз и вывоз за пределы планеты уцелевших. Но отцу Галени транспорт не понадобился; его разнесло на куски одной из его же бомб во время последней, тщетной, ничего не давшей атаки на штаб-квартиру Барраярской СБ. Кстати, вместе со старшим братом Галени.
Майлз внимательно пробежался по перекрестным ссылкам. К его облегчению, больше случайных родственников Галена среди обосновавшихся на Земле эмигрантов - зарегистрированных в посольских списках Безопасности - не оказалось.
Разумеется, за последние два года у Галени была уйма возможностей подредактировать эти файлы.
Майлз потер ноющую голову. Галени было пятнадцать, когда утихли последние судороги восстания. Когда его огонь затоптали. Майлз понадеялся, что тот был слишком молод, чтобы оказаться вовлеченным в сопротивление по-настоящему. И как бы не обстояло дело, Саймон Иллиан однозначно знал об этом все и пожелал, чтобы этот факт ушел в историю. Книга захлопнута. И он закрыл файл.
***
Все дела с местной полицией Майлз предоставил Айвену. Да, широко разошедшаяся нынче история про клона отчасти защищала его на случай встречи с одними и теми же людьми в обоих его ипостасях, но злоупотреблять этим неразумно. Полиция наверняка окажется более бдительной и недоверчивой, нежели кто другой, а он не рассчитывал на рост преступности с обеих сторон.
По крайней мере, исчезновение военного атташе полиция, похоже, восприняла с должной серьезностью, пообещав сотрудничество вплоть до того, чтобы уважить просьбу посла и не дать этому факту попасть в новостные СМИ. Полиция, в чьем арсенале имелись специальные люди и оборудование, могла взять на себя всю стандартную беготню, типа идентификации неопознанных частей тела, найденных в мусоросборниках; а в стенах посольства Майлз назначил официальным детективом сам себя. Айвен, теперь старший офицер, внезапно обнаружил, что обычные повседневные хлопоты Галени свалились в нему в руки, и Майлз безжалостно их в этих руках оставил.
Прошло двадцать четыре часа, которые Майлз в основном провел в кресле за комм-пультом, взаимно перепроверяя посольские данные по комаррским эмигрантам. К сожалению, в посольстве подобной информации накопились целые горы. Если там и было что-нибудь значимое, оно оказалось замаскировано тоннами бесполезного хлама. Такую работу просто не сделать в одиночку!
В два часа ночи Майлз, у которого глаза собрались в кучку, сдался, вызвал Элли Куинн и свалил всю проблему на департамент разведки Дендарийских наемников.
"Свалил" оказалось самым верным словом: огромный объем данных был передан через комм-линк с защищенных посольских компьютеров на находящийся на орбите "Триумф". С Галени бы случился припадок; да к черту Галени, сам виноват - нечего пропадать! Майлз предусмотрительно не стал спрашивать разрешения и у Айвена. Если бы дошло до обоснования с юридической точки зрения, Майлз стоял бы на том, что де-факто дендарийцы являются барраярским воинским подразделением, и, следовательно, передача данных происходила внутри Имперской армии. Формально. Туда же Майлз включил и все файлы из личного дела Галени, полностью открытые для доступа. Здесь юридическое обоснование Майлза звучало бы так: закрытый доступ был предназначен лишь для того, чтобы хранить Галени от предубежденности барраярских патриотов, а дендарийцы таковыми явно не являются. Один аргумент из двух должен сработать.
— Скажи нашим шпионам, что у нас контракт на поиски Галени, — распорядился он Элли, — и что это часть нашей флотской кампании по пополнению кассы. Но заплатят нам лишь тогда, когда мы предоставим этого человека. Если подумать, так оно на самом деле и есть.
Майлз рухнул в кровать, понадеявшись, что подсознание решит эту задачу за остаток ночи, но проснулся столь же запутанным и сбитым с толку, как и до того. Барта с парой других сержантов он назначил перепроверить все перемещения курьерского офицера - еще одно возможное слабое звено в цепи. А сам напряженно ждал звонка из полиции, пока его воображение сплетало изысканные цепочки все более витиеватых и причудливых сценариев для объяснения происшедшего. Майлз сидел в темнеющей комнате, неподвижно, точно камень, лишь непроизвольно постукивая ногою об пол, и у него было такое ощущение, что его макушка вот-вот взорвется.
На третий день с ним связалась Элли Куинн.
Майлз со щелчком вогнал разъем комм-линка в головид, изнывая от желания видеть лицо Элли. Однако на этом лице была сейчас весьма странная ухмылочка.
— Я подумала, что это тебя заинтересует, — промурлыкала она. — Капитан Торн только что получил весьма заманчивое предложение контракта для дендарийцев.
— И с заманчивой ценой? — переспросил Майлз. Шестеренки у него в голове буквально заскрежетали, когда он попытался снова переключиться на проблемы адмирала Нейсмита, заброшенные и забытые в напряжении и неопределенности последних двух дней.
— Сто тысяч бетанских долларов. Наличными, суммой, которую нельзя отследить.
— А-а... — Что-то около полумиллиона имперских марок. — По-моему, я ясно дал понять, что на этот раз мы не собираемся связываться ни с чем противозаконным. У нас и так неприятностей хватает.
— А как тебе нравится идея похищения? — Непонятно почему, она хихикнула.
— Однозначно нет!
— О, для этого случая ты сделаешь исключение, — предсказала она с уверенностью, даже настоятельно.
— Элли!... — предупреждающе рыкнул Майлз.
Она глубоко вдохнула, чтобы справиться с весельем, хотя глаза ее по-прежнему сияли. — Но, Майлз! Наши таинственные и богатые незнакомцы хотят нанять адмирала Нейсмита, чтобы тот похитил из Барраярского посольства лорда Майлза Форкосигана.
***
— Это точно ловушка, — нервно трясся Айвен, ведя нанятую Элли машину по уровням города. В полночь Лондон был освещен разве что чуть менее ярко, чем днем, лишь по лицам сидящих пробегали тени, когда за выпуклым колпаком машины мелькал свет фонарей и прочей иллюминации.
Серая форма дендарийского сержанта шла Айвену не меньше, чем его обычная зеленая барраярская, мрачно отметил Майлз. Да просто этот тип хорошо смотрится в мундире - в любом мундире. Элли, сидящая с другого боку Майлза, смотрелась сестрой-близнецом Айвена. Она делала вид, что спокойна: гибкое стройное тело расслаблено, одна рука аккуратным - и защитным - жестом закинута на спинку сиденья за головой Майлза. Однако он заметил, что она вновь принялась грызть ногти. Сидя между ними двоими в своей зеленой барраярской парадке лорда Форкосигана, Майлз ощущал себя листочком увядшего салата между двумя ломтями заплесневелого хлеба. Для таких поздних вечеринок он чертовски устал.
— Разумеется, ловушка, — ответил Майлз. — А вот кто ее устроил и на кого, это мы и хотим выяснить. И как много они знают. В том ли причина, что они считают адмирала Нейсмита и лорда Форкосигана двумя разными людьми - или в том, что они уверены в обратном? А если так, не скомпрометирует ли это тайную связь Барраяра с дендарийскими наемниками в будущих операциях?
Элли покосилась на Майлза и встретила ответный взгляд. Ну да. Если игра Нейсмита подошла к концу, есть ли у них будущее?
— А, может, — услужливо подсказал Айвен, — это вещи совсем не связаны. Просто местные преступники ищут, где бы поживиться выкупом. А может, таким причудливым путем цетагандийцы пытаются впутать адмирала Нейсмита в большие неприятности с Барраяром, надеясь, что нам повезет больше, чем им, и мы прикончим неуловимого маленького мерзавца. А может...
— А может, за всем этим стоит твой злой гений, Айвен, — любезно подсказал Майлз. — Ты расчищаешь перед собой цепочку командования и избавляешься от соперников, чтобы заполучить все посольство себе.
Элли кинула на него цепкий взгляд, убеждаясь, что он шутит. Айвен просто ухмыльнулся: — О, вот это мне по вкусу.
— Единственное, в чем мы можем быть уверены - это не цетагандийское покушение, — вздохнул Майлз.
— Хотела бы я быть уверенной так же, как ты, — пробормотала Элли. Заканчивался вечер четвертого дня с тех пор, как исчез Галени. За тридцать шесть часов с того момента, как дендарийцам предложили этот необычный контракт, у Элли было время на размышление; первоначальная заманчивость такого плана для нее исчезала практически синхронно с там, как Майлза все больше увлекали его возможности.
— Посмотри, какая тут логика, — заспорил Майлз. — Цетагандийцы либо думают, что я - это два разных человека, либо нет. Они хотят убить адмирала Нейсмита, а не сына барраярского премьер-министра. Убийство лорда Форкосигана может развязать кровавую войну. Итого: в тот самый день, когда они прекратят попытки убить Нейсмита, а взамен примутся широко раздувать весьма неудобную шумиху насчет дендарийских операций против Цетаганды, мы поймем, что мое прикрытие пошло к черту. Они не упустят такой возможности на дипломатическом фронте. Особенно сейчас, когда идут переговоры насчет права прохода через пространство Тау Кита. Одним движением руки они способны испортить нашу галактическую торговлю.
— Они могут попытаться доказать эту связь, как первый шаг именно такого плана, — с задумчивым видом заметил Айвен.
— Я не говорю, что это не цетагандийцы, — мягко поправил Майлз. — Я лишь сказал, что если это они, то, значит, все это не покушение.
Элли застонала.
Майлз поглядел на хроно. — Время последней проверки.
Элли включила наручный комм. — Вы по-прежнему над нами, Бел?
Из аэрокара с отрядом дендарийцев, следующего за ними, ответил оживленный альт капитана Торна: — Вы в поле зрения.
— Отлично, так и продолжай. Приглядывай сверху за нашим тылом, а мы будем смотреть вперед. Это последняя голосовая связь до того момента, как мы дадим тебе команду к высадке.
— Будем ждать. Отбой.
Майлз нервно потер загривок. Куинн, глядя на этот жест, заметила: — Я не в восторге от идеи дать ловушке захлопнуться, а им - тебя схватить.
— И я не намерен им этого позволять. Только они высунутся, объявится Бел, и мы их захватим, а не наоборот. Но если окажется непохоже, что они собираются прикончить меня на месте, то мы сумеем многое узнать, дав им зайти на пару шагов подальше. Учитывая, э-э, ситуацию в посольстве, дело стоит небольшого риска.
Она покачала головой в молчаливом неодобрении.
Следующие несколько минут прошли в молчании. Майлз уже где-то наполовину мысленно обозрел все дерево вариантов развития событий, когда машина остановилась перед рядом старинных трехэтажных зданий, теснящихся вдоль изогнутой полумесяцем улицы. Дома казались совершенно темными и молчаливыми, необитаемыми, явно стоящими на пороге сноса или реконструкции.
Элли кинула взгляд на номер на дверях и подняла выпуклый колпак машины. Майлз выбрался наружу и встал рядом. Оставшийся в машине Айвен включил сканеры. — В доме никого, — доложил он, скосив глаза на приборы.
— Что? Невозможно, — отозвалась Элли.
— Может, мы слишком рано.
— Чушь, — ответила Элли. — Как любит говорить Майлз, посмотри на логику. Люди, желающие купить лорда Форкосигана, до последнего мгновения не сообщали нам точку встречи. Зачем? Чтобы мы не оказались здесь первыми и все не проверили. Нет, они должны устроиться тут и ждать. — Она, склонившись, заглянула в салон машины через плечо Айвена. Тот уступчиво развел руки, давая Элли повторно запустить сканирование. — Ты прав, — признала она, — но что-то здесь не так.
Интересно, то, что именно в этом месте разбита пара уличных фонарей - это случайный вандализм? Майлз вглядывался в ночь.
— Не нравится мне это, — пробормотала Элли. — Давай не будем связывать тебе руки.
— А ты можешь держать меня сама?
— Тебя накачали наркотиком по самые брови.
Майлз пожал плечами и позволил собственной челюсти вяло отвиснуть, а взгляду - беспорядочно блуждать, причем глаза смотрели не совсем в одну точку. Элли стиснула его руку повыше локтя, направляя шаги; Майлз шаркающей походкой поплелся подле нее. Она потянула за дверь - на старый манер подвешенную на петлях. — Открыто. — Дверь, заскрипев, распахнулась, за ней открылась темнота.
Элли неохотно убрала парализатор в кобуру и отцепила от пояса фонарик, направив его луч в темноту. Пустая прихожая; слева уходят наверх расшатанные с виду ступеньки, а две одинаковых арки с другой стороны ведут в пустые, грязные комнаты. Элли вздохнула и осторожно шагнула через порог. — Есть кто-нибудь? — мягким голосом позвала она. Тишина. Они вошли в ту комнату, что левее. Луч света метнулся из угла в угол.
— Мы пришли не раньше, — пробормотала она, — и не позже, и адресом не ошиблись... где же они?
Майлз не мог вразумительно ей ответить, оставаясь в образе. Элли выпустила его руку, переложила фонарик в левую, а правой вновь извлекла из кобуры парализатор. — Ты слишком накачался, чтобы убрести далеко, — решила она, говоря как будто сама с собой. — Пойду-ка я осмотрюсь.
Майлз чуть дрогнул одним веком, показывая, что понял. Пока она не закончила проверку на дистанционные жучки и сканерные лучи, лучше ему оставаться в роли лорда Форкосигана, весьма убедительно похищенного. После секундного колебания Элли выбрала лестницу. И, черт побери, унесла с собой фонарик.
Майлз все еще прислушивался к быстрым, слабым поскрипываниям пола под ее шагами у себя над головой, когда чья-то рука закрыла ему рот, и он ощутил загривком нежное касание луча парализатора, установленного на минимум мощности.
Он дернулся, забил ногами, попытался закричать, впился зубами в ладонь. Нападавший зашипел от боли и крепче стиснул хватку. Нападавших было двое - Майлзу завернули руки за спину и запихнули в рот кляп прежде, чем он успел сомкнуть зубы на подвернувшейся руке. Кляп был пропитан какой-то сладкой, испаряющейся дрянью; ноздри у Майлза затрепетали, но голосовые связки обмякли помимо его воли. Он не чувствовал своего тела, словно оно исчезло, не оставив адреса. Появился бледный свет.
Двое здоровенных мужчин - один помоложе, другой постарше, - в земной одежде двигались в полумраке; их фигуры были слегка смазаны. Сканерные щиты, проклятье! Причем очень хорошие, раз обманули дендарийское оборудование. Майлз заметил у обоих на поясе коробочки - вдесятеро меньше тех, что были у его людей. Такие крошечные силовые батареи - это что-то новое. Барраярскому посольству следовало обновить технику в своей защищенной зоне... На какую-то безумную секунду у него чуть глаза на лоб не вылезли, когда он попытался прочесть марку изготовителя, - и тут увидел третьего человека.
О, этот третий... "Я свихнулся", — заметалась по кругу паническая мысль Майлза. — "Перешел грань". — Третьим был он сам.
Майлз-два, аккуратно облаченный в парадную барраярскую форму, шагнул вперед и уставился долгим, странным, жадным взглядом в лицо Майлза, которое повернул к нему тип помоложе. И принялся опустошать майлзовы карманы, перекладывая их содержимое в свои собственные. Парализатор... удостоверение... полпачки гвоздично-мятных пастилок для дыхания. Глядя на пастилки, он нахмурился, словно на мгновение озадачившись, а затем, пожав плечами, засунул их в карман. И показал на пояс Майлза.
Ему явно захотелось получить кинжал майлзового деда. Трехсотлетней давности клинок оставался гибким, как резина, и острым, как стекло. В его украшенной драгоценными камнями рукояти скрывалась форкосигановская печать. Нападавшие вытянули кинжал из-под кителя Майлза. Майлз-два пристроил через плечо ремень ножен и снова застегнул китель. Самым последним он отцепил пояс со сканерным щитом и быстрым движением застегнул его вокруг талии Майлза.
Глаза Майлза-два горели ужасом и куражом, когда он замер, чтобы последний раз окинуть взглядом Майлза. Майлз уже видел однажды этот взгляд - на собственном лице, отразившемся в зеркальной стене подземки.
Нет.
Он видел его на лице того типа, отразившемся в зеркальной стене подземки.
Должно быть, той ночью он стоял неподалеку от Майлза, отражаясь в стене под другим углом. И на нем была не та форма. Зеленая, а на Майлзе в тот момент был серый дендарийский мундир.
"Однако похоже, что на этот раз они все сделали верно".
— Превосходно, — рявкнул Майлз-два, освободившись от звукового глушителя сканерного щита. — Нам даже не пришлось парализовать женщину. Она ничего не заподозрит. Говорил же я, что это сработает. - Он глубоко вздохнул, выпятил подбородок и сардонически улыбнулся Майлзу.
"Ах ты, мелкий позер и тиран", — с отвращением подумал Майлз. — "Ты мне за это заплатишь".
"Да, своим худшим врагом всегда был я сам".
Подмена заняла какие-то мгновения. Майлза поволокли через дверь в глубине комнаты. Дернувшись героическим усилием, он ухитрился врезаться при этом головой в косяк.
— Что там? — мгновенно позвал сверху голос Элли.
— Я, — немедленно отзывался Майлз-два. — Я проверял тут вокруг. Внизу тоже никого. Пустой номер.
— Думаешь? — Майлз услышал, как она сбегает по ступенькам. — Мы можем немного подождать.
Звякнул ее наручный комм. "Элли?" — позвал едва слышный голос Айвена. — У меня на сканере минуту назад был любопытный след.
Душа Майлза дрогнула в надежде.
— Проверь еще раз. — Голос Майлза-два был холоден.
— Теперь ничего.
— И здесь тоже ничего. Боюсь, там кто-то запаниковал и они отменили дело. Снимайте внешнее оцепление и везите меня обратно в посольство, коммандер Куинн,
— Так скоро? Ты уверен?
— Да. Это приказ.
— Ты тут главный. Черт, — с сожалением произнесла Элли, — а я уже так настроилась на эти сто тысяч бетанских долларов...
Их шаги прозвучали эхом в такт и смолкли за закрывшейся дверью. Урчание машины стихло вдали. Темнота и тишина, нарушаемая лишь шумом дыхания.
Майлза снова поволокли - через заднюю дверь, по тесным загаженным коридорам, потом запихнули на заднее сидение автомобиля, припаркованного в узком проезде. Двое посадили его между собой, точно куклу, третий сел за руль. Мысли Майлза кружились, удерживаемые на самом краешке сознания. Чертовы сканеры... техника пятилетней давности с галактической периферии, отставшая, пожалуй, лет на десять от земной, - им теперь придется подтянуть пояса потуже в плане бюджета и списать сканерные системы по всему дендарийскому флоту - если он только доживет до того, чтобы отдать этот приказ... Сканеры, черт. Ошибка крылась не в сканерах. Разве на некогда мифического единорога не охотились с зеркалом: тщеславную зверюгу завораживало ее собственное отражение, а тем временем убийцы окружали ее, готовясь напасть? Где-то поблизости должна быть девственница...
Это был старый район. Извилистый маршрут, которым двигалась машина, мог быть в равной степени предназначен для того, чтобы запутать Майлза, или просто оказаться кратчайшим путем, известным местным. Спустя примерно четверть часа машина спустилась в подземный гараж и с шипением замерла. Гараж был маленький, явно частный, и места там хватало только на пару машин.
Майлза втащили в лифтовую шахту и поднялись на один этаж, оказавшись в коротком коридоре. Один из громил снял с Майлза сапоги и пояс со сканерным щитом. Действие парализатора постепенно проходило. Ноги были словно резиновые, их покалывало как иголками, но по крайней мере они его держали. Запястья ему развязали; он неуклюже попытался растереть свои ноющие от боли руки. Кляп изо рта вытащили. Майлз издал бессловесный хрип.
Прямо перед ним отперли дверь и втолкнули Майлза в комнату без окон. Дверь закрылась за спиной со щелчком, какой издают сомкнувшиеся челюсти капкана. Майлз пошатнулся и встал, задыхаясь; ноги у него слегка разъезжались.
Запертая световая панель на потолке освещала узкое помещение, обстановку которого составляли лишь две жесткие скамьи вдоль стен. Слева дверной проем со снятой дверью вел в крошечный санузел - тоже без окон.
На одной из скамей лицом к стене свернулся мужчина в зеленых брюках, кремовой рубашке и носках. Он осторожно, скованно развернулся и сел. Одну руку сидящий машинально приподнял, словно прикрывая покрасневшие глаза от слишком яркого света; другой рукой он оперся на скамью, удерживая равновесие. Темные волосы спутались, на подбородке четырехдневная щетина. Воротничок рубашки расстегнут, открывая в остром вырезе горло - странно беззащитное, по контрасту с обычным эффектом черепашьей брони, какую создает высокий закрытый воротник барраярского кителя. Лицо помято.
Безупречный капитан Галени. И весьма потрепанный.