Глава 17

Немного запыхавшийся оруженосец Пим открыл перед Катериной двери особняка Форкосиганов. Оруженосец оттянул, поправляя, высокий стоячий воротник кителя и приветствовал ее своей обычной радушной улыбкой.

- Добрый день, Пим, - поздоровалась Катерина. И порадовалась, что голос не дрожит. - Мне нужно видеть лорда Форкосигана.

- Да, мэм.

Катерина только сейчас поняла, что ревностное Да, миледи!, сорвавшееся с языка Пима в этом самом вестибюле в вечер званого ужина, было оговоркой, выдававшей его с головой. В тот момент она не обратила на это внимания.

Пим нажал клавишу своего наручного комма. - М'лорд? Вы где?

Из комма послышался слабый глухой стук и приглушенный голос Майлза: - На чердаке в северном крыле. А что?

- К вам пришла госпожа Форсуассон.

- Я сейчас спущусь... нет, погоди. - Короткая пауза. - Проводи ее сюда. Держу пари, ей захочется на это посмотреть.

- Да, м'лорд. - Пим показал в сторону заднего крыльца и лифтовой шахты. - Сюда. - Он добавил перед тем, как войти в лифт: - А малыш Никки сегодня не с вами, мэм?

- Нет. - Она ограничилась односложным ответом: ей не хватило духу объяснить причину.

Они вышли из лифтовой трубы на пятом уровне - куда Катерина так и не попала во время той первой, незабываемой экскурсии по особняку. Она проследовала за оруженосцем по коридору с не прикрытым коврами полом, миновала двустворчатые двери и оказалась в огромном помещении с низким потолком, простирающемся от одной стены дома до другой. Выпиленные вручную стропила, сделанные из толстых стволов, пересекали пространство над головой, между ними желтела штукатурка. Высокие кипы всякого добра рассекали посредине два прохода, и над ними свисала осветительная арматура самого утилитарного вида.

Частично здешние залежи составлял обычный для любого чердака хлам: потертая мебель и светильники, не годные даже для комнат прислуги; пустые рамы; покрытые пятнами зеркала; какие-то закутанные прямоугольные предметы - наверное, картины; скатанные в рулон гобелены. И совсем древние керосиновые лампы и подсвечники. А еще таинственные ящики и коробки, обтянутые потрескавшейся кожей чемоданы, изрезанные деревянные сундуки с выжженными ниже замка инициалами давно умерших людей.

Но дальше перечень здешнего добра делался любопытнее. Притулившаяся рядом с вытесанным вручную столбом-подпоркой охапка ржавых кавалерийских пик с обернутыми вокруг древка сморщенными, выцветшими коричнево-серебряными флажками. Вешалка с туго увязанными ливреями оруженосцев, поблекшими, тоже коричневыми с серебром. Огромное количество лошадиной сбруи: седла, уздечки, сбруи - с ржавыми бубенчиками, запутанными кисточками, почерневшим серебряным тиснением, отслоившейся краской и разбитыми, потрескавшимися декоративными бусинами. Подседельники и попоны с ручной вышивкой - монограммой Форкосиганов или различными вариантами узора на тему их герба. Десятки мечей и кинжалов, беспорядочно рассованных по бочонкам, словно стальные букеты.

В проходе посреди всего этого хлама, ближе к противоположному концу комнаты, сидел с закатанными рукавами Майлз в окружении трех раскрытых сундуков и полуразобранной груды бумаг и свитков. Один из сундуков, явно только что отпертый, был до краев полон всяческим старым энергетическим оружием - с давно разрядившимися батареями, как понадеялась Катерина. Другой, поменьше, был вместилищем документов.

Майлз поднял взгляд и одарил Катерину бесшабашной улыбкой: - Я же говорил вам, что на наши чердаки стоит посмотреть! Спасибо, Пим.

Оруженосец удалился, кивнув; наученная опытом Катерина догадывалась, что этот кивок был молчаливым пожеланием удачи.

- Вы не преувеличивали, - согласилась она. Интересно, что это за чучело птицы висит вниз головой вон в том углу, свирепо тараща на них злобные стеклянные глаза?

- В тот единственный раз, когда я привел сюда Дува Галени, тот чуть заговариваться не начал. Прямо на моих глазах из СБшника преобразился в доктора истории и преподавателя, а потом целыми часами - днями - возмущался и выговаривал мне за то, что мы не каталогизировали все это барахло. Он до сих пор готов говорить на эту тему бесконечно, если я имею глупость напомнить ему об этом. Я-то всегда считал, что документохранилища с климат-контролем, которое приказал устроить отец, вполне достаточно.

Майлз жестом пригласил ее присесть на длинный лакированный сундук из древесины грецкого ореха. Катерина молча улыбнулась и послушно села. Следует сообщить ему дурные вести и откланяться, но... нет никаких сил его огорошить, испортить это радостное, приподнятое настроение. Интересно, с каких это пор его голос стал звучать музыкой для ее ушей? Ладно, пусть еще немножко поболтает...

- Короче, я наткнулся на одну вещь, которая, по-моему, вас заинтересует... - Он потянулся было к непонятному большому предмету, скрытому плотной белой тканью, но его рука неуверенно застыла над сундуком с оружием. - Правда, и это тоже довольно интересно, но скорее во вкусе Никки. Он ценит гротеск? В его годы я бы счел это сногсшибательной находкой. Как я умудрился тогда его пропустить? Ах, ну да, ключи-то были у деда. - Он достал из сундука мешок из бурой холстины и с некоторым колебанием туда заглянул. - Кажется, тут цетагандийские скальпы. Хотите посмотреть?

- Посмотреть - может быть. Но не потрогать.

Он любезно протянул ей открытый мешок. Высохшие пожелтевшие пергаментные лоскутки с клочками прилипших - или, в отдельных случаях, отвалившихся - волос действительно напоминали человеческие скальпы.

- Фью, - уважительно присвистнула она. - Ваш дед сам их добыл?

- Хм, возможно, но их многовато для одного человека, даже для самого генерала Петра. Скорее всего, эти скальпы сняли его партизаны и принесли ему как трофеи. Все очень мило, а что ему было с ними делать? Выбросить нельзя, это подарки.

- А что собираетесь с ними делать вы?

Майлз пожал плечами, убирая мешок обратно в сундук. - Если Грегору понадобится нанести тонкое дипломатическое оскорбление Цетагандийской империи - что сейчас не входит в его планы, - то мы могли бы их вернуть с тщательно подобранными извинениями. Больше вариантов мне в голову сейчас не приходит.

Он закрыл крышку, перебрал кучу механических ключей, сваленных у него на коленях, и запер сундук. Потом, поднявшись, перевернул вверх ногами стоящую перед Катериной корзину, водрузил на ее донце закутанный предмет и сдернул покрывало.

Это оказалось прекрасное старинное седло, в том же стиле, что и кавалерийские седла старого образца, но более легкое и дамское. На потемневшей коже были искусно вырезан и вытиснен узор: листья, цветы и веточки папоротника. Изношенный зеленый бархат стеганной седельной подушечки был наполовину вытерт, он истлел и полопался, так что выглядывала набивка. Кленовые и оливковые листья, выдавленные в коже и тонко прокрашенные, овалом окружали монограмму: Ф и чуть меньшие Б и К. Те же растительные мотивы составляли вышивку шерстяной попоны, на удивление ярких цветов.

- К нему должна быть парная уздечка, но я ее пока не нашел, - объяснил Майлз и провел пальцем по монограмме. - Это одно из седел, принадлежавших моей бабушке по отцовской линии. Жене генерала Петра, принцессе-графине Оливии Форбарра-Форкосиган. Вот этим она явно пользовалась. Мою мать так ни разу и не удалось уговорить прокатиться верхом - я никогда не понимал, почему, - и отцовским увлечением верховая езда тоже не была. Так что у деда остался лишь я, чтобы не дать умереть этой традиции. Но во взрослом возрасте на лошадей мне никогда не хватало времени. Вы, кажется, говорили, что умеете?

- С самого детства не пробовала. Двоюродная бабушка держала для меня пони - хотя подозреваю, что дело было скорее в навозе для ее сада. Родители жили в городе, у них такой возможности не было. Жирный пони с мерзким характером, но я его обожала. - Катерина улыбнулась своим воспоминаниям. - С седлом, без седла - как получится..

- Это седло можно было бы восстановить и снова пустить в дело.

- В дело? Да ему место в музее! Ручной работы... абсолютно уникальное... историческая реликвия... мне трудно даже представить, сколько оно могло бы стоить на аукционе!

- А-а. Мы и с Дувом об этом поспорили. Знаете, это не просто ручная работа, но работа на заказ, сделано специально для принцессы. Скорее всего, в подарок от деда. Представьте себе не просто ремесленника, а мастера: как он выбирает кожу, кроит, шьет, режет узор. Я словно вижу, как он оттирает руки в керосине, мысленно представляет свою графиню, разъезжающую в седле его работы на зависть и восхищение друзьям, и думает, что оно сделалось частью того... того произведения искусства, которым была ее жизнь. - Майлз обвел пальцем обрамляющие инициалы листья.

Пока он говорил, Катерина все больше убеждалась, насколько драгоценна эта вещь. - Ради всего святого, хотя бы оцените его сперва!

- Зачем? Ссудить напрокат музею? Ради этого я не стану устанавливать цену на мою бабушку. Продать какому-нибудь коллекционеру, чтобы хранил его под спудом, словно деньги в сундуках? Пусть этот скряга копит деньги, людям такого сорта больше ничего не надо. Единственным собирателем, достойным его получить, был бы тот, кто сам одержим принцессой-графиней - бывают такие мужчины, способные безнадежно влюбиться вопреки бездне лет. Нет. Мой долг перед мастером, сделавшим это седло, - использовать его по прямому назначению, на что он и рассчитывал.

Жившая в Катерине замученная и стесненная в средствах домохозяйка - прижимистая супруга Тьена - ужаснулась. Но потайная часть ее души запела, словно колокол, разбуженная словами Майлза. Да. Именно так и должно быть. Место этому седлу под прекрасной леди, а не под стеклянным колпаком. Сады предназначены для того, чтобы ими любоваться, вдыхать аромат, прогуливаться, даже копаться в земле. Ценность сада не измеришь приборами и линейкой, она лишь в удовольствии тех, кто его посещает. Лишь использование порождает смысл. Откуда Майлз это знает? "За одно это я могла бы тебя полюбить"...

- Ну, вот, - он усмехнулся в ответ на ее улыбку и набрал воздуха в грудь для длинной тирады. - Бог свидетель, мне необходимы хоть какие-то физические упражнения, а то моя нынешняя кулинарная дипломатия приведет к тому, что я стану неотличим от Марка, несмотря на все его старания. В столице есть несколько парков с дорожками для верховой езды. Но в одиночку это не такое интересное занятие. Не хотите ли составить мне компанию? - Он простодушно поморгал.

- Очень бы хотела, - сказала она честно, - но не могу.

И пока Майлз не выплеснул на нее десяток мгновенно родившихся контрдоводов - Катерина уже видела их в его глазах, - она подняла ладонь, не давая ему себя перебить. Хватит потворствовать своим желаниям, наслаждаться кусочком иллюзорного счастья. Надо сказать себе "стоп", пока хватает силы воли. Соглашение, навязанное ей Василием, разрешает лишь попробовать Майлза, но не насытиться им. Никаких пиршеств... Назад к грубой действительности.

- Произошло кое-что новенькое. Вчера ко мне пришли Василий Форсуассон и мой брат Хьюго. Науськанные мерзким письмом от Алексея Формонкрифа.

Она вкратце описала вчерашний визит. Майлз сидя на полу, выслушал ее внимательно и с недрогнувшим лицом. На сей раз он ее не перебивал.

- Вы развеяли их заблужения? - проговорил он медленно, когда она замолчала, чтобы перевести дух.

- Я пыталась. И разъярилась, когда они просто... отмахнулись от моих слов в пользу подлых инсинуаций этого кретина Алексея. Нашли кого слушать! Хьюго хоть честно за меня волнуется. А вот Василием движут лишь заблуждения насчет семейного долга плюс какие-то раздутые представление об упадочной развращенности столицы.

- А, - протянул Майлз. - Романтик, вот оно как.

- Майлз, они были готовы забрать Никки немедленно! А у меня нет никакого законного способа бороться за опеку над ним. Даже если я приволоку Василия к судье в магистрат округа Форбреттена, то не смогу доказать, что он абсолютно не годится в опекуны. Он годится. Он лишь абсолютно легковерен. Хотя задним числом мне пришло в голову уже вечером, после разговора: у Никки ведь допуск секретности. Может, в дело вмешается СБ и не даст Василию добиться опекунства?

Майлз наморщил лоб, задумавшись. - Скорее всего... нет. Он ведь не намерен увозить Никки на другую планету. СБ будет не против, если Никки поселится на военной базе; они наверняка сочтут, что с точки зрения безопасности это место лучше, нежели особняк Форкосиганов или дом вашего дяди. Меньше утечки информации. Зато они вряд ли они придут в восторг от судебного разбирательства, которое снова привлечет общественное внимание к комаррскому делу.

- Они его могут прикрыть? В чью пользу?

Майлз подумал и со свистом втянул воздух сквозь зубы. - В вашу, если я об этом попрошу. Но с них станется устроить все таким образом, чтобы максимально упрочить версию прикрытия - а именно так на этой неделе они классифицируют в своих ограниченных умишках клевету об убийстве Тьена. Я просто не смею ничего предпринять; я только хуже сделаю. Интересно, может кто-то на это и рассчитывал?

- Я знаю, что Алексей дергает Василия за ниточки. Полагаете, еще кто-то дергает за ниточки самого Алексея, пытаясь вынудить вас к гибельному прилюдному промаху? - Тогда именно она оказывается последним звеном в цепочке, за которую тянет тайный враг Майлза, стремясь вытащить того под удар. Ужасающее открытие. Но только если она - и Майлз - поступят так, как предполагает противник...

- Я... гм. Возможно. - Он нахмурился сильней. - В любом случае, лучше бы ваш дядя уладил это дело тихо, внутри семьи. Он по-прежнему намерен вернуться с Комарра до свадьбы?

- Да, но лишь если так называемые пара мелких технических вопросов не окажутся сложнее, чем он предполагал.

Майлз сочувственно и понимающе поморщился. - Значит, гарантий никаких. - Он помолчал. - Округ Форбреттенов, да? Если все же потребуется протекция, я могу приватно попросить Рене Форбреттена, чтобы он... э-э... все уладил. Вы сможете обратиться непосредственно к нему через голову судьи Округа. Мне не придется привлекать СБ и вообще светиться в этом деле. Но этот вариант не пройдет, если к тому времени графство Форбреттенов достанется Сигуру.

- А мне не нужна никакая протекция. Я вообще не хочу, чтобы Никки больше тревожили. Довольно с него ужасов. - Катерина вся сжалась, и ее трясло - трудно сказать, от страха, гнева или ядовитой смеси того и другого.

Майлз поднялся с пола, обошел вокруг, несколько неуверенно присел рядом с Катериной на ореховый сундук и испытующе на нее поглядел. - Так или иначе, но нашими стараниями все образуется. Через два дня в Совете Графов состоится голосование по наследованию обоих округов. Как только оно пройдет, испарится и политический мотив раздувать против меня обвинение, и все уляжется. - Это прозвучало бы весьма успокаивающе, не добавь Майлз: - Надеюсь на то.

- Зря я предложила наложить на вас карантин до конца моего годичного траура. Надо было попытаться уговорить Василия "до Зимнепраздника". Я догадалась, когда было уже поздно. Но я не могу рисковать Никки, просто не могу! Особенно теперь, когда мы зашли так далеко и так много пережили.

- Ну-ну, ш-ш. По-моему, у вас здравые инстинкты. У моего деда была древняя кавалерийская присказка: 'По опасной земле скачи как можно легче'. Мы просто ненадолго ляжем на дно, чтобы не раздражать беднягу Василия. А когда вернется ваш дядя, он прочистит парню мозги. - Он искоса поглядел на нее. - Или, конечно, мы можем с вами год не видеться?

- Мне бы этого совсем не хотелось, - призналась она.

- А-а. - Уголок его рта пополз вверх, и после паузы Майлз добавил, - Значит, такой вариант исключается.

- Но, Майлз, я дала свое слово. Не хотела, но пришлось.

- Вас вынудили. Знаете, тактическое отступление - неплохой ответ на внезапную атаку. Сначала остаешься в живых. Потом сам выбираешь позицию. И затем контратакуешь.

Каким-то образом, не ее стараниями, его нога оказалась рядом с ее; это было даже не касание, а просто ощущение теплого и плотного, даже через два слоя одежды - серой и черной. При их разнице в росте не было возможности уютно положить голову ему на плечо, зато можно было бы обнять его талию и склонить голову, коснувшись щекой его волос. Это было бы так приятно, так утешило бы душу. Я не должна этого делать.

Нет, должна. Сейчас и всегда....

Нет.

Майлз вздохнул. - Сражен собственной репутацией. Я думал, что в этом деле для меня важно только ваше мнение, Никки и Грегора. Про Василия я забыл.

- Я тоже.

- Папа выдал мне такое определение: репутация - это то, что знают о тебе другие, а честь состоит в том, что знаешь о себе сам.

- Вот что имел в виду Грегор, когда велел вам поговорить с ним? Слова вашего папы звучат мудро. Я хотела бы познакомиться с ним.

- Он с вами - тоже. Конечно, он немедленно довел эту мысль до конца, поинтересовавшись, что я о себе думаю. У него есть этот... этот глазомер.

- Похоже... я понимаю, что он имел в виду. - Катерина могла бы обвить пальцами его руку, лежащую у него на бедре, так близко. Она бы бы тепло и успокаивающе легла в ее ладонь... Ты уже предавала себя раньше в жажде прикосновений. Не смей больше. - В день смерти Тьена я перестала быть человеком, верным данным им клятве, и стала человеком, который сломал свой обет и ушел прочь. Брачный обет был для меня всем миром, или, по крайней мере... я променяла на него весь мир. И я до сих пор не знаю, не напрасно ли стала клятвопреступницей. Быть может, Тьен не бросился бы вон из купола так, по-дурацки, сломя голову, если бы тем вечером я не огорошила его, что ухожу. - Она помолчала. На чердаке было очень тихо. Старые толстые каменные стены не пропускали городского шума. - Я не та, что была. И не могу вернуться обратно. Мне не очень нравится то, кем я стала. Я все еще... держусь. Но знаю, как мне стронуться с этой точки. Никто и никогда не давал мне карты этого пути.

- А-а, - произнес Майлз. - Вы об этом. - В его голосе не было ни капли недоумения, одно лишь уверенное понимание.

- К концу моего брака обет оставался единственным, что не обратилось в прах. Я попыталась поговорить об этом с тетей Фортиц, и она стала меня утешать - мол, все нормально, Тьен был ослом, это все знают. Понимаете... Дело не в Тьене, будь он святым или чудовищем. А во мне и в моем слове.

Он пожал плечами. - Чего тут не понять? По мне, это абсолютно очевидно.

Она повернула голову и взглянула ему в лицо. Майлз глядел на нее снизу вверх с терпеливым любопытством. Да, он понимает абсолютно все... и даже попытки не делает ее утешить, уговорить забыть про ее горе или убедить, что оно не стоит огорчения. Ощущение было такое, словно она открыла дверцу платяного шкафа - и шагнула через нее в новый мир, распахнувшийся перед ее округлившимися глазами. Ой.

- По опыту скажу, - заметил Майлз, - проблемы с клятвами вроде "скорее умру, чем обесчещу себя" в том, что по прошествии достаточного времени все человечество разделится исключительно на мертвецов и клятвопреступников. Так что это проблема выживания.

- Да, - тихо согласилась она. Он знает. Он все знает, вплоть до горькой мерзости сожаления на самом дне колодца души. Откуда он это знает?

- Скорее умереть, чем быть обесчещенным. Хм, по крайней мере никто меня не упрекнет, что я сделал это не по порядку. Знаете... - Он отвел было взгляд, но тут же взглянул Катерине прямо в глаза. Лицо его было бледным. - То, что из СБ я ушел по медицинским показаниям, не совсем правда. Меня выгнал Иллиан. За фальсификацию рапорта о моих припадках.

- Ох, - только и сказала она. - Я не знала.

- Знаю, что не знали. Я не афиширую этот факт, по вполне очевидным причинам. Изо всех сил я старался спасти свою карьеру - адмирала Нейсмита, который к тому времени стал для меня всем, моей жизнью и честью, большей частью моей личности, - но вместо этого ее погубил. Я, конечно, был готов к тому, что когда-то это закончится... Адмирал Нейсмит родился как обман, но я искупил эту ложь, постепенно сделав его настоящим. И до поры это и вправду неплохо срабатывало; маленький адмирал дал мне все, о чем я когда-либо мечтал. Тогда я решил: вот способ искупить любой грех. Сперва солги, потом сделай это правдой. То же самое я пытался проделать с вами. Даже любовь не так сильна, как привычка, а?

Наконец-то она позволила себе его обвить его рукой. Зачем обоим морить себя голодом?... Майлз моментально затаил дыхание, словно человек, протянувший на ладони лакомство дикому животному. Смутившись, Катерина отпрянула.

Она вздохнула и отважилась произнести. - Привычки... Да. Мне кажется, будто застарелые привычки делают меня наполовину калекой. - Старые шрамы разума. - Тьен... кажется мне сейчас чем-то совсем чужим. Как вы думаете, смогу я когда-нибудь забыть и его смерть?

Вот теперь он отвел глаза. Не смел на нее взглянуть? - Я не могу ответить за вас. Мои собственные призраки, похоже, всегда со мной, хочу я того или нет. Постепенно они делаются все тоньше и прозрачней, а може,т это я к ним привыкаю. - Он обвел взглядом чердак, вздохнул и скупо добавил: - Я уже рассказывал вам, как убил своего деда? Великого генерала, пережившего все - цетагандийцев, Юрия Безумного, - все, что на него взвалило это столетие?

Она не поддалась на провокацию и не ответила ему потрясенным восклицанием, какого, по мнению Майлза, столь драматическое заявление заслуживало, а лишь вопросительно приподняла бровь.

- Я разочаровал его до смерти, э-э, в тот день, когда провалился на вступительных экзаменах в Академию и потерял свой первый шанс сделать военную карьеру. Он умер той же ночью.

- Разумеется, - подтвердила она сухо, - Причина была именно в вас. Его почти столетний возраст тут, конечно же, не при чем.

- Ага, я знаю. - Майлз пожал плечами и кинул на нее пронзительный взгляд из-под темных бровей. - Как знаете и вы, что Тьен погиб в результате несчастного случая.

- Майлз, - произнесла она после долгой задумчивой паузы, - вы что, пытаетесь обставить меня по мертвецам?

Ошеломленный, он открыл было рот в возмущенном протесте, но выговорил лишь просто 'Ох' и мягко ткнулся лбом Катерине в плечо, словно колотясь головой об стену. Когда он снова заговорил, то шутливый тон не до конца прятал настоящую боль. - Как вы меня только выносите? Я сам-то себе невыносим!

По-моему, это искреннее признание. Мы точно открыли друг другу душу до самой глубины.

- Ш-ш, ш-ш...

Теперь пришел его черед взять ее за руку, и крепкое пожатие пальцев было не менее горячим, чем любое объятие. Она не отшатнулась в испуге, хотя по телу и пробежала странная дрожь. "Разве морить себя голодом - не такое же предательство по отношению к себе самой?"

- Пользуясь бетанскими психологическими словечками Карин, - проговорила Катерина, чувствуя, что дыхание перехватывает, - у меня насчет клятв Пунктик. Когда вы стали Имперским Аудитором, вам пришлось приносить новую присягу, нарушив предыдущую. Как вы с этим справились?

- А-а, - произнес он, рассеянно поглядев по сторонам. - Разве когда вам выдавали честь, то не дали модель с кнопкой перезагрузки? Моя вот тут, - он ткнул пальцем куда-то в район пупка.

Черный юмор, но невыразимо смешной; Катерина не выдержала, и ее хохот эхом раскатился по помещению, отражаясь от перекрытий. От смеха что-то внутри у нее расслабилось, будто отпустило скрученную до излома пружину. Когда Майлз вот так рассмешил ее, он словно открыл свету и воздуху скрытые раны, слишком болезненные для прикосновения, и тем дал им шанс зарасти.

- Так вот зачем эта штука? А я и не знала!

Он улыбнулся, снова захватывая ее руку в плен. - Одна мудрая женщина как-то сказала мне: "просто двигайся дальше". Любой добрый совет, который мне случалось получить, даже отцовский, в конце концов сводится к этому.

Хочу быть с тобой всегда, чтобы ты мог меня смешить.

Майлз не сводил взгляда с ее ладони в своей руке, словно хотел поцеловать. Он сидел так близко, что она ощущала каждый его вздох - и их дыхание сливалось в такт. Молчание затянулось. Несколько минут назад она уже была готова ему сдаться, но удержалась от объятий... однако если так будет продолжаться и дальше, закончится все поцелуем. Его запах наполнил ее ноздри, рот... казалось, что кровь разносит его к каждой клеточке ее тела. Близость плоти казалась легкой после куда более пугающей близости разумов.

Наконец она с невероятным усилием села ровно. Вероятно, отпустить ее руку Майлзу было не легче. Сердце колотилось, словно после бега. Стараясь говорить совершенно нормальным голосом, Катерина спросила: - Итак, вы считаете, что нам надо подождать дядиного возвращения, прежде чем взяться за Василия. По-вашему, в этой нелепице действительно была спрятана ловушка для нас?

- Запашок как раз такой. Но не могу пока сказать, с какого уровня он исходит. Может быть, это всего лишь Алексей пытается вывести меня из игры.

- Но тогда стоит задуматься, кто у Алексея ходит в друзьях. Понимаю. - Она попыталась придать голосу энергичность: - Значит, послезавтра в Совете вы собираетесь дискредитировать Ришара и партию Формонкрифа?

- А-а, - протянул он. - Тут мне стоит вам кое-что рассказать. - Он отвел взгляд, постучал пальцем по губам и снова решился посмотреть Катерине в лицо. Улыбка не исчезла с его луб, но глаза сделались серьезными, почти суровыми. - Похоже, я допустил стратегическую ошибку. Вы, гм, в курсе, что Ришар Форратьер воспользовался этой клеветой как инструментом, чтобы заполучить мой голос?

- Я догадывалась о такого рода закулисной борьбе, - нерешительно предположила Катерина. - Хотя не ожидала, что это будет сделано так прямолинейно.

- Топорно, это точнее. - Майлз поморщился. - Поскольку шантаж - не та вещь, которую я склонен вознаграждать, то я в ответ употребил все свое влияние в пользу Доно.

- Прекрасно!

Он скупо улыбнулся и покачал головой. - Мы с Ришаром загнали друг друга в угол. Если он выиграет свое графство, а я окажусь в открытой оппозиции, ему ничего не останется, как исполнить свою угрозу. Тогда у него будет на это и право, и власть. Сразу он ничего предпринимать не станет - ему нужна будет пара недель, чтобы собрать союзников и подтянуть ресурсы. И если он не полный болван в тактике, то подождет до свадьбы Грегора. Но после - вы понимаете, что случится?

Ее желудок сжался. Она прекрасно все понимала, но...

- Но как он избавится от вас посредством обвинения в убийстве Тьена? Разве, такой иск не аннулируют немедля?

- Если кто-нибудь поумнее не отговорит Ришара... то реально может случиться все, что угодно. Чем больше я задумываюсь, тем грязней это дело выглядит. - Положив открытую ладонь на обтянутое серой тканью колено, он принялся загибать пальцы, считая по порядку. - Убийство отпадает. - Судя по кривой усмешке, это была шутка. Почти. - Грегор санкционирует нечто подобное лишь за открытую измену, а Ришар удручающе верен Империи. Похоже, он и вправду верит, что я прикончил Тьена, так что он в каком-то смысле человек честный. Отвести его в сторонку и приватно рассказать правду о комаррском деле - исключено напрочь. Поэтому я ожидаю разнообразные маневры вокруг факта недостатка улик и вердикт "Не Доказано". Конечное, кое-какие улики может сфабриковать СБ, но меня мутит при одном предположении, какими именно они окажутся. Ни моя, ни ваша репутация в списке их приоритетов не значится. Вы втянуты в это дело, а я... не смогу контролировать ситуацию полностью.

Катерина осознала, что изо всех сил стискивает зубы. Она провела языком по губам, расслабляя сведенные мускулы челюсти. - Терпение было моим фирменным знаком. В былое время.

- Я надеялся подарить вам иные времена.

Она не знала, что ответить, и просто пожала плечами.

- Есть один вариант, - добавил Майлз. - Способ, каким я в состоянии прекратить этот... поток грязи.

- Да?

- Я могу сдаться. Прекратить свою агитацию. Округ Форкосиганов проголосует "воздерживаюсь"... нет, этого, наверное, не хватит, чтобы возместить ущерб. Значит, проголосовать за Ришара. Публично отступить.

У нее перехватило дыхание. Нет! - Вас об этом Грегор попросил? Или СБ?

- Нет. Пока нет, во всяком случае. Но я подумал... не захотите ли этого вы.

Она отвела от него взгляд на три долгих вдоха. Потом повернула лицо и ровным голосом произнесла: - После такого нам бы обоим пришлось воспользоваться этой вашей кнопкой перезагрузки.

Майлз принял сказанное, почти не изменившись в лице, лишь уголок губ чуть дернулся.

- У Доно недостаточно голосов.

- Пока у него есть ваш - меня это устраивает.

- При том, что вы понимаете, чем это может закончиться.

- Понимаю.

Он испустил долгий, все это время сдерживаемый, вздох.

Неужели она больше ничем не в состоянии помочь? Тайные враги Майлза дергают за все эти ниточки, чтобы вынудить их обоих на какие-то необдуманные действия. Значит, им нужно затаиться. Но не как съежившейся добыче, а как поджидающему охотнику. Она смерила Майлза испытующим взглядом. Его обычная жизнерадостная маска прятала сейчас под собою нервозную напряженность.

- Кстати, просто из любопытства: когда вы в последний раз пользовались активатором?

Он отвел глаза. - Ну... некоторое время тому назад. Я был ужасно занят. Вы же знаете, что эта штука вырубает меня на целый день.

- Предпочитаете вырубиться прямо в палате Совета? Мне казалось, вам нужно там пару раз проголосовать. Так что извольте сделать это сегодня же вечером. Обещайте мне!

- Слушаюсь, мэм, - покорно согласился Майлз. Но, судя по странному блеску в глазах, он был далеко не так удручен, как заверял его виноватый собачий взгляд. - Обещаю.

Обещания... - Мне надо идти.

Майлз без возражений встал. - Я провожу вас. - Рука под руку они побрели вдоль прохода, рискуя в любой момент быть погребенными под забытыми на чердаке обломками прошлого. - Как вы сюда добрались?

- На такси.

- Я распоряжусь Пиму отвезти вас домой?

- Конечно.

Кончилось тем, что он поехал вместе с нею, в заднем отделении старого, просторного бронированного лимузина. Всю дорогу они болтали лишь о пустяках, точно в их распоряжении оставалось сколько угодно времени. Поездка была короткой. Они не прикоснулись друг к другу, когда Катерина выходила. Машина отъехала, и ее серебристая кабина скрыла... все.

***

Лицевые мыщцы Айвена уже свело от улыбки. Нынче вечером замок Форхартунг был великолепно декорирован по случаю приема, который Совет Графов устроил для комаррской делегации, прибывшей на свадьбу Грегора - впрочем, сами комаррцы упорно продолжали именовать это событие "свадьбой Лаисы". Фонарики и цветы украсили главный вестибюль, главную лестницу на галерею Палаты Совета и большой зал, где проходил сам ужин. Для празднования был еще один повод: постройка новых секций отражателя, решение о которой на прошлой неделе провели - или протащили силой, в зависимости от ваших политических взглядов, - голосованием через Совет. Это был императорский свадебный подарок истинно планетарного масштаба.

Банкет сопровождался речами и просмотром голофильма, не только посвященного планам роста отражателя, жизненного важного для нынешнего терраформирования Комарра, но еще и впервые объявившего о проекте новой скачковой станции, запланированной к постройке объединенным барраяро-комаррским консорциумом, куда входили Лаборатории Тоскане и Форсмит Лимитед.

На этот небольшой интимный вечерок на пятьсот персон мать приставила Айвена сопровождать некую комаррскую наследницу; увы, той шел седьмой десяток, она была замужем и к тому же приходилась теткой будущей императрице. Энергичную седовласую даму ничуть не смущало окружение из высших форов: она сама владела изрядной долей Лабораторий Тоскане и парой тысяч комаррских планетарных акций с правом голоса. А еще у нее была обожаемая незамужняя внучка. Айвен, полюбовавшись видеокартинкой, согласился, что девочка прелестна и явно большая умница. Но ее пришлось оставить дома - ведь ей было всего семь лет. Покорно проведя тетушку Анну с ее ближайшими прихлебателями по замку и показав им самые значительные архитектурные и исторические достопримечательности, Айвен ухитрился отконвоировать их обратно к плотной толпе комаррцев, окружавших Грегора с Лаисой, и осуществить свой побег. Пока Анна в полный голос, дабы перекричать гвалт, сообщала матери Айвена, какой ее сын симпатичный мальчик, он скрылся в толпе, выглядывая у стены слугу с подносом послеобеденной выпивки.

Тут Айвен чуть не налетел на молодую пару, идущую в сторону бокового крыла и не сводившую друг с друга глаз вместо того, чтобы смотреть под ноги. Лорд Вильям Форташпула, наследник графа Форташпулы, недавно объявил о своей помолвке с леди Кассией Форгорофф. Касси выглядела чудесно: глаза сияли, лицо разрумянилось, а глубокое декольте... черт возьми, она подложила что-то в бюст или просто успела созреть за последние пару лет? Айвен все еще ломал голову над этой загадкой, когда Кассия перехватила его взгляд; она вздернула голову так, что дрогнули цветы в гладких каштановых волосах, усмехнулась, крепче вцепилась в руку своего жениха и проследовала мимо. Лорд Форташпула успел только неопределенно кивнуть Айвену, прежде чем его уволокли.

- Симпатичная девочка, - сообщил хрипловатый голс прямо над ухом Айвена, заставив того вздрогнуть. Обернувшись, он увидел графа Фалько Форпатрила, своего кузена в какой-то дальней степени, наблюдавшего за ним из-под густющих седых бровей. - Какая жалость, что упустил свой шанс заполучить ее, Айвен. А, она, значит, бросила тебя ради кандидата попривлекательнее?

- Кассия Форгорофф меня не бросала, - возразил Айвен с излишней горячностью. - Я за ней и не ухаживал вовсе.

Низкий смешок Фалько неприятно отдавал скептицизмом. - Твоя мать рассказывала, что одно время Касси по тебе просто сохла. Но, кажется, она вполне оправилась после такого разочарования. Касси, я хочу сказать, а не твоя бедная маменька. Хотя и Элис, похоже, больше не досадует на твои неудачные романы. - Граф поглядел в дальнюю сторону залы, на окружение императора, где Иллиан опекал леди Элис в своем обычном спокойном, но подчеркнуто куртуазном стиле.

- Ни один из этих романов не был неудачным, сэр, - сухо заметил Айвен. - Все они завершились по взаимному согласию. Я сам выбираю правила игры.

Фалько лишь усмехнулся. Айвен, считая ниже своего достоинства сносить насмешки и далее, повернулся и вежливо кинул престарелому графу Форхаласу, спину которого так и не согнули годы. Форхалас только что подошел к своему давнему коллеге Фалько; тот был то ли прогрессивным Консерватором, то ли консервативным Прогрессистом, хитрым лисом, которого традиционно обхаживали обе партии. Форхалас же, сколько Айвен помнил, был ключевой фигурой в консервативной оппозиции центристскому блоку Форкосигана. Лидером партии он не был, но репутация человека железной честности делала его тем, на кого равнялись прочие.

В ту же секунду со стороны бокового крыла объявился и кузен Майлз - улыбочка и руки в карманах. На нем был коричневый с серебром форкосигановский мундир. Айвен напрягся, готовый броситься прочь с линии огня, если у Майлза на уме очередная чертова затея и он высматривает для нее добровольцев. Однако тот просто махнул Айвену рукой и поприветствовал обоих графов, Форхаласу к тому же почтительно кивнув, на что старик после секундного колебания ответил тем же.

- Куда вы дальше, Форкосиган? - без затей уточнил Фалько. - Собираетесь на прием к Форсмиту?

- Нет, туда отправится вся остальная наша команда. А я присоединюсь к гостям Грегора, - Майлз сделал паузу и приглашающе улыбнулся. - Разве что, вы оба, джентльмены, желаете снова вернуться к иску лорда Доно и были бы не против пойти куда-нибудь вместе со мной его обсудить?

Форхалас только отрицатально покачал головой, а вот Фалько фыркнул от смеха. - Бросьте, Майлз. Дельце безнадежное. Бог свидетель, вы сделали все, что могли, - по крайней мере, мне вы мозолили глаза всю прошлую неделю, где бы я ни бывал, - но, боюсь, на сей раз Прогрессистам придется довольствоваться победой в голосовании насчет отражателя.

Майлз оглядел редеющую толпу и понимающе пожал плечами. Айвен знал, что тот не только вел напряженную борьбу за интересы Доно и Рене, но и изрядно побегал, чтобы последнее голосование завершилось, как того желал Грегор. Неудивительно, что он выжат, как лимон.

- Кстати о наращивании отражателя. Мы все славно потрудились ради нашего будущего. Я считаю, Империя пожнет добрые плоды сегодняшнего решения задолго до того, как закончится терраформирование.

- М-м, - нейтрально протянул Форхалас. При голосовании по вопросу отражателя он как раз воздержался, но поскольку у Грегора и так было большинство, роли это не сыграло.

- Жаль, что Катерина сегодня вечером не здесь и не может видеть этого своими глазами, - добавил Майлз тоскливо.

- Да, кстати, почему ты ее не привел? - удивился Айвен. Что-то он не понимал стратегии Майлза. По-хорошему, оболганной парочке пошло бы на пользу открыто бросить вызов общественному мнению и заставить его склониться, но не малодушно отступить. Да и бравада скорее в майлзовском стиле.

- Все будет. Послезавтра. - И добавил вполголоса, сквозь зубы: - Хоть бы это чертово голосование наконец прошло!

Айвен усмехнулся и тоже понизил голос. - А еще бетанец! Ладно, наполовину. Мне-то казалось, ты - сторонник демократии, Майлз. Кончилось тем, что она тебе разонравилась?

Майлз кисло улыбнулся, но от дальнейшего обмена шпильками устранился. Он попрощался со старшими графами, любезно пожелав им хорошего вечера, и удалился. Шагал он несколько неуклюже.

- Мальчик Эйрела неважно выглядит, - заметил Форхалас, глядя ему вслед.

- Что ж, он ведь ушел в отставку по здоровью, - согласился Фалько. - Удивительно скорее то, как долго он сумел прослужить. Наверное, старые проблемы сказались в конце концов.

Старые, мысленно согласился Айвен, но не в том смысле, какой имел в виду Фалько. А Форхалас помрачнел: должно быть, при мысли о том, как Майлза сделало калекой внутриутробное отравление солтоксином и как связана была с этим делом трагическая история его собственной семьи. Айвен пожалел старика и поправил: - Нет, сэр. Это результат ранения, полученного им на службе.

Действительно, Майлз был весь серый и двигался скованно - явный признак того, что с ним недавно случился приступ.

Граф Форхалас, нахмурившись, задумчиво поглядел на Айвена. - Что ж, Айвен. Ты знаешь его лучше, чем кто ни было. Что это за грязная история насчет него и покойного мужа этой Форсуассон?

- Сфабрикована с начала и до конца, сэр, я так думаю.

- Вот и Элис говорит то же, - заметил Фалько. - А если кому и знать правду, то ей.

- Тут я соглашусь. - Форхалас тоже кинул взгляд на группу людей вокруг императора в дальнем конце полного народу сверкающего зала. - Но замечу, что она к тому же всецело верна Форкосиганам и без колебаний солгала бы, чтобы защитить их интересы.

- Вы правы лишь наполовину, сэр, - запальчиво возразил Айвен. - В том, что она всецело верна.

Форхалас поднял ладони в умиротворяющем жесте. - Не огрызайся, парень. Думаю, ответа мы никогда не узнаем. В нашем возрасте к таким неясностям привыкаешь.

Айвен проглотил раздраженный ответ. Граф Форхалас был за этот вечер уже шестым, донимавшим Айвена более или менее окольными распросами о делах его кузена. Если на долю Майлза пришлось даже вдвое меньше, неудивительно, что вид у него измотанный. Впрочем, угрюмо заключил Айвен, немногие посмеют задать лорду Форкосигану подобный вопрос в лицо, - а это значит, что именно он принял на себя весь огонь, предназначенный Майлзу. Типично, весьма типично.

- Если к Форсмитам ты не собираешься, - обратился к Форхаласу Фалько, - почему бы тебе не поехать со мною в дом к Форпатрилам? По крайней мере, там мы сможем выпить сидя. И обсудить наедине проект по водоразделу.

- Спасибо, Фалько. Звучит куда спокойнее. Ничто не вызывает столь утомительной активности среди наших коллег, как перспектива перехода больших денег в другие руки.

Из сказанного Айвен заключил, что предприятия Округа Форхаласа проворонили свой шанс воспользоваться новыми экономическими возможностями комаррского проекта. Он почувствовал, что на него накатывает тупое оцепенение, и избыток выпитого был тут не при чем. Напротив, состояние наводило на мысль, что стоит добавить. Он решил было продолжить свою экскурсию к бару, когда в поле его зрения появилось кое-что получше.

Оливия Куделка. В белом с бежевым кружевном платье, подчеркивающем ее скромную белокурую красоту. И одна. По крайней мере, пока.

- О! Прошу меня простить, господа. Я заметил друга, который нуждается в моей помощи.

Айвен сбежал от седовласых старцев и с сияющей улыбкой устремился к своей добыче, в то время как мозг его работал на полных оборотах. Нежную Оливию в его глазах всегда затмевали ее более энергичные старшие сестры, Делия и Марсия. Но Делия предпочла Дува Галени, а Марсия в недвусмысленных выражениях Айвену отказала. Возможно... возможно, он рановато прекратил свое продвижение по фамильному древу Куделок?

- Добрый вечер, Оливия. Какое прелестное платье! - Ну да, женщины тратят на свои наряды столько времени, что всегда полезно начать с того, чтобы оценить их старания. - Развлекаешься?

- Ой, привет, Айвен. Да, конечно.

- Я тебя раньше не видел. Мать приставила меня обхаживать комаррцев.

- Мы довольно поздно приехали. Это наша четвертая остановка за вечер.

Мы? - Здесь все твое семейство? Ну, Делию с Дувом я заметил. Они в той толпе рядом с Грегором.

- Они там? О, отлично. Надо будет с ними поздороваться, пока мы не уехали.

- А куда вы?

- На это столпотворение к Форсмитам. Это может оказаться очень ценно.

Пока Айвен пытался расшифровать последнее загадочное замечание, Оливия отвела взгляд от него и кого-то увидела. Глаза ее вспыхнули, губы приоткрылись, и на какой-то ошеломляющий момент она напомнила Айвену Кассию Форгорофф. Встревоженный, он проследил за направлением ее взгляда. Но в той стороне никого не было, кроме лорда Доно Форратьера, прощавшегося с его / ее давней подругой, графиней Формюир. Графиня, изящная и стройная в красном платье, которое так удачно гармонировало с неброским черным костюмом Доно, потрепала Форратьера по руке, засмеялась и отошла в сторону. Насколько Айвену было известно, графиня до сих пор жила отдельно от мужа; интересно, каким образом Доно проводит с ней время? От одной этой мысли у него мозги судорогой свело.

- В особняк Форсмитов, говоришь? - подхватил реплику Айвен. - Может, и мне туда заглянуть? Готов поручиться, вино они выставят отменное. Как вы туда поедете?

- На лимузине. Тебя подбросить?

Замечательно. - О да, спасибо. Я не отказался бы. - Сюда Айвен приехал вместе с матерью и Иллианом, каждый из свох соображений: он сам - не желая поцарапать свою блестящую гоночную машину на переполненной стоянке, а мать - собираясь присмотреть, выполняет ли сыночек свои обязанности как ею велено. Он и не ожидал, что отсутствие собственной машины откажется тактически полезным. Айвен ослепительно улыбнулся Оливии.

В этот момент к ним подошел Доно, со своей специфической довольной усмешкой, столь пугающе напоминающей Айвену о бывшей леди Донне. Доно не тот человек, в чьем обществе Айвен хотел бы быть замечен. Может, дать Оливии по-быстрому со всеми поздороваться и спешно уволочь ее прочь?

- Похоже, все расходятся, - заметил Доно Оливии, поприветствовав Айвена кивком. - Приказать Сабо подавать машину?

- Сперва поздороваемся с Дувом и Делией. А потом мы можем уходить. Да, я предложила Айвену ехать к Форсмитам с нами. Места, вроде, хватает.

- Конечно, - Доно радушно улыбнулся.

- Она взяла пакет? - уточнила Оливия у Доно, глядя, как исчезает в толпе ярко-алое платье.

На мгновение улыбка Доно превратилась в истинно злодейскую ухмылку. - Ага.

Пока Айвен безуспешно пытался прикинуть, как бы отделаться от персоны, обеспечивающей им транспорт, из-за столов показался Байерли Форратьер и пристроился к их компании. Проклятье. Все хуже и хуже.

- О, Доно, - приветствовал Бай кузена. - Ты все еще намерен закончить нынешний вечер визитом к Форсмитам?

- Да. Тебя тоже подвезти?

- Туда не надо. У меня другие планы. Хотя я был бы признателен, если бы потом ты смог подбросить меня домой.

- Конечно.

-Вы с графиней Формюир так долго беседовали там, на балконе. Что, вспоминали прежние времена, а?

- О да,- неопределенно улыбнулся Доно. - Знаешь, то да се.

Бай смерил его пристальным взглядом, однако Доно не пожелал вдаваться в дальнейшие подробности. - А с графом Форпински тебе днем удалось повидаться? - прибавил он.

- Да, наконец-то. И с парой других тоже. Фортейн не помог ничем, но по крайней мере в присутствии Оливии был вынужден держаться вежливо. Форвользе, Форхалас и Форпатрил, увы, и слушать меня не захотели. - Доно стрельнул в Айвена полным сомнения взглядом из-под черных бровей. - Ну, насчет Форвользе сказать трудно. Мне просто не открыли дверь; может, никого дома не было. Трудно сказать.

- И каков счет голосов? - полюбопыствовал Байерли.

- Почти равный, Бай. Сказать по правде, на такое соотношение я и надеяться не смел. Все так зыбко и неясно, что мне просто дурно.

- Переживешь. А... почти равный, это в чью пользу? - уточнил Бай.

- Не в нашу. К сожалению. Ладно... - вздохнул Доно, - это будет великая попытка.

- Ты скоро войдешь в историю, - безапелляционно заявила Оливия. Доно накрыл ее ладонь своею и благодарно улыбнулся.

Байерли пожал плечами, что по его стандартам можно было считать жестом утешения. - Кто знает, какая случайность еще может поправить дело?

- С этой секунды и до завтрашнего утра? Боюсь, немногое. Жребий уже, считай, брошен.

- Выше нос! Есть еще пара часов, чтобы поработать над теми, кто будет у Форсмита. Соберись с силами. Я помогу. Там увидимся...

Как результат, Айвен обнаружил, что это не он поймал удобный случай побыть с Оливией наедине, а скорее его заманили в заднее отделение лимузина покойного графа Пьера в компании Оливии, Доно, Сабо и двоих форратьеровских оруженосцев. Машина Пьера была одним из немногих известных Айвену экземпляров, превосходивших майлзовскую реликвию времен Регентства и по старомодной роскоши, и по параноидальной толщине брони - поэтому двигался этот драндулет в лучшем случае неуклюже. Нельзя сказать, что там не было удобно; Айвену доводилось ночевать на космической станции в каюте, меньшей, чем пассажирский салон этой махины. Но только Оливия загадочным образом оказалась сидящей между Доно и Сабо, а Айвена грела с обоих боков пара оруженосцев.

Уже две трети пути до особняка Форсмитов были позади, когда Доно, всю дорогу сосредоточенно и с нахмуренными бровями глядевший в окно, внезапно подался вперед и окликнул по интеркому водителя: - Джорис, поворачивай опять к графу Форвользе. Дадим ему еще один шанс.

Лимузин тяжело прогромыхал до конца квартала, развернулся и двинулся в обратный путь. Жилой дом, где была квартира Форвользе, виднелся в паре минут езды.

Семейству Форвользе принадлежал примечательный рекорд: во всех барраярских войнах последнего столетия они сотрудничали с проигравшей стороной, включая цетагандийцев и претендента Фордариана. Нынешний граф, весьма мрачный тип, удрученный многочисленными поражениями своих предков, влачил жизнь в столице исключительно на доходы от старого и продуваемого сквозняками семейного особняка Форвользе, который он сдавал в аренду некоему инициативному простолюдину с грандиозными амбициями. Вместо дозволенной двадцатки он держал одного-единственного оруженосца, столь же унылого и весьма пожилого типа, выполнявшего обязанности за всех графских слуг. Однако опасливое нежелание Форвользе присоединяться к какой-либо фракции, партии или проекту, как бы перспективен он ни был, по крайней мере означало, что он не сказал Ришару автоматического "да". А голос есть голос, как полагал Айвен, и неважно, насколько эксцентричен его обладатель.

В узком, многоэтажном гараже, пристроенном к дому, были предусмотрены места для стоянки машин здешних обитателей - с весьма небольшим запасом, в этом Айвен не сомневался. Как правило, в столице места парковки сдавались в аренду по квадратным метрам. Джорис медленно провел лимузин в тесный въезд, но вынужден был остановиться, увидев, что все гостевые места на первом этаже уже заняты.

Айвен сперва намеревался остаться в уютном автомобиле в компании с Оливией, но пересмотрел свои планы, когда она выскочила из машины следом за Доно. Оставив Джориса ждать, пока освободится место, Доно вместе с Оливией с одной стороны и охранниками с другой вышел через пеший выход и зашагал ко главному входу в здание. Разрываясь между любопытством и осторожностью, Айвен потащился за ними. Взмахом руки Сабо велел одному из своих людей остаться на посту у внешней двери, а второму - на третьем этаже при выходе из лифтовой шахты, так что к квартире Форвользе они подошли не столь уж страшной командой из четырех человек.

К двери над номером квартиры была кривовато привинчена лаконичная медная табличка с надписью стилизованным шрифтом Дом Форвользе; предполагалось, что она будет смотреться внушительно, однако в этой ситуации выглядела скорее жалко. Айвен вспомнил, как часто тетя Корделия утверждала, что правительство есть чисто умозрительная конструкция. Лорд Доно коснулся панели звонка.

Через пару минут из переговорного устройства донесся ворчливый голос, хотя маленький квадратик видеоэкрана оставался пустым: - Что вам надо?

Покосившись на Сабо, Доно шепнул: - Это Форвользе?

- Голос похож, - тихо ответил Сабо. - Для старика оруженосца недостаточно дрожащий.

- Добрый вечер, граф Форвользе, - учтиво произнес Доно в интерком. - Я - лорд Доно Форратьер. - Он указал на своих спутников. - Полагаю, вам уже знакомы Айвен Форпатрил и мой старший оруженосец Сабо. А это мисс Оливия Куделка. Я зашел поговорить с вами насчет завтрашнего голосования по наследованию моего Округа.

- Ночь на дворе, - ответил голос.

Сабо закатил глаза.

- Я не собираюсь мешать вашему отдыху, - поспешил добавить Доно.

- Прерасно. Так уходите.

Доно вздохнул. - Разумеется, сэр. Но, прежде чем мы уйдем, можно ли мне по крайней мере узнать, как вы намерены завтра голосовать по этому вопросу?

- Мне наплевать, которому из Форратьеров достанется Округ. Вся семейка чокнутая. Чума на обе ваши стороны.

Доно резко выдохнул, но продолжал улыбаться. - Да, сэр, но подумайте о последствиях. Если вы воздержитесь и ни одна из сторон не наберет нужного для решения числа голосов, то голосование проведут снова. И оно будет повторяться до тех пор, пока одна из сторон наконец не получит абсолютного большинства. Замечу также, что в лице моего кузена Ришара вы найдете крайне беспокойного коллегу... вспыльчивого и весьма склонного к фракционности и склокам.

Переговорное устройство ответило такой долгой паузой, что Айвен задумался, не ушел ли Форвользе спать.

Оливия склонилась к видеокамере и добавила своим ясным голосом: - Граф Форвользе, сэр, вы не пожалеете, если отдаите свой голос за лорда Доно. Он станет усердно служить и Округу Форратьеров, и всей Империи.

После секундной паузы голос спросил: - А-а, так ты одна из девочек коммодора Куделки, я угадал? Выходит, эту глупость и Эйрел Форкосиган поддерживает?

- Лорд Майлз Форкосиган, а он представляет своего отца на голосовании, поддерживает меня полностью, - ответил Доно.

- Беспокойный. Ха! Вот кто беспокойный.

- Несомненно, - согласился Доно. - Я это и сам заметил. Так как вы собираетесь голосовать?

Еще одна пауза. - Не знаю. Я подумаю об этом.

- Благодарю вас, сэр. - Доно взмахом руки скомандовал отступление, и его маленькая свита проследовала за ним обратно к лифту.

- Не очень-то убедительно прозвучало, - заметил Айвен.

- Ты даже не представляешь, насколько оптимистично звучит ответ Я подумаю на фоне прочих, - грустно сообщил Доно. - В сравнении с некоторыми своими коллегами, граф Форвользе - просто кладезь великодушия. - Они подобрали оруженосца и спустились по лифтовой шахте. Уже на первом этаже Доно констатировал: - Форвользе следует отдать должное хотя бы за честность. Существует масса сомнительных способов тянуть доходы из Округа, чтобы обеспечить себе роскошную жизнь в столице, но он к ним не прибегает.

- Ха! - произнес Сабо. - Будь я его вассалом, то, черт возьми, подбил бы своего сеньора на казнокрадство. Все лучше, чем этот несчастный фарс нищеты. Это совершенно не по-форски. И скверно выглядит.

Они вышли из здания: Сабо первым, за ним Доно, почему-то опять с Оливией, потом Айвен, и замыкали процессию два оруженосца. Когда они миновали пеший вход в слабо освещенный гараж, Сабо вдруг резко остановился. - Проклятье, где же машина? - Он поднес наручный комм к губам. - Джорис?

- Может, приехала другая машина, - обеспокоенно заметила Оливия, - и ему тогда пришлось подняться до самого верха, снова вниз и обогнуть квартал. Ведь такой махине здесь негде развернуться.

- Не без... - начал Сабо. Его слова прервало тихое и такое знакомое слуху Айвена жужжание, донесшееся словно ниоткуда. Сабо рухнул, как подкошенный.

- Парализатор! - взвыл Айвен, нырнув за ближайший столб справа. Он завертел головой в поисках Оливии, но она уже метнулась в другую сторону вместе с Доно. Еще два прицельных выстрела парализатора уложили обоих оруженосцев, бросившихся в разные стороны, хотя один из двоих и успел сам выстрелить прежде, чем упал.

Айвен, скорчившись между столбом и какой-то полуразобранной машиной, клял себя за отсутствие оружия, пытаясь разглядеть, откуда стреляли. Столбы, машины, неверный свет, тени... выше по скату из тени столба выскочила смутно видная фигура и тут же исчезла между тесно стоящих автомобилей.

Правила боя на парализаторах просты. Стреляй во все, что движется, разберешься потом; и остается только надеяться, что ни у одной из жертв не окажется больного сердца. Айвен мог бы разжиться парализатором у лежащего без сознания оруженосца Доно, но как добраться до тела без риска быть подстреленным самому?...

С пандуса донесся приглушенный хриплый голос: - В какую сторону он подался?

- Вниз, к выходу. Гофф его сделает. Уложи этого проклятого офицера, как только увидишь его в прицеле.

Значит, противников по меньшей мере трое. Допустим, плюс еще один. Как миниумум один. Проклиная тесноту и узкие зазоры, Айвен на четвереньках попятился за столб, защищающий его от луча парализатора, и попытался протиснуться между рядом машин и стеной в стонону к выхода. Если бы он мог выбраться на улицу...

Это наверняка похищение. Будь это покушением на убийство, нападавшие выбрали бы смертоносное оружие, и Айвен с компанией уже превратились бы в мелко размолотый мясной фарш на стенах гаража. В щели между двумя автомобилями, ниже по пандусу и левей, мелькнуло что-то белое - Оливия в вечернем платье. Из-за колонны оттуда раздался сырой шлепок, а за ним - тошнотворный звук, словно спелая тыква раскололась об асфальт.

- Отлично! - послышался голос Доно.

Айвен напомнил себе, что мать Оливии была личным телохранителем императора, когда тот был ребенком. Интересно,чему по-домашнему учила своих дочек мама Куделка? Можно быть уверенным, она с ними не только пироги пекла.

Метнулась облаченная в черное фигура.

- Вот он! Хватай его! Да нет же... он должен быть в сознании.

Бегущие шаги, звуки потасовки и тяжелое дыхание, глухой удар, придушенный вопль... молясь, чтобы никто не обратил на него внимание, Айвен бросился за парализатором оруженосца, схватил и снова скорчился в своем укрытии. Сверху донесся шум быстро - с явно запрещенной скоростью - спускающейся по скату машины. Айвен рискнул высунуть голову и увидел, как на повороте резко затормозил раздолбанный фургон-подъемник с распахнутыми задними дверьми. Двое мужчин волокли туда Доно. Тот обвис в их руках, судорожно хватая воздух ртом с выражением изумления и муки на лице.

- Гофф где? - рявкнул водитель, высунувшись из кабины и оглядывая своих напарников и их добычу. - Гофф! - проорал он.

- А где девчонка? - спросил один из них.

Другой отозвался: - Наплевать на девчонку. Иди сюда, помоги мне с ним. Мы сделаем свою работу, бросим этого чувака и смоемся раньше, чем она успеет сбегать за помощью. Малка, зайди с той стороны и разберись с этим амбалом-офицером. О нем нам ничего не говорили. - Доно втащили в фургон - нет, только наполовину. Один из нададавших достал из кармана бутылку, отщелкнул крышку и поставил на пол фургона возле двери. Что за черт...? Это не похищение.

- Гофф? - неуверенно позвал в темноту громила, отряженный на поимку Айвена, пока протискивался пригнувшись, позади машин.

В руке типа, склонившегося над Доно, послышался крайне неприятный - в данных обстоятельствах - гул виброножа. Поставив все на карту, Айвен взлетел на ноги и открыл огонь.

В мужика, искавшего Гоффа, он выстрелил в упор - тот дернулся, упал и больше не шевелился. У оруженосцев Доно были мощные парализаторы, и, очевидно, не без причины. Одного из оставшихся Айвен лишь зацепил. Нападавшие отпустили свою жертву и метнулись под прикрытие грузовика. Доно, скрючившись, упал на землю. Конечно, попытаться бежать под огнем парализаторов - глупость та еще, но Айвен вдруг с ужасом представил, что случится, если фургон вдруг подаст назад.

Со ската позади фургона, один за другим быстро раздались еще два выстрела парализатора.

И тишина.

Выждав мгновение, Айвен осторожно позвал: - Оливия?...

Тоненьким, перехваченным от волнения голоском маленькой девочки, она отозвалась сверху: - Айвен? Доно?

Доно, корчившийся на земле, застонал.

Айвен опасливо распрямился и двинулся к фургону. Выждав пару секунд и убедившись, что по Айвену не стреляют, Оливия легким шагом сбежала по пандусу к нему.

- Откуда у тебя парализатор? - поинтересовался Айвен. Появившаяся из-за машины Оливия была босиком, а подол своего вечернего платья она подоткнула до бедер.

- От Гоффа, - она машинально одернула юбку левой рукой, и тут увидела лежащего. - Доно! О, нет! - Засунув парализатор в глубокий вырез платья, она упала на колени перед Форратьером. Когда она подняла руку, ладонь была - вот черт! - в крови.

- Просто ногу порезали, - с трудом выдохнул Доно, - Он промахнулся. О, боже! У-ау...

- Ты весь в крови. Лежи смирно, милый! - скомандовала Оливия. Она отчаянно огляделась по сторонам, вскочила, заглянула в темное пустое нутро кузова и решительно оторвала от своего вечернего платья верхнюю юбку из бежевого кружева. Послышался треск рвущейся ткани - Оливия торопливо скрутила тампон и нарвала бинтов, а затем принялась накладывать тугую кровеостанавливающую повязку на длинную резаную рану через все бедро Доно.

Айвен тем временем обошел фургон кругом, подобрал обоих жертв Оливии и отволок их ниже, свалив кучей там, где мог бы за ними уследить. Доно теперь полусидел возле Оливии, она баюкала его голову у себя на самой груди, с тревогой поглаживая темную шевелюру. Доно был бледен, его трясло, он прерывисто дышал.

- Тебя что, под дых двинули? - догадался Айвен.

- Нет. Ниже, - прохрипел Доно. - Айвен... помнишь, я каждый раз смеялась, когда во время спортивного матча какой-нибудь парень получал по яйцам и отрубался? Прости. Я прсто не понимала. Прости...

- Ш-ш, - успокоила его Оливия.

Айвен опустился на колени, чтобы взглянуть поближе. Оказанная Оливией первая помощь свое дело сделала; бежевое кружево пропиталось кровью, которая запеклась и блестела, но кровотечение определенно замедлилось. Доно не истечет кровью на месте. Нападавший распорол Доно брюки; брошенный вибронож валялся поблизости на мостовой. Айвен поднялся и взял в руки бутылочку; в ноздри ему ударил резкий запах жидкой пластповязки, заставив отпрянуть. Сперва он подумал было отдать эту бутылочку Оливии, для Доно, но не подмешана ли туда еще какая-то гадость? Он тщательно закупорил флакон и еще раз оглядел место действия.

- Похоже на то - потрясенно констатировал он, - что кто-то пытался свести насмарку твою бетанскую хирургию, Доно. Дисквалифицировать тебя как раз перед голосованием.

- Я так и понял, - тихо проговорил Доно.

- И без анестезии. Думаю, пластповязка была нужна, чтобы потом остановить кровотечение. Чтобы ты точно выжил.

- Жуть какая! - вскрикнула Оливия с возмущением и ужасом.

- По всей вероятности, - вздохнул Доно, - это Ришар. Не думал, что он так далеко зайдет...

- Это... - начал Айвен и осекся. Сердито взглянув на вибронож, он ткнул его носком сапога. - Знаешь, Доно, я не хочу сказать, что одобряю то, что ты сделал или пытаешься сделать дальше. Но вот это - это просто мерзко.

Дооно машинально защитным жестом прикрыл руками пах. - Черт, - проговорил он слабым голосом. - Я ведь его даже не опробовал. Берег себя. Впервые в жизни мне хотелось быть девственником в свою брачную ночь...

- Встать можешь?

- Шутишь?

- Нет. - Айвен с беспокойством огляделся. - Где ты оставила Гоффа, Оливия?

- Вон там, за третьим столбом, - показала она.

- Точно, - Айвен пошел подобрать и его, всерьез задаваясь вопросом, куда же подевался форратьеровский лимузин. Громила Гофф тоже был без сознания, и его вялость вызывала несколько больше беспокойства, чем у жертв парализатора. Все из-за зеленоватого цвета лица и фантастических очертаний рыхлой шишки на затылке, решил Айвен. Волоча Гоффа к остальным, он задержался возле Сабо, попытавшись вызвать Джориса по его наручному комму. Пульс у Сабо бился ровно, а вот ответа из комма не было.

Доно уже шевелился, но встать был пока не готов. Айвен озадаченно наморщил лоб, огляделся и рысцой побежал вверх по скату.

На следующем же витке пандуса он обнаружил лимузин Пьера, боком стоящий поперек проезда. Айвен представления не имел, какой уловкой выманили из машины Джориса, но молодой оруженосец лежал парализованный перед автомобилем. Айвен вздохнул, подтащил его к пассажирскому отделению машины, сгрузил туда, а затем осторожно подогнал лимузин задним ходом вниз по пандусу к фургону.

К Доно уже возвращался румянец, и теперь он сидел, лишь немного согнувшись.

- Доно нужна медицинская помощь! - встревоженно сообщила Оливия.

- Ага. И нам понадобится куча разных медикаментов, - согласился Айвен. - Синергин одним, - он указал подбородком на Сабо, который дергался и стонал, но в сознание до конца не пришел , - и фастпента - другим. -Он смерил головорезов свирепым взглядом. - Узнаешь кого-нибудь из этих бандюг, Доно?

Доно прищурился. - В жизни ни одного из них не видел.

- Должно быть, наемная шпана. Нанятые через третьи руки и бог знает сколько посредников. Муниципальная охрана - или СБ, если их это заинтересует - может потратить не один день, пока пройдет по всей цепочке.

- А голосование к тому времени уже закончится, - вздохнул Доно.

"Не хочу иметь с этим ничего общего. Это не моя работа. Не моя вина". Но, вообще говоря, такой политический прецедент никому не делает чести. Случившееся чертовски оскорбительно. И просто... по-настоящему мерзко.

- Оливия, - резко окликнул Айвен, - сумеешь повести лимузин Доно?

- Да, наверное...

- Хорошо. Помоги мне погрузить тела.

С помощью Оливии Айвену удалось запихнуть трех парализованных оруженосцев Форратьера в заднее отделение лимузина к несчастному Джорису, а разоруженных бандитов - далеко не так заботливо пошвырять в кузов их собственного фургона. Он крепко запер двери фургона снаружи, подобрал вибронож, охапку нелегальных парализаторов и бутылку с пластповязкой. Оливия бережно помогла Доно дохромать до машины и уложила его на переднем сиденьи с вытянутой вперед ногой. Айвен, глядя эту на парочку, - белокурая головка склонилась над темноволосой - глубоко вздохнул и покачал головой.

- Куда мы? - окликнула его Оливия, прежде чем нажать на клавишу и опустить колпак машины.

Айвен, нырнувший в кабину фургона, крикнул через плечо: - В особняк Форпатрилов!